У меня есть замечательный друг, тем более необыкновенный, что странный. Люблю таких. Ну, судите сами: будучи бизнесменом, исповедует идеи компартии. Или, будучи ментально глубоко русским человеком, является фанатом императора Наполеона, чей огромный и дорогущий портрет украшает почётное место в зале Вовкиной квартиры. Или, взрослый уже дядька, а играется в войну в военно-историческом клубе «имени» 15-го французского драгунского полка.
Так мало того, что обмундировал себя от драгунской каски (помните у Лермонтова « драгуны с конскими хвостами») до кончиков шпор, так ещё одел в костюмы маркитанток жену и маленькую дочь и таскает-возит их за собой то на Ватерлоо, то на Бородино, где все участвуют в военно-исторических реконструкциях известных периодов мировой истории. Кроме того, занимается фехтованием и до сих пор побеждает, правда уже в ветеранских турнирах. Наверное, у него лучшая в городе историческая библиотека. И ещё, он совершенно незлобивый и неконфликтный в нашем сумасшедшем мире человек, - а это стоит дорогого! И последнее - мы оба собачники. У него был(а) лабрадор(ша) Берта, у меня – немецкая жесткошёрстная такса Джерри. Поскольку мы часто встречались и отдыхали вместе с семьями, то и собаки, к нашей радости, имели возможность общения.
И всё бы ничего, но случилась любовь.
Я про собак.
То есть мой немец воспылал страстью к этой высокомерной британке.
Ну, конечно, как она о себе думала, в честь неё (а не наоборот) был назван целый полуостров Лабрадор, что на острове Ньюфаундленд.
Конечно, у этой породы высокая (а не низкая, как у моего, норная) специализация - охота на пернатую дичь.
Конечно, у лабрадоров в процессе эволюции проявились неплохие служебные качества: они оказались хорошими сторожами, отличными проводниками для слепых, преуспели в розыске наркотиков и т.д.
Ну и ваааще…
А тут вертится под ногами этот шибздик на кривоватых ножках, высотой в тридцать сантиметров в холке, и не достаёт ей даже до пупка. Но ведь Джерри полыхал к задаваке Берте чистой, платонической любовью! Как глядел на неё… Какие собачьи знаки внимания оказывал этой… Плакал (сам видел). Ну, не различала она его на фоне пейзажа. Терялся он в высокой траве. Так мало того, что был полный его игнор, так Берта (собака!) заразила его своими дурными привычками. Ну, только вот приедем на природу, она тут же, с разбегу – плюх и уже сидит по уши в воде. Ну, само собой, мой дурень туда же, и только кончики ушей, как поплавки торчат. А у лабрадора специальные приспособления в ушах, чтоб сырость не проникала, и перепонки на лапах – водная же собака! А у моего отит – воспалительный процесс в ухе. От неразделённой любви…
Или увидит Берта грязь какую, особенно остывшее кострище, так сразу же – шлёп и поваляться. Ну и мой, туда же. Но, вот, что немного реабилитирует Берту – хорошо стояла на воротах. Собираемся с мужиками поиграть в футбол, а Володя свою любимицу привязывает к штанге-дереву и всё. Непробиваемая была.
Вот бы её в сборную отечества нашего по футболу.
Долго ли коротко, но закончилось то лето и этот собачий роман ничем.
И, видать, Джерри на последней встрече что-то пожелал ей такого… от души…
Всё началось у Володи как необыкновенный коммерческий проект.
Он захотел стать первым в нашем городке заводчиком щенков лабрадора. Напомню, всё происходило в начале сумасшедших 90-х годов. Кто только и на чём тогда не зарабатывал. В Москве наш собачий бизнесмен свёл Берту с каким-то столичным прохиндеем (с родословной), отчего последняя, естественно, понесла. Ну чем мог закончиться этот мезальянс? Неприятностями!
Вовка, все свои денежные траты c Бертой решил отбить щенками, произведя несложную калькуляцию:
- брал лабрадора в столице за 500 $;
- отдельное купе (кто же поедет вместе с собакой?) на случку в Москву и обратно за 100$;
- за само «действо» 250$;
- моральные и физические издержки за воспитание, кормление и доведение собаки до половозрелости, ещё 250$.
Ну, на круг выходило, что щенки должны были стоить не менее 1000 баксов. Тем более, что экономический прогноз был самый благоприятный. Все жители нашего городка никогда толком не видевшие такой чудесной и породистой собаки, по идее, должны были «в лёт» расхватать ещё не родившихся щенков.
Володя уже подсчитывал барыши.
Между тем, Берта разрешилась от бремени пятью прекрасными щенками, которые сразу проявили невероятную сноровку и аппетит. Володя где-то вычитал, что щенков, после отъёма от собачьей груди, надо прикармливать очень качественными продуктами: говяжьей вырезкой и свежайшим творогом.
Причём, порция того и другого по объёму должна соответствовать черепушке щенка.
А ребята народились головастые.
Напомню, что время было не простое, - начало 90-х и для большинства горожан рацион питания был весьма скромным. Володя раз в три дня появлялся на городском рынке, и облюбовав ядрёную тётку-мясника, покупал у неё приличный, килограмм в десять кусок вырезки, приговаривая: «Детям, детям, всё лучшее детям…». Осчастливленная таким богатым покупателем тётка не могла ему нарадоваться и, окучивая клиента, только что не ворковала над ним. Но однажды, донельзя изумлённая количеством потребляемого мяса, всё же задала нескромный вопрос, - что ж это за дети такие, которые столько жрут и после короткого ответа ещё долго стояла застывшим столбом…
Володя вкладывал всю душу в подрастающее поколение, и они отвечали ему взаимностью, быстро набирая массу тела и темперамент. Хозяин меж тем подумывал, а не накинуть ли цену на таких красавцев. Но здравый смысл возобладал: по тысяче, так по тысяче. Долларов.
Наконец пришло время явить щенков миру.
Первая реклама, исключительно среди близких друзей, впрочем, как и вторая, не принесла ожидаемых результатов. Учитывая провинциально-местечковую тугодумность потенциальных покупателей, Володя настроился на длительную (в разумных пределах – не более недели) PR-компанию.
Тишина.
Незадачливый бизнесмен лично прошёлся теперь по более широкому кругу товарищей и, даже (!), приятелей. Как-то вяло всё шло.
Щенки тем временем росли, как на дрожжах, и сожрав выделенный лимит средств уже присматривались к семейному бюджету. Ладно решил хозяин, скинем пару сотен долларов.
Городок-то наш, чистая, прости Господи, деревня!
Однако «энтузазистов» так и не нашлось.
Дальше, как в известной песне Софии Ротару: «Дни летят, за рассветом закат. За годами года, дни летят…»
Слава Богу, малышне пошёл только третий месяц и неделька ожидания была бы ещё возможна. Так случилось, что в этот момент мне пришлось взять тайм-аут почти на месяц – был конец учебного года и соответствующие напряги на работе. И, поскольку давно не слышал жизнерадостного голоса Владимира, где-то в первых числах июля позвонил ему домой, пригласив сходить покупаться в Великой русской реке.
Середина лета!
Предложение было принято, правда, голос был какой-то отрешённый.
Первое, на что обратил внимание на пляже, оценивая приближающиеся знакомые фигуры: Володя начал сутулиться, а Берта прятала блудливые глаза.
«Как дела?» - радостно вопросил я, радуясь нашему фирменному коктейлю из солнца, неба и воды. Володя вяло махнул рукой, а Берта хвостом и сразу отошла в сторону, чтобы, значит, я её не доставал.
Так, - подумал я, неожиданно припомнив щенячьи перипетии, видать докатился парень до «отдам в хорошие руки…». Практически так оно и было, только одного щена и удалось сплавить за сто долларов. Падение цен, как на нашем фондовом рынке, чуть не озвучил я бестактную мысль. «А они же растут», - страдальчески возведя к небу глаза, молвил собачий папа. И добавил после паузы: «И жрут…»
В общем остаток дня, как мог пытался отвлечь друга от тяжёлых мыслей, где достать на пропитание, - не щенкам, нет, - уже семье! Под вечер мой друг пригласил зайти «на пиво». Добираясь до его высотки, Вова всё рассказывал о сложностях в бизнесе и перипетиях взращивания юных особей собачьего рода. Не просто всё. Ох, не просто. Ещё подходя к родимым вратам, Володя начал меняться в лице. Нервно звякая ключом, открыл дверь и… онемел.
А за ним и я.
Среди знойного лета в просторной прихожей царила зима. Кружились, поддуваемые кондиционером и эффектно подсвеченные заходящим солнцем снежинки-перья разодранной в хлам подушки.
И тишина.
Обманчивая.
Гуляние было в самом разгаре. О чём радостно поведала свора голенастых, здорово подросших щенков, с гомоном выкатившаяся из мемориального наполеоновского зала, прыгая на грудь и облизывая любимого хозяина, устроившего им такой праздник.
Вова бросился в зал: картина повергла в шок.
Не тем, какой тарарам устроили обормотищи из библиотеки редких книг, растрёпанных и разбросанных тут и там.
И даже не тем, что фолианты книг цветасто и красиво перемежались с бельём, вытащенным из платяного шкафа.
А, косо висящим и готовым в любой момент сорваться с крюка, ещё раскачивающимся! гениальным коротышкой в узнаваемой треуголке. С зимних праздников портрет был любовно обвит хозяином квартиры красивой гирляндой. За её беспечно свисающий конец паразиты и тянули играючи, покушаясь на святое…
Володя, «изменившимся лицом» помчался на кухню, через которую можно было войти во вместительную лоджию, где положенной на ребро дверью закрывался широкий проход в собачье «узилище».
Как говорится, «картина маслом».
Дверь была уронена на пол.
А холодильник…
Как охламонам удалось его открыть? Смышлёная поросль, ежедневно наблюдающая за манипуляциями хозяина с белым ящиком, усвоила главное, -там блага, там! Но доконал Володю не вид надкусанного, надорванного и размазанного по полу содержимого чуда-техники (огромного как стенной шкаф), а наглый до безобразия щен, развалившийся на спине и дрыхнущий на нижней его полке.
И ещё, гад, лапу в кухню свесил, чтобы дверка случаем не затворилась.
Когда начались разборки, он даже не проснулся.
А что вы хотите, «золотая молодёжь», - все в прохиндея московского папашу! В общем, Володя раздал щенков друзьям и приятелям «за так», радуясь однако, что не пришлось ещё и приплачивать, чтобы, значит, только взяли. Я же думаю, что такова судьба всех первопроходцев в новом виде бизнеса. А собачье дело в нашем городке и ныне «живёт и процветает».
Спустя время и я обзавёлся лабрадор(шей) Басей. У неё, замечательный характер. Но, дружить она с Бертой категорически не хочет. Дух Джерри не велит.