C Yjdsv ujljv!
Бывший колхозный тракторист, ударник труда, а ныне скромный пенсионер, Иван Иваныч Далайламов прободхичитвился на рассвете. Как обычно, без будильника. Почесал карму. Накинул на могучие, некогда, плечи старый тулупчик. Окунулся двумя ногами в валенки, неподшиты-стареньки. Выглянул в окошко в ожидании козы. Включил одной кнопкой все свои парамиты. Полил из лейки цветок лотоса тёплой водой. Брахмапутрово брезжило загадочным светом что-то неразличимое на загадочном востоке. Припорошило снегом листы сада Мории.
«Ом мани падме хум», - подумалось Иван Иванычу. - мани-мани-мани, маст би фани, олвейс сани».
Заслуженным сладчайшим сном спала крутобёдрая Иванова жена Янина. На заре он её не будил. И утро спокойно дышало на её груди.
«Ишь, как повезло мне, - нежно поглядал Ясь на Янину, - все бабы как бабы, а моя — богиня. Кто тебя, дыханьем грея, поцелуем пропечет?».
Вышел Иван на крылечко, расправил крияману, оглядел двор привычным взором. Там где-то, за курятником, посеял он семена озимой будлентуры. Собираясь летом пожать то, что посеял. Куры не неслись уже целую неделю, морозно было. Даже кочет не кукарекал. И вот, к новому году, слегка потеплело.
«Sit back and let the morning go, - сказал сам себе Иван Далайламов. - Грудзь вольна дыша, кроў калышацца ў целе».
И утро пришло!
С Новым годом!