Переход
… ПОГОДЫ НЕ БЫЛО…
Это определение возникло сразу, как только Олег Сергеевич Старовойтов вышел из здания треста на площадку под козырьком и вдохнул тёплый осенний воздух улицы. Он не обратил внимания на эту мелькнувшую в сознании мысль, только почувствовал, что с первым глотком воздуха в него вошло какое-то новое ощущение жизни, которое тут же забылось.
Как всегда, он торопился и был взбудоражен и даже неспокоен, считая это состояние нормальным, ибо не любил спокойствия, которое, по его мнению, было уделом людей неторопливых и даже ленивых. Себя он относил к числу активных и динамичных.
Только что закончилось заседание треста. Собрались, как обычно, руководители стройорганизаций, входящих в трест. И, как всегда, закрутилась та же музыка: директора наседали на управляющего трестом, а управляющий – на директоров. У первых требования к управляющему сводились к нехватке кадров, сырья, материалов, у второго к первым – к темпам и качеству работ. И эта музыка, как на заезженной пластинке, повторялась без изменений из месяца в месяц, из квартала в квартал, из года в год.
Все знали, что данный формат совещания мало что даёт, но все шли на них и никто против подобной практики не выступал. Для управляющего он был рычагом проявления свей власти, для директоров – возможностью отхватить себе кусок полакомее при дележе поступающих через трест заказов, а значит, и ресурсов.
Для должности директора Олег Сергеевич был молод, ему было немного за сорок, и потому было труднее, чем остальным. На него, как на молодого и энергичного, обычно сваливали невыгодные подряды, а затем чрезвычайно жёстко били за недоработки и прегрешения, которых в других старожилах не замечали.
Но это не сломало его, а наоборот, закалило, и он, в качестве ответной меры, стал вырабатывать свою тактику поведения в директорской среде. Первым делом он отучил себя от горячки бесплодных споров, что позволяло сохранять энергию, которую он с максимальной силой выкладывал в тех случаях, когда надо было что-то отхватить или защитить себя.
Иногда трест попадал в немилость министерства или, что ещё хуже, республиканского партийного руководства. В таких случаях единственным способом спасения треста были оргвыводы, которыми зачастую удовлетворялись вышестоящие органы. Нужна была жертва либо в лице управляющего, чего он позволить не мог, либо, если вина установлена, конкретного директора, либо равная ответственность всех.
Но при любом раскладе начиналась невероятная грызня, каждый стремился спихнуть ответственность на другого. Олег Сергеевич не однажды испытывал цепенящий страх, когда рулетка выбора неудачника останавливалась против него. Надо было стремительно вырваться из оков страха, убедительными аргументами погасить разгорающееся торжество в глазах счастливчиков, которых минула сия судьба, и найти новое оригинальное направление, которое бы устраивало всех, и тем самым, толкнуть колесо рулетки дальше.
В этом, наверное, было величие и низость совещаний: они закаливали характер. Одни не выдерживали подобного напряжения и уходили, других выталкивали. В этом естественном отборе и виделась польза совещаний.
Олег Сергеевич не задумывался над тем, насколько необходим в производственной среде такой генетический механизм, и насколько правильно он работает: по законам природы или вопреки им. Он просто смирился с подобной практикой, вжился в эти отношения, считая их обычным проявлением человеческого естества. И по тому, как мог уверенно держаться на поверхности в среде утапливания друг друга, определял свой жизненный рейтинг, и видел, что он неуклонно растёт. Более того, научив себя эффективно отбиваться от всяческих притязаний к своей деятельности, он стал ощущать запас неизрасходованных сил. И этот запас всё более склонял его к желанию прекратить эти свары и установить над директорской средой своё жёсткое единоначалие.
Вот и сейчас прохаживаясь по площадке под козырьком здания треста, в ожидании шофёра Чары, который должен был скоро подъехать, чтобы отвезти его в контору управления, он мысленно находился в драчке совещания, которое только что закончилось в кабинете управляющего. Он по-прежнему продолжал мысленно наносить ответные удары оппонентам, и по тому, как уверенно действовал, видел, что выходит из этой схватки победителем. Но, чтобы окончательно почувствовать своё превосходство над другими, надо было успокоиться, утихомирить все энергии и просто жить на той высоте, на которую взошёл.
Олег Сергеевич вздохнул, помотал головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей, и посмотрел наверх и вдаль, чтобы переключить внимание на другой объект и окончательно успокоиться. Перед его взором сверху увиделся белёный потолок козырька здания, а вдали раскинувшийся непритязательный пейзаж пустыря перед зданием треста, который так и не успели облагородить. Но увиденное не дало желаемого успокоения, и тогда Олег Сергеевич глубоко, до самой зевоты вдохнул, с намерением избавиться и от хаоса мыслей, и от увиденного пейзажа, и на вершине этого вздоха вдруг вспомнил, казалось бы, забытое ощущение:
…ПОГОДЫ НЕ БЫЛО…
Он не успел осознать ни суть, ни смысл этого определения, только почувствовал, как из пространства вместе с прохладным осенним воздухом в его тело, вошла какая-то новая, не испытываемая доселе энергия, которая разом остановила в его сознании поток фонтанирующих мыслей. И вместе с мыслями в нём остановилась жизнь, а потом пошла вспять к глубоким истокам. Его духовная сущность словно вышла из тела, и он мог видеть себя со стороны.
Новая энергия сначала медленно и неясно, а потом конкретней, показала, как на экране перед зрителем, события, которые тревожили его сознание. Перед взором снова возникла картинка планёрки у начальника треста, но уже с другого ракурса. Ему отчётливо увиделась внутренняя суть каждого директора. Несмотря на внешнюю браваду и напускную решительность, в душе они были жалки, подлы и трусливы и грызлись между собой из-за внутренней неуверенности и желания возвыситься над другим за счёт его унижения. Олег Сергеевич в этом кино выглядел значительно предпочтительней. Он увидел, где и как его подминают, и решив в будущем заделать эти пробоины, определил, что духом он значительно крепче. У одних это вызывает заискивающие нотки, а у других ещё большее противодействие. И это прозрение укрепило желание Олега Сергеевича взять этих людей в свои руки и начать формировать их под свою идею.
Но действие новой энергии на этом не закончилось, и продолжая развиваться перенесло сознание Олега Сергеевича на более высокую точку. И с этого ракурса перед ним раскрылась бесконечная низость подобных отношений, которые какими бы благородными мотивами не определялись всегда будут нести в себе жестокость, ложь, лицемерие и другой набор пороков. Своим возвышением над этими людьми он не облагородит ни себя, ни этих людей, а просто притупит одни пороки и даст под благородной вывеской развитие другим порокам. Система порочных отношений останется такой же, только чуть видоизменится.
Последнее прозрение больно ударило по нему самому. Он мыслил своё продолжение жизни именно в этом варианте, но увидев сейчас в нём тупик, испытал замешательство и даже сильное торможение, из которого вышел компромиссным решением – незачем себя кормить мыслями о власти, на сегодняшний день можно удовлетвориться достигнутым положением, которое достаточно крепко. А свою жизненную энергию надо вкладывать в производственные дела и в этом видеть главное направление. А что касается совещания и людей на нём, то о них лучше пока забыть.
Но и это компромиссное решение не дало успокоение. Наоборот, в душе поднялась такая боль, которая подсказывала, что нужно кардинально менять существующий смысл жизни, который ведёт к тупику, и нарабатывать новый. Но суть нового смысла жизни не проявлялась.
Олег Сергеевич неоднократно испытывал подобные боли. Они исходили не из конкретной части тела, а из бесконечности, из центра космического мироздания и пронизывали не столько тело, сколько душу, стараясь настроить её на несвойственное для реальной жизни мировоззрение. Ощущение это было настолько болезненным, что хотелось рвать на себе волосы и лезть на стенку, разом самоуничтожиться, чтобы навсегда избавиться от тягостного самосуществования.
Подобный приступ боли он ощутил и сейчас. Что это было – начало какой-то хронической болезни, или выброс организмом негативной энергии, формирующей хроническую болезнь, Олег Сергеевич не знал, но знал только то, что лучшим способом смягчения этой боли является переключение внимания на умиротворяющее видение. Нужно, как можно скорее забыть про совещание и людей на нём, потому что через этот канал, формирующий смысл жизни, и происходит подключение сознания к болезненной энергии.
Он зашагал по площадке взад-вперёд, посмотрел налево в сторону улицы с надеждой увидеть в потоке машин свою «Волгу», на которой должен приехать шофёр Чары, чтобы отвезти его в контору, но искомого голубого цвета не увидел. Тогда он отвернулся и бросил взгляд на скудный пейзаж перед зданием треста и в его сознании опять мелькнула та же фраза:
… ПОГОДЫ НЕ БЫЛО…,
которая наполнила его тело новой порцией энергии и вывела из глубин организма новый приступ боли. Он не успел понять, что с ним происходит и отчего возникает в душе эта непонятная мучительная боль, только знал, что нужно переключить сознание на другой объект, который захватит всё его воображение. Это подтолкнуло его к решительному действию, он опять зашагал по площадке и первым объектом, который встретился на его пути была колонна, поддерживающая козырёк здания.
Олег Сергеевич подошёл к ней, дотронулся до её ребристой поверхности и мягко провёл рукой. И сразу ощутил в местах соприкосновения тёплые электрические импульсы. В теле сразу полегчало, как будто выпил какое-то лекарство или прикоснулся к надёжному другу, от которого всегда придёт помощь.
Олег Сергеевич любил строительные материалы. Любил цемент, гравий, песок, шлак, другие наполнители, которые являлись основными компонентами конечного продукта – бетона. Он чувствовал душу этих материалов, и его по-детски изумляло алхимическое волшебство, посредством которого эти разнородные материалы при смешении образовали из себя совершенно новое вещество – бетон, которым можно было творить архитектурный облик зданий. Не просто строительные работы выполнялись в его строительном управлении, а творилось волшебство архитектуры. Этим волшебством и привлекала его строительная профессия. Не стань Олег Сергеевич директором, он непременно стал бы рабочим-бетонщиком, но не бездушным исполнителем, а творцом, создающим из бетона архитектурную красоту.
Олег Сергеевич поскрёб ногтем по поверхности колонны, вплотную приблизился к ней взглядом и по цвету и прочности определил марку цемента и его содержание. Колонны были облицованы плитами, изготовленными на местном ЖБК. Проведя рукой по выступающим углам гравия, проявившихся после отмывки бетона, он определил, что гравий из местного карьера, там же он раздроблен на мелкие фракции. Песок завозной, с Амударьи, даёт бетону тёмный оттенок. Работа выполнена в целом удовлетворительно, компоненты пропорционально выдержаны, изделие не обворовано цементом, что случается сплошь и рядом, да и плиты, облицовывавшие колонну, уложены аккуратно, швы ровные, сколы и раковины на углах и поверхности аккуратно замазаны, и колонна даже с небольшого расстояния даёт ощущение целостности.
Олег Сергеевич похлопал по ней рукой, словно проверяя на прочность. Работа, вложенная в колонну, в целом удовлетворила его требования. Люди, делавшие её, работали аккуратно и слаженно, и самое главное, честно. Он попытался вспомнить, что это была за бригада, сооружавшая козырёк, но не смог. Строительство здания треста переходило от одного управления к другому. Первое управление, начавшее работу, оказалось малосильным, и на фундаменте и кладке съело почти все фонды, не дотянув до отделочных работ. Тогда объект передали более сильному управлению, пообещав директору после завершения строительства должность управляющего. Но он попался на каких-то махинациях и был отстранён от должности. Тогда работу распределили по всем управлениям. И в этой неразберихе оказалась хорошая бригада, которая не растеряла своих качеств и работу выполнила добротно.
- Н- да… - после некоторой паузы задумчиво пробормотал он.
Тема с колонной была исчерпана, и уже не привлекала внимания. В душе образовалась пустота, которую начала наполнять всё та же непонятная космическая боль, которая в буквальном смысле стала корёжить тело. Надо было опять чем-то занять своё сознание, чтобы вырваться из объятий этой боли, и Олег Сергеевич снова с надеждой посмотрел на колонну, которая своим притяжением вывела его из страданий.
Но в его взгляде и внутреннем позыве была не только надежда, но и мольба, мольба утопающего, пытающегося ухватиться за спасительную соломинку. И колонна опять отреагировала на его внутренний позыв и раскрылась перед ним в другом качестве. В бездушной бетонной колонне Олег Сергеевич вдруг увидел живое существо. И это ощущение было настолько необычное, ибо несло в себе облако космической всеобъемлемости, и в тоже время настолько естественным, что душа Олега Сергеевича затрепетала от восторга, как трепещет душа ребёнка, когда видит раскрывающийся перед ним мир волшебства.
Все компоненты – гравий, песок, цемент – извлечённые из недр Земли, были живыми существами и несли в себе память и сознание планеты. Жизнь в них проявлялась не так ярко, как в человеке или животных, но она в них была. А значит был и разум. Кроме того, колонна несла в себя мысли чувства людей, которые создавали её.
Олег Сергеевич подошёл к колонне, уже как не к бездушному существу, а как к товарищу, с которым можно поделиться самыми сокровенными чувствами. Его сознание соединилось с живой душой колонны, которая стала рассказывать о своей жизни. И рассказ Олег Сергеевич воспринимал не через слова, а через неслышимую музыку. Возраст гравия, песка и других компонентов, извлечённых из Земли, исчислялся миллионами лет и в них была заложена память об образовании и жизни геологического сознания планеты. А через музыку, передаваемую колонной, Олег Сергеевич сонастроился с жизнью планетой, которая дала необычное чувство растворения и слияния с ней, что неимоверно расширяло его сознание и вывело на уровень космической безграничности.
В музыку колонны вплетались голоса, чувства и мысли рабочих, создававших её, что рождало новые аккорды. Ничего не исчезало бесследно в пространстве, всё оставалось в нём. Но главное было не в самой музыке или мелодии, которую рождала колонна, а в растворении и слиянии всего живого. Олег Сергеевич чувствовал, как эта музыка разуплотняет его физическое тело, делает его более лёгким, воздушным и таким же поющим космическими нотами. В мире нет неживых веществ, как думают люди, всё живое. Всё неодушевлённое тоже имеет свою жизнь, своё сознание, хотя и не так ярко выраженное. Понимание этого даёт удивительное чувство единства всех форм жизни, и оно является самым правильным и естественным восприятием мира.
И это новое восприятие, родившиеся в сознании Олега Сергеевича, восхитило его. Оно давало расширение сознания на такие космические просторы, что его прежнее мышление казалось тюрьмой духа в клетке плотного тела. Он перевёл своё расширенное сознание с колонны на здание треста и увидел, что оно тоже живое и тоже поёт голосами геологических материалов Земли и людскими чувствами, и мыслями. В новом сознании нет разделённости, а есть Единство всего живого. И жизнь в этом Единстве виделось намного прекрасней, чем в разделённости, которая является основой плотного мира.
Но эта вспышка озарения продлилась недолго. Вскоре она погасла, и Олег Сергеевич увидел себя в привычном мире разделённости, и отчуждённости одного от другого.
Олег Сергеевич был человеком прагматичным и разумным, и потому прекрасно понимал, что такое восприятие мира ненормально. И если его посещают такие несвойственные человеку мысли и ощущения, то у него что-то неладно с психикой. Он встряхнулся всем телом, замотал головой и зашагал прочь от колонны, чтобы избавиться от наваждения и смотреть на мир глазами обычного человека. Но как только он об этом подумал, к нему опять пришла всё та же раздирающая душу боль. Как бы это ни было странным, но спасало его от внутренней боли, вот это непривычное восприятие мира.
Он опять вернулся к колонне, чтобы через запредельные ощущения уйти от боли, но прикоснувшись к ней, не испытал прежних чувств. Колонна была холодна, отчуждена, как инородный предмет, и не рождала ощущения духовной слитности. Но музыка, рождённая колонной, жила в душе Олеге Сергеевича и искала слитности с чем-то другим. И тут в сознании Олега Сергеевича снова проявилась та же фраза:
… ПОГОДЫ НЕ БЫЛО…
На короткое мгновение она дала озарение, что через неё он получает какую-то несвойственную энергию, которая выводит его сознание на другой уровень восприятия мира. Она же несёт в себе и боль, не позволяющую возвратиться привычное мировосприятие.
Олег Сергеевич не успел удержать и обработать до ясности эту промелькнувшую мысль, его сознание уже притянулось к пейзажу, раскинувшемуся перед зданием треста. Именно отсюда исходила эта нелепая мысль:
… ПОГОДЫ НЕ БЫЛО…
Именно на это пространство она хотела обратить взор Олега Сергеевича.
Он повернул голову и увидел перед зданием треста привычный пустырь, который видел сотни, а то и тысячи раз. Но на этот раз первой мыслью было то, что пространство пустыря является живым существом. И это живое существо представляло из себя пространство, заросшее ржавым бурьяном и одинокими плохо поливаемыми чахлыми клёнами, с трудом приживающимися на неплодородной каменистой почве. Душа этого пространства уже не взывала к себе жалостью и неустроенностью своей жизни, а смирилось со своей судьбой, и нашло свою гармонию с окружающим миром, вливая в него свою музыку медленного и неторопливого умирания.
Когда-то здесь планировали создать небольшой парк, озонную микросферу, засадить эту площадку различными деревьями, соорудить фонтанчик, бассейн, по аллеям поставить скамейки, открыть маленькое кафе для торговли мороженым и прохладительными напитками, чтобы сотрудники треста, да и прохожие могли уйти от изнывающей туркменской летней жары в прохладу этого оазиса и наполнить свою душу врачующим дыханьем деревьев. Но, как всегда, хотели многого, а не получилось и малого.
Налетели всё сметающие на своём пути бури авральных дел, которые разом взломали и разметали в сознании людей стремление к уюту и бытовому благополучию и на первый план поставили интересы государственного пространства. Оно требовало мобилизации душ людей на сохранения его целостности, невзирая на собственное благополучие.
Но, увы, малое есть отражение большого, а часть - отражение целого. И этот небольшой пустырь пред зданием треста, стал портретом духовного состояния всей страны.
Слева картина была более насыщенной. Там тянулся тротуар, который ещё во время закладки улицы, засадили саженцами лиственных деревьев, и за которыми бережно ухаживали. Сейчас они выросли в высоченные деревья, дающие густую тень. Их не постигла участь деревьев пустыря, благодаря глубокой корневой системе они достигали до грунтовых вод, не нуждались в систематических поливах, и сейчас радовали глаз своей зеленистостью. Но эта зелёная благость деформировалась шумом проезжавших по дороге машин. Олег Сергеевич отреагировал на эту деформацию и переключил внимание на движение машин. Часть потока машин шла по прямой улице и там терялась в скоплении домов, другая – заворачивала на улицу, что была за пустырём. Олег Сергеевич тоже совершил взглядом этот поворот, а затем перевёл взгляд на пустырь. Хотел было отвести взгляд и от него, но снова уловил идущее оттуда странное ощущение:
… ПОГОДЫ НЕ БЫЛО…
Но на этот раз оно было усилено состоянием какого-то фатального предчувствия. Видимое пространство раздвинулось, словно театральный занавес, и за ним увиделась другая, совершенно непохожая на привычную жизнь. Олег Сергеевич едва успел ухватить взглядом это видение и ещё не осмыслить его, как какая-то сила навалилась на его тело.
У него остановилось дыхание, расширились зрачки и выкатились глазные яблоки, а обмякшее тело стало сползать вниз, всё ещё судорожно держась за колонну. Но это было не всё. Другая сила стала раздирать его душевную оболочку, что рождало чудовищную боль, от которой хотелось кричать и уже не спускаться вниз, а изо всех сил карабкаться вверх. И эти противоположные силы разрывали его тело с такой силой, что он не выдержал этого напряжения и стал погружаться во мрак, в какое-то безвременье.
Сколько прошло времени – минута, час, день, год или столетие – он не знал, в этом мраке не существовало времени. Увидел себя вцепившимся в колонну, что помогло сохранить устойчивость телу. По рукам и ногам пробежали импульсы, что возвратило ощущение тела, а вместе с ним и просветление сознания. Что произошло – инфаркт, инсульт - Олег Сергеевич не знал, да и не хотел знать. Он только почувствовал обновление сознания, словно жизнь в нём началась с нового истока.
Вскоре функции тела восстановились, сознание с внутреннего мира переключилось на внешний, и задало первый неожиданный вопрос:
- А что он здесь делает?
Олег Сергеевич удивлённо осмотрелся вокруг, не понимая, как попал сюда, в боковой выход из здания треста. Мысль стала настойчиво искать ответ на этот вопрос, и память стала пробуждаться.
А-а-а! Так и есть! После совещания в тресте, Олег Сергеевич вышел приёмную и оттуда позвонил в гараж, чтобы прислали машину. Он отпустил шофёра Чары, чтобы тот отвёз бухгалтера и кассира в банк, а потом заехал в гараж. Механик ответил, что машина в гараже, но сейчас необходимо прокачать тормозную систему. Минут через 15-20 эту работу завершат, и он отправит машину к нему.
Биологические часы уже отзвенели истечение этого времени, а Чары всё нет.
Олег Сергеевич впился глазами в поток машин, движущийся по улице, в надежде увидеть в нём свою бело-голубую «Волгу». Но после продолжительного сосредоточения этот рычаще-смердящий поток, прорезающий своей безжизненностью, словно ножом, живую ткань земной природы, вызвал в нём капризное отвращение. Он резко отвернулся, возбуждённо зашагал по площадке под козырьком, со злостью пнул смятую пачку сигарет, но тут же остановился, подумал, и подойдя к ней, поднял и бросил в урну.
Этот поступок вызвал в нём странное ощущение. Казалось бы, что особенного, поднял кусочек мусора и бросил в урну. Но в сознании этот поступок отразился, как божье знамение, и открыл закодированный смысл не только его жизни, но и жизни всего человечества. Только так, делая добро, нацеливая себя на благочестивые поступки, нужно жить, чтобы дать нравственный задел потомству. Божественная нота этого маленького поступка была столь сильна, что Олегу Сергеевичу сразу захотелось направить свою жизнь в это русло и утвердить подобные дела в своей производственной деятельности.
Эта мысль вызвала глубокое просветление в сознании и готова была утвердиться в нём в качестве незыблемой истины, но вдруг из каких-то закоулков мозга вылезло другое логическое продолжение. Если уж идти по пути благочестия, то нужно взять эту урну и отнести к мусорному ящику и высыпать туда скопившийся мусор. А если идти дальше, то, зная, сколько мусора скапливается возле мусорных баков, взять лопату и расчистить место вокруг. Да и вообще, может стать мусорщиком и этим осчастливить человечество?
Мысли эти были столь язвительны, что мгновенно выветрили божественное прозрение и вернули его сознание к серой прозаичной реальности. Никакими благими намерениями этот мир не изменить. Всё идёт своим чередом одному богу в известном направлении.
- Так, куда же он запропастился? – в сердцах воскликнул Олег Сергеевич, чтобы избавиться от навязчивых мыслей.
Он снова уставился в поток машин, в надежде увидеть свою «Волгу», ведомую Чары. Но нет, машины мчались мимо, ни одна из них не заворачивала на узенькую дорожку, что вела к подъезду треста. Но Олег Сергеевич продолжал смотреть на механический поток, не желая возврата к опасным мыслям. Глаза от напряжения вскоре стали невидящими, поток машин потерял очертания и превратился в единую безликую полосу шума. И в этом механическом шуме он стал различать громыхания, скрежеты, визги, которые чем-то были сродни человеческим стонам, жалобам, причитаниям, радостям. Машины тоже были живыми существами. Через звуки они переговаривались между собой, сообщая о своих проблемах и радостях.
Олег Сергеевич ещё больше напряг слух, чтобы понять язык машин, и ему это стало удаваться. Машины в основном жаловались друг другу на плохое качество дорог и на небрежное отношение к ним со стороны владельцев. Далеко не каждая машина находила гармонию между качеством собственного изготовления и режимом эксплуатации, который целиком зависел от психики водителя. Получалась по-своему грустная мелодия о жизни неживого существа, в которой пелось о проблемах и тяготах.
Мелодия механических существ нашла сострадание и отзвук в сердце Олега Сергеевича, а его собственная мелодия жизни нашла созвучие с механической какофонией. Но механическая музыка адресовалась не только человеку, а уходила вверх, в безпредельные просторы неба. И когда Олег Сергеевич поднял взгляд вверх, то увидел там внутренним зрением некое существо – Праматерь механических детей. Не только человек создавал на заводах эти механические существа, но Праматерь, она же Матрица, через людей – их конструкторский талант, трудолюбие – наполняла наш мир механическими существами. Она – эта Матрица – являлась правительницей мира, в котором жил Олег Сергеевич, и по своему усмотрению формировала окружающий мир.
И когда у Олега Сергеевича возник вопрос: а куда мы идём? Матрица выдала ответ в виде картины предстоящего будущего всего человечества. В ней увиделось лавинообразное увеличение количества различных машин и механизмов, которые с одной стороны будут в чём-то помогать человеку, а с другой – превратят его в раба механизмов. Человек станет живой деталью будущих механических монстров, что приведёт к его генетическому вырождению.
Картина, возникшая в воображении Олега Сергеевича, потрясла его. Он не задумывался о будущем человечества, в его представлении всё шло хорошо и в нужном направлении, а тут увиделось, что всё то, что ныне считают прогрессом, приведёт к вырождению человечества. Олег Сергеевич, отчаянно замотал головой, и чтобы избавиться от дурного видения, отвёл взгляд от потока машин. Чтобы совсем очистить сознание от ненужных мыслей, он глубоко вздохнул, поискал взглядом что-то успокаивающее, но не нашёл ничего, кроме всё того же скучного пустыря перед зданием треста, и хотел было отвести взгляд и от него, как оттуда пришло знакомое:
…ПОГОДЫ НЕ БЫЛО…
- Да, что же это такое? – в сердцах проговорил он, не понимая отчего возникает эта навязчивая мысль.
Он хотел привычно прогнать её, но передумал, решив разобраться с ней окончательно. Вместе с этой мыслью приходила энергия, которая вызывала дискомфорт на глубинном уровне и была причиной его болезненного состояния. И Олег Сергеевич теперь уже прямо и целенаправленно посмотрел на пространство пустыря, откуда приходила эта навязчивая мысль. Да и сам пустырь, выдавая себя за живое разумное существо, явно хотел привлечь к себе внимание Олега Сергеевича.
Первое, что определил Олег Сергеевич, это нелепость самой фразы. В человеческом обиходе выражение «погоды не было» означает отсутствие хорошей погоды. Так обычно говорят люди, когда на дворе некомфортная погода. На самом деле погода всегда есть. Она может быть хорошей или плохой, ясной или дождливой, тёплой или холодной, ветренной или спокойной, летней или осенней. Да и любой. Но она всегда есть. Была она и сейчас.
Олег Сергеевич поглядел на пространство пустыря и увидел обычную осеннюю погоду, характерную для климата Туркмении и Ашхабада. Стояло безветренное умиротворение. Клёны, растущие по краям пустыря, кое-где опалились желтизной и начали опадать, гледичии и каштаны всё еще зеленели. Под маклюрами появились первые упавшие плоды-шишки, к которым Олег Сергеевич питал особое расположение. В детстве они их пинали ногами, играя в футбол, до тех пор, пока они не рассыпались. И это событие отложилось в его психике, как переход из одного времени года в другой – из лета – в осень.
Жара уже сошла, до холодов было далеко и в воздухе установился тот температурный оптимум, когда тело не изнуряет жара и не съёживает холод. Небо чистое, омытое недавно прошедшими дождями, бережно обнимает голубым сводом землю, солнце умеренное, спокойное, похожее на мытый апельсин, висящий единственным плодом в голубой кроне неба. Ветра нет, на деревьях не колышется ни один листок, природа замерла, как перед погружением в сон.
В целом, Олег Сергеевич не любил погоду. Эта внешняя среда всегда причиняла какое-то неудобство. Летом нестерпимая жара иссушала тело, разжижала сознание, заставляя снижать темпы и ритмы работ. Осенью, хотя и спадала жара, но наступали времена серости и слякоти. Зима перестраивала все летние рецепторы и настраивала на самоуглублённость и стремление к уединению. Весна была обильна дождями и ветрами, и несмотря на очарование пробуждающейся природы, торопила приблизить лето, чтобы насладиться обилием фруктов.
В каждом времени года всегда было что-то такое, что заставляло тело защищаться от внешнего воздействия, приспосабливаться к невзгодам, что вынуждало сознание работать в резонансе с погодой. Именно погода формировала в человеке приспособительные реакции и заставляла выстраивать цивилизацию в соответствии с её капризами. Она же держала его в клетке ощущений тела, а значит, и такого мировосприятия, которое не выходило за рамки телесных ограничений.
Вот и сейчас, взглянув на пустырь, Олег Сергеевич описал его так, как диктовали приспособительные механизмы. Нет ветра, дождя, пыли, жары или холода и потому для тела это была комфортная среда, которую он обозначил понятием умиротворения. Но это определение дало физическое тело, которое обладает ограниченной чувствительностью. На самом деле, в погоде есть нечто такое, что не улавливается ощущениями физического тела.
Олег Сергеевич впился глазами в пространство пустыря, в то его состояние, которое он обозначил как «осеннее умиротворение», чтобы за этим ощущением физического тела увидеть его истинную суть. Ему опять увиделось это пространство живым существом, которое состояло из совокупности всех жизней на пустыре, но за этой жизнью, за этим пространством стало приоткрываться другое, которое он назвал Небытие. Именно там не было погоды, именно оттуда исходило это дурацкое выражение «…погоды не было…». Именно там находилась некая сила, которая управляла сознанием Олега Сергеевича, рождая в нём несвойственные ему мысли. И он тогда, будучи человеком отважным, решил окончательно разобраться: какая сила на него воздействует и что ей от него надо?
Он не только глазами, но и всей душой впился в пространство пустыря, в ту его часть, где начало раскрываться Небытие, с немым вопросом: что этой силе от него надо? И это Небытие отреагировало на его немой вопрос ответом, который он услышал в глубине своего мозга:
- Небытие – это не отсутствие Бытия, это другое Бытие, которое не постигается ощущениями тела. Поэтому оно ему кажется отсутствием. На самом деле, то, что ты называешь Небытием, является истинным Бытием, а то Бытие, в котором ты живёшь, является Небытием.
- Что за чушь? – возмутился полученной белибердой Олег Сергеевич, - как может мир, в котором я живу, считаться Небытием?
- Небытие – это не отсутствие Бытия. Мир, в котором ты живёшь, это мир ложного Бытия, – последовал ответ из пространства.
- А где истинное Бытие? – спросил Олег Сергеевич пустоту пространства, понимая одновременно, что сходит с ума, разговаривая ни с кем и в тоже время, видя в Небытии живое существо. И Небытие опять ответило звуковыми мыслями в голове:
- В круговороте жизни.
Олег Сергеевич не знал, что это такое. И тут же Небытие воскресило в его сознании память из школьных знаний о круговороте воды в природе. Из учебника о природоведении он помнил об этом явлении. Осадки в виде дождя и снега падали с неба на землю, затем, испаряясь, поднимались вверх, в небо и там образовали облака. Которые, в свою очередь, набухая, проливались дождём или снегом. Так осуществлялся круговорот воды в природе.
Точно такое же явление существует и в жизни людей, животных и растений. Человек, а точнее, его душа, приходит в физический мир из того пространства, которое Олег Сергеевич называет Небытием, посредством рождения, живёт в этом мире, проявляет деятельность, потом стареет, умирает, а точнее, уходит туда, откуда пришёл – в тот же мир Небытия. И этот мир Небытия является таким же полноправным миром и даже намного более развитым, чем мир физический. Но называет его ум Олега Сергеевича Небытием потому, что он не воспринимается физическим телом, и поэтому кажется несуществующим. На самом деле он существует. Но находится в другом пространственно-вибрационном состоянии, которое не воспринимается физическим телом.
Из этого мира человек опять посредством рождения возвращается в мир физический. Так осуществляется круговорот жизни человека. И Небытие, или небесный мир, является истинным Домом человека, в том числе и Домом Олега Сергеевича.
Получив информацию из Небытия, Олег Сергеевич испытал благостное просветление. Как будто нашёл то, что искал всю жизнь. И даже более того, вспомнил то, что знал всегда, но почему-то забыл. И вот теперь это откровение словно заново переродило его.
Оно по-новому осветило существующую жизнь Олега Сергеевича, и показало, что она лжива. Причём лжива от начала и до конца. Право было Небытие, сказавшее, что его бытие, его существование, на самом деле является несуществованием. Его насыщенная жизнь на самом деле является отсутствием жизни. Он просто существует в несуществовании. И он даже увидел это несуществование, как некую липкую и грязную субстанцию, облепившую его тело, а точнее, душу. Она, эта липкая грязь, сдавливала его тело, затрудняла дыхание вела его жизнь в том русле, в котором хотелось ей. Это ей – липкой оболочке, хотелось, чтобы Олег Сергеевич стремился к власти, раздувал своё эго величием и могуществом. Это ей нужно было, чтобы он утвердил свою власть над директорами стройорганизаций и стал управляющим, и таким образом утвердила своё полное господство над ним. Это она – эгооболочка – терзала его тело и хотела полного господства над ним. Проявляла она свою власть и сейчас.
Олег Сергеевич любил свободу и не терпел насилия над собой, поэтому ему и сейчас захотелось вырваться из-под власти грязной сути над собой. Но это означало стать другим, вывернуться в новое сознание. А какое, он не знал.
И вот в его сознание проникли воспоминания из детства. Его лучезарного детства, которое он провёл на берегах Мургаба. Яркие контрасты туркменского лета навсегда отпечатались в тайниках его памяти. Яркое золотое солнце, густая синь неба, насыщенная зелень деревьев, жгучая желтизна нагретой песчаной земли, обжигающие лучи солнца и блаженная прохлада воды – всё это волшебным сказочным миром отложилось в его памяти. Он жил в сказке и жил сказкой. Не было никаких стремлений и желаний -а было лишь очарование окружающей жизнью. И эта сказочная жизнь имела свою логику развития и должна была вознести его к божественному сознанию. Но по мере взросления, в нём всё более укреплялась человеческая логика, которая вела его по пути самости и утверждения господства над другими.
А путь детства – путь волшебного творения жизни, путь превращения жизни в сказку, был забыт им и отринут, как эфемерные детские мечтания, которым нет места в человеческой реальности. И вот теперь ему увиделось, что эти детские мечтания и были истинной тропой жизни, а его прагматические реальные дела – заблуждением и отходом от истины. Тогда, в детстве, он познал истину, которую не смог донести до взрослой жизни и реализовать на практике. И боль о безсмысленно прожитых годах охватила его душу.
Детство уже не вернуть, а жизнь не исправить. И ему продолжать жить в этом Небытие. Так, может, лучше вообще не жить?
Олег Сергеевич с надеждой взглянул в ту пустоту пространства над пустырём, откуда пришло это глупое «…погоды не было…», чтобы услышать ответ на свой немой вопрос. И пустота ответила. И ответила не словами, а притяжением. Там в Небытие пространства словно приоткрылся мир, который был созвучен миру его детства. Мир волшебства и сказочности. Его родной мир, его родной Дом, из которого он пришёл в мир человеческий. И из этого мира повеяло таким теплом, такой любовью, которую он никогда не испытывал в человеческой жизни. И Олегу Сергеевичу захотелось вернуться туда, откуда он пришёл, - в свой сказочный Небесный Дом.
Но это желание было несбыточным. Меж небом и землёй не было соединяющей тропы. И Олег Сергеевич грустно и обречённо вздохнул.
- Олег Сергеевич! – вдруг услышал он, раздавшийся из пространства человеческий голос.
Душа Олега Сергеевича разом затрепетала. Небытие знало его по имени и звало к себе человеческим голосом. Именно оттуда исходил этот Зов. Небытие знало не только его имя, но и всю его подноготную жизнь до мельчайшей клеточки. И в этом Зове было столько любви и желания встречи, что душа Олега Сергеевича, выделилась из физического тела и готова была вырваться из него и вознестись в зовущую обитель неба.
Но что-то не сработало. Видимо, порыв был недостаточно сильным, чтобы вырваться из оков тела и вознестись к безграничной свободе неба. Душа опять вернулась в тело.
Олег Сергеевич почувствовал облегчение и в тоже время утяжеление. Жизнь в плотном теле казалась привычнее, чем небесное расширение. Но сладость соприкосновения с небесным миром волшебства запомнилась, и Олег Сергеевич отметил для себя, что если будет предоставлен ещё один шанс, то он окончательно оторвётся от земного притяжения и вознесётся в зовущий его небесный мир.
И этот шанс не заставил себя долго ждать.
- Олег Сергеевич! – снова послышался Зов небес.
Олег Сергеевич набрал в грудь воздух, чтобы одним мощным рывком вырваться из тела и безтелесной сущностью слиться с Зовом неба. Но в последний момент ему вдруг почудились в Зове неба нотки голоса шофёра Чары. Он замотал головой, чтобы освободиться от этого наваждения, но сознание всё больше утверждалось в том, что Небытие зовёт его к себе голосом Чары.
Он опустил взгляд, посмотрел на пространство пустыря уже человеческим взором, и вдруг увидел за пустырём на краю дороги человека, машущего ему рукой. Он внимательно пригляделся и узнал в нём шофёра Чары, а рядом с ним на дороге его голубую «Волгу».
- Что он там делает? – удивился Олег Сергеевич.
Он ждал Чары с другой стороны здания, откуда он должен подъехать прямо к крыльцу треста. А Чары подъехал со стороны пустыря. И теперь зачем-то ему машет руками.
Олег Сергеевич посмотрел на дорожку, подходящую к крыльцу треста, куда обычно подъезжал Чары, да и другие водители начальников, и увидел, что она перекопана. Видимо, рабочие ремонтировали отопительную систему, прокопали траншею, вскрыли трубы и ушли на перерыв, не поставив даже предупредительных знаков. Чары знал об этом и потому подъехал с дальней стороны треста. Теперь надо будет идти к нему через пустырь.
- Олег Сергеевич! – активнее замахал руками Чары, увидев, что он повернул голову в его сторону, - я здесь!
Теперь Олегу Сергеевичу стало окончательно ясно, что Зов с небес – это слуховая иллюзия, которая происходит из-за каких-то проблем в голове. Он встряхнулся и решительно направился в сторону Чары через пустырь. Но, сделав первый шаг, почувствовал раздвоение или точнее, двойное притяжение. Его физическое тело пошло на зов к голосу Чары, а душа сделала такое же движение к Зову неба. Голос с неба не был иллюзией, как это показалось его плотному уму, он тоже имел притягательную силу, на которую отозвалась душа. Более того, притяжение с неба усиливалось с каждым его шагом. И с каждым шагом укреплялась вера, что он идёт в правильном направлении – к своему Небесному Дому, по которому так истосковалась его душа.
Два пути открывались перед ним. Путь земной, горизонтальный – путь к Чары, который вводил его в кругооборот земных дел, и путь небесный – путь к Дому его души. И он, подойдя к пустырю, увидел, что идёт сразу в двух взаимоисключающих направлениях, которые раскрывали две формы бытия – земное и небесное.
Каждое бытие предлагало свою идею жизни. И Олег Сергеевич удивился простоте этого выбора. Стоит ему сделать приоритетом горизонтальное направление, как закрутится спираль земной жизни, и он войдёт в водоворот привычных земных дел, из которого ему уже не выбраться.
Если ему сделать приоритетом духовное или небесное направление, то он оторвётся от земного притяжения и уйдёт в ту точку небытия, откуда пришло это странное выражение: «…погоды не было…», но за которым таится ощущение Дома, а значит, и другая небесная жизнь.
Олегу Сергеевичу надлежало сделать выбор в какое-то одно направление. Но он не смог. Оба направления имели в нём одинаковую притягательную силу и буквально раздваивали его на части, вызывая боль.
- Главное идти, - нашёл он для себя компромисс между этими непримиримостями, - а там, что будет, то будет.
Идя по пустырю, он увидел, что раздвоение усиливается. Душа, вдыхая блаженный запах космических небес, всё сильнее рвётся к своему космическому дому, а тело, придавленное земным притяжением, идёт привычным путём к цели. И вот, словно облачком испарения влаги из сосуда, душа выделилась из тела и повисла над ним в небольшом отдалении. Тело этой потери словно не заметило и продолжало идти к намеченной цели. Но сознание, чувства, весь накопленный опыт жизни переместился в душу. И Олег Сергеевич увидел себя уже не в теле человека – а в облачке разума. Раньше он ассоциировал себя с физическим телом, а теперь увидел, что тело – лишь сосуд, форма для души, необходимая для существования в плотном мира. Его истинной сутью является душа, для которой истинным миром является небесный мир. И теперь ему стали понятны слова пространства, сказавшее ему, что его физическая жизнь – есть Небытие. И это подтверждало его физическое тело, которое продолжало существовать и двигалось к намеченной цели, но уже не имело разума и чувств.
Перед душой Олега Сергеевича открылось столько космической свободы и радости творчества в этом неограниченном пространстве, что он хотел рвануть вверх и навсегда избавиться от тяжести земного притяжения. Но на какое-то мгновение ему стало жаль свою прежнюю физическую оболочку, ставшую прибежищем его души в земном мире, и он, уже окончательно выбрав для себя небесное направление, всё же оставил мысль, что физическая оболочка ему ещё может пригодиться.
Отсюда, сверху, он просканировал состояние тела, и увидел, что кровеносная и дыхательная системы в нём функционируют нормально и могут продолжать работать в автоматическом режиме ещё некоторое время. Более того, он увидел, что тело его дойдёт до цели - к Чары, поговорит с ним потом сядет в машину и поедет в том направлении, которое укажет Олег Сергеевич сверху, находясь в безтелесном состоянии. Это успокоило душу Олега Сергеевича, он понял, что можно не переживать за тело, и потому изо всех сил рванулся в небеса. В чарующее космическое притяжение.
Можно сказать, что он оказался в некоем пространстве. На самом деле пространство само образовалось вокруг него, выйдя из глубины его безтелесной сущности. Произошло одновременное преображение и его тела, и пространства. Из мира обособленности он попал в мир единства. Перед ним открылись необозримые просторы космического пространства. Различные миры сочетались и переплетались с отдельными живыми сущностями в единой гармонии единства. Не было малого и большого, главного и второстепенного – всё несло в себе частицы Единого. Радость колыхания деревца становилось радостью всего целого, печаль малого моллюска – общей печалью.
Любовь ко всему – вот что соединяло разрозненные части в единое целое. Каждое живое существо дышало любовью. Любовь была средой обитания этого мира, его атмосферой. Так как для рыб средой обитания является вода, а для человека воздушное пространство, так и здесь любовь являлась способом существования.
Здесь не было привычного для Земли линейного течения времени. Прошлое, настоящее, будущее жили в единстве. И Олег Сергеевич видел в этом единстве и свою деятельность в прошлых воплощениях, и в будущих. И как бы ни менялись обстоятельства и миры, в которых он жил и будет жить, вся его деятельность сводилась к одному – нести свет и любовь туда, где он живёт в данный момент.
И пространство здесь было устроено по-другому, чем на Земле. Передвижения из одного мира в другой, из одной точки в другую, происходило посредством мысли. Достаточно было помыслить о чём-то и тот мир или явление сами возникали внутри или вовне Олега Сергеевича. Безграничная свобода и великая радость творения раскрывались в этом небесном мире.
И эта небесная свобода отличалась от свободы земной. Олег Сергеевич всегда стремился к свободе. И он даже вывел для себя её земную формулу: свобода – это когда тебе не мешают. Но свобода одного всегда давала ущемление другому. Расширение своего пространства сказывалось на сужении другого. И поэтому борьба за земную свободу всегда сводилась к соперничеству с другими такими же любителями свободы.
Небесная свобода строилась на любви. Чем больше любви – тем больше свободы, тем большее космическое пространство раскрывается перед тобой. И тем больше окружающие живые сущности радовались твоей свободе. Ибо от твоей свободы они тоже получали долю любви. Поэтому здесь все радостны и желают каждому большей свободы и большей любви.
Едва вспомнив о земной жизни, Олег Сергеевич тут же притянулся к ней. Внизу, под ним снова проявился пустырь перед зданием треста и его одинокая фигура, пересекающая его. Теперь его душа была вне тела, и он к своей бывшей телесной оболочке не питал сострадательных чувств. Он знал, что тело, лишённое души, прекратит своё существование, но желательно, чтобы смерть произошла не здесь, на пустыре, а дома, в нормальной обстановке.
- Я вам кричал, сигналил, - сходу стал оправдываться Чары, когда тело Олега Сергеевича подошло к нему, - а вы не слышали. Там, возле треста, перекопали дорогу, поэтому не смог подъехать прямо к подъезду.
Олег Сергеевич заставил своё тело кивнуть, и одновременно подал сигнал Чары, что оправдания его приняты. Чары, продолжая ругать ремонтников, сел за руль, завёл двигатель, и обратившись к севшему на заднее сидение телу Олега Сергеевича, спросил:
- Куда едем?
- Домой, Чары, домой! – подал сверху импульс Олег Сергеевич.
Машина тронулась с места и влилась в гудящий поток улицы. Олег Сергеевич ещё некоторое время сопровождал тело, а потом вложил в него программу, согласно которой, по приезду домой, тело должно выйти из машины, подняться на второй этаж дома, войти в свою квартиру и там лечь на диван и умереть.
Поняв, что окончательно разделался с земными делами, Олег Сергеевич вспомнил об очаровывающей небесной свободе и тут же оказался в ней.
Но это уже было другое пространство. Оно состояло из света. Из одного огромного Солнца. И в этом Солнце можно было существовать только, став солнцем. Олег Сергеевич увидел, как его эфемерная оболочка, имеющая форму человека, начала таять и превратилась в искру, слившись с сиянием Солнца. И став живой мыслящей искрой, Олег Сергеевич ощутил ещё большую свободу. Искра могла расширяться на все необъятные просторы Солнца и сжиматься, сохраняя в себе всю мудрость Солнца.
Но не только свободу чувствовал Олег Сергеевич, будучи Солнцем, но и прилив безграничных космических знаний. Солнце сияло не просто светом, а светом мудрости, любови, нежности, красоты, гармонии и многими другими чувственными и ментальными качествами, которые были недоступны для понимания Олега Сергеевича. Он воспринимал Солнце как огромный космический организм, несущий в себе необъятный простор для изучения и постижения всего Мироздания.
Это было настолько необычно, прекрасно и вдохновляюще, что Олег Сергеевич с восторгом наполнял свою суть из безконечного кладезя божественных чувств. Любовь, мудрость, красота, гармония и многие другие качества имели множество различных граней, каждая из которой несла свою притягательность, что можно было безконечно наполнять и совершенствовать свою суть. И всё это давалось безплатно, с радостью и любовью, так как любящая мать кормит своим молоком любимое дитя.
И Олег Сергеевич подумал, что нет большего счастья, чем жить в лоне Материнской Любви этого вселюбящего Солнца. Но одно дело принимать любовь, и другое её отдавать. И Олег Сергеевич в одно мгновение понял, что отдавать Любовь является счастьем ещё большим. И для себя отметил, что когда вырастет, как вырастают все младенцы, то из искры превратится в Солнце и будет также питать молоком любви страждущие души.
- Как жаль, что земные люди не знают о таких космических мирах, в которых достигнуто безусловное счастье и радость жизни, - подумал Олег Сергеевич, и в его божественной искре родилось чувство сострадания к людям Земли, которым в своей серой повседневной жизни никогда не познать небесного блаженства.
Чувство сострадания стало расти, и вскоре превратилось в настойчивую необходимость возвращения в лоно земной обители. Поворот был настолько неожиданным, что Олег Сергеевич не удержался и воскликнул:
- Как же так! – обратился он к источающему свет любви Солнцу, не смея закончить фразу, окончанием которой было: - Ты отвергаешь меня? Мою любовь к Тебе?
Свет нежной улыбки окутал искру Олега Сергеевича и наполнил её таким светом Материнской Любви, что Олегу Сергеевичу стало стыдно за своё недоверие.
- Никогда и ни при каких обстоятельствах Солнце-Мать не отвергнет Искру-Дитя! Мы всегда вместе! Мы – одно! - услышал в глубине своей искры нежный голос Матери-Солнца. – Но и отказываться от сострадания тоже нельзя! Оно является молоком взросления Искры.
И Солнце-Мать раскрыло перед взором Олега Сергеевича картину человеческой жизни на Земле во всей её правдивой неприглядности. Все скопища человеческих пороков – ложь, лицемерие, вражда, похоть, высокомерие, жадность и множество других, о которых знал Олег Сергеевич, предстали перед его взором. И человеческое общество, создаваемое этими пороками, содержало неравноправие, контрасты из бедности и богатства, презрения и унижения, несвободы и подавления духа, войн и насилия. Люди задыхались в этом враждебном для них пространстве, обвиняя в своих бедах других. И казалось, невозможно вырваться из этого ада.
Но находились смельчаки, которые восставали против несправедливости, призывали к состраданию и уважению человеческого достоинства, но их голос терялся в шуме враждебных призывов, решать все проблемы путём насилия.
В этой мрачной картине Олег Сергеевич увидел и свою бывшую земную роль в качестве директора. Повинуясь общему настрою людей, он также хотел возвыситься над другими, мечтая стать управляющим треста. И теперь стала понятна правота Голоса над пустырём, говорившему ему, что его жизнь есть Небытие. И действительно, нельзя было назвать человеческую жизнь, которой он жил, Бытием. По сравнению с той космической Любовью, которую он познал, слившись с Солнцем, человеческая жизнь была Нежизнью, Небытием.
- Причиной несовершенств человеческого мира, - услышал Олег Сергеевич голос Матери-Солнца, - является темнота сознания. В основе всех человеческих пороков лежит одна причина – недостаток любви к ближнему. Люди ведут войны из-за недостатка любви к другому народу. Неравноправие существует из-за высокомерия или нелюбви к своему ближнему. Люди стремятся к деньгам и совершают во имя приобретения их самые чудовищные преступления, потому что не понимают, что истинным богатством является любовь. Только этот капитал принимается Богом. Только по уровню любви и мудрости определяется богатство души человека.
Любовь – это Свет. А Свет – это разумность. Ваш мир – мир темноты и неразумия. Поэтому в нём так много страданий, слёз, несчастий. Люди забыли, кто они на самом деле. Они забыли своё божественное происхождение. Свою божественную суть. Человек – это не плоть, как это принято считать в вашем мире. Человек – это Искра Бога. Искра Любви и Света. И этой Искрой Любви он должен создавать мир Любви вокруг себя. Пространство Любви. И тогда мир станет гармоничным и комфортным для проживания людей.
Задачей каждого человека является не обогатиться, не утвердить свою власть над другими, а раскрыть, разжечь в себе Искру Любви. И этой искрой творить окружающий мир. Так из Искры возгорится Пламя, так из Искры человек станет Богом-Солнцем. От Человека-Искры к Богу-Солнцу — вот путь эволюции человека на миллионы лет вперёд. Человек-Искра творит мир на Земле, Бог-Солнце творит миры во Вселенной.
Ты хотел вырасти из Искры в Солнце, и тем самым превратиться из человека в Бога? У тебя и у каждого человека есть такая возможность и способность. Неси в мир сияние своей Божественной Искры, и она пробудит сияние искры в другом человеке. И с каждым новым светлячком будет усиливаться сияние мира, наполнение его светом Мудрости и Любви. Так будет создано Царство Божие на Земле.
Слова, идущие от Матери-Солнца, Олег Сергеевич воспринимал не через слух, а через свет. Он, как воздушный шарик, наполнялся новыми знаниями и новым видением мира. Это расширяло его сознание и рождало единство его сути со всей Вселенной. Более того, всё о чём говорила ему Солнце-Мать, он уже знал. Эти знания хранились в его световой генетической памяти, а сейчас начали восстанавливаться и выходить на уровень сознания.
- Тебе надо вспомнить и восстановить Канон о Триединстве, который является одним из основных Конов Вселенной. В первую очередь о триедином строении человека. Эти знания давно известны людям, но они не применяются в жизни. Человеческая суть состоит из трёх составляющих – Тело – Душа – Дух. На самом деле у человека семеричное строение по типу русской игрушки матрёшки. Но об этом потом. Эти знания в тебе постепенно будут раскрываться.
Точкой отсчёта человеческой цивилизации является понимание человека, как физического тела. На основе его и выстроена существующая модель технократического общества. Для того, чтобы ускоренно переместить тело человека из одной точки земного пространства в другую, люди использовали сначала быстроногих животных – лошадей. Затем стали приделывать к ним повозки, телеги для перемещения большего количества людей и грузов. По мере глубокого изучения материального мира, они заменили живую тягловую силу на механическую. Так появились автомобили, поезда, пароходы, самолёты и космические корабли. Все эти средства передвижения направлены на перемещение человеческого тела из одной точки пространства в другую. У вас это называется научно-техническим прогрессом, нацеленным на освоение земного и космического пространства.
Со временем технический прогресс будет ускоряться, и вы создадите искусственный интеллект, нацеленный на ускорение мыслительных процессов, связанных с управлением общества. Вы это назовёте вершиной человеческого развития. На самом деле это будет началом генетического вырождения человечества. Искусственный интеллект поработит человека, может превратить его в живую деталь механического устройства. Подобная печальная участь коснулась не только развития вашей планеты, немало цивилизаций в космосе, которые через научно-технический прогресс пришли к генетическому вырождению своей популяции. Причиной такого вырождения является однобокость развития.
Не надо полностью избавляться от технократического пути развития, в нём есть своя логика и свои преимущества, но надо сменить акценты в понимании сущности человека. Надо становиться на путь духовной эволюции человека. Для этого надо понять основное: человек – это не только Тело, это – Дух. Это божественная искра, заключённая в теле человека. Тело – смертно, Дух - безсмертен.
Надо избавиться от механистического понимания Вселенной, которая преобладает в научной среде. Вселенная – это живой мыслящий, разумный организм, который развивается по соответствующим Конам. Человек – неотъемлемая часть это организма, которая как капля в океане, несёт в себе сознание и структуру всего океана. Человек – это микрокосм, несущий в себе строение макрокосма. Все знания о Вселенной находятся внутри человека, в его Геноме. Изучение своей внутренней сути – есть изучение сути Вселенной.
Для путешествий в Макровселенную можно обойтись без механических транспортных средств, которые сейчас упорно создаёт человечество. Каждый человек является биологическим космическим кораблём. Транспортное средство для путешествия по Вселенной уже встроено в генетическую суть человека. Название ему Меркаба.
Для перехода сначала в тонкий мир, а затем в огненный – в лоно Моего Сакрального Сердца, тебе не потребовался механический космический корабль. Выделение твоей Души, из физического тела, а затем Духа из Души произошло естественно, без твоих усилий, что говорит о существовании генетического механизма в человеке по освоению Вселенной.
Наступает эпоха духовного освоения Космоса. И тебя можно назвать первым космонавтом, совершившим выход из орбиты физического тела и посетившим просторы духовной Вселенной. Конечно, тебе не будут рукоплескать так, как первому физическому космонавту, но твой выход в Космос заставит задуматься учёных и сменить парадигму развития человечества с технократического на духовную.
Для духовного путешествия по Вселенной не нужно перемещения из одной точки пространства в другую, на чём основаны конструкции космических кораблей. Для этого надо понимать строение живой Вселенной. Человек – неотъемлемая частица живого организма Космоса, так как капля является неотъемлемой частью океана. И капле не надо совершать путешествия по всему океану, чтобы познать его. Для этого ей надо познать единство с ним, и она станет океаном. Так и человеку, как Искре Бога, надо познать единство с Солнцем-Богом и ему откроются все пути во Вселенную. Надо сродниться со всем Организмом Вселенной, и она начнёт сама открывать вам нужные пространства для познания.
Твоя задача стать Человеком-Искрой и начать создавать идеологию нового духовного мира. Космические идеи просты, как детские игрушки. Они уже проявлены в вашем мире. Надо ввести их в практическую область, сделать понятной даже несведущим людям. И здесь тебе поможет знание о Конах Триединства. Всю деятельность человека можно свести к трём качествам: Воле, Мудрости, Любви. Воля – это двигатель жизни человека. Необходимо эту силу использовать в правильном направлении. Люди используют эту силу для утверждения господства одних над другими, или на выживание. Поэтому ваш мир полон конфликтов, несправедливостей и противоречий. Волю человек должен проявлять только в одном направлении – в утверждении Любви и Мудрости. И тогда Искра в Сакральном Сердце человека превратится в трёхлепестковое пламя Воли, Мудрости, Любви. Так Искра разгорится в пламя. И через это пламя произойдёт соединение человека с Солнцем-Богом, которое есть сердце Вселенной. Человек станет гражданином Галактики и Вселенной.
Люди с раскрытым в сердце трёхлепетковым пламенем Воли-Мудрости-Любви начнут создавать новую цивилизацию -Царство Божие, из которого навсегда уйдут войны и несправедливость. А планета Земля от сияния этих сердец превратится в новое Бог-Солнце Вселенной. Таков план Бога-Творца для вашей планеты, - завершила свой рассказ Мать-Солнце.
И Мать-Солнце раскрыла перед взором Олега Сергеевича планету будущего – Бог-Землю. Если прежняя планета была покрыта грязной плёнкой низших человеческих чувств и мыслей, таких, как вражда, алчность, высокомерие, ненависть и других, что давало ей тусклое, нездоровое свечение, то сейчас он увидел сияющую красоту. Сказать, что планета была красива-это ничего не сказать. Она была красива не земной, а божественной красотой. Каждая частица жизни, будь то травинка, муравей, дерево, человек, несла в себе не только свечение радости, но и божественную мудрость. Каждая частица жизни становилась более осознанной. И даже вода в реках, озёрах, морях и океанах, становилась более осознанной и несла в себе новое понимание жизни. Более того, эта жизнь раскрывала космические горизонты, и вся планета сливалась в единство жизни всех звёздных систем и планет Галактике. И это единство было не просто механическим соединением планет, а единым оркестром. Каждая планета пела мелодию своей жизни, и наша Бог-Земля пела Галактике мелодию своей жизни. И эта мелодия несла в себе такие завораживающие нотки, от которых в душе Олега Сергеевича зазвучала безграничная радость жизни, благодарность Богу-Творцу за возможность творения чудесной жизни.
- Я всегда буду с тобой, - сказала Мать-Солнце, - даже в самые трудные минуты ты будешь слышать мелодию Моего Сердца, которая будет вести тебя вперёд.
И далее Мать-Солнце раскрыла перед Олегом Сергеевичем программу его будущей жизни на Земле. После того как его Душа и Дух в виде искры вернётся в тело, он уволится с работы, потеряет семью, будет бомжевать, испытывать материальные трудности. Но выдержит все эти невзгоды и постепенно начнёт создавать философию нового мира. Мира божественного и космического. Его идеи поначалу будут не принимать, осмеивать, блокировать, но он найдёт себе учеников и продолжателей дела. Умрёт он в нищете и безвестности, но Искра его сердца будет передана другим, и по цепочке от одного к другому будет разрастаться, пока не превратится в пламя Воли-Мудрости-Любви, которая и станет идеологией нового мира.
Олег Сергеевич принял эту программу, поняв, что прежняя жизнь в лице директора предприятия была безсмысленной, ведущей в никуда, а теперь ему поручается настоящее мужское дело, которое приведёт к процветанию не только одного народа, но и всей Земли.
В свою очередь Мать-Солнце просветила своим лучом всю духовную сущность Олега Сергеевича, и убедившись, что стабильность сияния его Искры позволит выдержать все испытания и решить возложенную на него задачу, добавила ему сияния ещё большего сострадания к людям, и благословила на возвращение в земной мир.
Дальше всё происходило стремительно. Олег Сергеевич почувствовал, что погружается во мрак. Из Искры он превратился в эфемерное облачко мыслящей плазмы, которую поместили в тёмный душный сосуд. Та безграничная свобода, которую он ощущал, будучи Искрой, разом съёжилась до ограниченного объёма сосуда, в котором ему было не только тесно, но и затхло. Он хотел было вырваться из него, но тут же понял, что это ему не удастся. Он наглухо запечатан в сосуде, и ему не остаётся ничего другого, как обживаться в нём.
Мыслящая плазма стала растекаться по пространству сосуда, заполняя пустоты, а когда наполнение произошло, Олег Сергеевич увидел, что этим сосудом является его человеческое тело. Коротким проблеском сознания он увидел, что тело находится в машине, которой управляет шофёр Чары, и снова погрузился во мрак.
Исследуя тело изнутри, он увидел, что мозговая деятельность пусть слабо, но функционирует, кровеносная система тоже ещё жива, а мышечная структура застыла и требует движения. Нужен какой-то импульс извне, чтобы активировать мышечную деятельность. И тут он увидел, как в сознание Чары пришёл световой импульс извне, он резко повернул руль, огибая иллюзорно видимое препятствие, потом также резко свернул в другую сторону. Олега Сергеевича от таких вывертов болтануло сначала в одну, а потом в другую сторону, он больно ударился о стенку дверцы, и через эту боль почувствовал своё тело. Мыслящая плазма заполнила всю мышечную систему тела и Олег Сергеевич, снова ощутил себя тем, кем он был – обычным земным человеком. Но только очень уставшим.
Он не знал причину своей усталости, вся память о посещении Души небесных миров свернулась в Геноме, погрузив его сознание в события физической жизни.
- Вези меня домой, Чары, - произнёс он первые слова в новой жизни, - Мне надо отдохнуть. Я отчего-то устал.
Владимир КОСТИН,
1999г.