Глава 1. Белая ворона
Прослужив четыре года, после окончания Харьковского ВАТУ, в авиационном полку, я принял решение поступать в высшее учебное заведение. Первая попытка оказалась не очень удачной, но и очень полезной, я узнал много нового о высшей военной школе. А поскольку в полку я зарекомендовал себя, как перспективным специалистом среднего звена, то меня не очень хотели отпускать на очную учёбу, а всё сделали, чтобы я на следующий год подал рапорт на заочное обучение, предложив мне должность с довольно хорошей перспективой и ещё на пять лет остаться служить за границей, так как полк базировался на территории ГДР, в составе ГСВГ.
Я не возражал против этой сделки с командованием. Но по результатам сдачи вступительных экзаменов во Франкфурте-на-Одере, мне сказали, что я могу претендовать на очное обучение в Рижском высшем военном инженерном авиационном училище имени Якова Алксниса, о котором я до этого времени ничего не слышал. Со стороны мандатной комиссии было только одно условие, что я договорюсь с командирами о переводе меня из разряда заочников на очное обучение. Я согласился на это условие, так как не знал всех "подводных камней" этого условия.
А камнями преткновения оказались, что кадровые органы не пришлют вместо меня замену в полк, так как в планах на год я не был включён на замену, в случае моего поступления на очное обучение и замена придёт только через год. В планах я числился, как поступающий на заочное обучение и не обеспечивался заменой, в то время, как кадры боролись за каждую штатную единицу.
С другой стороны, я был включён в план на выдвижение на вышестоящую должность, как перспективный офицер. Именно из-за этого мой отъезд из части очень затянулся, мне пришлось решать эти вопросы не совсем обычным способом. Поэтому я прибыл в Ригу за несколько дней до начала учебных занятий, где тоже пришлось объясняться по этому поводу.
Именно по этой причине мне пришлось познакомиться сразу со всеми моими новыми начальниками и командирами. Хорошо, что не со всеми сразу, хотя и поочерёдно устал объяснять всем о причине моей задержки, так как все решили, что я немного погулял по дороге, пользуясь временем переезда из Группы войск в Прибалтийский округ.
Особенно подробно со мной беседовал начальник 1-го факультета подполковник Писарев Виктор Николаевич. Выслушав, не очень внимательно мои объяснения, он дальше устроил мне настоящий экзамен на предмет знаний обязанностей по той должности, которую я на то время исполнял. Он сначала засомневался, что пять лет назад выпускавшийся из среднего училища старший лейтенант, исполнял должность заместителя командира эскадрильи по инженерно-авиационной службе (ИАС). Виктор Николаевич засыпал меня вопросами об отказах, об их оформлении, о моей роли в этом процессе, о регулировочных и регламентных работах. А узнав, что моя эскадрилья была вертолётная, заставил рассказывать меня об особенностях эксплуатации вертолётов. Дальше - больше. Он начал интересоваться моим семейным положением, у меня к этому времени было двое детей. Спросил, почему я не привёз семью в Ригу, а отправил её к родителям.
Беседовал начальник факультета со мной долго, хотя от этой беседы я не устал и видел, что мои ответы, если и не устроили его, то явного неудовольствия не вызвали. Беседа закончилась словами:
- Хорошо. Идите, включайтесь в учебный процесс.
Такой результат первой беседы с начальником факультета произвёл на меня приятное и неизгладимое впечатление. Я понял, что здесь я нужен и меня здесь ждали.
Следующая беседа с начальником факультета у меня состоялась через неделю после начала занятий. Я как-то не думал, что среди полторы сотни слушателей начальник факультета вообще обо мне когда-то вспомнит. Но перед очередной лекцией подполковник Писарев заглянул в нашу аудиторию и спросил старшину курса Саню Кудряшова:
- А где у вас старший лейтенант Хандурин?
Саня Кудряшов сразу окликнул меня и, когда я подошёл, Виктор Николаевич сказал:
- Хандурин, зайдите ко мне в кабинет, после занятий.
Я ответил:
- Есть! - и в это время в аудиторию вошёл преподаватель-лектор.
В перерыве Кудряшов спросил меня, зачем меня вызывает подполковник Писарев:
- Ты нигде, ничего не натворил? - на что я ответил:
- Да, нет, - но сам как-то забеспокоился:
- Мало ли чего!? - Вызов к начальнику, всегда происходит по какой-то причине, но отогнал разные мысли.
После занятий, когда пообедал, я пришёл к кабинету начальника факультета. Не очень решительно постучался и услышал громкое:
- Входите!
Я зашёл в кабинет и доложил о прибытии.
Виктор Николаевич, сказал:
- Берите стул и садитесь поближе, - и начал издалека.
Говорил он о том, что сейчас у нас пока нет большой учебной нагрузки, а я здесь, без семьи, у меня есть свободное время и я могу помогать ему готовить учебное пособие по начертательной геометрии, курс которой он будет нам читать.
Начальник факультета показал мне несколько рисунков и сказал, что их надо воспроизвести на кальке и это будут условия задач для учебного пособия по начертательной геометрии.
Теперь я начал понимать, что наш начальник не просто командует факультетом, но и будет читать нам курс начертательной геометрии. За эти несколько дней в училище я узнал, что подполковник Писарев человек особенный. Он, работая инженером в полку, подготовил материал для кандидатской диссертации, затем поступил в адъюнктуру при Академии им. Н.Е. Жуковского, окончил успешно обучение в адъюнктуре, защитил кандидатскую диссертацию и был назначен после этого на должность начальника 1-го факультета в Рижское ВВАИУ имени Якова Алксниса, которое только перешло, в этом году, на обучение по программе высшей школы. На набор, это был первый набор по этой программе.
Казалось бы, руководи себе факультетом и никаких тебе забот, но подполковник Писарев хотел сам "побывать в шкуре" преподавателя только Становившегося на крыло" нового факультета, где коллектив педагогов был собран из разных учебных заведений и программа первого курса, как говорят, "только сшивалась". Ему самому хотелось видеть все проблемы, как в воспитательной работе, так и в учебном процессе.
Над заданием начальника факультета я работал весь первый семестр. Эта работа меня не утомляла и не отрывала от занятий, так как нарисовать на кальке несколько рисунков в неделю для меня не составляло особого труда. Сложность только была в том, чтобы не допустить ни одной помарки. Все рисунки я сдавал начальнику лаборатории кафедры, Грише Майзенбергу, а он уже там всё компоновал и трансформировал в пособие. Само пособие Виктору Николаевичу помогали готовить преподаватели кафедры Фадеева Инга Петровна и Эглите Элита Августовна. В дальнейшем они вели у нас практические занятия по начертательной геометрии и черчению.
Как мне и показалось с самого начала, подполковник Писарев, по существу, был в учебном процессе "белой вороной", как очевидно и в строевой части. Его принципиальность, в большей степени, распространялась не на его подчинённых, а на него самого, он старался быть примером для факультета во всём. Из-за этого он нам казался педантом.
Он не мог устраивать разносы преподавателям за их упущения, если сам не побывал "в шкуре преподавателя" учебного заведения на этапе становления, когда не хватает пособий, нет хороших учебников, нет прекрасно подготовленных аудиторий. Начальник факультета сам хотел всё это видеть и чувствовать, участвуя в учебном процессе. Это ещё было и по той причине, что он был моложе тех офицеров-лекторов, которых в училище направляли из других учебных заведений, от которых там иногда пытались избавиться. Он должен был показывать им пример, хотя это очень трудно было делать. Но он очень старался, иногда, как нам казалось, даже чересчур. Но такие уж были у него критерии по отношению к себе и к другим.
Особенно бескомпромиссно он подходил к дисциплине и воинскому порядку. Некоторые преподаватели считали, что учебный процесс предполагает некоторые послабления в воинской дисциплине и вот тут подполковник Писарев был непреклонен. Он считал, что любые послабления в воинском коллективе приводит его к студенческой необязательности, расхлябанности и расслаблению между экзаменационными сессиями. И Виктор Николаевич скорее всего был прав, так как у офицеров-слушателей были не стипендии, как у студентов, а должностные оклады, какие они получали в полку за службу и работу на технике. А вот в этой логике, возразить нам начальнику факультета было абсолютно нечего, хотя многим его строгий подход к нам не нравился. Но на всех не угодишь.
Как начальник факультета, подполковник Писарев, боготворил ещё одну сторону своей деятельности - учебный процесс. К нему он относился, как к "священной корове". Он вводил в учебный процесс новшества, которые к этому времени появлялись и особенно ревностно относился к дидактическим основам в учебном процессе и всегда на офицерское собрание факультета приглашал ведущих преподавателей, которым слушатели могли высказать какие-то небольшие претензии о стиле чтения лекций, темпа лекций или недостаточности консультаций. Особенно мы не "выступали", всё-таки побаивались ответных реакций со стороны преподавателей, но иногда всех в чём-то "прорывало" и все шумно возмущались, что показывало об упущении в преподавании каких-то дисциплин, особенно, когда это касалось общеобразовательных дисциплин, которые усваивались нами на двадцатипятилетнем возрасте трудновато.
Далее Виктор Николаевич нашёл способ, как безболезненно для нас, можно донести до него огрехи учебного процесса. Все наши претензии и пожелания мы высказывали старшине курса Сане Кудряшову, а он уже докладывал об этом начальнику факультета, после чего срабатывала обратная связь. При этом подполковник Писарев сам уже решал, может ли он загружать нашими просьбами преподавателей или это противоречит правилам высшей школы. Большинство же наших претензий к учебному процессу быстро устранялись и мы были благодарны смелости начальника факультета, так как, чтобы разрешить противоречия между маститыми педагогами и рядовыми слушателями, надо было иметь смелость и настойчивость. Педагоги могли к нам, слушателям, предъявлять завышенные требования и убедить их в противном было бы довольно трудно. Надо сказать честно, что иногда такие случаи и возникали и к чести начальника факультета, он их умело нейтрализовал.
Подполковник Писарев был беспощадным к лентяям и к любителям употреблять спиртное. И в том, и в другом случае он никогда не защищал таких слушателей. В то же время Виктор Николаевич всегда боролся за справедливые оценки, чтобы преподаватели не занижали оценки в воспитательных целях, хотя таких преподавателей у нас было не так много. Были, наоборот, педагоги, которые защищали нас, слушателей.
Например, полковник Григорьев Юрий Павлович, прибывший к нам тоже из Академии им. Н.Е.Жуковского и читавший курс сопромата, имел свою точку зрения, с которой подполконик Писарев не соглашался.
Юрий Павлович говорил:
- Как я могу поставить "неуд" слушателю, который окончил десятилетку, среднее военное училище, прослужил без замечаний несколько лет в полку, прекрасно выполняя свои обязанности и прослушал курс у нас в училище. Это мы что-то не дорабатываем, если человек с таким послужным списком не может ответить на "удовлетворительно".
Разумеется, мы, слушатели, с восхищением воспринимали позицию полковника Григорьева, хотя начальник факультета говорил, что Юрий Павлович расхолаживает и размагничивает нас от концентрации наших усилий в стремлении к отличным показателям в учёбе. Дебаты на этих уровнях не мешали нам с пониманием относиться к позиции подполковника Писарева.
Глава 2. Нулевой цикл факультета
Когда мы начинали 1967-68 учебный год, то никакого факультета №1 в Рижском ВВАИУ имени Якова Алксниса по существу не было, были только разные планы и распоряжения.
Училище весной этого года перепрофилировали из среднего в высшее. До этого оно готовило радистов и связистов для частей авиации ВМФ. Для двух других факультетов, радио и авиационного оборудования кое-какая учебная база была, были и преподаватели. А вот для нашего факультета ничего не приготовили: ни помещений, ни пособий, ни педагогов - всё делалось "с колёс". Да и что можно было сделать для высшего учебного заведения с начала весны и до начала осени? Но мы начинали учиться и почти не чувствовали, что чего-то не хватает, так быстро проходило становление. И это была заслуга начальника факультета, подполковника Писарева.
Под учебные аудитории были переделаны несколько казарменных помещений, а общеобразовательные лекции нам читали в актовом зале училища. Хотя из актового зала не так просто сделать лекционную аудиторию, но мы особых неудобств не испытывали, хотя тем, кто садился на "галёрку", приходилось трудновато конспектировать лекции.
Начальник факультета понимал наши проблемы, а на наши претензии и предложения сразу же реагировал. Пока мы изучали высшую математику, физику, химию и другие общеобразовательные курсы, аудитории факультета наполнялись вполне современным "железом" - препарированными авиадвигателями, макетами самолётных агрегатов и систем.
Подполковник Писарев сам читал нам два курса: начертательную геометрию и основы теории вероятности. Основы теории вероятности в дальнейшем должны были обеспечивать три базовых дисциплины: надёжность авиационной техники, безопасность полётов летательных аппаратов и боевая эффективность авиационных комплексов. Всё это мне стало известно с самого начала, так как начальник факультета по-прежнему привлекал меня к подготовке учебных пособий для слушателей нашего факультета. В последствии он сказал, почему я попал в зону его внимания. У меня в личном деле он увидел запись, что и в среднем училище, и в авиационном полку я принимал участие в изготовлении учебных пособий и участвовал в рационализаторской работе. А мне это было интересно.
Слушать лекции подполковника Писарева было интересно ещё и потому, что он ещё не стал педантом-педагогом, а оставался пока больше авиационным инженером с педагогическим уклоном. Он понимал, как нам трудно от "железа" в строевой части переходить к теории вероятности или математической статистике.
Когда Виктор Николаевич написал на доске основную формулу Теории вероятности, формулу Байеса, то мы сразу же зашумели, не понимая её смысла. Но он остановил нас и предложил нам пойти по пути самого Байеса, как тот бросал монету с орлом и решкой и рассказал, как просто выводится эта формула. Мы тогда несколько дней на самоподготовке бросали монету и сами считали сколько раз она упадёт орлом вверх, а сколько - решкой. И нам тогда показалось, что мы сами вывели эту формулу. Так подполковник Писарев приучал обыкновенных авиационных техников мыслить категориями теории вероятности, чтобы мы в дальнейшем становились гарантами надёжности, безопасности и эффективности в авиации. И это ему удавалось.
Параллельно с работой по руководству факультетом и чтением лекций, Виктор Николаевич искал по всем ВУЗам педагогов для базовых авиационных дисциплин, которые должны были читаться через год. На кафедру аэродинамики и динамики полёта он пригласил из Москвы доктора технических наук полковника Рулёва, а на кафедру сопромата - члена-корреспондента Латвийской Академии наук Айбиндера, который прямо-таки внушал нам, что мы ни чуть не глупее его, а он только на пол секунды быстрее нас соображает и любил повторять:
- Может быть вы здесь, в Риге, и умный человек, но у нас, в Одессе, вы были бы еле-еле идиот.
Мы его обожали за то, что он никогда не ставил "неуды", обосновывая это тем, что:
- Поставишь Вам "неуд", а Вы будете гордиться, что проиграли в споре у доски не кому-нибудь, а членкору академии. Нет уж, увольте. Получите своё "удовлетворительно" за правильную терминологию и пусть Вас всю жизнь мучает совесть.
А затем добавлял:
- Хотя, что я говорю! Для Вас - пять минут позора, а зачёт на всю жизнь. Вот сдадите мне сопромат и можете жениться.
Это он добавлял, зная, что большинство из нас были женаты.
Приглашённые на факультет педагоги были настоящими личностями, которыми мы реально гордились, что они у нас преподают.
Начальником кафедры конструкции и прочности летательных аппаратов Виктор Николаевич пригласил доктора технических наук подполковника Виноградова Ростислава Ивановича. Кроме научных работ, подполковник Виноградов был известным специалистом в истории развития авиации и его книгой "Самолёты СССР" многие начинающие авиации зачитывались. Он лично был знаком со многими конструкторами советских самолётов и даже одно время работал рядом с ними.
Подполковник Писарев знал, что Ростислав Иванович хороший организатор и поручил ему возглавить на факультете научно-техническое общество и слушательское (затем, курсантское) конструкторское бюро.
Факультет начал расширяться и ему уже не хватало места в старых зданиях училища. Тогда начальник факультета "выбил" в Москве, в ВУЗ ВВС средства, на лабораторный корпус, в котором и разместился с 1971-го года 1-й факультет. Уже через короткое время огромное здание было построено и мы уже учились в новом лабораторном корпусе.
Теперь у факультета был лабораторный корпус с лекционными аудиториями и классами-аудиториями для лабораторных работ, и практических занятий. Был тренажёрный класс и аэродинамическая труба.
У факультета был огромный ангар, построенный ещё в начале века, где располагалась кафедра конструкции и прочности летательных аппаратов, а также вместительная приангарная бетонированная стоянка самолётов, куда уже начала поступать новая техника: МиГ-25, лидерные МиГ-23, последние модификации МиГ-21 и современные вертолёты. С заводов поступали смонтированные стенды для учебных классов различных самолётных систем и действующих макетов систем и агрегатов.
Постепенно стали вырисовываться на факультете и кафедры, хотя на них было от двух до пяти человек. Это были начальники кафедр или лица исполняющие их обязанности и старшие преподаватели, они готовили лекционные и методические материалы по курсам, которые должны были вскоре изучаться на кафедрах.
Когда мы впервые построились курсом 1-е сентября, то на приангарной стоянке было три МиГ-19, пять Ил-28 и вертолёт Ми-4. Уже через несколько месяцев в ангаре и на приангарной стоянке появились Як-28, два МиГ-21 и два Су-7. К этому времени приангарная площадка считалась учебным аэродромом, хотя там никаких аэродромных занятий не проводилось, мы изучали только общеобразовательные предметы.
Мы как-то смутно представляли, как будем изучать технику, так как даже с новыми прибывшими самолётами, это была не та техника, которая нужна была для подготовки современного авиационного инженера. На одном из собраний нашего курса, начальник факультета обрисовал нам, как он видит наш новый учебный аэродром к тому времени, когда нам надо будет выходить на практические занятия по практическому обслуживанию авиационной техники. А ведь в это время не было даже определено место, где будет размещаться учебный аэродром. Подполковник Писарев оказывается представлял наш учебный аэродром таким же, как и учебный аэродром в Академии имени Н.Е.Жуковского, по программе которой мы учились и ставил задачи сделать его именно таким.
Кроме классических инженерных дисциплин на факультете Виктор Николаевич добился, чтобы в училище впервые разрешили открыть дополнительную кафедру, где читались бы совершенно новые курсы, такие как "Безопасность полётов летательных аппаратов" и "Боевые авиационные комплексы и их эффективность". В то время это был прорыв в неизвестность. В военно-воздушных силах только создавалась служба по безопасности полётов, а на факультете подполковник Гущин Виктор Кузьмич уже готовил лекции и практические занятия по курсу "Безопасность полётов летательных аппаратов".
Была у подполковника Писарева ещё одна забота, которая лихорадила и наш курс, и факультет. Это - отсутствие жилья для офицеров-слушателей и их семей. Дом под общежитие офицерского состава начали строить со второго семестра нашего обучения и строили довольно быстро, но за это время у многих слушателей возникали проблемы с жильём, которые, к сожалению, ни начальник факультета, ни начальник училища не могли решить. Но Виктор Николаевич составил себе график и с замполитом факультета регулярно, раз в неделю наведывались на стройку и очень подробно разбирались, по какой причине задерживается строительство. Зная его принципиальность, строители старались вкладываться в график, чтобы избежать разговора с начальником факультета. Только благодаря настойчивости подполковника Писарева мы в середине четвёртого семестра (8 мая 1979 года) вселились в новые квартиры офицерского общежития и наши мытарства с жильём закончились.
Обстановка на факультете входила в ритм высшего учебного заведения. К этому времени на факультет был произведен третий набор слушателей-офицеров и он стал последним, так как четвёртый набор был уже из гражданской молодёжи.
Теперь курсантов Виктор Николаевич доверил своим заместителям и курсовым командирам, а офицерами-слушателями занялся вплотную и основательно. Во-первых мы уже выходили на ремонтную и заводскую практики, а во-вторых, нам уже выделили дипломных руководителей и мы собирали материалы для дипломных работ и дипломных проектов, хотя до проектирования было ещё очень далеко.
В это время перед факультетом Главком ВВС поставил задачу - выпустить в один год из нашего училища сразу два курса, так как в Вооружённых Силах выявился недостаток офицеров-руководителей с высшим образованием (госприёмка, НИИ ВВС, авиационные полки). Поэтому нам сократили срок обучения на четыре месяца, не сокращая академической программы обучения, а следующему за нами курсу сократили учебную программу на год. Мы выпускались к 23 февраля 1972 года, а следующий курс выпускался в июле месяце этого же года. На число часов занятий не сокращали, а уплотнили сетку расписания. Это была основная головная боль уже полковника Писарева, так как на два курса руководителей дипломных проектов на кафедрах не хватало.
Глава 3. Мечтатель с "бетонки".
Мы знали нашего начальника факультета, как командира и начальника, который даёт взбучку каждому, кто нарушает порядок в высшей военной школе, то бишь, в училище.Мы знали, что он принципиальный, как по отношению к нам, так и по отношению к себе.
Однако, в суете учебных дел, мы не всегда замечали, что подполковник Писарев настоящий мечтатель. Мечтатель, который большую часть предыдущей работы и службы в авиации провёл на "бетонке", то есть, обеспечивая исправность и надёжность авиационной техники на аэродромах. И только близость того места, где он служил, к Академии имени Н.Е.Жуковского, позволила ему реализовать те начальные мечты, которые у него появились "на бетонке", с первых дней настоящей работы с авиационной техникой.
В авиационном полку он собрал бесценный статистический материал, с которым пришёл в адъюнктуру Академии, защитил кандидатскую диссертацию и после этого был назначен на должность начальника факультета в Рижское ВВАИУ имени Якова Алксниса, которое только стало высшим в системе ВВС.
Это, на моей памяти, был единственный случай в ВВС, когда инженера из строевой части, в звании подполковника, назначали на должность начальника факультета высшего училища, сразу после адъюнктуры и защиты диссертации. Я не беру пример, когда инженера из дивизий или воздушных армий назначали даже начальниками училищ, это просто повышение по служебной лестнице, не связанная с научно-педагогической деятельность. Им надлежало только командовать.
Уже с первых дней знакомства с Виктором Николаевичем Писаревым, было видно, что у него есть желание совершить, если не революцию, то хотя бы переворот, в подготовке кадров для всей системы Военно-воздушных сил, а не только для строевых частей, как это было в других учебных заведениях, в том числе и в Академии ВВС имени Н.Е.Жуковского, где выпускали "просто инженеров ВВС".
С первых дней существования факультета, подполковник Писарев вёл работу в верхних структурах ВВС, чтобы выпускников факультета назначали на должности не только в строевые части, но и в военные представительства в системе Министерства авиационной промышленности, в ВУЗ ВВС и даже в космические структуры, а также в авиационные КБ и ОКБ.
Виктор Николаевич настаивал, чтобы факультет назывался "Эксплуатация и обслуживание авиационных комплексов и пилотируемых космических аппаратов", но остальные факультеты и руководство училища начали возражать и что-то там, в Москве, не получилось. Тогда факультет получил наименование "Факультет пилотируемых летательных аппаратов". Значительно позже руководство училища очень сожалело, что не поддержали идею Виктора Николаевича.
Нельзя было сказать, что начальник факультета был фантазёр, так как всё, о чём он рассказывал нам на офицерских собраниях факультета, было реально выполнимо, но в наших условиях было трудно достижимым. Обещания же свои подполковник Писарев выполнял, хотя строго спрашивал с тех, кто давал ему какие-то обещания, но не выполнял.
Мы как-то слабо верили в то, что начальник факультета обещал, что для первого выпуска, нашего выпуска, добьётся хороших мест для распределения после выпуска из училища, так как это сразу станет престижным учиться в РВВАИУ имени Якова Алксниса. И он этого добился. Распределение наших выпускников было таким, что все остальные ВУЗы нам завидовали. Другое дело, что не все наши выпускники смогли реализовать себя в тех НИИ, военпредствах и ВУЗах, куда были распределены. Но это уже другое дело, не зависящее от начальника факультета, хотя он всегда напоминал:
- Не забывайте, что первое время на новом месте вы работаете на свой авторитет, а только потом, авторитет будет работать на вас и на ваш успех.
Некоторые выпускники этого не усвоили или забыли слова начальника факультета.
Учёбе в Рижском ВВАИУ, а затем получить назначение в престижные НИИ, КБ или престижный ВУЗ - этому завидовали даже некоторые выпускники Академии имени Н.Е.Жуковского, которая считалась колыбелью научных и педагогических кадров для ВВС.
Подполковник Писарев, в то же время был идеалистом, так как считал, что каждый, кто пришёл в авиацию, должен быть влюблён в свою специальность и, что только тогда ему будет легко работать и служить. Вот поэтому он не понимал, как можно было стремиться поступать в высшее заведение и не выкладываться во время учёбы. Виктор Николаевич даже не предполагал, что некоторые офицеры затратили такие огромные усилия при поступлении в ВУЗ, только для карьерного роста или чтобы избавиться от работы на аэродроме, избавиться от работы на сложной технике.
Начальник факультета настаивал, чтобы каждый преподаватель увязывал свою лекцию или своё практическое или лабораторное занятие с тем, что понадобится офицеру-слушателю в его дальнейшей работе. Особенно он требовал этого от преподавателей специальных дисциплин: аэродинамики, теории двигателей, конструкции самолётов и двигателей.
Особенно внимательно начальник факультета следил за профессиональным ростом всех офицеров постоянного состава факультета. На факультете был разработан план-график профессионального роста, начиная с младших офицеров, начальников отделений кафедр и заканчивая профессиональным ростом молодых преподавателей.
Младшие офицеры с высшим образованием готовились к поступлению в адъюнктуру или занимались научной работой в научно-исследовательских лабораториях, которых на факультете было три. Старшие офицеры готовились к защите кандидатских или докторских диссертаций. Подполковник Писарев считал, что если он смог подготовить материл для защиты кандидатской диссертации в жёстких условиях строевой части, то в условиях учебного заведения, сделать это значительно легче, если у офицера есть опыт работы на авиационной технике в полку.
Теоретически начальник факультета был прав, но за те требования, которые он ставил перед любым офицером, которого он брал к себе на факультет, многие офицеры считали его "мечтателем", так как не могут все быть кандидатами или докторами наук. По этим вопросам на факультете, среди постоянного состава часто возникали не только дебаты, но и профессиональные споры. Например, полковник Григорьев Юрий Павлович, который заведовал кафедрой "Теория механизмов и деталей машин", говорил, что ему будет неинтересно работать, когда вокруг будут кандидаты и доктора наук. Как он говорил:
- Тогда негде будет яблоку упасть, одни Ньютоны вокруг. Все законы тяготения уже известны и тогда кандидаты и доктора наук будут безработными, так как падающих яблок на всех не хватит.
Виктор Николаевич обижался на полковника Григорьева за такой упрощенческий подход к профессиональному росту всего постоянного состава. А Юрий Павлович говорил, что начальник факультета хочет всех занять "под завязочку", чтобы у них не было времени заходить в пивные и закусочные, что за некоторыми на факультете наблюдалось. А вот к этому подполковник Писарев относился очень строго, это у него считалось самым большим дисциплинарным проступком.
Как мечтатель-идеалист, начальник факультета считал, что если он будет во всём идеальным, то он сможет требовать от своих подчинённых тоже быть идеальными во всех отношениях. Но как-то в этом вопросе у него было не много согласных с ним. Весь факультет понимал стремление Виктора Николаевича поднять факультет на новый уровень во всей системе ВВС, но активно помогать ему не стремились, уж очень затратной казалась эта идея. Не многие стремились принести себя в жертву учебному процессу на факультете. Сторонников идеализации учебного процесса на факультете у его начальника было не очень много. Так, по мере необходимости все старались, но чтобы так отдавать себя, как сам Виктор Николаевич, стремились не многие, да и то, только на словах и лозунгах и нам, как слушателям, это было видно, как никому другому. И в этом мы даже сочувствовали подполковнику Писареву, так как многие из нас пришли в училище ещё большими идеалистами.
(Продолжение следует)
Читать в полном варианте: http://proza.ru/2018/09/13/1840