Золото и речка
Книга 3 часть 3
Прохор
На следующее утро Максима разбудил Олег. Он долго тормошил его.
— Вставай, хватит дрыхнуть. Все уже давно встали, один ты спишь.
— А? Чего? — Максим принял сидячее положение на койке. Последние дни вымотали его. Эти несколько дней неустроенности и неопределённости забрали у него последние силы. Организму нужно было восстановиться. Самое лучшее в таких случаях – это сон.
— Вставай, Прохор тебя к себе зовёт. Разговор есть к тебе, говорит.
— Познакомиться хочет, — понял Максим.
— Да, хочет познакомиться — подтвердил Олег, продолжая стоять около кровати.
— Сейчас будем. — Максим встал, кровать скрипнула, осторожнее, мол. Максим оделся, умылся, сбегал во двор.
— Ну, вот я готов. — Выспавшись, он действительно был готов к новым приключениям.
— Ну, что ж, тогда пошли, — Олег вывел Максима из одной избы, привёл в другую.
Печка, стол, стул и лавки по сторонам составляли интерьер этой избы. За столом сидел широкоплечий мужчина с окладистой, начинающей седеть, чёрной бородой.
— Ну, что, садитесь, в ногах, как говорится, правды нет. — Максим сел. — Как зовут, что хотите сказать и зачем пришли к нам? — Снова обратился он к Максиму.
— Да вот на житьё к вам хочу попроситься, а то жить негде, а зовут меня Максимом. — Максим посмотрел на сидящего напротив мужчину, мол, больше сказать нечего.
— Чужаки к нам от хорошей жизни не просятся. — Мужчина внимательно посмотрел на Максима и продолжил, — а зовут меня Прохор Иванович. Будем знакомы.
— Будем знакомы. — Они пожали друг другу руку, как положено в таких случаях.
— Так вот я бы хотел узнать, что же привело тебя к нам? — Прохор Иванович внимательно смотрел на Максима, ожидая ответа.
— Да вот, был у друга в гостях, и выпил-то немного, а оказался в милицейской машине. Пришлось бежать, а что было делать…? — Максим развёл при этом руками.
— Прямо таки у друга был, а потом сразу в милицейской машине оказался?
— Да, прямо так и было.
— Ну, что ж, это наводит на мысли. — Прохор Иванович внимательно посмотрел на Максима.
— Наводит-то, наводит, только я между двумя этими событиями ничего не помню. — Максим подтвердил сказанное пустыми глазами.
— Однако это делает ситуацию непростой. — Прохор пригладил бороду.
— Да там теперь на меня могут повесить всё, что захотят, хотя даже и сопротивления властям, я думаю, хватит. — Максим засопел, вспоминая то, что было между ним и людьми в фуражках.
— Ну, что ж понятно, если не к нам, то в казённый дом? — Прохор снова огладил свою окладистую бороду, кинув при этом, проницательный взгляд на Максима.
— Да, вот поэтому я здесь.
— Ну, что ж, получается, что выбор свой ты уже сделал, никто тебя не заставлял.
— Получается, что так.
— Хорошо, тогда ещё раз хочу напомнить тебе, что от нас обратной дороги нет. Это, во-первых, а во-вторых, ты обязан будешь подчиняться нашим правилам, а в третьих, у нас здесь все работают.
— Понял, что я должен делать?
— Куда пошлют, там и будешь работать. Утро вечера мудреней, говорят..
— Хорошо, а где жить?
— Жить будешь пока в доме для гостей, а там видно будет. Завтра за тобой придут.
— Завтра придут, а сейчас куда?
— Пацаны отведут, не волнуйся, заодно и боевым искусствам их научишь.
— Ну, про боевые искусства-то я вам тут никому и ничего не говорил, — Максим был несколько удивлён.
— А нам и не надо, тем более мы словам-то не очень и верим.
— И моим не верите?
— Как всегда, пятьдесят на пятьдесят.
— Ну, хорошо, хотите верьте, хотите нет, воля ваша, только боевые искусства-то вам зачем?
— Как зачем, вопрос, мне кажется, неуместен, потому что всегда есть чего защищать и от кого защищать, а вы что считаете, что защищать уже нечего и не от кого?
— Ну, что вы, я так не считаю. Просто, как же я буду их учить, если сам себя защитить не могу.
— Ну, один в поле – не воин, говорят, хотя всё зависит от обстоятельств. Вот и у нас с этой защитой сейчас тоже проблемы, поэтому боевые искусства нам тоже не помешают.
— Вы-то что собираетесь защищать?
— Ну, если конкретно, то пойдёшь на труд праведный и увидишь. Не так-то просто хлеб наш насущный нам достаётся.
— Так даром деньги нигде и не платят.
— И то верно, их надо заработать. Дома-то чем занимался, зарабатывал чем?
—Так коммерцией, вроде, сейчас называется такое занятие.
— А-а, ну, тогда будешь продолжать. Золотой запас нашей общины пополнять будешь.
— Это, как это, золото добывать буду что ли?
— Да, золото будешь добывать. Что, никогда не занимался?
— Нет, не приходилось. Читать читал, а самому не приходилось. Романтика.
— Ну, вот, у нас попробуешь. Этой романтики у нас столько, что на всех хватает и ещё остаётся. Как говорится, вагон и ещё полная тележка.
— А далеко за романтикой-то ходить надо будет? — Поинтересовался Максим.
— Путь неблизкий. Уходить будете туда на неделю, а неделю отдыхать.
— И много золота?
— Нет, немного, но деньги ещё никто не отменял. Воздухом питаться и одевать его на себя, ведь не будешь. Трактор вот недавно приобрели, естественно, за деньги, даром бы никто не дал.
— А трактор-то как сюда переправили?
— А по воздуху на вертолёте.
— Кто ж вам вертолёт-то дал?
— Да вояки помогли.
— Просто так?
— Да нет, просто так даже чирей на одном месте не вскакивает, — выдал Прохор любимую фразу Гравина.
— Ну, понятно, — согласился Максим.
— Ну, что, вопросы ещё есть? — Прохор ждал, разговор нужно было заканчивать.
— Вопросов больше нет. — Максим понял, что пора закругляться.
— Ну, тогда ты, давай, иди, устраивайся с жильём, а то у меня тут ещё работы невпроворот.
Максим ушёл, а Прохор задумался. То, что этот беглец здесь не останется, было видно сразу, надо было что-то предпринимать в дальнейшем относительно его постоянного места жительства.
Второй бой
— Сегодня у меня второй бой, прошло-то всего ничего. — Гравин был недоволен этим обстоятельством и, конечно же, возмущён.
— Ну, волноваться-то так сильно тебе, кажется, уже и нечего. Победа у тебя одна уже есть, доски и кирпичи ломать ты теперь тоже умеешь. Кроме того за бойцами ты наблюдал, никто из них загадкой для тебя уже не является. Всё в твою пользу. Причин для беспокойства нет, не дрейфь, — Федя хлопнул Гравина по плечу.
— Ну, да, тебе легко говорить, ты-то не бьёшься, хотя тебе тоже, вроде пора. — Гравин подозрительно посмотрел на Федю.
— Пора-то пора, да на меня там дыра, меня выставлять пока не будут, я в резерве.
— Это ещё почему?
— Да все потому же. Первый бой у меня, похоже, будет с тобой.
— Ты так думаешь? Ничего себе. Да ладно. — Гравин сел на кровать от неожиданности.
— Да я, почти уверен, что свет тебе выключать придётся мне. — Федя виновато заморгал глазами.
— Да ты-то, откуда знаешь?
— Оттуда. Заведено у них так.
— А почему не я выключу тебе свет? — Гравин с сомнением посмотрел на Федю.
— Потому что. Для тебя я слишком большой. В ближнем бою я быстрее тебя, а в дальнем ты меня не достанешь. — Федя внимательно посмотрел на Гравина.
— Да, понял я, понял, — ответил Гравин на взгляд Феди, соглашаясь с ним и внутренне.
— Ну и хорошо, что понял. Это я к тому, чтобы ты не тратил зря силы со мной, они тебе ещё пригодятся. — Федя многозначительно и с усмешкой посмотрел на Гравина.
— Ладно, понятно, а сегодня я выиграю?
— Даже и не сомневайся, я на твоей стороне.
— Здорово, и откуда ты всё знаешь, такой большой и такой умный, так не бывает, — ответил тем же на шутку друга Гравин.
— Бывает, только лучше бы не было.
— Это-то почему?
—Потому что лишний ум – лишние самокопания, а это ведь стоит только начать. Вот и стараешься потом всё время соломку подстелить, да разве везде её подстелишь?
— И то, верно, мне б в этом бою соломки подстелить, только куда?
— Не нужно никуда стелить, а то действительно упадёшь. Пусть твой противник стелет, тебе же останется только толкнуть его, и пусть падает на свою же подстилку.
— А он захочет падать?
— Ну, если будет стелить, а ты ему поможешь, то всё получится.
После таких ободряющих слов знакомая процедура перед боем была уже не такой утомительной, а лязг закрывающихся железных дверей не так действовал на нервы. Железная клетка наводила на мысль. Можно было драться и без клетки, но тогда более слабый противник мог отбегаться. Замкнутое пространство, хочешь, не хочешь, а заставляло драться. Когда в клетку втолкнули противника Гравина, он, конечно же, не обрадовался. Клетка сразу же начала работать против него. Это был его старый знакомый, который легко ломал и доски и кирпичи. К тому же он был ещё и крупнее Гравина и, наверное, сильнее.
— Ну, и противника мне дали на этот раз, не подступишься. Что же мне сделать-то, чтобы он соломку-то себе подстелил. — Еле произнёс пересохшими губами Гравин.
— Перед вами «Отбойный молоток», который всё может сокрушить, всё может сломать, всё может отбить, — прозвучало по залу. Зал ответил гулом одобрения и оваций.
— Да, уж, — одними губами произнёс Гравин.
Прозвучал гонг. Противники ринулись друг на друга. Правда, Гравин при этом тут же свинтил в сторону. Противник пролетел мимо. Началось движение по кругу. Деваться было некуда, Гравин отступал. «Отбойный молоток» шёл вперёд. В один из моментов он сделал прыжок и нанёс удар. Гравин не успел отскочить в сторону. Назад было нельзя: противник прижал бы его к стенке клетки. Замкнутое пространство противнику было на руку, Гравину наоборот, не было на руку, так как очень сильно стесняло в движении при отступлении. Правая рука «Отбойного молотка достала Гравина. Удар пришёлся в челюсть, правда на излёте, но Гравину пришлось упасть на спину, чтобы не получить более сильный удар. Противник воспользовался этим и сразу же придавил его к полу. Взревела взбудораженная толпа. В общем рёве едва были слышны отдельные выкрики.
— Не пожалеют, — пронеслось в голове у Гравина. Он не стал рисковать и, не давая «Отбойному молотку ударить, сразу же встал на мост.
Из такого положения никто другой, наверное, не смог бы, но невероятная жилистость Гравина помогла ему это сделать. Он встал на мост и даже смог уйти с моста. «Отбойный молоток», видя, что не справляется, отпустил Гравина, чтобы нанести удар. Этого мгновения Гравину хватило, чтобы несколько раз перекатиться через спину. «Отбойный молоток» не ожидал, что его противник покатится, как каракатица, и упустил момент. Пока он хлопал ушами, Гравин успел вскочить на ноги. Публика неистовствовала. Бойцам нужно было отдохнуть, и они снова заходили по кругу. Удар ногой с разворота – мимо. Лоу кик по бедру – удар получился, но противник успел прихватить ногу, и Гравин оказался на земле. Противник опять прижал его к глиняному полу. Мост на этот раз не получился, и «Отбойный молоток» прошёл в маунт. В результате Гравин оказался под угрозой кулачного «расстрела» с обеих рук. Не теряя времени даром, чтобы не наполучать, Гравин сразу же ударил локтем правой руки по бедру «Отбойного молотка». Потом ещё раз, и ещё, в одно и то же место, увернувшись от удара, добавил ещё туда же. Противник после этого сам встал, приглашая Гравина подняться, не по душе ему пришлась борьба в партере. Гравин начал вставать, колено противника тут же полетело вперёд. Гравину снова пришлось падать на спину, и колено противника пролетело мимо. одновременно поднятые ноги Гравина сделали своё дело, противник был на земле, а Гравин на ногах, и он уже не дал ему подняться.
На прииске
На следующее утро Максима разбудили рано. Он и осмотреться-то, как следует, не успел, а уже надо было собираться в дорогу. Быстро позавтракали и в путь. Что за спешка? Вчера никто ему не говорил об этом. Он был не готов, но Олег, тот из пацанов, что был выше, разбудил его, он и помог ему собраться. Утренняя прохлада заставила одеться потеплее. Во дворе их ждал ещё один. Одного роста с Максимом, коренастый, с усами и бородкой, он производил впечатление интеллигентного человека. Даже в штормовке и болотных сапогах, несмотря на свою коренастость, он выглядел человеком умственного труда. Гриша в это время выкатывал из сарайки мотоциклы.
— Куда это мы собрались? Поинтересовался, наконец, Максим.
— На прииск. — Гриша был немногословен.
— Чего так рано и без предупреждения?
— Путь неблизкий, так надо. — И снова минимум слов. После слов: «так надо» вопросы задавать больше не хотелось.
Они выкатили мотоциклы за деревню, чтобы никого не будить, и только потом завели их. Лес наполнился шумом и треском мотоциклов. До болота они доехали легко, но потом мотоциклы были спрятаны в кусты, их заменили лодки. Всем пришлось надеть накомарники. Когда добрались до прииска, то все уже порядком устали, но радоваться, оказывается, было ещё рано. Этим их путь ещё не заканчивался.
— Чего приехали? — Встретил их вопросом один из приисковиков.
— Да, вот надо стало, а вы тут как?
— Дак, нормально, как обычно, всё в норме. — Приисковик ждал, что ещё ему скажут.
— Слушай, Макарыч, а с золотишком-то как?
— Да, нормально, Семёныч, всё, как обычно. — Макарыч недоумённо посмотрел на Семёныча, не зря же тот приехал в такое неурочное время.
— Давай-ка, мы с тобой отдельно поговорим. — Семёныч с Макарычем отошли подальше, так, чтобы их не было слышно. О чём там они говорили, осталось тайной. Потом тех, кто остался в лодке, позвали на берег.
— Ну, что, подкрепиться бы не мешало? — Семёныч ждал утвердительного ответа. Ответ, конечно, сразу же и поступил. Макарыч, бригадир здешней бригады приисковиков, привёл их в избушку. Максим уже знал, что здесь нужно доставать всё из печки. Они подкрепились, попили горячего чаю, и сразу стало веселее.
— А где остальные? — Поинтересовался Семёныч у бригадира.
— А там за поворотом моют, — махнул рукой в сторону реки Макарыч.
— Ну, ладно, пусть моют, а мы дальше будем двигаться. — Семёныч пошёл к лодке, остальные за ним. Пока шли, Максим с интересом осматривал окрестности.
— Это что, золотой прииск? — Спросил он с интересом у Семёныча.
— Да, раньше был, потом запасы иссякли и прииск закрыли. Невыгодно стало. Хотя выгодно, невыгодно, тут говорить сложно, золота просто не стало, вот и всё.
— Ну, а что же здесь моют тогда?
— Ну, наши сколько-то находят, деньги-то нужны, а так его почти нет.
—И что, никто кроме вас сюда больше не наведывается? Никого на золото больше не тянет?
— Да вот, в последнее время кто-то стал ходить в этих местах.
— И кто же это, если не секрет?
— Если бы мы знали. — Семёныч с большим сожалением вздохнул.
— Что, не встречались друг с другом?
— Где там. У них такая техника! Мы по сравнению с ними в полном дерьме.
— Они что тоже золото моют?
— Вроде, нет, но за нами следят.
— Ждут, когда золота намытого больше будет?
— Не знаю, может, и ждут, но, вроде, пока не нападали, только наблюдают.
— А вы откуда всё знаете? — Максим с интересом посмотрел на Семёныча.
— Так я, как и все, работаю здесь иногда.
— Что, и в копи лазили?
— Нет, я в копи не лазил, а вот Макарыч туда заглядывал. — Семёныч кивнул на провожавшего их бригадира.
— Ну и что там в этих копях? — Обратился Максим к Макарычу.
— Да, ничего. Подземные ходы, подземные пещеры, вот и всё.
— А зачем же тогда лазили?
— А все лазили, и я лазил.
— А они, все, зачем лазили? — Прицепился снова Максим.
— Так золото поискать, зачем же ещё.
— Так ведь, говорите, что золота там нет.
— Ну, мало ли, а вдруг кому повезёт.
— Ну и что, повезло кому-нибудь?
— Да, нет, засыпало тут одного, и больше не лазили. Крепи надо ставить, да и то опасно.
— А что такое крепи?
— Это столбики, которые всю землю над тобой в копях держат.
— Колонны, значит. — Попытался уточнить Максим, по-своему
— Да, колонны, — криво усмехнулся Макарыч. — Вам пора кивнул он на лодку. Все были на своих местах и ждали только его. Максим понял, что без него не уедут, и спросил:
— Мне что, на прииске работы нет?
— Рано ещё, не сейчас, садись в лодку.
В лодке Максим снова пристал к Семёнычу.
— И что, много здесь золота раньше было?
— Да. И самородки находили. Только работали здесь заключённые. Вынести золото незаметно было невозможно, всех же проверяли, поэтому выносили не всё. Всё, что не сдавали, прятали в шахте. Где конкретно, никто не знает.
— Так там, значит, сейчас золотой запас должен храниться?
— Не знаю, наши лазили, но ничего не нашли. Может, уже забрали, ну, а может быть, и нет.
— Ну, а эти, которые следят за вами, не за золотым запасом, случайно, пришли?
— Очень даже может быть. Это-то и настораживает, мы же им мешать будем. А кому понравится, когда мешают, конечно же, никому.
— Но ведь вам они тоже мешают.
— Мешают, конечно, только что мы можем сделать, у них такая техника, что нам и не снилась никогда, ни в рабочие дни, ни в праздники.
— Прямо-таки не снилась.
— Ну, конечно, нет. На мотоциклах по горам, такие шипы, такая резина. Взбираются чуть не по отвесной стене. Автоматы чуть не в ладони помещаются. Куртки – любо-дорого посмотреть. На праздник не стыдно выйти, а они в них по горам. Посмотришь на наши ватнички, и холодно становится. К тому же у них и вертолёт небольшой есть, на вершине приисковой горы, похоже, прячется.
— И что он там делает, на вершине горы?
— Да кто его знает, прячется, наверное.
— От кого он прячется?
— Так от нас, наверное.
— Почему от вас, может, от кого другого?
— А тут кроме нас больше никого нет.
— Смотри, логично, а почему?
— Так сами у них хотим спросить.
— И что не спросите?
— Так не у кого, прячутся все.
Разговор неожиданно зашёл в тупик, вернулся к тому же, с чего начался.
На заимке
Поплутав для порядка немного по болоту, пацаны, наконец, вышли на тропу.
— Ну, что, Семёныч, дальше вы знаете, доберётесь сами, я думаю, а мы обратно. — Гриша рукой, недавно вышедшей из детского возраста, вытер вспотевший лоб.
— Да знаю, конечно. Спасибо вам, ребята. — Он пожал им руку в знак благодарности.
— Ну что ж, мы тогда пошли, — и пацаны зашагали к болоту.
— Ну, а мы тоже пойдём, но в другую сторону. Нам ещё топать и топать. — Семёныч закинул рюкзак за спину и двинулся по тропе. Максим пошёл за ним следом.
Когда они подошли к заимке, было уже темно. Заимка представляла из себя небольшой деревенский домик, огороженный жердями. Дом был под замком. Ключ лежал за полком. Запах нежилого помещения говорил о том, что здесь давно никого не было. В остальном, всё было так, как уже было в одной лесной избушке. Внутри, правда, было попросторнее, да стояла русская печь. Топчан, стол и лавка тоже были, и умывальник был, и совсем неподалёку протекал ручей.
— Всё повторяется, — не смог сдержаться и не сказать Максим.
— Вы уже здесь были? — Встрепенулся Семёныч, посмотрев на Максима.
— Не здесь, но в очень похожем месте.
— Где же, если не секрет, — поинтересовался Семёныч, как бы между прочим.
— Да там, где я жил, где ж ещё-то. И ручей, и домик, всё уже когда-то было.
— Ну, так, наверное, и должно быть. Ты же сам сказал, что всё повторяется.
— Да, действительно, прилипают не только деньги к деньгам, но и всё остальное, даже дерьмо к дерьму, например.
— Ну, тут-то без вопросов, я думаю, а вот почему тогда зараза к заразе не пристаёт?
— Не знаю, как-то не думал об этом. Хотя вопрос, естественно, интересный. Ну и почему?
— Да, потому что иммунитет вырабатывается.
— А дерьмо к дерьму, почему прилипает?
— Так иммунитет, наверное, трудно выработать: сущность такая.
— А что, можно выработать?
— Можно, наверное. Вот ты говоришь, что уже было, а ту ситуацию ты до конца довёл? Ну, ту, где уже было?
— Нет, она так и висит в воздухе.
— Вот видишь, а ты хочешь, чтобы не прилипало. Болезнь, может быть, спряталась, но она есть, а иммунитета нет. Отсюда и прилипание.
— Ничего себе, Семёныч, откуда ты такой умный, мне б кто раньше объяснил. — Максим понял, наконец, откуда все его проблемы.
— Чего тут сложного. За бухгалтерским столом посидишь, и не такое в голову может прийти.
— Так ты скажи мне тогда, раз ты такой умный, как от всего этого мне избавиться.
— Очень просто. Нужно найти первопричину и устранить её, вот и всё.
— Очень просто, ну, конечно, очень просто с сегодняшнего места найти, потом дойти, потом устранить, чего там.
— Ну, не совсем просто, но если найдёшь первопричину, то уже будешь знать, что убирать, к чему стремиться.
— К чему надо стремиться, все знают, стремиться надо к совершенству.
— Ну, вот видишь, и ты знаешь.
— Да, ничего я не знаю. И как я сюда попал, тоже не знаю.
— Ну, судьба, наверное, занесла.
— Ну, конечно, это меня судьба занесла, а вы-то как здесь оказались?
— Я как? А вот слушай. Хотя нет, давай, сначала порядок здесь наведём. Устроимся на новом месте, а потом я тебе всё расскажу.
Когда в избе было прибрано, а на столе стояла наваристая картошка с салом, домашний хлеб, солёненькие грибочки, Семёныч достал свою литровую фляжку.
— Ну, что, по глотку?
— Да, уж чего там, давай, побольше, чего рот пачкать. — Максим сглотнул слюну.
— Это я так, шутки ради, — улыбнулся Семёныч, разливая по стаканам.
— За что будем пить?
— Ну, раз на речке, на золотой оказались, то за золотое дно, наверное.
— Ну, что ж давай, — Они выпили.
— Так это ж водка, — Максим, думая, что это спирт, приготовился, было, запивать.
— Так я только что из города, поэтому запасся, — довольным тоном произнёс Семёныч.
— Очень даже кстати, — набросившись на картошку, промямлил Максим.
— Ну, да, а то когда ещё водочки попьёшь.
— Конечно, только как же ты сюда-то попал?
— Да, очень просто, слушай, — И Семёныч рассказал, что с ним произошло в городе.
Случай на болоте
— Ну, что пришёл? — Кузьмич сидел в машине и ждал.
— Кое-как добрался, — Семёныч, отдуваясь и постоянно вытирая текущий пот со лба, сел к Кузьмичу в машину.
— Ну, как там у вас дела идут? — Это был дежурный вопрос, который задают для порядка.
— Да, вроде, как обычно, только вот, — Семёныч замялся, подыскивая нужные слова.
— Да, ладно, говори, давай, не стесняйся. Что там ещё у вас?
— Да вот, чужаки какие-то объявились.
— Какие чужаки? Туда ни пройти, ни проехать. Лес кругом и болото.
— Так у них вертолёт.
— Вертолёт, говоришь, это уже серьёзно. Ты их видел? Близко, я имею в виду. — Видно было, что Кузьмич забеспокоился. Вся эта община, считай, была в его кармане. Он стриг с неё купоны. Прохор, староста общины, всё это понимал, но ничего не мог сделать. Все дела общины приходилось делать через него. Другие просто не смогли бы делать то, что мог он. Общине можно было уйти в тайгу, но в глушь, к медведям, не хотелось. Какими-никакими, но некоторыми благами цивилизации пользоваться здесь было можно. Они привыкли к ним и уходить от них не хотели.
— Нет, близко не видели. У них такая техника, что близко к ним не подобраться.
— И что они там делают?
— Так за нами следят.
— Где следят? Ну, где след свой оставляют?
— Так на прииске, где ж ещё.
— Очень интересно. — Кузьмич задумался. Он про это не знал, нужна была информация. — Ты вот что, Семёныч, ты меня подожди, мне надо кой-куда съездить, а потом мы поговорим.
— Хорошо, — Семёныч вылез из машины. Кузьмич уехал, Семёныч остался в раздумьях.
Надо, было, не надо об этом говорить, может быть надо, но попозже… Прохор, правда, сказал, что надо. Ну, раз надо, значит надо. Им одним с чужаками всё равно не справиться. Семёныч родился и вырос в общине, поэтому дела общины считал своими. В своё время выучился в институте, но вернулся обратно.
Ждать Кузьмича пришлось недолго. Через час он вернулся. Если судить по ситуации, то вернулся он довольно быстро.
— Переоделся вот, — словно оправдываясь, сообщил он. Действительно он был при полном параде, в болотниках и в штормовке. — Самому надо переговорить с Прохором, посмотреть на месте, поэтому пойду с тобой.
— Ну, что ж, тогда пошли.
— Куда, а лодка где?
— На большой воде оставил, чтобы не тащить её с собой, одному тянуть её не так-то просто.
— Ну, что ж, тогда давай к лодке.
Они долго шли по болоту. Чавкала болотная жижа, пищали комары. От воды и грязи спасали болотники, а от комаров накомарники. Когда переходили открытое пространство, Семёныч почувствовал сзади резкий толчок. Кочка, которую только что поймал ногой Семёныч, резко ушла в сторону, нога съехала в болото. Он не удержался и упал в воду. И всё. Болото вцепилось в него всеми своими аморфными клещами и отпускать уже не хотело. Семёныч знал, что оно не отпустит. Начнёшь барахтаться, будет ещё хуже. Это не сметана, из которой, барахтаясь, можно сбить масло. В болоте, барахтаясь, можно только утонуть. Наверное, поэтому и цвета они соответственно противоположного. Но тут, что интересно, педантичность его характера спасла его. Вернее спасло его неизменное правило, которое он соблюдал при переходе через болото. Он повесил на шею верёвку, которую всегда носил с собой. Как только он упал в воду, рука сама сняла верёвку с шеи. Заученным движением верёвка была брошена в сторону ближайшего дерева. Не зря мальчишками они соревновались, кто точнее кинет верёвку, пригодилось. Верёвка обвилась вокруг ствола и захлестнулась на нём. Теперь без рывков нужно было вылезти на твёрдое место. Семёныч так и сделал. Откашлялся, отряхнулся, оглянулся, а нет никого. Кузьмич исчез, как будто его и не было. Болотная вода пускала пузыри, и можно было подумать, что угодно. Кузьмич пузыри пускает, или кто-то другой, или болото само это делает, выпуская наружу накопленные в грязи газы.
— Ёлки-палки, да куда он делся-то? — Семёныч сказал это вслух, ещё не веря тому, что кругом никого нет и Кузьмича тоже.
— Эй, есть тут кто? — Крикнул Семёныч то, что обычно кричат в таких случаях. Он ещё покричал немного, подождал, надеясь на лучшее, но лишь болотная вода ответила ему пузырями.
Последний бой
Не отойдя, как следует от второго боя, Гравин получил «приглашение» на третий. Кто-то там, оказывается, выпал из графика. Не то заболел, не то травму получил. Отказываться было нельзя, иначе и ему травмы бы не избежать. Он знал об этом, поэтому лишнего не дёргался.
— Ну, что они там счёт времени потеряли, что ли, отдохнуть даже не дают, — для порядка пожаловался он своему соседу.
— Да, нормально ты отдохнул, нормально. Будешь много отдыхать, растолстеешь, а для нас это смертельно вредно, — успокоил его Федот.
— Аха, тебя не трогают, да ты и точно растолстел, — вдруг заметил Гравин.
— Мне можно толстеть, — добродушно посмеиваясь, ответил Федот.
— Это ещё почему?
— Крепче на ногах стоять буду. — Снова отшутился Федот.
— Аха, а я так не буду, скажи-ка лучше, как мне бой сегодня вести?
— А что советовать-то, всё, как обычно. Всех видел на тренировках, вот и используй. Свои слабые и сильные стороны ты знаешь, а у противника, прокрути в голове ещё раз.
— А вдруг моим противником будешь ты, вон сколько уже отдыхаешь, даже завидки берут, что тогда мне делать?
— Если твоим противником буду я, береги силы, они тебе ещё пригодятся, так как свет тебе я всё равно выключу.
— И что, потом на свалку?
—Не боись, удар будет не жёстким, главное не шевелись, пока тебя не вынесут с клетки, а то добивать заставят.
— А если шевелиться не буду, а всё равно заставят добивать, что тогда?
— Не заставят, они человеческий материал ценят, потому что, в конечном счёте, это всё равно ихние деньги. У них ведь не только гладиаторы, но траулеры, и консервные заводы. Кто на них работать будет? Ну, конечно, такие, как мы, кто ж ещё-то? Таких, как мы, работа любит.
— А что ж тебя тогда сюда? Да ещё и кормят, как на убой. Меня, вроде, так должны кормить.
— Кормят, потому что я здесь уже был.
— И за что же тебя тогда обратно на корабль?
— Ну, это уже совсем другая история, хотя, если хочешь, расскажу.
— Конечно, хочу. Рассказывай, давай.
— Ну, так вот, когда я в первый раз был гладиатором, устроили они мне бой со своим чемпионом. Да чемпион что-то больно хлипкий попался. Вкололи они мне дозу снотворного, да не помогло им, я всё равно потом их чемпиону свет выключил и, притом, основательно.
— И что потом?
— А ничего, списали меня потом на корабль, вот и всё, делов-то куча, хотя есть ещё у них и завод по переработке, но лучше уж на корабль, — тяжело вздохнул Федя.
— А что так? — Поинтересовался Гравин.
— Так там же дышать нечем. Ты на шхуне на рыбачьей был?
— Ну, да, вместе же и были.
— Чем там пахнет?
— Ну, рыбой, притом, очень сильно.
— Ну, вот, а на заводе – это не на море, и даже не на открытом воздухе, представляешь?
— Представляю, — так же тяжело вздохнул Гравин, представив себе эти тяжёлые условия. — А что же опять обратно? — Вдруг, словно, спохватился он снова.
— Так тут всё просто. Теперь они знают моё слабое место. — Вздох сожаления всё-таки вырвался из его широкой груди.
— У тебя что, слабые места есть? Что-то с трудом в это верится.
— Хоть верь, хоть не верь, а есть у меня слабое место. Представь себе, если день меня не покормить, то даже ребёнок со мной сможет справиться. Они теперь это знают.
— Да ты что? Ну и как же они это узнали?
— А очень просто. Вместо нормальных продуктов завезли один раз тухлятину. Шторм был. Лова рыбы не было. Свежей рыбы, следовательно, тоже не было. На следующий день замечательная погода, рыбу ловить надо, а я не то, что невод таскать, встать не могу. Пока не покормили, я был не то, что не работник, я был просто никакой.
— Ну, раз так, то свой самый важный бой ты теперь сразу сможешь определить.
— Да, наверное, как только не будут кормить, значит, надо думать, что бой последний, если что-нибудь ещё они сами не придумают.
— А что ещё они могут придумать?
— Ну, мало ли, что можно придумать. Дурману, например, напустить. А что, всё в их руках.
— Да, вообще-то, ты прав. О, смотри, кажется за мной пришли. — Дверь в это время открылась, и вошла охрана. Гравина забрали, посадили в машину и повезли. Он начал уже привыкать к этому процессу, поэтому не нервничал. В клетку под шум толпы он зашёл уже спокойно. Но когда лязгнула калитка противоположной стороны клетки, сердце его ёкнуло. В клетку ввалился сам «дядя Федя съел медведя».
— Всё, мне хана, — одними губами произнёс сам себе Гравин, подводя черту под своей небогатой карьерой бойца..
Холодок в груди заставил Гравина сосредоточиться. Несколько резких движений помогли ему прийти в норму. Пока объявляли Федю, как русского медведя, Гравин не сводил с него глаз. Федя же в это время раскланивался перед зрителями. Они помнили его и восторженно гудели, как пчелиный рой. Но вот церемониал представления бойцов зрителям закончился, и бой начался.
Федя медленно пошёл на Гравина. Схожесть его с медведем стала ещё заметнее. Гравин, отступая, закружил по клетке. В какой-то момент он собрался и бросился на своего друга, но резкий джэб отбросил его назад. Ещё раза два он пытался это сделать, чтобы нанести удар в голову, но безрезультатно. Всякий раз, когда он пытался сделать очередную попытку, резкий, короткий джэб отбрасывал его обратно.
— Ну, ладно, ну, погоди у меня, посмотрим, что ты сейчас скажешь. — Эти слова, сказанные самому себе, даже он сам не мог расслышать: гул толпы заглушал всё. Что там кричали, было не понять, но лицо толпы говорило само за себя. Слышались и отдельные выкрики, но Гравин не понимал их значения. Он был сосредоточен на противнике. Вот он резко развернулся с наклоном туловища вперёд, и так же резко выпрямленная нога в удар, пролетела мимо. Находящаяся в воздухе нога, ещё не вернулась на своё место, а тело от полученной оплеухи уже летело в другую сторону. Федя не стал ждать более удобного случая, а сделал шаг вперёд и нанёс удар. Гравин сполз по стенке клетки. Если бы удар был посильнее, то его пришлось бы соскребать с неё. А так, пока Федя подбегал к нему, он успел вскочить на ноги. В ушах стоял звон, но стоял и двигался он ещё нормально. Толпа затихла, она ждала, а что же будет дальше? Гравин прыгнул Феде в ноги, что бы свалить его. Ещё немного и всё бы у него получилось, он свалил бы Федю, а внизу его железный кулак сделал бы своё дело. Но Федя поставил на его пути свою руку заслонку, а ребром второй руки выключил ему свет.
Десант
Жители общины с утра находились в ожидании. Конечно, все были предупреждены, и все знали, как и что им нужно было отвечать, но всё равно было тревожно. Наконец, послышался звук вертолёта. Все высыпали на поляну. Вертолёт завис над ней, сесть он на неё не мог, потому что она была с большим уклоном, поэтому выбросил лестницу. Сначала по ней спустился один человек, а потом и весь десант. Первый в это время поддерживал лестницу. Все были в камуфляже и с автоматами. Один из них подошёл к Прохору, видимо, признав в нём старшего.
— Я командир группы. Вы здесь за старшего?
— Да, я, а чем обязаны?
— Да, вот пропал человек, в вашу сторону, говорят, пошёл. Надо проверить, может, спрятался где. Короче, нам надо его найти, и мы должны здесь всё прочесать. Вон у нас и собака есть, — командир показал на уже спущенную с вертолёта и рвущуюся с поводка собаку.
— Ну, что ж чешите, у нас его нет.
— Сейчас проверим, а вы никуда не отлучайтесь, вдруг понадобитесь.
Командир махнул рукой людям в камуфляже, и началось. Захлопали двери, закричали гуси, замычали коровы, завизжали свиньи, из курятников полетели пух, да перья. На землю лицом вниз никого, правда, не ложили. Некого было ложить. Всё мужское население было на работе. Кто ушёл добывать золото, кто лес рубить, кто на охоту, а кто и рыбу ловить. Пока стоял такой переполох, овчарка делала своё дело. Ей дали понюхать фуражку. Все, что попадало ей под нос, сравнивалось с эталоном, но ничего похожего на эталон, здесь не было. Не найдя ничего, овчарка жалобно заскулила. Проводник успокоил её, она скулить перестала, но продолжала смотреть жалобным взглядом, мол, я не виновата, но его здесь нет.
— Ладно, — махнул рукой командир, собирая всех в группу. Группа собралась.
— Что дальше командир? — Группа ждала.
— Надо прочесать весь лес на этом острове. Не так уж много. До обеда, я думаю, успеем, давайте, принимайтесь за работу.
Группа разбрелась по острову. Лес наполнился криками и эхом. Всё прочесали, но результата не было. Собака тоже ничего не нашла, только жалобно скулила. После бесплодных поисков все снова собрались на поляне.
— Ну, что ничего не нашли? — Командир был хмур и не очень разговорчив. Результата не было, а отсутствие результата говорит об отсутствии работы. Так говорил его непосредственный начальник, а его начальнику, похоже, другой начальник.
— Да, нет тут никого, всё прочесали, — ответил молоденький сержант.
— Ладно, раз нет, то полетели дальше. — Он вызвал по рации вертолёт.
Буквально через пол часа отряд был в воздухе. Вертолёт полетел в сторону прииска. Прохор со своей общиной проводил его взглядом. А вертолёт, пролетев над болотом, сел на прииске, прямо перед артельным домиком. Местность позволяла, и проблем с посадкой не было. Шум приземляющегося вертолёта всполошил всех обитателей прииска. Вся бригада не то, чтобы сбежалась посмотреть, а разбежалась по лесу. Несколько пар насторожённых глаз наблюдало за высадкой десанта. Из-за ёлок-то наблюдать было гораздо спокойнее. Когда винт перестал перемалывать воздух, десант высыпал из вертолёта. Но не все вылезли из боевой машины, лётчик и пулемётчик остались. Расслабляться было рано, писаные, да и не писаные правила лучше соблюдать. Казалось, что эти здоровые парни вышли просто погулять. Короткоствольный автомат свободно висел на шее, руки были чуть ли не в карманах. Но то, что они шли, и не держали оружия наизготовку, ни о чём не говорило. Они всегда были начеку. Их руки всегда были готовы схватить автомат и начать стрелять из любого положения. Не было это написано ни на лбу, ни на камуфляжной форме, это просто висело в воздухе. Артельщики, спрятавшиеся в лесу, чувствовали это и не высовывались из-за ёлок. Ну, кому хочется ни за что, ни про что пулю в лоб получить и детей сиротами оставить.
Не найдя никого ни в артельном домике, ни рядом с ним, командир снова собрал группу в одном месте, чтобы посоветоваться.
— Ну, что делать будем? Никого нет.
— Так этих, из леса надо приглашать, а то они из леса вообще, похоже, выходить не собираются. — Ответил один из камуфляжников.
— Ну, что ж, давай, пригласим. — Командир махнул рукой в сторону леса. — Эй, давай сюда, поговорить надо.
В лесу зашевелились. Все понимали, что просто поговорить с автоматами не ходят, тем более не прилетают на вертолёте. Идти к автоматчикам не хотелось, но все понимали, что идти придётся, а то хуже будет. Но кому идти? Ну, конечно же, старшему, кому же ещё. Макарыч медленно вышел из леса и пошёл в сторону десантников. Со стороны можно было подумать, что он идёт на заклание. Десантники терпеливо ждали его.
— Чего прячетесь? — Командир начал разговаривать ещё издали.
— Так боимся. —Макарыч подошёл ближе.
— Чего боитесь-то? Ничего страшного-то и нет, можете посмотреть.
— Как нет, а автоматы?
— Автоматы – это только попугать.
— Ну, вот мы и боимся.
— Не надо бояться, стрелять здесь никто никого не собирается. Мы прилетели искать.
— Золото что ли?
— Да, нет, золото нам не нужно.
— А что нужно?
— Да, вот пропал один человек, он-то нам очень и нужен. Нет тут у вас чужих?
— Нету, у нас все свои.
— Может, кто убегал, прибегал, приходил, уходил? — Командир внимательно наблюдал за немолодым уже артельщиком.
— Да нет, не приходили и не уходили, — неуверенно ответил Макарыч, вспомнив про утренних гостей. Командир это заметил.
— Может, вы про это просто не знаете?
— Может, и не знаю, кто его знает, — пожал плечами Макарыч.
— Ну, тогда нам здесь всё придётся осмотреть, как бы сожалея, сделал вывод командир.
— Так смотрите, дом вы вроде весь уже осмотрели, — не стал возражать Макарыч.
— Да, тут кроме дома есть, где спрятаться. Лес, болото кругом, да и в копях, кто угодно может схорониться.
— В копях? Да, там можно схорониться, но так, что можно там и остаться. Навсегда вот там можно схорониться.
— Ну, вот мы и посмотрим.
— Смотрите, золота там нет, а прятаться лучше в лесу, хотя оттуда тоже можно не выйти, но зато свежий воздух. —Макарыч глубоко вдохнул, как бы демонстрируя чистоту здешнего воздуха.
— Да, знаем мы, знаем, — отмахнулся от него командир и махнул рукой своей группе, мол, начинайте, нечего тут лишнего рассусоливать.
Команда рассредоточилась и начала поиск.
Карта
— Послусай, вота присла сообщения. На твоя золотая гора цирики прилетела. Мы не мозем делати конфликта. Что поделати, нузна уходить, сто ты думаес? — Иваномото затеял разговор не для этого, он и так знал, что нужно уходить, и чем быстрее, тем лучше.
— Да, нужно на время уйти, и немедленно. Нельзя привлекать к этому внимание, это может сильно помешать. — Волков тоже понимал, что не об этом сейчас речь.
— Харасё, господина Волков, эта ночь на золотой гора насых не будет. Но сто дальсе. Искать надо продолзить. Мозет, твоя земляка попробать, пока спокойна не будит.
— А что, это идея, я думаю. Если использовать наших, то к вашей стороне никаких претензий не будет в любом случае. Свои против своих – это здорово, — поддержал Волков Иваномото, но поддержал не поэтому. Он знал, что выход из создавшейся ситуации у него один — это побег. А ведь всегда легче сговориться со своими, да и цель, у них будет одна. Им тоже, наверное, не терпится сбежать, просто подумал при этом Волков.
— А не убегать? — Словно рентгеном прочитал его мысли Иваномото.
— Ну, надо подобрать таких, чтоб не убегать.
— Кого господина Волков имела на виду?
— Я имею в виду таких, которым незачем и некуда бежать.
— Кого конкретна, господина, Волков?
— Ну, всякие же есть. У кого-то потеря памяти, кто-то не может без лекарств, без наркоты, без воды и без еды. У кого-то нет ни семьи, ни дома, ни матери, ни отца: идти просто некуда. Им убежать – значит уйти туда, откуда не возвращаются. Ну, а так, как им всё же, возможно придётся драться, то набирать лучше из бывших бойцов, участвовавших в ваших боях без правил. — Волков замолчал, он понимал, что эти моменты Иваномото знает не хуже него, так, как сам занимается этим всю свою сознательную жизнь, но, всё равно, старался поддержать разговор. Здесь так было принято. Иваномото внимательно слушал, он никогда не перебивал собеседника, даже если знал наперёд, что тот скажет. Кто не знал его, принимал за чудачка поначалу. Волков тоже поначалу не понимал, зачем Иваномото спрашивает про то, что и сам хорошо знает. Потом понял, что Иваномото при этом вылавливает ту незначительную деталь, которая пешку может вывести в ферзи. Сейчас Волков понял одно, что поиски приостанавливаются, Это было выгодно ему в любом случае. Он знал, что он нужен только на время поисков. Как только поиски увенчаются успехом, его вычеркнут из списков, живущих на земле. Ему было выгодно тянуть время, и он был рад, что поиски приостанавливаются. В этом цугцванге он оказался случайно, но так, видно, сложена у него была судьба, ведь случайность – это проявление высшей закономерности. Случай подвернулся, и был совершён побег из лагеря, с которого их посылали на этот прииск добывать золото. В тайге беглеца подобрал Иваномото. Все звали его Иваномото, а как зовут его на самом деле, не знал никто. Да он и сам, наверное, не знал, столько имён у него уже было.
Когда Волкова подобрали, его, конечно же, сразу помыли и дали другую одежду, ну, не в арестантской же одежде его везти. Его рубище, прежде чем выбросить, конечно, тоже прошмонали и нашли карту.
— Эта сто? — Спросил у него охранник, который нашёл эту карту.
— Бумажка для туалета, — отмахнулся от него Волков, ругая себя за оплошность.
Охранник не поверил и сообщил о находке выше. Волкова после этого отправили на шхуну рыбачить, а карта оказалась у Иваномото.
Иваномото стоял в лесу и смотрел, как падают вековые сосны, и подсчитывал в уме свои будущие доходы. Рабочим он ничего не платил. Все рабочие у него были невольниками. Он их находил, подбирал, собирал и заставлял работать. Этой рабочей силы, которая кроме бутылки ничего уже не видела, на бескрайних просторах России было полно. На снегу, на земле и на скамейках, в скверах, парках и садах они сидели, лежали, валялись, знай, только собирай. Работали и такие, которые получали деньги, но это были свои. Они руководили технологическим процессом. Дисциплина у него была строгая, но деньги за работу он платил неплохие. Они и приводили к нему новых людей. Кого-то он просто покупал, но покупал он только хороших бойцов. Волков достался ему даром, да ещё и с картой. Долго Иваномото со своими людьми искал привязку к местности по отобранной у Волкова карте, но так и не нашёл. Пришлось переправлять Волкова со шхуны обратно в тайгу.
— Ну, как отдохнула господина Волков?
— Очень хорошо, отдохнул. Ну, если бы не работа, то просто курорт.
— Да, работа, работа в лес не убежать.— Закивал головой Иваномото.
— То-то и оно, что там никуда не убежать, разве что к акулам. — Волков замолчал, ожидая того самого основного вопроса, который ему здесь должны были задать
— Зачема к акулам, здеся, леса харасё.
— Ну, да харасё, передразнил Волков, — только что делать в лесу?
— Отдыхать, свежая воздуха, курорта, — Улыбнулся Иваномото.
— Это что, лес-то валить курорта? — Волков тоже улыбнулся.
— Нет, это другая курорта. — Сделал отрицательный жест Иваномото.
— Ну, что здесь курорта, что там курорта – одна курорта – это пахать с утра до вечера. Знаем мы такой курорта. — Сиронизировал Волков.
— Ну, не сказать, не сказать. Пахать не нада. Эта савсем другой работа.
— Какая же другая работа может быть в лесу?
— Да, вота карта твоя песпокоит, — Иваномото разгладил начинающую седеть бороду.
— Какая карта? — Сделал непонимающее лицо Волков, как будто не понял о чём идёт речь.
— Карта твоя песпокоит, спать не давает, — продолжил Иваномото.
— Так это не моя карта. — Попробовал, было, вывернуться Волков.
— Тавай так, — поморщился Иваномото. — Мы тепя отпускать на свапода, тавать тепя такумента и пять працент ат таго, что в карта, если ты сагласна. — Иваномото сделал предложение и ждал ответа. Отпускать Волкова он, конечно же, никуда не собирался и, тем более давать ему пять процентов от клада. То, что на карте клад, он понял сразу, как только её увидел.
— Я согласен, — ответил Волков, не вдаваясь в подробности. Он тоже сразу понял, что лучшего варианта у него просто нет. На шхуне он просто попал бы на завтрак к акулам, а здесь, пока ищут клад он в неприкосновенности. Дальше будет видно, может быть и удастся сбежать.
—Ну, вот и харасё. Я всегта знала, что вы умная человека. — Иваномото что-то сказал в сторону охраны, которую не было видно, но чувствовалось, что она всегда при нём. Ждать пришлось недолго, карту принесли, почти, сразу.
— Ну, тавай пакасывай и раскасывай. — Иваномото приготовился слушать и внимать.
— Волков рассказал всё, что было очевидным, и, даже, чуть больше. Иваномото остался доволен: можно было отправляться на поиски.
Нужен проводник
Десантники провели ночь в спальных мешках, золотоискатели спали в своём домике. Всю ночь обе группы людей были настороже, но как ни странно это могло бы показаться, но Макарыч теперь не чувствовал этой приклеенности чужого взгляда. Это ощущение чужого взгляда в спину сопровождало его везде и постоянно до этого.
— Ну, что, выспались? — Встретил он ничего не значащими словами подошедшего к нему командира десантников.
— А то. Выспались, конечно, чего там. Ребята молодые, спят в любых условиях, даже на посту,— пошутил по ходу командир.
— Ну, тогда я зря беспокоюсь, — не смог тут скрыть улыбки Макарыч.
— Ну, не совсем зря. Проблема у нас. Нам, хотя бы пару человек в проводники. Нам бы берег прочесать, в копи заглянуть, да на горку слазить. Без провожатых-то сложнее будет, да и больше времени займёт. Может, троих дашь? Командир вопросительно посмотрел на Макарыча.
— С превеликим удовольствием, тем более что у нас какие-то люди здесь появились, глаз с нас не спускают, выяснить бы?
— Это, какие ещё люди? — Оживился командир десантников.
— Да кто их знает. Не приходили, не докладывались, но вроде не наши.
— Это, как это не наши, цузие что ли?
— Да вроде того. Издалека больно-то не разглядишь, но, вроде, как на солнце не могут смотреть, щурятся всё.
— И что, ни разу не встретились?
— Да где там, техника у них такая, не подойдёшь. Только начнёшь к ним приближаться, а они раз на мотоциклы, и уже на вершине горы.
— Да, ты что, прямо на мотоциклах, и по горам? — Удивился командир.
— Да, прямо на мотоциклах, и по горам. Как горные козлы, по скалам летают.
— Ну, если летают, то тогда это орлы.
— Да, кто их знает, может и орлы, только что им надо-то тут, орлам этим?
— Ну, не знаю, наверное, что-то ценное есть, иначе бы не стали следить за вами, На кой вы им орлам ещё-то нужны.
— Ну, да, золото у нас есть, но его у нас мизер, только на то, чтобы свести концы с концами, а тут такие затраты, — Макарыч непонимающе покачал седеющей головой.
— Они на вас нападали, грабили?
— Нет, не было такого, хотя при их-то возможностях вполне бы могли.
— Вот видишь, значит, ваш мизер их не интересует, а интересует что-то другое. — Командир десантников в разных переделках бывал, и умел логические выводы делать.
— Похоже, что нет, — с облегчением вздохнул Макарыч. Он вообще-то тоже так думал.
— А база у них где? — спросил командир.
— Какая база? — Недоумевающе посмотрел на командира Макарыч.
— Ну, спят они где, отдыхают…
— А, так где-то наверху, на горе, там вроде, у них стоянка. Туда даже вертолёт, один раз видели, небольшой садился.
— Вертолёт, говоришь, а показать не сможете?
— Как не сможем, сможем, конечно. Сейчас кого-нибудь и пошлю.
— Ладно, спасибо, наше дело проверить: человек у нас пропал, нужно найти.
— Да чего там, вам спасибо, мы всё время в напряге, может, не будут больше мешать, а то давно под приглядом, а под чьим не ведаем.
— Ладно, а в копи кого дашь?
— В копи? В копи Гришу с вами пошлю, любит он по копям-то шастать.
— А по берегу речки?
— А по берегу сам с вами похожу. Я тут по берегу-то всё, почти, исходил.
— Вот и хорошо, давай, тогда их сюда. — Командир явно спешил.
— Так не завтракали ещё?
— Не беспокойся, у нас всё есть, чтобы поесть, в дороге накормим. Давай, посылай, время не ждёт. — сказав это, командир ушёл.
Макарыч зашёл в избушку к своим. Надо было растолкать всех по рабочим местам.
— Ну и чего ты там с ним базарил? — Задала вопрос Макарычу артель голосом Тараса.
— С кем, с ним? — Переспросил Макарыч, желая уточнить, что их интересует, и потянуть время, чтобы сформулировать ответ.
—Ну, с воякой этим, главным… — Артель вместе с Тарасом ждала ответа. Среднего роста, крепкий, коренастый, он был в артели неофициальным бунтарём, тем более что и имя у него для этого было самое подходящее.
— Надо им людей дать в проводники, — сообщил артели Макарыч, — Так что работать придётся вчетвером. — Добавил он тут же.
— Ну, вот опять, как пожрать, так все тут – как тут, а как работать, так опять никого нет, — загундел, в пол глядя, Тарас.
— Да, ладно тебе ныть-то, дед, что ли старый? — Макарычу он надоел постоянным своим недовольством и занудством.
— Аха, и не скажи ничего, мы им проводников дай, а они нам что? — Тарас сел на любимого конька и не хотел слазить.
— Они дадут больше. Мы тут сколько под присмотром работаем, не надоело ещё? — Макарыч обвёл всех взглядом.
— Так надоело, конечно, чего тут говорить, — зашумела артель.
— Так вот, они помогут нам выяснить, кто за нами следит, а может быть, вообще избавят от этого в дальнейшем.
— Ага, избавят, жди, не дождёшься, все они там одним миром мазаны. Кого купили, кого продали, — продолжал исходить недовольством Тарас. Даже, если бы всё было хорошо, он всё равно нашёл бы что-нибудь в этом плохое.
— Чего это все-то куплены, так не бывает, — неуверенно возразил кто-то из артели.
— Бывает, если не все, то почти, все, — продолжал гундеть Тарас.
В тайге
Последнее, что помнил Гравин, так это клетку, в которой дядя Федя так заботливо выключил ему свет. Очнулся он уже на лесоповале.
— Где я? — Первым делом спросил он, когда очнулся. Антураж был лесной, клетки не было и в помине. — Лесоповал, — промелькнуло в сознании. Почему лесоповал? Да потому что слышен был звук бензопилы и не одной, да и звук падающих деревьев был ему тоже знаком.
Гравин приподнялся, он лежал на подстилке из хвойных лап рядом с шалашом.
— Лес, шалаш, странные ассоциации возникают, уж не вождь ли я, случайно, какого-нибудь племени — усмехнулся про себя Гравин. — Эй, есть тут кто? — Тишина в этот момент показалась ему оглушающей, и только потом какая-то бензопила затарахтела ему в ответ.
Гравин встал, обошёл вокруг палатки, никто и на это не отреагировал.
— Ты смотри, цел, невредим и никому не нужен. — Гравин сказал это громко, но и на это ответа не последовало. — Ну, что ж, сейчас мы вас проверим, — сказал он и пошёл в лес, но не тут то было. Дорогу перегородил ему крепыш в камуфляжной форме. Прищуренные глаза внимательно смотрели на Гравина. Выражение его лица ни о чём не говорило, но язык тела говорил о многом. Ощущение было такое, что он не знает, что можно ожидать от Гравина, но он готов ко всему.
— Ты кто? — Спросил его Гравин.
— Низзя, ответило существо в камуфляжной униформе на не очень понятном Гравину языке.
— Ты ниндзя, — высказал вслух свою догадку Гравин и попытался его обойти.
— Низзя, снова ответило существо в камуфляже и перегородило дорогу.
— Нельзя, — снова высказал свою догадку Гравин, глядя на крепыша.
— Да, да, — закивал головой крепыш.
— Понятно, — сказал Гравин. Опыт подсказывал ему, что вести диалог в этом случае бесполезно. Он вернулся на прежнее место, а человек в камуфляже после этого снова растворился в лесу.
— Ты смотри, я оказывается под охраной, а слово ниндзя, похоже, образовалось от слова нельзя. — Гравин удивлённо покачал головой, делая такое предположение. — Ну, что ж, подождём, что будет дальше. — Ждал, правда, он недолго.
Сзади неслышно кто-то подошёл. Гравин обернулся. Перед ним стоял человек одинакового с ним роста. Человек заговорил. Мало того, что у него был славянский тип лица, так он ещё и очень хорошо говорил по-русски. Но что-то хищное было в выражении его лица. Волчара, сразу определился относительно него Гравин.
— Ну, как отдохнули? — Он цепким взглядом оглядел Гравина с ног до головы так, как будто собирался его покупать.
—Да, вроде нормально отдохнул, только вот никак не могу понять, как я здесь-то оказался? — Гравин обвёл вокруг себя взглядом, показывая этим, что ему незнакомы эти места.
— Как очутился, — переспросил незнакомец, — да очень просто, на вертолёте прилетел. — Усмехнулся, нет, оскалился он, показывая прокуренные волчьи клыки.
— Понятно, — сказал Гравин, хотя ничего ему понятно не было. — Лес валить, значит, привезли. — Он понимающе кивнул головой.
— Да нет, лес валить тут есть кому, без тебя обойдутся, — снова оскалился он, — а полетим мы с тобой на вертолёте, на котором прилетели, ещё дальше, в дальние края.
— И куда, если не секрет? — Поинтересовался сразу Гравин.
— Секрет, конечно, а то не долетим, а долетим, сам узнаешь. — Снова хищный огонёк мелькнул в глазах, и всё погасло.
— А как вас зовут, как мне к вам обращаться? — снова поинтересовался Гравин.
— Волков моя фамилия, — ответил новый знакомый Гравина, — может, слыхал, — ради шутки тут же добавил он.
— Так слыхал, конечно, как не слыхать, — ответил Гравин, а сам подумал, надо же, как похож.
— Что, похож? — Увидев его удивлённый взгляд, спросил Волков.
— Одно лицо, — Поспешил согласиться Гравин, но, сказав, понял, что поторопился, поперхнулся и закашлялся.
— Да, ладно тебе, — похлопал его по спине волосатой ручищей Волков, — успокойся, мне ещё и не такое говорили. — Он сверкнул своими волчьими, жёлтыми глазами и хрипло засмеялся. Гравин, поняв, что его такт тут совсем неуместен, перестал кашлять, так, как вопрос для Волкова у него был уже наготове.
— Ну, если не лес валить, то, что тогда, золото искать? — Он бросил короткий взгляд на Волкова.
— Ты угадал, ну, куда же ещё нам золотоискателям, ну, не рыбу же ловить.
— А почему бы и рыбу не половить. Японцы, вон, рыбу ловят, рыбу едят и долго живут, — поделился своей информацией Гравин.
— Ну, рыбаки, может быть, и долго живут, а у золотоискателей век короткий, — снова хрипло засмеялся Волков. — Хотя у тех рыбаков, которых я знал, век ещё короче. — Добавил он.
— Ты что, тоже на рыболовной шхуне работал? — Спросил Гравин.
— Да, работал, и рыбаки там в любом случае на съедение акулам. Поэтому лучше золото искать, чем рыбу там нюхать, вот она у меня где, — Волков приставил ладонь к горлу.
— В тюрьме сидел? — поинтересовался Гравин, увидев наколки на руке.
— Сидел, и сейчас ещё срок мотаю.
— Беглый каторжник что ли? — Сообразил вдруг сразу Гравин.
— Он самый, только от судьбы, видно, не уйдёшь, откуда слинял, туда же, похоже, и притаранят. Волков махнул рукой, видно, на свою судьбу махнул, и спросил:
— А ты то кто будешь?
—Я? А я гладиатор, наверное. — Ответ Гравиина почему-то повис в воздухе.
— Какой ещё гладиатор, Спартак что ли? — Бывший зека, конечно же, как и все учился в школе и кое-что знал об этом.
— Да ты что, — замахал руками Гравин, — просто участник боёв без правил.
— А-а, кулачный боец.
— Вот, вот он самый, — Закивал головой Гравин в знак согласия.
— Драки и есть твоя работа, значит?
— Да, поединки, бои, и драться научили, — Гравин вздохнул.
— А до этого кем был?
— Не помню, — Гравин развёл руками.
— Как не помнишь? — Волкова этот ответ насторожил, он его не устраивал.
— А так. Ничего не помню. До боёв на шхуне день проработал, а где работал до этого и кто я, не помню совсем.
— Не помнишь, говоришь, кем работал. Ну, не портным это точно, — Волков обошёл Гравина кругом, потянул воздух ноздрями и сказал, — Ты мент, точно мент, нутром чую.
— С чего это ты взял? — Не понял Гравин.
— Не знаю, но только чутьё у меня, сам знаешь какое, никогда не подводило. — Уверенность Волкова в своих словах заставила Гравина задуматься над тем, что он сказал.