На родине Моцарта мы пробыли два дня. Возвращались из Зальцбурга на «аутобусе», жевали «рохлик», смотрели в «окенко». Испытывали на себе все прелести европейских асфальтовых покрытий, продолжая наслаждаться братско-славянским чешским гостеприимством.
Ели по пути «зеленину» (овощи), «зверенину» (мясо), пили конечно пиво. Наевшись до отвала в пражских ресторанах, я окончательно пристрастился к южно-моравскому рациону. Все ругают кнедлики (это, для тех, кто не знает, что-то вроде мокрого хлеба, особым способом вываренного), а мне они понравились. В промежутках между приемами пищи я проникался чешской культурой, слушая песни Карела Готта. С Агнежкой и Милошем мы говорили поочередно то на русском, то на чешском языке, что совсем не удивительно, так как мои чешские друзья были коренными пражанинами. А я, хотел поскорее овладеть этим чудным славянским языком.
Как же трогает чешский язык! «Летадло-самолет. «Рыхлик» - скорый поезд, «рохлик» - рогалик. «Будик»- будильник, «Вонявки» - духи. Часто видишь на домах в центре Праги: «Здесь быдлил Ярослав Гашек», Маркс, или великий Кафка. О чудо! Быдлил, видите ли, он здесь, что в переводе на русский означает совсем безобидное «жил». Ранним майским утром мы вернулись в нежные пражские объятия.
Столица Чехии великолепна! Только отреставрированная Европейским семейством. Будучи избалованной имперским духом Австро-Венгрии, она кажется с радостью окунулась в «империю 21 века» - называемую Евросоюзом.
Злата Прага прелестна. Туристов больше, чем людей. На Карловом мосту пробки из азиатов, похожие на очереди голодающих. Все рестораны в центре переполнены, несмотря на цены, которые в районе от старого города до Вышеграда, норовят покусать с ног до головы.
Майская погода в Праге настраивает на мажорный лад. Легкий теплый ветерок, что-то шепчет на ухо, надувает паруса из курток и плащей праздно шатающихся прохожих.
Мы же, укутавшись потеплее, тоже решили покинуть махровый уют отеля и насладиться звездным пейзажем чешской столицы.
В тёплой компании из трех человек мы прошагали по торговой Вацлавской площади, насладились ароматами уютной Староместкой, заглянули в пару модных бутиков на Парижской улице, и, выпив по кружечке «Пльзеня» у Карлова моста, окунулись в атмосферу Новоместкого квартала. После чего, совсем недолго побродив средь промозглых узеньких улочек, наконец, нашли то, что нужно. Мы распахнули двери в модное и вместе с тем уютное заведение с вывеской «У Флеку» (питейное заведение, названное по имени купца Флековского, которому принадлежал дом).
Просторные залы, напоминавшие больше покои средневекового магната. Языки пламени вырывались из глубины старинного камина. Спустя некоторое время наш стол был укрыт волшебной скатертью из напитков и съестных блюд. Наелись мы поросячьего визга. Напились всласть настойки, ласково именуемой чехами «бехеровочка». Правда, перед этим мы на протяжении сорока минут неустанно слушали умиротворяющие чешско-немецкие марши, которые играл на аккордеоне в зюзю пьяный , чешский усатый дедушка одетый в мундир первой мировой, с влажными от пива глазами. Позже немцы пели «катюшу». Мы же им подпевали, переглядывались, удивленно хлопали глазами, и почти плакали от несравненного сорта «номер тринадцать». Вскоре нас осталось двое, или было бы точнее сказать мы остались вдвоем, с Агнежкой. Милош будучи истинным пражанином встретил в «господе» ( так между собой чехи называют пивные) своего старого приятеля и продолжил ритуал потребления пенного напитка, в купе с хорошим настроением и душевной обстановкой. Агнежке захотелось обратно в отель. Я, как истинный джентльмен, был просто обязан проводить девушку до дома.
Провожая Агнежку, мы встретили на пути одного Елвиса, двух Луи Армстронгов и пару тройку бравых солдат Швейков (так как, по моему глубокому убеждению, других в Чехии не бывает). Про себя я отмечал, что если бы все солдаты были сродни персонажам Гашека, навряд ли бы мировые войны когда-нибудь состоялись. Но не будем о грустном.
Пройдя несколько кварталов в полном молчании, мы решили немного отдохнуть на одной из чугунных лавок Карловой площади. Нет ничего прекраснее ночных бесед, под звездным чешским небом. Мы какое-то время, просто молча смотрели в звёздное небо. Затем я, подавшись эмоциям, больше не мог владеть собой и стал, спотыкаясь говорить все, что хотел сказать за этот вечер. Я говорил настойчиво, уверенно. Она к моему удивлению с улыбкой смотрела на меня и внимательно слушала мой полночный бред.
- Знаю - говорил я, что в моем положении мне было бы глупо на что-то надеяться, У тебя своя жизнь, здесь в Праге, у меня своя в России. Я ничего не жду. Я доволен тем, что имею возможность высказать сейчас всё, что я носил в душе. Агнежка, я хочу тебе сказать, что я, что я…
Я хотел, было продолжить, но наш разговор прервал шум издаваемый группой английских туристов, которые, взобравшись на крышу советской легковушки, стали весело на ней прыгать и петь заводную песню.
Она, повернув ко мне голову, разнообразила беседой мой отчаянный монолог.
- Да - сказала она. Мне не раз приходилось слышать такие признания. Ты правильно сделал, что поделился со мной своими чувствами. Наверное нет ничего прекраснее любви! Но нет ничего ужаснее, когда не любишь сама. Мне кажется, что после этого вечера я не смогу с тобой видеться, хотя бы какое-то время. Подумать только, ты так мил и обходителен, а я виду себя как избалованная вниманием дешёвая актриса. Но пойми меня мой дорогой друг, что, обманув тебя сейчас, мне придется расплачиваться за этот обман много лет.
Я, с трудом сдерживая сердцебиение, поблагодарил Агнежку за откровение, но к своему большому сожалению был вынужден прервать ночной разговор, к тому же голова к четырем часам утра отказывается на поступление свежих мыслей. Настояв на возвращении этой темы в лоно разговора в более подходящее время, я с потухшими глазами и тревожным сердцем, проводил её до апартаментов. Пожелав Агнежке спокойной ночи и удостоившись дружеского поцелуя в щеку, я грустно побрел вдоль аллей «нового города», рассуждая о бессмысленности моего неуклюжего признания. Я попрощался с ней в этот чудный вечер, не надеясь увидеть вновь.
После недолгового горевания, я почувствовал необъяснимый восторг сделанного мной признания, и никак не мог понять, действительно ли я был без памяти влюблен в эту очаровательную пражанку, либо это всё результат мимолетного увлечения, вызванного изрядной порцией выпитого за вечер.
Чтобы ответить на этот и многие другие вопросы моего странного вояжа требовалось время, а оно все быстрее приближало меня к открытиям нового дня, к новым знакомствам и новым признаниям. Но пока ночь не покинула пределы чешской столицы, я медленно шел в направлении гранд-отеля «Европа», в твердой уверенности, что завтра всё вернется на круги своя.
В добром расположении духа я встретил очередное ласковое пражское утро. Плотно позавтракав супом с лапшой и солеными кнедликами, я вышел на утреннюю прогулку, улыбаясь во весь рот встречным лицам уставшим от ночной жизни, которые возможно вместе со мной лечили свое похмелье сладким пражским коктейлем, из эмоций, чувств и прожитых впечатлений. Я брел куда-то вдаль, наслаждался окружающей красотой и ни о чём не думал. Шёл я так медленно, насколько мог, вдоль вишневых деревьев, по весне усыпанных россыпью белых цветов. Мой совет –ходите по Праге не спеша, вдыхая аромат жареного миндаля и каштанов, заряжаясь глубинной энергией улиц, которые сумели победить время. Тем более энергия сегодня мне совсем не помешала бы, так как впереди меня ждала новая поездка, теперь на берега Слапского водохранилища-любимого места отдыха пражан.