Заходя в наше кафе, вы попадаете в настоящий Египет
(Реклама)
Это кафе было основано в 1908 году немцем, который продал его в 1914 году французу по имени Генри Бер. Тот и назвал кафе "Риш" по примеру знаменитого парижского кафе. Незадолго до окончания первой мировой войны кафе купил грек, служивший официантом у француза. Он расширил кафе, сделал ему подобающий ремонт. Сейчас им владеет некто Мажди Михаил. И это первый арабский хозяин кафе.
Арабские кафе вообще, а каирские в частности – особое явление в жизни города и его обитателей. В кафе можно встретить богатого торговца и человека только что чистившего ему обувь за одним столиком играющими в нарды. Здесь заключаются сделки, а чаще всего сюда приходят просто поболтать, обсудить последние новости рынка и политики, выразить свое возмущение или одобрение происходящим, поспорить, порой до хрипоты или просто посидеть за кальяном или чашечкой кофе и послушать о чем говорят другие. Среди бесчисленного множества каирских кафе и ресторанов есть такие, которые, как говорят их завсегдатаи, источают аромат истории. Кафе Риш из числа таких исторических кафе. Оно расположено на улице Талаат харб, в аристократическом квартале, недалеко от одноименной площади. Когда-то этот участок земли купила себе семья короля Фарука. Поэтому частыми гостями здесь были аристократы, что позволяло говорить о некоторой атмосфере свободы, которой отличалось кафе вплоть до конца сороковых годов прошлого столетия.
Хозяин кафе очень печется о том, чтобы посетители окунулись в атмосферу первой половины двадцатого века. Этому способствует старинная или стилизованная под старинную барная стойка, винная бочка из мореного дуба, телефонный аппарат начала века, патефон, да и сам бармен в традиционном смокинге с бабочкой. В 1992 в Каире произошло землетрясение. В стенах и полу образовались большие трещины. При проведении ремонтных работ был обнаружен узкий проход, ведущий в подвал, буквально забитый прокламациями времен революции 1919 в Египте. Особый шарм придают кафе старые фотографии, на которых совсем еще молодые, давно покинувшие этот мир писатели, поэты, артисты и конечно несравненный "арабский соловей" Ум Кальсум, которая молодой девчонкой приехала в Каир, чтобы спеть первые свои песни в кафе Риш. Но, пожалуй, самый известный завсегдатай кафе – это знаменитый писатель, гордость Египта Нагиб Махфуз.
Его жена рассказывала, что Нагиб никогда не изменял своим привычкам. Вставал каждый день в шесть утра. В половине седьмого выходил из дому на прогулку, доходил до своего любимого кафе Риш, выпивал там чашечку кофе. После чего возврашался домой к девяти и до половины второго работал дома. По четвергам он любил собирать друзей в кафе Риш в послеобеденное время. Приходил, садился за столик и слушал, о чем они говорят и спорят. Когда-то в молодости он и сам не прочь был поспорить. Особенно в военные и послевоенные года. В кафе всегда собиралось много всякого народу. Бывал даже сам король Фарук. Потом все больше приходили офицеры. Тоже спорили, что-то бурно обсуждали. Спустя несколько лет он узнал их на фотографиях в газетах. «Свободные офицеры» - Гамаль Абдель Насер, Анвар Садат… Только вот после их бурных обсуждений все в кафе стали говорить шепотом, и политику редко кто обсуждал, разве какой-нибудь бродячий сапожник. За столиком у окна всегда сидел серьезный мужчина в штатском, но по выправке и манерам сразу видно было, что военный. Он много курил. В основном сигареты, кальян не заказавыл, в нарды ни с кем не играл. И еще у него был колючий взгляд. Люди, которые много говорили о политике и недружелюбно про новую власть, стали как-то вдруг пропадать. Во всяком случае, в кафе их больше никто не видел. Нагиб Махфуз тогда уже был довольно известным писателем и даже лауреатом кое-каких премий. Его знали как автора исторических романов «Родопис», «Борьба Фив», «Перст судьбы». Позже он опишет ужасы арестов, проводимых в те времена секретной полицией Насера, в своей знаменитой повести "Карнак". Сюжет этой повести он почерпнул из разговоров, которые велись в кафе Риш. И все-таки тогда он решил не искушать судьбу, а переместился на время в другое знаменитое кафе Аль-Фишави, что в старинном квартале Аль-Хусейн на рынке Хан аль-Халили. Он принял это решение гораздо раньше, еще в конце сороковых, когда атмосфера в «Риш» начала меняться. А теперь после запрещения публикации его романа " Дети Горца" и подавно.
Тогда смена места оказалась очень кстати, так как он начал работу над романом "Хан аль-Халили" и уже обдумывал фабулу другого романа «Переулок Мидакк». Ему нужны были персонажи старого Каира. Свежие, живые, с пылу с жару. Он соскучился по этому ни с чем не сравнимому запаху старого города, где много чего намешано от кардамона, перца и тмина до духов и ослиной мочи. Но самое главное здесь в воздухе витал аромат истории. Некоторые говорят, что именно здесь он написал свое мистический зачин романа «Переулок Мидакк» задолго до начала работы над ним. Может быть, оно так и было. Теперь и он уже не помнит, а, значит, не помнит никто:
«Многие свидетельства говорят за то, что появление переулка Мидакк на карте Каира скрыто дымкой веков. Будто бы однажды это название промелькнуло в печальной истории Великого города- победителя, как жемчужная комета. О каком Каире я говорю? – Фатимидов? ..Мамлюков?..Султанов?. Один Аллах знает. Да, пожалуй, еще археологи . В любом случае это след в истории, наследие, драгоценное наследие…»
(перевод Е. Дьяконова)
Ему нравилось бывать здесь, и он много здесь чего написал. Вот говорят, что своего Си ас-Саййида из знаменитого романа «Суккария» он списал с хозяина кафе Хаджа Фахми аль-Фишави. Затем его просто бесподобно сыграл Яхья Шахин. Он приходил сюда, удобно устраивался за столиком, прямо на улице, заказывал стаканчик знаменитого местного зеленого чаю и наблюдал за прохожими, вслушивался в их разговоры, угадывал характеры. Это сейчас здесь подают все, вплоть до свежевыжатого сока в угоду многочисленным туристам. А раньше многие приходили сюда попить фирменного зеленого чаю Аль-Фишави. Хадж говорил, что рецепт заварки чая он унаследовал от своего далекого предка, тоже Аль-Фишави, который двести с лишним лет тому назад открыл здесь небольшую забегаловку – буфет для прохожих.
Кафе действительно очень древнее. Его основал предок нынешнего хозяина в то скрытое завесой веков время, когда наполеоновские солдаты по-хозяйски расхаживали по кривым улочкам Хан аль-Халили. Наполеон велел тогда открыть ресторан для своих легионеров, а заодно и переписать все кафе города. Подсчитали, оказалось - 1250. Неизвестно, когда были установлены здесь эти огромные, вечно пыльные зеркала с арабесками. Но, казалось, стоит повнимательней вглядеться в их мутный ртутный омут и там, по ту сторону сможешь различить неясные тени шейхов Мухаммада Абдо или Гамаля ад-Дина аль-Афгани. Переведешь взгляд на другое зеркало, а там замерцают очертания жены самого фельдмаршала Ромеля, которой Хадж аль-Фишави лично подарил китайский чайный сервиз.
Как-то он спросил нынешнего хозяина кафе Дая аль-Фишави: – В чем секрет воздействия этих огромных зеркал на посетителей? Доктор Дая, выпускник отделения декоративного искусства колледжа изящных искусств, сказал: - Мой дед Хадж Фагми аль-Фишави, да упокоит Аллах его душу, говорил: - Эти зеркала позволяют наблюдать за обстановкой, царящей в кафе, не задействуя большое количество обслуживающего персонала. Сидишь в одном углу кафе, а тебе прекрасно видно то, что происходит в другом зале. И это не говоря уже о том, что зеркала дают ощущения пространства".
Теперь здесь атмосфера немного не та. Не найдешь свободного места. От туристов нет отбоя. Зато что-то главное потерялось. Исчез тот неповторимый аромат истории, который вдыхали здесь все посетители кафе, и которым был напоен сам воздух Хан аль-Халили. Раньше каждая безделушка, статуэтка, колье, каждый лоскуток и кофейник, продавашийся здесь служил напоминанием о других, давно прошедших временах и давно живших людях. Теперь все вокруг стилизовано, ненастоящее, как эти папирусы, что мальчишки продают по фунту доверчивым туристам. Купленные здесь изделия из меди, камня, кожи и стекла на поверку могут оказаться сделанными из железа, гипса, синтетики или пластмассы. А ведь базару больше семисот лет. Когда- то здесь был склад. Его построил рядом со знаменитой мечетью Бен Тулуна эмир Аль-Халили в 1382 году. Именно в этот год далеко на севере нукеры Тохтамыша сожгли только-только начинавшую поднимать голову Москву. В честь эмира и назвали разросшийся на этом месте караван-сарай. Спустя некоторое время он не уступал уже караван-сараям Алеппо и Дамаска.
Тот, свой самый главный роман, который стоил ему жизни, он начал писать тоже здесь, в Хан аль-Халили, за столиком кафе Аль-Фишави, вынесенном прямо в переулок Аль-Хусейн. В одночасье ему стали неинтересны его герои из старых кварталов с их ограниченностью, доведенной до тупости и нетерпимостью к другим, не таким, как они. Он любил их по-своему, своих выдуманных невыдуманных героев: «уважаемый человек» Кирша, «шейх» Ридван, «девственница» Хамида из «Переулка Мидакк»… Он им сочувствовал, но не разделял их взгляды на жизнь. Он захотел рассказать им о другом мире, где все - и мусульмане, и христиане, и иудеи - равны перед Богом.
Он задумал роман-притчу, роман - символ, который назвал "Дети квартала" или "Дети Горца", как потом прозвучало в переводе на английский. С романом как-то сразу не заладилось. Сначала ничего не предвещало проблем: главы одна за другой печатались в газете Аль-Ахрам. Главный редактор Аль-Хейкал был доволен. А вот недовольными оказались люди из Аль-Азхара. Они сказали, что роман – такфир и зандака1. Власти пошли у них на поводу. Никто не запрещал роман в Египте. Но как бы невзначай ему намекнули, что сейчас, мол, не время, пусть страсти улягутся, а там, глядишь, и напечатаем. Он тоже не был против: будь что будет. Вернулся к своим прежним героям, обитателям старых и новых кварталов Каира, написал целую трилогию – сагу из жизни египтян, бывших и новых поколений. Все были довольны: он получил за своего Си Ас-Саййида Государственную премию. По его романам снимали фильмы и сериалы, но тот роман ему не забыли. Масла в огонь подлила Нобелевская премя, которую ему вручили, конечно, за тот роман, хотя в преамбуле написали – "за реализм и богатство оттенков..." Были торжества, слава, почет. Сам Мубарак поздравлял, назвал великим. Но улемы из Аль-Азхара высказались по этому поводу так: – Не будь того романа, не было бы и " Сатанинских аятов" Салмана Рушди. Фетва о позволенной крови продолжала висеть над ним, как дамоклов меч.
В тот ясный октябрьский день 1994 года как обычно в половину седьмого он вышел на свой утренний променад, чтобы дойти до кафе Риш, посидеть, перевести дух, просмотреть свежие газеты, выпить чашечку ароматного кофе с кардамоном и как всегда вернуться домой к девяти. Но Аллах рассудил по-своему. Мальчишка выскочил из-за угла, как кошка. Блеснуло лезвие и что-то острое вонзилось в шею, отчего в глазах потемнело, и он сразу начал оседать на землю. К нему в больницу приходил человек от братьев, извинялся, просил прощения, говорил, что фетва снята, а парень не знал. Ему самому потом вынесли фетву. Позже он узнал, что парню сказали, будто Наджиб - чужой, отступник. Убить такого, как он, - высшее благо, и джанна1 обеспечена. Он узнал в парне одного из своих выдуманных невыдуманных героев из бедных каирских кварталов. Тогда он попросил Мубарака отменить казнь:
- Мальчишка не виноват, ему сказали, и он сделал, как велели. Откуда ему глупому знать, что все мы из одной горной хижины. Горец – наш создатель, а Праматерь наша – негритянка. Все мы, кому бы не поклонялись - Касиму, Горе, Рифату или даже Идрису2 - живем в одном неспокойном районе, только в разных кварталах, и Бог у нас один. Вот только Великое знание погубит и его.
Парня и еще одного сообщника вскоре повесили по приказу Мубарака. А сам он умер спустя 12 лет в одной из каирских больниц.
К сведению:
Нагиб Махфуз (1911 – 2006) – египетский писатель, автор социальных романов из жизни различных слоев египетского общества в 20-ом веке, лауреат Нобелевской премии в области литературы (1988) .
Родился в 1911 е Каире в мусульманской семье среднего достатка. Закончил Каирский университет по специальности философия. На решение стать писателем повлияло его знакомство с творчеством Ф. Достоевского. Работал госслужащим. В период с 1966 по 1971 возглавлял Государственный Комитет кинематографии Египта.
Начинал в 30-ые годы с исторических романов "Борьба Фив", "Насмешка судьбы", "Родопис". В 40-ые написал серию романов ("Хан аль-Халили", "Переулок аль-Мидаккк" и др.) из жизни обитателей каирских кварталов.
В 50-е годы написал трилогию - сагу о жизни нескольких поколений представителей среднего класса египетского общества ("Суккярия", "Дворец страсти", "Между дворцами").
В 1995 году пережил неудачное покушение на жизнь со стороны фанатика из организации "Братья-мусульмане" за роман "Дети горца" общечеловеческого звучания.
На последнем этапе жизни писал романы философско-символической направленности. Наиболее значимый из них - "Пансионат Мирамар". Автор пьес и рассказов. По большинству его романов сняты фильмы и телесериалы.