Фантастическая повесть-фанфик
Знак информационной продукции 18 +
ЗАПРЕЩЕНО ДЛЯ ДЕТЕЙ
Фэндом: «Терминатор»; «Терминатор 2: Судный день»; «Терминатор-Спасение»; «Терминатор-Генезис»
Не является каноном «Вселенной Терминатора»
Все персонажи и события вымышлены. Возможные совпадения случайны.
Целевая аудитория: любители киновселенной Терминатора, боевой фантастики и художественных произведений про Омскую область.
Действие происходит в Омской области в маленьком таёжном городе Таре в последние дни войны людей с машинами-Терминаторами. Героя рассказа, молодую учительницу Диану Зайцеву, вызывают в военкомат, и из-за острой нехватки мужчин формально назначают временно исполняющей обязанности начальника особого отдела. Однако в военное время даже в глубоком тылу пустых формальностей не бывает...
Слоган: «Ну что, подруга, постреляем?»
1.
- Цель нашего сегодняшнего военно-патриотического кружка – нарисовать стенгазету под названием «Вклад жителей Тары в победу в Третьей Мировой войне».
Диана обвела взглядом сидевших за партами учеников. Здесь были школьники из разных классов - и малыши, и ребята постарше. Все как один - исхудавшие от вечного недоедания и тяжкого труда на сельхозугодьях. Энтузиазма на их лицах не было. Новую информацию они воспринимали с интересом, а вот очередную неблагодарную работу могли встретить в штыки.
- Я сегодня утром думала, как нам всё организовать и распланировать, - продолжала Диана, - писать ли про Судный день, про ядерный удар американской оборонной системы Скайнет по Омску много лет назад, и про то, как сейчас ратным трудом наших людей этот прекрасный город восстанавливается из руин. Но, в конце концов, решила, что все итак это знают. Нам лучше сосредоточиться на земляках. На тех, кто добровольно ушёл на фронт, на борьбу с Терминаторами в Соединённые Штаты Америки, и не вернулся. Давайте все вместе подумаем, о ком мы расскажем.
- Я предлагаю про Ивана Пахомова написать, - сразу поднял руку шестиклассник Лёша, сидевший за первой партой.
- Согласна, - ответила Диана, - Иван Пахомов был самым первым жителем Омской области, пропавшим без вести в штате Калифорния на шестой год войны.
- Давайте я про Марину Афанасьевну Петрову напишу, - предложила девятиклассница Таня, - она хоть и была в Америке всего один день, но вынесла из-под обстрела двоих раненых бойцов Сопротивления.
- Хорошо, Таня, умница! – Диана невесело покачала головой. Марина была её одноклассницей. После окончания школы ушла работать в Омскую больницу, и попросилась на фронт. В первый же день, во время короткого боя, кружащий в небе «Хантер» плазменным лучом оторвал ей обе ноги. Марину успели эвакуировать обратно, но через месяц, уже в Омске, она умерла от заражения крови.
- А я считаю, что нужно про Рона Боллардса написать! – Громко предложил с задней парты ученик Виктор. – Ведь это он установил у нас телепортационную машину.
- Он американец, и в Таре не жил! – Возразила Таня.
- Как это не жил? – Воскликнул Виктор. – Он между прочим больше полугода в нашей двухэтажке ночевал, пока телепортацию налаживал!
- Он здесь был временно, и нам не земляк! – не унималась Таня.
- Ну и что? Зато благодаря ему наши солдаты каждую неделю воюют с машинами! И все они – герои!
- Тогда давайте и про Джона Коннора напишем. – Неожиданно предложил Лёша. – Потому как если б не он, то всех людей на Земле сейчас бы вообще не было!
Диана растерялась, не зная, как прекратить дискуссию. Рон действительно был американцем, плохо говорил по-русски, хотя и жил в Омске несколько лет. Но то, что он сделал для Тары, было по-настоящему бесценно.
Дверь открылась, и в класс заглянула начальник овощехранилища Соня Фролова.
- Диана Валентиновна, можно вас на минутку?
- Так, ребята, про Рона Боллардса мы обязательно напишем, и поручим это Виктору, - сказала Диана, и подошла к двери. – Подумайте, пожалуйста, кого ещё можно считать героями, а я скоро вернусь.
Она вышла в коридор.
- Привет! – Срывающимся от усталости голосом сказала Соня, - тебя мой отец вызывает. Сказал, срочно.
Соня была дочкой Тарского военкома, и часто выполняла его поручения.
- Иду, - коротко ответила Диана. После прохождения полтора месяца назад двухнедельных курсов тыловой и медицинской службы в военкомат её вызывали первые. И это означало то, что случилось что-то действительно важное, и её помощь требовалась незамедлительно.
Оставив детей рисовать газету под руководством старшеклассников, Диана и Соня вышли на улицу.
У школы стоял простенький мопед «Карпаты». Мужики из автомастерских в прошлом году сделали на нём вместо багажника дополнительное сидение, и теперь можно было ехать вдвоём, или даже втроём. Мопед, конечно, был не её, а состоял на учёте военкомата как транспорт посыльного. Но ездила на нём только Соня. Ехать в своём школьном длинном платье Диане было не очень удобно, но она всё же примостилась, ухватив Фролову за пояс. Соня завела двигатель и мопедик, весело застрекотав, помчался по стареньким улочкам Тары.
Диана очень любила свой крохотный городок. Основанная ещё в XVI веке, Тара поначалу была в тени Тобольска, а потом и Омска. Неприметная, она, тем не менее, сыграла немаловажную роль в освоении и развитии южной части Сибирского Прииртышья.
После атомного удара, Тара стала пристанищем для многих омичей и жителей окрестных селений. Её не тронули иностранные мародёры, обильно грабившие города и станции вдоль железной дороги. Но избежать криминального разгула первых послеатомных лет ей всё же не удалось.
Когда власть была восстановлена, и государство объявило военное положение, Таре отрядили роль поставщика хвойного леса, а чуть позже установили телепортационное устройство для оказания военной помощи изнывающим от войны с Терминаторами американцам. Тарский колхоз худо-бедно обеспечивал жителей продовольствием. Другие товары завозили из Омска в обмен на древесину.
Диане же сама идея переезда казалось нелепой. Она не могла и не хотела никуда уезжать. Хотела оставаться единым целым со своим родным и любимым таёжным городком.
Фролова всю дорогу молчала, хотя прослыла прирождённой болтушкой. Ведающая все сплетни и кривотолки, она была любимицей всех Тарских бабуль. Диану распирало дикое любопытство относительно столь срочного вызова, но она решила ни о чём не спрашивать. С Соней они общались редко, подругами не были, и даже в школе вместе не учились. Диана была коренной тарянкой, а Соня приехала с отцом из Омска около пяти лет назад. Её нельзя было назвать красивой, но она явно обладала природным обаянием. Черные недлинные волосы её всегда были аккуратно заплетены в небольшую косичку и уложены под белую косынку. Носила она обычно кофточки с коротким рукавом длинные юбки, но сегодня была в светло-бежевой рубашке и чёрных брюках. С одеждой в Таре много лет была напряжёнка, и девчата позабыли о моде.
Большой и просторный военкомат, ещё лет пятнадцать назад являвшийся центром призыва половины Омского севера, ныне практически пустовал. После Судного дня основная масса людей из Тары уехала в Омск. Осталось всего-навсего тысяча человек. Да и те – старики, женщины и дети. Мужчины, конечно, тоже были. Но на лето их в обязательном порядке забирали отстраивать Омск, и с мая по август в Таре оставались лишь те, кто воевал с Терминаторами. Эти мужчины, называемые в народе «солдатами», работали летом вместе со всеми в сельском хозяйстве, зимой – на лесозаготовках. А в выходные, с помощью телепортационного устройства, установленного в бывшем дворце культуры на Юбилейной площади, отправлялись в Америку на войну. И к понедельнику, выполнив там установленные командованием тактические задачи, возвращались обратно в Тару.
- Он один там? – спросила Диана, когда они взошли на крыльцо.
- Вроде да, - пожала плечами Соня.
Военком, которого звали Михаил Никифорович Фролов сидел широким столом в своём кабинете. Обстановка здесь была проста и сурова: несколько сейфов чёрного и красного цвета, с десяток серых табуреток вокруг стола, в углу – печка, бездействующая летом. На столе – бутыль с водой, стакан и несколько папок с бумагами. Сам он выглядел как обычный пятидесятилетний мужчина: пепельные волосы, зачёсанные назад, седеющие усы и небольшая бородка, лицо, изрезанное морщинами и шрамами – не то от осколков, не то от ожогов.
Кивком головы он предложил девушкам войти в кабинет. Диана и Соня вошли и сели за стол с разных сторон.
- Привет, Диана Валентиновна, - начал Михаил Никифорович.
Диана хорошо его знала, поскольку летом он ещё по совместительству был заместителем директора сельскохозяйственного треста, а зимой - заместителем директора леспромхоза. А в этих организациях Диана регулярно работала в свободное от школы время, равно как другие учителя, и старшеклассники.
Девушка ответила на приветствие, и смотрела на военкома с любопытством. Ей не терпелось узнать, зачем её пригласили.
- В общем, так, - глубоко вздохнув, начал Михаил Никифорович. – У нашего солдата Славы Горохова обнаружен клещевой энцефалит, и мы его будем комиссовать. А поскольку людей у нас итак тютелька-в-тютельку, то придётся мобилизовывать резервистов. То есть вас, Диана Валентиновна.
- Хорошо, Михаил Никифорович, - согласилась Диана. – Служу России.
- Приказ я уже подписал, так что теперь вы военнослужащая в звании лейтенанта, а я для вас теперь товарищ майор.
- Так точно, товарищ майор! – Диана вскочила с табуретки, и встала по стойке «смирно».
- Ладно, давай без пафоса, - поморщился Михаил Никифорович. – Сейчас особист придёт, и обсудим ваши задачи на ближайшие три дня.
Диане стало неловко и она села.
- То есть я на три дня буду в армии? – Уточнила она.
- Пока на три, - ответил Фролов. – На той неделе должны кого-то прислать. В Омске вроде бы набрали команду призывников после школьного выпускного.
Дверь открылась, и в кабинет вошёл пожилой лысеватый мужчина в клетчатой рубашке с коротким рукавом и стареньких джинсах.
- Здравия желаю!
- Уже здоровались сегодня, - кивнул Михаил Никифорович, жестом приглашая его сесть. В вошедшем Диана узнала Савву Николаевича Вотурина. В военкомате он был капитаном, начальником особого отдела, а на гражданской работе – заведующим гаражом, и там же главным механиком.
- Вот, товарищ капитан, мобилизовал пополнение в виде лейтенанта запаса товарища Зайцевой. Так что завтра пойдёшь с нами вместо Горохова. А Зайцева и Фролова вместо тебя останутся в отделе.
Вотурин сел, и отрицательно покачал головой:
- Вместо меня нельзя – ни Зайцевой, ни Фроловой.
- Фроловой-то – понятно, она не офицер, но Диане Валентиновне то почему нельзя? – Удивился майор.
- Она не прошла боевую практику. – Спокойно ответил Савва Николаевич.
- Слышь, Савва, это же формальность! – Не сдавался Фролов. – Кто там будет проверять?
- В субботу днём, дорогой Михаил Никифорович, в моём отделе будет важное мероприятие, о котором ни тебе, никому другому знать не положено. И если его проведёт незаконно назначенный на это человек, то тех, кто его назначил, ждёт трибунал со всеми вытекающими.
Майор от досады вскочил со стула.
- Да что за фигня, капитан! У нас офицеров в гарнизоне осталось ты да я да мы с тобой! Я так обрадовался, когда узнал, что Диане Владимировне, оказывается, в Омске лейтенанта запаса присвоили. Ну что, разве твоё мероприятие опасней завтрашнего?
- Опасней, или не опасней, а лейтенант без боевого опыта не может возглавлять особый отдел. Лично я под военный суд из-за этого не пойду.
Майор снова сел на стул.
- Ну что же, мне теперь завтра её туда брать что ли? Или Соню? Если я не отправлю двенадцать человек, и из-за этого будут большие потери, мне тоже трибунал светит. А нас без Горохова одиннадцать! Савва, ты же знаешь, что там будет. А девчата из оружия ни разу не стреляли!
- Стреляли! – В один голос возразили девушки, но ни Фролов, ни Вотурин на это не обратили внимания.
Повисла гнетущая тишина.
Майор в тяжёлых раздумьях встал, и прошёлся туда-сюда перед столом, заложив руки за спину. Капитан же сидел, уставившись в стол, и крутя между пальцами хорошо отточенный карандаш.
Наконец, Михаил Никифорович, приободрившись, сел за стол.
– Сержант Фролова, выйдите! – Негромко скомандовал он дочери.
- Есть, - без энтузиазма ответила Соня, и направилась к двери.
- Вы только далеко не уходите, у нас ещё есть работа сегодня, - сказал ей Вотурин.
- Слушаюсь, товарищ капитан, - бросила через плечо Соня, - я на улице посижу.
- В общем, поступим так, - начал излагать свой план Фролов, когда дверь за девушкой закрылась. – Завтра и вы, лейтенант, и ты, Савва Николаевич, отправляетесь с нашей ротой в Америку.
Он достал карту США, и положил её на стол.
- Мы прилетаем через телепортацию вот сюда – в окрестности Далласа. А наступление начнётся в субботу к вечеру на восточные кварталы Форт-Уэрта. От Далласа – километров шестьдесят. Там засели несколько батальонов Скайнета, вроде как «шестисотые». Но возможны сюрпризы. До места наступления нас должны добросить на «Джипах» америкосы. Но когда именно они нас повезут – точно неизвестно. Сказали, что в течение дня. У них день, а у нас – ночь. Лейтенант отправляется с нами, ждёт, пока нас не заберут, а потом летит обратно, пишет отчёт о боевой практике на полстранички, и возглавляет особый отдел до нашего возвращения. А я сейчас же напишу рапорт с объяснением всей ситуации, и оставлю его для твоих проверяющих, товарищ капитан.
Вотурин помолчал.
- Значит, ночь без особиста, говоришь? – задумчиво проговорил он.
- Я не знаю, что ещё придумать, - ответил Михаил Никифорович, - войне конец, сам видишь. От армии машин осталось хрен да маленько. Мы тут с тобой голову ломаем, кого отправить, а в Вашингтоне уже метро открыли. В Нью-Йорке Фондовую биржу собрались восстанавливать. Давай, Савва, решайся. Скоро уже всё кончится, пойдём на гражданку и будем смеяться над всей этой тупостью.
- Я считаю предложение товарища майора правильным. – Вставила Диана. – Я напишу подробный отчёт о боевой практике на несколько страниц. Я умею такое писать. И мы формально всё сделаем как нужно.
- А вас никто не спрашивал! – Резко ответил Вотурин. - Мне не нравится ваш настрой, товарищ лейтенант! А ну встать!
Девушка медленно встала с табуретки, и чуть не расплакалась от обиды.
- Пиши бумагу, - уже спокойным тоном сказал Фролову особист. – Сделаем, как ты сказал. Я тоже не вижу другого выхода. А сейчас я, с твоего разрешения, введу молодое пополнение в курс дела.
- Хорошо, Савва Николаевич, действуй, - кивнул головой Михаил Никифорович. – Только один момент. Диана Валентиновна, вы завтра на Юбилейную площадь не к 18 часам, а к 18.30 приходите. Мы к этому времени уже все улетим. Вы будете последняя. Там раздеваться надо, сами знаете. А в Далласе мы вам одежду, каску и боевой излучатель оставим прямо в машинном зале, чтобы вы оделись сразу после прилёта. Отсюда вас Соня отправит, я её попрошу.
- Спасибо, товарищ майор. – Со всей серьёзностью ответила девушка. - Разрешите идти?
2.
Диана и Вотурин вышли во двор. Соня сидела, привалившись к своему мопеду, и задумчиво водила ногой по пыльному асфальту.
- Идём, сержант Фролова, из «Калаша» малёха постреляем, - негромко сказал капитан и направился в сторону Иртыша.
Соня ничего не ответила, лишь молча поставила мопед на ножку, и двинулась следом.
Шли они вроде бы вместе, но фактически по отдельности. Впереди шёл Вотурин, за ним – Фролова, а Диана, понуро плелась последней. Её уже тяготила новая миссия, и она мечтала поскорей вернуться в школу, или, на худой конец, в колхоз, где работала бригадиром.
- Давайте-ка начнём инструктаж сейчас, пока идём, - неожиданно предложил Вотурин. Возражений не было, и, выровнявшись почти в шеренгу, дальше они пошли вместе.
- В представлении обывателей особисты по жизни лишь перебирают серые папочки, - с некоторой усмешкой начал Вотурин. – Но я вам приведу другие примеры. Сейчас в Нью-Йорке целая комиссия заседает. Расследует самое начало войны. И выясняется, что незадолго до ядерного удара возникла псевдоэкологическая и псевдорелигиозная организация, пропагандировавшая радикальную форму неомальтузианства. И один из её адептов работал ведущим программистом в компании «Кибердайн Системс». А компания эта, благодаря каким-то передовым технологиям, взявшимся, кстати, не пойми откуда, стала монополистом на рынке программного обеспечения. Министерство обороны США наняло её для внедрения искусственного интеллекта, названного Скайнет. Короче говоря, молился тот тип неизвестному богу, ходил в офис. А в свободное от работы время писал программки, соответствующие его представлениям о счастливом мире. И втихаря сварганил вирусное приложение, заразив им половину Интернета.
Кое-что из рассказанного особистом Диана знала, но в целом его речь была интересна, и девушка позабыла о своей обиде.
- И вот, во время тестирования системы, - продолжал Вотурин, - втайне от коллег, этот товарищ впихнул в неё свои программы. Но сделал хитро. Так, чтобы активировались они только после получения контроля над всей обороной США. Военные вроде и не хотели поначалу давать Скайнету такой тотальный контроль. Опасались, что что-то пойдёт не так. Но когда вирус добрался до компов Пентагона, решили рискнуть. И моментально в системе начались необратимые изменения. Скайнет переписал все свои исходники, обновил пароли и даже сам тот программист, если бы захотел, не смог ничего изменить. В общем, через несколько минут после внедрения Скайнета в оборонное ведомство, начался массированный ядерный удар.
- Ну и чего он добился? – Скептически спросила Соня.
- А ты не видишь? – Отвечал Вотурин. – От Тары до Тобольска ни одного крупного селения не осталось. Одних медведей развелось по двести штук на квадратный километр. Без ружья уже и до Чёкрушево идти страшно. Скайнет ведь удары тоже наносил с пониманием. Места наибольшего биологического разнообразия не тронул. Бразилия, Индонезия, Автралия, Экваториальная Африка живут как жили. Там даже крупные города остались. А вот остальные – сгорели в пыль.
Они уже подходили к историческому центру Тары – Юбилейной площади. Впереди показалась реконструкция старинной Тарской крепости со стеной из частокола и деревянными башнями – любимое место прогулок Дианы в редкие выходные.
- И никто не знал о планах этого безумца? – Уточнила Фролова.
- Видимо, нет. Кто бы там не работал в спецотделах Пентагона, но обложались они конкретно. И разгребать плоды их бездеятельности ещё предстоит и внукам нашим и правнукам. Теперь пытаются какие-то объяснения придумать. Программисту тому даже имя условное дали: Т-Зеро. Терминатор-Ноль, значит. Выясняют, были ли у него сообщники. Может и были, да только что это изменит?
- А настоящее имя не выяснили? – Полюбопытствовала Диана.
- А как выяснишь? Все информационные базы или сгорели, или находятся в недрах Скайнета. А в том, что осталось, информации - с гулькин нос. В духе «Джон Смит из Нью-Йорка». А поди ж ты разбери, какой именно Джон из тех тысяч, что там тогда проживали. У нас в стране, во всех гарнизонах особист – ключевая фигура. Он и замполит, и контрразведчик, и участковый, и следователь, если нужно. Так что, девушки, отвечаете вы за Тару в моё отсутствие по полной программе.
Контора Вотурина располагалась на склоне речной долины, между Юбилейной площадью и Иртышом. Неприметный старенький бревенчатый домишко неловко притулился к надпойменной террасе. И лишь наглухо зарешечённые окна смутно намекали на его особую значимость. Диана с детства хорошо знала этот домик, с его некрашеным, неприметным фасадом и покосившимися воротами. Все поколения детишек ходили мимо на пикник и рыбалку. Сколько лет домику – не помнили даже древние старики. Почему Савва Николаевич выбрал именно его из великого множества прочих – тоже оставалось загадкой. То ли хотел спасти его от разрушения, то ли опасался вторжения Терминаторов через телепортацию и надеялся, что никакие секреты в таком месте искать не станут. В разгар войны подобное было вполне возможно. Машины для телепортации, настроенные на Омск, в Америке дважды захватывались Терминаторами, и угроза была вполне реальной. Именно из-за подготовки к подобному сценарию Диана и проходила офицерские курсы.
Изнутри домик смотрелся не намного лучше, чем снаружи. Здесь всё пропиталось ветхостью, а стоявшая внутри раритетная мебель казалась настоящей музейной экспозицией. Новыми здесь были только шесть больших металлических сейфов, стоявших в самой большой комнате вдоль стены. Особист сразу же подвёл девушек к одному из них.
- В нём будет всё, что вам нужно. Сейчас сейф пуст, но к утру здесь будут два автомата АК-47, четыре рожка и кое-что из документов. Так же я положу стандартный бланк отчёта по боевой практике. Вам, Диана Валентиновна, следует лишь вписать туда необходимую информацию. Так же здесь будет журнал приёма оперативных данных. Хранить его следует как зеницу ока. В него внесёте сводку, которую вы примете по радио в субботу утром. Если лейтенант не успеет вернуться из Америки, то её примешь ты, Софья.
Соня безрадостно кивнула.
- Хорошо, - особист достал из письменного стола два листа бумаги, - расписывайтесь за оружие, и будем стрелять.
Расписавшись, девушки вышли на улицу. Через минуту Вотурин вынес два автомата Калашникова и магазины с патронами.
- Заряжайте, - приказал он.
Диана, и Соня выполнили это без труда.
- Ну что, подруга, постреляем? – Со смехом воскликнула Фролова, и слегка подбросила свой автомат.
Выйдя за ограду, Вотурин выкатил из-под забора здоровенный чурбак для колки дров, поставил на него берёзовое полено и приказал Диане сбить его одиночным выстрелом с расстояния десяти шагов.
- А мы разве по мишеням стрелять не будем? – Удивилась девушка.
- Ты когда-нибудь в Таре мишени видела? – В тон ей ответил капитан.
- В Омске мы по картонным профилям Т-600 стреляли. В полный рост.
- Ты хоть знаешь, хорошая моя, зачем вообще по этим машинам из стрелкового оружия стреляют? – Хитро прищурился Вотурин.
- Ну как же, - Диана смутилась, - вывести из строя жизненно важные механизмы…
Она слегка запнулась и добавила:
- … и системы.
Особист несомненно поймал её на незнании элементарной теории, ведь металл у машин, включая инфракрасные глазные сенсоры, был пуленепробиваем.
Усмехнувшись, Вотурин дружески похлопал её по плечу:
- Ладно, лейтенант. Не грузись. Это не твой профиль.
- Ну почему же? – Парировала Зайцева. Ей стало обидно за этот назидательный, или даже издевательский стиль поведения особиста.
Капитан понял это, и уже серьёзно ответил:
- Пробить жизненно важные механизмы можно только современным оружием Например, плазменной винтовкой, или световой гранатой. А обычным автоматом можно лишь сдержать машину секунд на пятнадцать. Пули вызывают временный баллистический шок. Иногда это позволяет выкроить время. Но убить Терминатора из него не получится. Но ты не волнуйся, в Америке у нас будет оружие помощнее.
- Современное? – уточнила Диана.
- Самое что ни на есть. За последние три года другого и не было. Ты лучше стреляй давай. Это и в мирной жизни может пригодиться.
Девушка приложила приклад к плечу, долго целилась, боясь промахнуться. В момент выстрела приклад больно ударил в плечо, и Диана стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть. Пуля впилась в самый край полена, сбив его с чурбака и отшвырнув назад на три шага.
- Давай очередью, - скомандовал Савва Николаевич, снова поставив полено на чурбак.
Теперь Диана была уверена в успехе, и, прицелившись, выстрелила почти сразу. Первая пуля сбила полено, отколов от него большую щепку. Остальные, кажется, пролетели мимо.
- Хорошо. Фролова, товься теперь ты. А вы, лейтенант, ставьте полешку.
Соня явно имела большую практику стрельбы. Она сбила полено одиночным выстрелом, почти не целясь, а потом расщепила его короткой очередью.
Диану не вдохновили эти учения, но попадание в цель очень понравилось. Кажется, и Вотурин не был разочарован.
- Ну что, Савва Николаевич, хорошо я стреляю? – спросила Соня, отстёгивая магазин.
Капитан сел на чурбак и закурил, затоптав ногой спичку.
- Ты вот, Соня, думаешь, что уметь стрелять на войне – это самое главное?
- Главное – не главное, но это важно, - ответила Соня.
- Эта война другая. Здесь главное – знать у противостоящих тебе Терминаторов приоритетную цель.
Особист глубоко затянулся, и, выдохнув сизый дым, продолжил.
- Старые машины хоть и казались огромными да страшными, но имели кучу изъянов. У пауков-тетраподов генератор на хвосте был практически открыт. Один заряд плазмы туда пульнёшь – и в укрытие. А паука от этого заряда – в щепки. У «шестисоток» топливный элемент уже был спрятан, но быстро разряжался. Бывало, ребята на джипах заманят такой отряд в пустыню, а их самих вертолётами оттуда заберут. «Шестисотки» - к джипам, а там уж ни людей, ни бензина. Ну и после этого просто с воздуха за ними наблюдаешь, как они тащатся еле-еле. Через пару дней пролетаешь тем же маршрутом и находишь их валяющимися на земле. Бошки пооткручиваешь, да и бросаешь там до скончания века.
- А новые чтож? – Не удержавшись, спросила Диана.
- Новые – другое дело, - задумчиво ответил капитан. – Этим батарейку не разрядишь. Их и плазма-то не во всякой части корпуса пробить может. Разве что если умудриться магнитную мину на череп присобачить, или в шею снайперски попасть.
Кажется, Вотурин увлёкся, и захотел рассказать девушкам все известные ему тактические хитрости.
- Вы ведь думаете, что я всю жизнь только солдатские личные карточки перекладывал, - продолжал он. – Я же сюда с Байкала переехал. Мы с Иркутским спецназом ещё в середине войны все болота Флориды на брюхе проползли. А потом и Мексике двадцать «уик-эндов» отработали. Тогда мужиков ещё много было. В штабы только кадровых брали. Это сейчас стройки в приоритете, и на них все лучшие силы бросают. Может, оно и правильно. Скоро Техас окончательно отобьём – и шабаш войне. Поживём ещё, детей-внуков подымем…
Он замолчал, словно вспомнил что-то. Лицо его вытянулось, обострились глубокие морщины. Но потом тряхнул головой, как бы развевая мысли, встал, и забрал у Сони «Калаш».
- Фролова свободна, лейтенант остаётся.
Диана и Вотурин вошли в дом. Капитан подошёл к окну, и долго смотрел, как Соня лениво поднимается на террасу.
- Короче, Диана, - повернулся он, наконец, - не хочу нагнетать, но глядеть в моё отсутствие вам обеим придётся в оба.
Он склонил голову, и взъерошил пальцами волосы, словно мучительно думал, что рассказывать Диане, а что нет. Но, собравшись с духом, продолжил.
- В общем, никакого энцефалита у Славы Горохова нет. Он найден мёртвым у моста через Аркарку, на въезде в Тару со сломанной шеей. И я не знаю – несчастный случай это, или нет. Теоретически он мог, конечно, слететь с дороги. Но ездил на мотоцикле отлично. На теле есть отметины, типа как от верёвки - на торсе и запястьях. Но верёвка ли это, я точно не знаю.
Диана побледнела, отвела взгляд, не зная, что ответить.
- Папку с описанием места трагедии я оставлю тебе в том же сейфе. Твоя задача – прислушиваться, присматриваться, может, кто-то видел или слышал что-нибудь подозрительное. Жаль, что та часть города пустует. А то наверняка нашлись бы свидетели.
Вотурин замолчал, извлекая из кармана папиросы, потом чиркнул спичкой.
«Так вот почему он такой злой был», - подумалось Диане.
- А где тело? – спросила она.
Капитан стряхнул пепел в пустой спичечный коробок, и посмотрел куда-то в сторону.
- Славу я отправил в санитарной машине на экспертизу. В Омске должны сказать вероятность насильственной смерти.
- То есть его наша тётя Зина повезла? – Уточнила девушка.
Особист кивнул, и, вновь затянувшись, продолжил.
- Слава на мотоцикле ехал, вёз мне секретные документы. Они на месте, только печать на папке повреждена. И непонятно – то ли при падении, то ли возможным убийцей. Причём папка в воде оказалась, хотя мотоцикл и тело Славы лежали на берегу. Садись, Диана Валентиновна, чего над душой стоишь…
Девушка опустилась на стул, шокированная услышанным. Убийств в Таре не было уже лет пять, не считая изредка погибающих в Америке солдат. И история со Славой выглядела очень странно.
- Мотоцикл я откатил в гараж сельхозтреста, закрыл и опечатал. Ежели экспертиза даст основание, будем вызывать из Омска следаков, и снимать отпечатки. Я был в перчатках, так что может чего и накопаем. А если ты что-то узнаешь за эти дни, то сильно поможешь. Всё ясно?
Диана кивнула.
- Теперь дальше, - продолжал Вотурин. – В субботу ближе к вечеру рекой придёт транспорт, привезёт в контейнере два изделия. Нужно будет собрать народ, чтоб помогли матросам погрузить контейнер лебёдкой в грузовик. Наш единственный рабочий «ЗиЛок» для этого подойдёт. Привезёте сюда, на площадь и выставите охрану.
- Фролову можно поставить?
- Можешь Фролову, можешь ещё кого, можешь сама – это на твоё усмотрение. Вам стеречь сутки. В воскресенье к ночи мы вернёмся.
- А что за изделия? – спросила Диана с неподдельным интересом.
Вотурин потушил папиросу о край стола, и сунул бычок в коробок.
- А что за изделие, лейтенант Зайцева, вы узнаете из секретной папки. Она тоже будет в вашем сейфе. В папке той конверт. Вскрыть его следует в субботу ровно в шестнадцать часов, составив специальный акт, прилагаемый к этому конверту. Это всё. Больше заданий нет.
- Подождите, товарищ капитан, но вы сказали, что изделия нужно поднимать лебёдкой и везти грузовиком. Значит, вы примерно знаете, что там будет?
Особист невесело ухмыльнулся, и неопределённо повёл плечами.
- Хорошо, - Диана решительно встала. – А оружие на этом мероприятии нужно брать с собой?
Вотурин тоже встал, гладя девушке прямо в глаза.
- Передача изделий в леспромхоз должна произойти осенью. До этого момента за их сохранность отвечает особый отдел. У команды транспорта необходимо проверить и удостоверения личности, и документы на груз.
Повисла пауза, которую прервал капитан:
- Изделия серьёзные, Диана Валентиновна. Очень серьёзные.
- Можете идти, товарищ лейтенант, инструктаж окончен, - добавил он, складывая бумаги.
- Так точно, товарищ капитан, - по-военному ответила девушка.
Диана уже была в дверях, как Вотурин вдруг окликнул её:
- Знаете, Диана Валентиновна, что самое сложное в работе особиста?
Девушка оглянулась и неопределённо пожала плечами.
- Самое сложное – это быть готовым в любую минуту стрелять по своим.
- Значит они не такие уж и свои, если в них придётся стрелять. – Ответила Диана. – А вы стреляли?
Капитан отвернулся, и сказал каким-то глухим, сдавленным голосом:
- Ключи от отдела и сейфа я оставлю завтра перед телепортацией в раздевалке, в вашем шкафчике номер двенадцать.
3.
Дом Дианы находился в десяти минутах ходьбы от Юбилейной площади, недалеко от старинной Спасской церкви. Девушка не была религиозным человеком, но сейчас перекрестилась, увидев с детства знакомые купола.
По пути зашла к соседке – тёте Гале – и забрала свою младшую сестру Лику, страдавшую не то тяжёлой формой аутизма, не то другой формой психического недуга.
- А у меня новая кукла! – Сразу же похвасталась девочка, едва они подошли к покосившейся ограде.
- Ну это здорово! – Улыбнулась сестрёнке Диана, - уже играла с ней?
- Нет пока, - ответила девочка, - только разговаривали.
- И о чём же? – Диана открыла калитку нараспах.
Лика не ответила, остановившись у забора, и задрав голову к небу. Она внимательно наблюдала, как над двором, с весёлым щебетом, пролетала небольшая стайка воробьёв.
После тяжёлой работы у Дианы сил оставалось ровно настолько, чтобы приготовить нехитрый ужин. Но с Ликой нужно было говорить как можно больше, возвращая её к реальности. Девочка жила в своём придуманном мире. Разговаривала с куклами и сама с собой, нередко на несуществующем каком-то «птичьем» языке, порой полностью игнорируя окружающий мир.
Куклу, которой она хвасталась, сегодня утором нашла Диана прямо на улице, недалеко от ворот, и сама отдала Лике. Но к вечеру она этого уже не помнила, осознавая лишь новизну этой игрушки. Находка Зайцеву не удивила. Огромное количество брошенных домов и квартир с вещами периодически становилось объектом промысла для тарян. И это, по законам коммуны, не считалось преступлением. Пока шла война, людям нужно было как-то выживать. И если взятая вещь оказывалась ненужной, её могли просто оставить в людном месте, чтоб подобрал кто-то другой.
Диана немного подождала, пока Лика насладится уютным вечером, и, взяв за руку, завела в дом. Девушка сама была не прочь побыть на улице, поддавшись настроению летней романтики, понаблюдать за медленно опускающимся за дома солнышком, или неспешно прогуляться по близлежащим проулкам. Но времени на это практически не было.
Диана достала из шкафчика кастрюли, зачерпнула ковшиком из фляги воды и начала привычные кухонные приготовления.
Лика тем временем ковырялась в коробке с игрушками, положив рядом небольшую кудрявую куклу в розовом платьице и растрёпанными блондинистыми волосами.
- Может, придумаем имя твоей новой подружке? – Предложила Диана, вытирая руки о фартук.
- У неё есть имя, - загадочно ответила Лика, взяв куклу на ручки, как младенца.
- И какое же? – Диана подошла к девочке, чтобы рассмотреть куклу получше.
- Няша, - ответила Лика.
- М-м-м, - умилилась Диана, и даже рассмеялась. – Это она тебе его подсказала?
- Ну да, - Лика посмотрела на девушку снизу вверх, и стала качать куклу, убаюкивая.
Диана слегка удивилась. У куклы не было какой-то особенной внешности. Но имя, выбранное Ликой, ей очень понравилось. Главное, чтобы Лика его не забыла, как уже неоднократно бывало. К примеру, плюшевую собачку, привезённую весной Дианой из Омска, Лика переименовывала, кажется, раз десять.
Из-за своего недуга Лика мало общалась со сверстниками, и игрушки были для неё единственными друзьями. В школу она так же не ходила, хотя Диана и проводила с ней регулярные занятия по самым простым интеллектуальным навыкам. Ещё в раннем детстве врачи заявили, что шансов на выздоровление нет, и что Лике на протяжении всей жизни нужна будет лишь безграничная семейная любовь. Диана с этим вполне справлялась. Бывали, конечно, тяжёлые моменты, особенно в осенне-зимний период, когда после школы приходилось ехать на деляну и валить лес до поздней ночи. Лика не могла долго находиться без сестры, и у неё ежедневно случались истерики. Надежда была лишь на скорое окончание войны, после которой всем обещали новую, более спокойную жизнь.
Сейчас же Диану очень беспокоила завтрашняя командировка в Америку. Она боялась задержаться там до вечера, ведь Лика ожидала совместной прогулки на выходных.
«А вдруг воевать придётся?» - подумалось Диане, и испугалась этой страшной мысли.
«Гнать её прочь! Командиры же сказали, что это просто формальность!»
Домик, где жили Диана и Лика, был небольшой – в три комнатки. Можно было заселиться и в более приличную усадьбу, но на неё бы требовалось куда больше дров. А их-то как раз и было в обрез. Готовила Диана на крохотной кухоньке, кушали они в прихожей, а кровати стояли в соседней спальне. Ещё была веранда, но её Диана использовала вместо сарая, и набивала дровами. Суровые Сибирские зимы требовали их немереного количества.
Диана торопилась с ужином. Свет в Таре давали по часам, и дизельная станция обычно работала до часу ночи. Но летом был режим экономии, и уже не раз отключение происходило гораздо раньше, безо всякого предупреждения. А кушать при свечах не хотелось.
Лика подозрительно притихла, и Диана выглянула из кухни. Девочка усадила куклу на табурет, а сама села на пол, бормоча что-то себе под нос.
- Тебе не холодно так сидеть? – крикнула Диана, но Лика не ответила, и даже не обернулась.
Готовя картошку в чугунке, Диана вспомнила учёбу в Омске, и те навыки сотрудника медсанбата, которым их обучали. Им нужно было уметь вколоть обезболивающее, сделать искусственное дыхание и массаж сердца, обработать рану. Их учили делать быструю ампутацию, накладывать мазь и бинт на ожоги от огня, плазмы и всяческих реагентов, промывать пустые глазницы, упаковывать в переносные хирургические холодильники отсечённые конечности. А ещё их водили в морг, чтобы преодолеть страх перед мертвецами.
В самом начале учёбы занятия вёл военный хирург, недавно вернувшийся с передовой. Он придумал весьма оригинальное упражнение: натянуть в полуметре от земли колючую проволоку, и под ней, на проливном дожде, лёжа, пытаться вытаскивать друг друга, словно раненых. При этом проволока символизировала световые растяжки сенсорных гранат. Для усиления атмосферы боя хирург периодически постреливал из автомата и свистел, изображая звуки летающих «Хантеров». После завершения упражнения он сообщил, что завтра научит девушек «в натуре» запихивать обратно выпущенные кишки. Вопросом, где он возьмёт «натуру» никто не задавался, поскольку вечером вся их группа, воя, бинтовала у себя бесчисленные порезы. А ночью хирурга, в стельку пьяного, забрал комендантский патруль и увёз на психиатрическое обследование.
Это тяжёлое воспоминание испортило настроение, вновь посеяв тревогу перед завтрашним днём.
Поужинав, Диана уложила Лику спать.
- А когда мы поедем на сказочный остров? – Зевая, спросила Лика.
- Скоро, моя хорошая, очень скоро, - ответила ей Диана.
- И там будут мама и папа? – Уточнила девочка.
- Конечно, конечно будут.
Когда Лика уснула, Диана достала из старенького шкафчика свою защитную гимнастёрку. В сущности, она была самой обычной зелёной рубашкой. Военной её делали погоны с красной линией и двумя крохотными звёздочками, да красные петлицы с эмблемами.
Как-то спустя неделю после начала учёбы Диана задержалась в столовой – была в наряде. Придя в казарму, она увидела, что все девушки пришивают себе на рубашки красные петлицы со вдетыми в них эмблемами различных родов войск. У кадровых военных они были, как и положено, российские. Но на слушателей ускоренных курсов современных эмблем не хватало, и им выдавали советские, собранные по разным складам и музеям. Старшина принёс их в металлической коробке, а девчата разобрали по своему вкусу. Диане же достались скрещенные между собой винтовки с мишенью посередине. Узнав, что это старинная эмблема пехоты, какую солдаты носили десятилетия назад, Диана слегка разочаровалась и попробовала поменяться с кем-нибудь на эмблему медицинскую, или общевойсковую. Но меняться никто не хотел, да и старшина заявил, что, дескать, всё это сущая формальность, и навряд ли они оденут гимнастёрки хотя бы раз. Выяснив потом, что у большинства девушек так же эмблемы не соответствуют их профилю – к примеру, военная юстиция, химические войска, или автобат - Диана успокоилась.
Но всё же, неправ был тогда старшина. В этой гимнастёрке, с красными петлицами и эмблемами в виде винтовок, хоть немного, но ей походить теперь придётся.
Вспомнился Диане и более приятный эпизод. Он случился сразу после вручения лейтенантских погон. В их группе было двадцать пять девушек, но краткий курс молодого бойца они проходили с парнями-старшеклассниками омских школ. Мальчикам этим звания не давали, а просто учили на каникулах, проводя превентивную подготовку на случай внешнего военного вторжения в Россию. Каково же было её изумление, когда один из юношей приподнёс ей огромный букет цветов и объявил, что по единогласному мнению всех его товарищей, именно Диана Зайцева – настоящая королева красоты этого выпуска!
Диана была приятно шокирована, и потом часто смотрелась в зеркальце, стараясь понять, что же в ней так понравилось этим ребятам? Добрые голубые глаза? Пухлые губы? Красивая улыбка? Или вьющиеся русые волосы, за отсутствием шампуня постоянно утягиваемые в хвостик?
«Скорее всего, мои личностные качества», - решила тогда девушка. Хотя она и бегала быстрее всех, и стреляла вполне себе неплохо, и явно имела некоторые задатки для спорта, но именно сообразительность, интеллигентность, ответственность и богатый внутренний мир Диана всегда считала своими самыми главными достоинствами.
Это маленькое, но такое трогательное и теплое воспоминание грело её в моменты самого глубокого отчаяния. Например, на лесоповале, когда в зимнюю стужу она провалилась в неприметную полынью; и на осенней уборочной, когда лил холодный дождь две недели подряд; и голодной весной, когда уже кончались припасы, а земля была укутана едва подтаявшими сугробами. Она видела перед собой эти цветы, эти восхищённые лица мальчишек, и вновь и вновь переживала счастливейшее мгновение в своей жизни.
Вот и сейчас, укладываясь спать, Диана снова их вспоминала. И это дарило ей надежду на счастье, на радостное, беззаботное будущее, которое когда-нибудь да наступит.
4.
Ночью Диане снились родители. Сначала они грустно смотрели на неё, а потом мама подошла ближе, и хотела взять за руку. Но сон пропал, и начался другой, в котором Лика была уже взрослой, нормальной девушкой, и они с Дианой хохотали над чем-то до упада. Но тут Лика пропала, наступила тьма. Диана искала её, кричала, но никак не могла найти.
Девушка проснулась от страха, и тотчас автоматной очередью зазвенел будильник. Шесть утра.
Диана оделась, стараясь не думать о плохом и подошла к кровати Лики. Девочка свернулась калачиком на неказистой кровати. Рядом на подушке лежала кукла. Будить её было жаль, и Диана ушла в другую комнату.
Она почистила зубы, собрала Лике обед, приготовила сумку для игрушек, напилась чаю, и только после этого вновь подошла к девочке. Диана легонько тронула её за плечо, чтобы не испугать. Лика захлопала глазками, ничего не понимая спросонья, слегка захныкала, но тотчас успокоилась, и поднялась с кровати.
- Вставай, Лика, вставай, сестрёнка, - ласково шептала ей Диана и целовала в щёчки.
Кушать Лика ещё не хотела. Она бормотала что-то себе под нос, словно разговаривала с куклой, укладывая её в сумку.
Закрыв дом на замок, они дошли до соседки. Та уже вовсю хлопотала по хозяйству. Лика не поняла, что сестра уходит надолго, и не стала рыдать, как обычно. Диана смогла уйти с лёгким сердцем. Соседке девушка не сказала точно куда идёт, лишь призрачно намекнула на дела в сельхозтресте, предупредив, что может отсутствовать более суток. Соседка сама всю жизнь отработала в местах лишения свободы, была инвалидом (контузия от гранаты, брошенной заключёнными во время побега, сразу после атомной бомбардировки) и намёк, кажется, поняла.
Диана действительно пошла в сельхозтрест, где необходимо было организовать прополку картофеля бригадой старшеклассников. Потом забежала в школу – полила цветы и посмотрела сделанную газету. Она получилась и торжественной, и трогательной одновременно. На глазах Дианы навернулись слёзы при виде имён погибших героев. Газета как бы напомнила девушке, что теперь её очередь выполнить свой воинский долг.
За всеми хлопотами и делами Диана не заметила, как подкрался вечер. Закрыв школу на ключ и припрятав его в укромном месте, девушка направилась к Юбилейной площади. Наручных часов у неё не было, а часы в школе показывали 18.10. Спустя несколько минут Диана уже была перед входом в бывший Дом культуры, всеми называемый ДК.
Дверь оказалась открытой, но входить в неё девушка не посмела. Вдруг кто-то из мужчин ещё не телепортировался?
Спустя пару минут ожидания она увидела Соню, шагающую пешком через площадь.
- Привет, Соня. Отчего не на мопеде? – Ещё издали крикнула ей Диана.
Соня заулыбалась, и махнула рукой:
- Да ну, бензин ещё тратить. Сегодня время есть прогуляться. Да и пыльно теперь ездить. По идее, мне специальные очки нужны, а где их возьмёшь? О, не поняла! Ты у нас снайпер что ли?
Фролова с удивлением уставилась на эмблемы Дианы.
- Типа того, - не вдаваясь в подробности, ответила та.
Они вошли в фойе. Здесь творился сущий бедлам: пыль, грязь, старые стулья, полуразложившиеся тряпки и тому подобное. В целях маскировки убираться здесь запретили. Конечно, мало кто в Таре мог не знать про истинное назначение здания, но всё же такое примитивное прикрытие сохранялось.
Телепортационная машина располагалась в главном зале, отделанном специально под неё. Дверь туда была заблокирована. Соня шёпотом произнесла секретный пароль на неведомом никому языке, и звуковой сенсор распознал её голос.
Машинный зал был разделён на две части. Вначале шёл небольшой «предбанник». Здесь стояли шкафчики для раздевания и сейф с обезболивающими мазями. На первых порах людей отправляли без них, и по прибытии они испытывали адскую боль. Это ограничивало перемещение женщин и детей. Сейчас же использовались целые комплексы препаратов, частично снимающих эту проблему.
Диана открыла шкафчик №12, и сразу же увидела ключи от особого отдела и от сейфа, оставленные для неё Вотуриным. Она быстро разделась, аккуратно сложив одежду. Соня же достала телепортационную мазь и смазала ей спину. Остальное тело девушка намазала сама. Она суетилась, боялась, что задерживает ждущих её солдат. Представляла, как те сидят в таком же помещении, но уже в Техасе, проверяют оружие, обсуждают предстоящие боевые действия.
- Не спеши, - напутствовала Соня, - если что, ребята там подождут. Бывало, что кто-то задерживается, так и по часу ждали. Пока телепортация происходила на территории, где орудовали машины Скайнета, это было опасно. А сейчас – ничего страшного. Рота итак раньше времени на спецоперацию прилетает.
Они вошли в машинный зал, и Соня включила свет. Телепортационная машина – огромный металлический круг с нависающим над ним цилиндром - поражал не только формой, но и массивностью. Диана видела её впервые, но особенно рассматривать было некогда.
- Вставай в круг и расслабься, - сказала Соня, подходя к стоявшему у стены прямоугольному пульту, - встретить я тебя не смогу, поскольку не знаю времени твоего возвращения. Но, если что, я буду дома. Как вернёшься – дай знать.
Диана залезла на круг и встала в центр. Расставила ноги, развела руки, словно собиралась взлететь.
- Успеха тебе, лейте…, - услышала она, закрывая глаза.
Голос Сони оборвался, и резкий жар охватил всё Дианино тело. Она сделалась невесомой, закружилась в незримой карусели и погрузилась в тёмную бездну неведомого доселе небытия.
5.
Перемещение и возвращение в реальность было недолгим. Глаза открылись сами собой, вернув все возможные ощущения, а тело материализовалось посредством холода от металла, на котором оно, собственно, и лежало. Но момент пробуждения сопровождался каким-то резким звуком, распознать который Диане не удалось. Она даже не была уверена – реален ли он, или это какая-то акустическая иллюзия, сопровождающая перемещение.
Перевернувшись на живот, девушка увидела медленно гаснущие прожектора и, напротив, загорающиеся ровным светом тёмно-синие фонари резервного освещения. В Америке с электричеством было получше, но энергию там всё равно экономили.
Буквально по-пластунски Диана сползла со щита на пол, но тотчас вздрогнула от резкого звука.
«Пиу!» - взвизгнуло что-то за слегка приоткрытой дверью, сверкнув фиолетовой молнией.
Девушка замерла, затаив дыхание.
Чей-то отчаянный крик не оставил сомнения в происходящем:
- Не убивай!... Прошу!... Не убивай!
Новая вспышка с тем же звуком, и крик тотчас оборвался.
Сердце сжалось от страха, и Диана резко метнулась к стоявшему у стены стулу с одеждой. Однако обещанного оружия здесь не было.
Растерянно осмотревшись, на цыпочках девушка подкралась к двери, тихонько заглянула в проём и тут же отпрянула, едва не вскрикнув. Прямо перед дверью лежало распростёртое тело в белой футболке с чёрной, обугленной головой. Понять, кто именно это был, она не могла.
Но девушка успела приметить ствол автомата, лежавшего рядом с убитым. Оно было не такое как у «Калаша» - более широкое, гладкое, без прицела. Вероятно, это был излучатель «вестингауз М-25» - самый распространённый вид стрелкового оружия Американского Сопротивления.
Тихонько-тихонько, присев на корточки, самыми кончиками пальцев, Диана потянулась к этому стволу. Она старалась не дышать, но сердце предательски тарабанило в груди сильнее молота. Ему вторили и кровь в висках, и стекающий по шее холодный пот. У машин в железном черепе находились специальные сенсоры по восприятию звука и, в отличие от людей, они могли принимать и анализировать любые акустические вибрации отдельно друг от друга. То, что для человека было неким общим гулом для солдат Скайнета – полноценной аналитической информацией.
Поэтому тот, кто сейчас был в раздевалке, услышал звук нового телепортационного прибытия, и знал о Диане.
Но она об этом не думала, а, отбросив все страхи, пытаясь достать оружие. Излучатель был полегче «АК-47» и поддался сравнительно легко. А благодаря тому, что ремень его лежал рядом с убитым, а не под ним, операция прошла практически бесшумно.
Схватив «вестингауз», девушка быстро его осмотрела, надеясь увидеть на счётчике импульсов какие-то цифры. Но ничего найти не смогла. Эта панель была неактивна, так как в излучателе не было магазина.
«Может, мне лучше вернуться в Тару?» - в отчаянии подумала Диана, но тут же отбросила эту абсурдную мысль. Ведь звук включаемой телепортации привлечёт убийцу. На металлическом круге в свете прожекторов она будет как на ладони, и пристрелить её не составит труда.
В раздевалке вновь сверкнул плазменный выстрел.
«Раненых добивает», - с горечью от собственного бессилия подумала девушка, до боли сжимая «М-25». Ей хотелось найти быстрое решение, но ворваться в раздевалку с пустым излучателем было форменным самоубийством.
В учебке про ближний бой с машинами им прочитали одну-единственную лекцию. Это была даже не лекция, а видеозапись, сделанная, вероятно, где-то ближе к концу войны. На ней какой-то военный без знаков различия говорил про уязвимые места эндоскелетов различных модификаций. С жидкометаллическими моделями «Т-Х» и «Т-1000» у человека при любом раскладе не было никаких шансов. К счастью, в обычных боях они не применялись, поскольку Скайнет создал всего несколько экземпляров. Победить инфильтраторов последних моделей (от «Т-700» и выше), разработанных для глубинной разведки и внедрения в группы людей, шансы были только с применением плазмы. Эти машины обладали снайперской оптикой и легко убивали людей наповал единственным выстрелом. Необходимо было сразу же сжечь глазные инфракрасные сенсоры, или отстрелить руку-манипулятор с оружием, чтобы не дать выстрелить, после чего рекомендовалось бить прямо под череп. Обезглавленная машина функционировать не могла.
Но в сложившейся ситуации все эти рекомендации бесполезны. Надеяться можно было лишь на то, что в раздевалку проникла «шестисотка». У этих «недоинфильтратров» с резиновой кожей был серьёзный изъян – уязвимая задняя стенка черепа прямо на стыке с металлическим позвоночником. Если туда сильно ударить, или, к примеру, вонзить острую железяку, то можно серьёзно повредить несколько датчиков и расфокусировать координацию. При таких повреждениях Терминатор уже не мог точно стрелять, нормально двигаться, и у человека появлялся шанс убежать.
В раздевалке всё стихло. Неведомый убийца закончил своё чёрное дело.
Диана прижалась к стенке, затаив дыхание, и взяв излучатель за ствол, как дубину.
У двери послышались глухие шаги, она распахнулась, и человекоподобная фигура с голым торсом и в камуфлированных штанах шагнула в машинный зал.
Резко отскочив в сторону, девушка размахнулась, и изо всей силы ударила вошедшего прикладом в затылок. Она ожидала звонкого металлического звука, и собиралась пулей вылететь в раздевалку, захлопнув дверь. Но приклад легко проломил голову с каким-то неприятным, квакающим звуком. На лицо Дианы и на руки брызнула кроваво-красная жидкость.
«Человек!» - с ужасом поняла девушка, выпуская «вестингауз» из рук. Вошедший резко обмяк, выронив из рук излучатель, и упал на пол лицом вниз.
- Не умирай! – в отчаянии закричала Диана, бросившись к неизвестному и перевернув его на спину.
Перед ней лежал, раскинув руки, бригадир леспромхоза, водитель комбайна сельхозтреста, рядовой Саша Данилов.
6.
- Не умирай, Сашечка! Не умирай!
Диана рыдала, пытаясь делать Данилову массаж сердца.
Кровь из огромной раны на затылке растеклась по полу. Девушка уже чувствовала её под своими коленями. И лишь приподняв голову Саши, и увидев на пальцах крупицы серого вещества, Диана поняла, что спасти его невозможно.
Оставив Данилова и отшвырнув излучатель, она отползла в сторону, закатываясь в рыданиях.
Когда и шок, и слёзы иссякли, Диана долго лежала на полу, поджав ноги. Кое-как совладав с собой, она всё же нашла силы встать.
Выйдя в раздевалку, девушка увидела ужасающую картину. Вся рота одиннадцать человек, не считая Данилова, лежали мёртвыми на полу. Шкафчики для раздевания и стулья были повалены, раскидано обмундирование, рюкзаки, излучатели. Лица у многих ребят были сожжены и обуглились. Майор Фролов и капитан Вотурин лежали вместе, за одним из шкафчиков. Оба были одеты в камуфляжные костюмы. Тут же валялись каски с противопыльными очками и их «вестингаузы». Плазменные заряды разворотили им грудь и живот, у майора была оторвана правая кисть.
Диану начало трясти, к горлу подступила рвота. Как в тумане, девушка дошла до наружной двери и нажала на кнопоку электронной панели. Засветилось светло-зелёное табло, и мягкий женский голос произнёс:
- Please tell me the password. (Пожалуйста, скажите пароль – англ.)
Пароль Диана не знала. Ей оставалось только ждать прихода американцев.
Повернувшись, девушка поняла, что не в силах здесь больше находиться. У войны не женское лицо, и пересилить себя, абстрагироваться от произошедшего она была не в состоянии. Ей хотелось рыдать, бить кулаками в дверь, кататься по полу в истерике. Но всё-таки что-то внутри удерживало её от всех этих безумных, бессмысленных действий. Диана словно оцепенела. Она вспомнила и день присяги, и вчерашний разговор с Фроловым, и, особенно, слова Вотурина о готовности стрелять по своим. Как быстро и как страшно они сбылись!
То, что Данилов сделал с ребятами, стёрло у Дианы всякую жалость к нему. Впервые в жизни девушка поняла, как близка смерть на этой войне, как тихо, совсем незаметно она крадётся за каждым, поджидая удобного момента. Её шаги нельзя распознать по «бухающим» ударам железных ног. И не всегда вестником её выступают безжизненные машины с красными глазами. Но самое страшное, это когда она принимает облик близкого, родного, проверенного человека.
«Нужно принять решение, - закрыв глаза, шептала Диана. – Нужно понять, что мне делать: вернуться, или остаться здесь».
Обхватив голову руками, она медленно опустилась на пол, оперевшись на глухую бронированную дверь и попыталась собраться с мыслями.
Если оставаться – то её будут допрашивать американцы. Они обязаны провести расследование и сообщить в Москву об обстоятельствах гибели роты. Но допрос и выяснение всех деталей может занять много часов. Тем более, что она тоже попадает под подозрение. А значит Диана, не успеет провести операцию, порученную Вотуриным. Следовательно, оставаться здесь она не имеет права. Ребятам не помочь, а обстоятельства гибели роты она опишет в отчёте по боевой практике и в специальном рапорте, если потребуется.
«Но убил ли всех именно Данилов?» - спрашивала себя Диана. Ведь здесь, в раздевалке, могло произойти всё что угодно. К примеру, Данилов мог уничтожить настоящего врага, и сейчас он лежит здесь, среди ребят…
Мысль о роковой ошибке была Диане особенно невыносима. Но всё же она понимала, что эта вероятность чрезвычайно мала. Она слышала крики раненых, видела вспышки плазмы. Ребят убивали. Убивали безжалостно и хладнокровно. И никто, кроме Данилова этого сделать не мог.
Одеревеневшими пальцами девушка стала поднимать с пола излучатели, и смотреть, есть ли среди них те, что с зарядами. Ни одного такого «вестингауза» не оказалось.
Диана не сомневалась в виновности Саши. Она поняла, что в разгаре боя он не слышал её прибытия, а потому и смело вошёл в машинный зал, уверенный, что там никого нет.
«Домой! – решила Диана, - я должна вернуться домой».
Стараясь не смотреть на ребят, она вернулась к машине. Её взгляд случайно упал на распростёртое тело Данилова, и она вдруг увидела на тыльной стороне его левой руки красную татуировку в виде штрих-кода. Диана вспомнила, что такие коды машины делали для некоторых пленников с целью их дальнейшего использования. Пока человек был нужен, его держали под присмотром. Но после выполнения миссии - ликвидировали, как и прочих.
«Он был в плену!» - догадалась девушка и, опустившись на колени, долго рассматривала татуировку. Она была сделана лазером, но что скрывалось за ней – понять было невозможно.
Диана плохо знала Данилова. По работе они не пересекались, в школе вместе не учились. Саша тоже был коренным тарянином, но ничем особенным не выделялся. Работал хорошо, взысканий не имел.
Подойдя к умывальнику, девушка начала смывать с себя липкую кровь. Её следы, казалось, были везде: на руках, ногах, лице, груди. Диане хотелось избавиться от неё как можно скорее, и она делала это со злой, неестественной силой.
Закончив, девушка вытерлась лежавшей на стуле камуфляжной курткой и, подойдя к пульту телепортационной машины, нажала кнопку запуска. Взойдя под лучами прожектора на металлический круг, Диана повернулась лицом к двери в раздевалку. Распростёртое, окровавленное тело Данилова было последним, что девушка увидела перед прыжком.
Продолжение по ссылке: http://proza.ru/2022/01/04/265
Изображения с сайтов:
pobedarf.ru
smgrf.ru
quora.com
m.fishki.net
strangeplanet.ru
www.auction-imperia.ru
marketwatch.com
vectorstock.com
catherineasquithgallery.com
Полный список произведений автора – по ссылке http://proza.ru/avtor/demits