(Почти чеховско-гоголевская история)
-Вон туда поверни, - мэр Энска Валериан Аполлонович Балдаев, развалившийся на переднем сидении казённого внедорожника, ткнул сосиской указательного пальца в сторону трёх строительных вагончиков.
Прямой путь к ним преграждала вырытая рабочими полуметровая канавка. Пересечь её для машины градоначальника, больше напоминавшей лёгкий танк времён Второй мировой, не составило бы труда, но не выспавшийся водитель Серёга Терпилов заартачился. Он был на ногах с трёх утра. По распоряжению Хворова, начальника коммунального хозяйства Энска, Серёга отвозил на его дачу три мешка навоза бегемота. Хворову кто-то нашептал, что сия субстанция крайне благоприятно сказывается на урожае венесуэльской картошки и парагвайских огурцов, поэтому комначальник поспешил договориться о взаимовыгодном сотрудничестве с администрацией энского цирка, которая была рада избавиться от вонючей массы.
-Что значит не положено? -удивился его возражениям Хворов, с досады почувствовавший в необъятном своём пузе голодное урчание. – А зарплату тебе получать положено? А работу тебе иметь положено? Да за забором таких, как ты…
Терпилов выматерился про себя, но путевой лист взял.
-Нельзя здеся, - буркнул Серёга и заглушил мотор возле рва. – ГИБДД порвёт.
-Какое ГИБДД! – вспыхнул Балдаев, дёргая ремень безопасности. -Я для тебя ГИБДД.
-Не поеду! – упёрся Терпилов. -Вам пару шагов лень пройти, а мне потом с ментами объясняться.
-Не, ты, Григорий Акакиевич, посмотри! – обратился Балдаев к зависшему в смартфоне Портачкину, своему заместителю. – Совсем малой нюх потерял! Ещё гибэдэдой будет мне в нос тыкать. Да у меня ваша гибэдэда во где!
И Валериан Аполлонович потряс кулаком.
-А! Не кипятись, Валериан Аполлонович. Пойдём, разомнёмся. В самом деле, тут метров сто всего-то.
Портачкин бросил смартфон на сиденье, шустро вылез из салона и открыл перед Балдаевым дверцу авто.
-Ладно, хрен с вами! – проворчал мэр. -Крикни там Гусеву, пусть к нам присоединяется. Щас выясним, какого хрена Полтыщенко три месяца этот паршивый мост разобрать не может. Его в сентябре сдавать, а сёдня… Какое у нас сёдня?
-9 августа, - услужливо скривившись в фирменной меланхоличной улыбке, подсказал Портачкин.
-Во, вишь! Уже 9 августа. Губернатор приказал к 10 сентября движение открыть, чтоб, значит, к выборам, а Полтыщенко ни мычит, ни телится. Аванс-то, небось, весь выцыганил?
-Весь. И даже больше, - кивнул зам.
-Не понял. Что значит, больше?
-На непредвиденные расходы. Подпорные балки не могли демонтировать.
-Когда, говоришь?
-Дык, в июне ещё.
-В июне… Ну щас я ему устрою непредвиденные расходы! Губернатор приказал! А он? А отдуваться нам? Мне? Вот ты, Гусев, объясни мне, кто будет отдуваться за это безобразие.
Подошедший в сопровождении мрачного Хворова, тяжеловесный Гусев, с лицом, словно вырубленным топором не слишком искусным плотником, помялся, а потом сказал абсолютно не вязавшимся с его гориллоподобным обликом мальчишеским звонким голоском:
-Так эта… Валериан Аполлонович, вам отвечать-то…
И поправился, заметив насупленные мэрские бровки-домики:
-Нам…
-Но, точно не мне, - едва слышно фыркнул Хворов.
— Вот именно, что «нам». Вы, Иосиф Бугорович, не вполне отдаёте себе отчёт о сложности политической обстановки. Выборы на носу! Губернатор что сказал? Он сказал: «Справимся!» А вы однозначно не справляетесь! А мне из-за вас всех перед Ойгеном Эдуардовичем на ковре отпыхиваться, должностью рисковать?
-Да-а-а, ситуация… - протянул с грустинкой Портачкин и первым перепрыгнул через ровчик.
Ситуация, действительно, была аховая. Мост, проходящий над железнодорожными путями и соединяющий два района Энска, заблокировали с целью ремонта сразу после майских праздников. По контракту, в начале ноября движение здесь уже должно было быть восстановлено. Однако подрядчик, компания «Стройразломмонтаж», получив аванс, так и не приступила к активным действиям. В Энске нарастало недовольство, людям приходилось ездить из района в район окраинными дорогами, не видевшими ремонта со дня прокладки. В начале июля Энск с визитом посетил губернатор региона Ойген Эдуардович Тюменский.
К его приезду на путепровод согнали почти эшелон строительной техники и арендовали в ближайшей воинской части 100 человек солдат, изображавших бригады трудолюбивых мигрантов.
Осмотревшись, Тюменский похлопал Балдаева по плечу, и сказал, что обещал самому Президенту открыть мост к 10 сентября. После этого он что-то шепнул Валериану Аполлоновичу на ухо, отчего мэр Энска незамедлительно спал с лица,
-Это решено на самом верху! Выше только ангелы! – глубокомысленно добавил Ойген Эдуардович.
Генеральный директор компании Арнольд Порфирьевич Полтыщенко тогда же на путепроводе, среди оранжевых жилетов липовых строителей и жёлтых -представителей местной и областной прессы, - дал клятвенное заверение, что к названному сроку автобусы и легковушки покатят по свежепроложенному асфальту.
-А я приеду на открытие, - многозначительно пообещал собравшимся Тюменский.
Однако, не успел Ойген Эдуардович выехать из Энска, как строительная техника тихо-мирно покинула объект, а строители-солдатики с песней отправились к месту постоянной дислокации. И на объекте воцарилась тишина, изредка нарушаемая лишь грохотом проносившихся внизу электричек.
Чего уж греха таить, с мостами Энску не везло. Впрочем, как и с градоначальниками. Один мэр, доставшийся Энску от прежней власти диалектического материализма по полгода не выплачивал энчанам зарплаты, прокручивая деньги в банках. При нём два берега энской реки были соединены уродливой металлической контрукцией типа «пешеходный переход». Изначально он должен был стать автомобильным мостом, но потом глава Энска передумал и переход стал исключительно пешеходным. А на сэкономленные деньги в соседнем посёлке городская голова отгрохал скромненькую семейную фазенду в пару этажей с бассейном и кортом, да прикупил к ней участок в несколько гектаров сельхозугодий.
На волне возмущений этаким непотребством следующим мэром оказалась женщина. Умилявшиеся подобному зигзагу судьбы энчане сперва величали её ласково – «мамой». Но по мере того, как каждую зиму в городе перестали чистить не то, что тротуары, а даже дороги, ласковое прозвище сменилось на раздражённое «мамаша», а к концу мэрских полномочий и вовсе на «такуюмать!».
Логично, что второй срок ей не светил, хотя срок в местах не столь отдалённых пришёлся бы впору.
Третий городничий считался в Энске мужиком. Не, пожалуй, правильнее так: мммужжжикоммм! Высоченный, широченный, с громовым голосом и знанием матерного языка на «отлично», он, числился дальним родственником президенту Хранцузской республики и чрезвычайно нравился энским дамам, нежно называвшим его «наш носыч». Энский «носыч» лихо стучал кулачищем по чиновничьим столам и головам, доводя столоначальников до инфарктов, энуреза и преждевременных отставок, но при этом умудрялся восстанавливать городскую инфраструктуру. В два года он, выколотив деньги из областников и федералов, починил всё, что пришло в упадок при «такойматери», чем обратил на себя внимание не только регионального, но и общероссийского руководства.
По правде говоря, он не только лихо строил, но однажды, когда убедился, что строить больше нечего и не на что, стал так же лихо сносить то, что строилось до него. Под бульдозер пошли ларьки, как отрыжка 90-х, и мини-рынки, как уродство городской благодати.
Не всем это пришлось по вкусу и по Энску пошло гулять ещё одно мэрское прозвание – «сносыч». А один из местных рифмоплётов-борзописцев состряпал на «нашего носыча» гнусную эпиграмму:
«Ругаться матом — это он мастак,
А толку — нуль, и Блендер — в шоколаде.
Вода — отрава, в ЖКХ — бардак
И нет предела этой клоунаде.»
Блендер – это, кто не знает, секретарь-референт «нашего сносыча».
В те былинные по современным меркам времена и зародилась в голове «носыча» идея реконструкции моста, на который нынче заявился Балдаев. И то верно, дрянь уже был мостец. Разваливался потихоньку. Даже для человека 60 лет – возраст серьёзный, а уж для моста – и подавно.
Но не успел «носыч» привести путепровод в должный порядок. Услали «носыча» в дальние, таёжные и холодные области. Не подумайте, чего плохого, пока что - губернатором. А в его кресло в Энске по знакомству посадили Балдаева.
В отличие от «носыча», Валериан Аполлонович руководителем был никаким. Ни рыба, ни мясо, ни сапог, ни лапоть.
А ведь, вспомни он свою спортивную плавмолодость, да почаще отрывайся на подчинённых, вошёл бы в местные анналы. А так, довелось ему лишь обзавестись обидным погонялом - «недомэр», активно спрягаемым оппозиционными СМИ Энска.
-Ты, Полтыщенко, мне честно скажи, - выпытывал «недомэр» у генерального подрядчика, - сдашь мост вовремя?
-А чего его вовремя сдавать? Это уж как получится. Никто в хвост и в гриву не подгоняет, - вальяжно ответствовал Полтыщенко, оглядывая груды земли вокруг и полотно трамвайной линии, на которой ещё и конь не валялся. Валялись на лёгких матрасиках лишь трое рабочих, нежившиеся на ласковом августовском солнышке.
-Да ты чего такое говоришь? – вспылил Балдаев. -А губернаторское пожелание? В порошок сотрут!
-Тю, губернаторское пожелание, - почесавшись, ответствовал Полтыщенко. – Он уж про него и думать-то забыл, небось. С выборами хлопот хватает.
-Хм! – на секунду задумался Балдаев. -Может ты и прав.
Он сразу повеселел и расслабился.
-Слышь, Портачкин, выборы, суета, не до моста Ойгену Эдуардовичу. И чего мы пылим. Как откроем, так и откроем. У меня там в кармашке есть кое-чего, сгоняй кого-нибудь, пусть принесут. В пиджаке над задним сиденьем, в боковом кармане.
Кое-чем оказалась плоская блестящая фляжка с коньяком. Отвинтив крышку, Балдаев отхлебнул и засмеялся:
-Точно! А я тут панику навожу.
-Это вряд ли! – подал голос Хворов. – Мне говорили, что за нашим мостом областной Минтранс приглядывает.
На лицо Балдаева набежало облачко. Он быстро-быстро заморгал.
-Серьёзно? Минтранс? Приглядывает? – мэр обернулся в Полтыщенко:
-Понял? Минтранс! Не хухры-мухры! В общем, кровь из носа, а открытие должно состояться 10 сентября! Урою! В чёрные списки внесу. Дай-ка, Портачкин, мне свой костюмчик, что-то ветер переменился, холодно.
Мэр накинул на плечи поданный замом пиджак.
-Почему так медленно работаете? Где, Полтыщенко, экскаваторы, где бульдозеры? А?
-Да нет, не вспомнят у губернатора про наш Энск, - рассудительно произнёс до того молчавший Портачкин. -Ойгена Эдуардовича в Кремль вызывают на беседу по поводу освоения бюджета на предвыборную кампанию. У него концы с концами не сходятся. И потом, Минтранс – не ФСБ, за всем не усмотрят.
-Фух! – выдохнул Валериан Аполлонович. – Чирей тебе на пятую точку. Не ФСБ, ага. Только ФСБ нам не хватало. А про доклад сразу не мог сказать? Почему я не в курсе? Конечно, какой уж тут мост в Энске! Отчёт давать в президентской администрации. Тут не только про мост не вспомнишь, а и имя своё. Держи пиджак, чего ты мне его сунул. Жара, как в бане!
И Балдаев снова приложился к фляжке, привычно притворно сморщился. Портачкин с завистью следил за движениями мэрского кадыка.
-Эй, работнички! – направился мэр к отдыхавшим монтажникам. -Работа не волк, да? Мост-то сдадим в сентябре?
-Не, не сдадим. Некому, - поднял голову один. -Все в отпусках. Разгонят наш «Стройразломмонтаж». Сегодня в новостях слыхал, замминистра в Энск направят. Проверить, как мы тут движение двигаем.
-Замминистра… - проблеял побледневший Балдаев, круглая его физиономия вытянулась. – Портачкин! Сгною! В дворники пойдёшь. Всё припомню. Какого чёрта, я не в курсе? Ты зам или уже не зам? Где там пиджак у тебя? Смотри, солнышко за тучкой скрылось. Не хватало только ещё воспаления лёгких с вами тут получить! Дай-ка!
Балдаев вытянул из кармана немецких брюк платок в клеточку и принялся вытирать пот со лба.
-Полтыщенко… Срочно. Всех, кто лопату в руках держать может… Всех на мост. Грузовики подгоним, экскаваторы, вышку буровую…
-Валериан Аполлонович, не волнуйтесь вы так, - полуобняв, отвёл Балдаева в сторону Гусев. -Мне жена рассказывала, ей по своим каналам передали, что Загребайло, ну… замминистра, он дочь замуж собрался выдавать. Свадьба в ближайшую пятницу. Сами подумайте, попрётся он в Энск за двести вёрст киселя хлебать, когда у любимой и единственной доченьки свадьба? Вот и я думаю, что вряд ли…
-А что, -откашлявшись и приосанившись, произнёс Балдаев, глубокомысленно покатав носком дорого ботинка камешек на дороге, - Агафья Спиридоновна замуж собралась? За кого же?
-Собралась, да, - объяснил Портачкин. -За москвича одного. Из МИДа. Да вы про него слышали, Бруно Яковлевича сынок. СимонОвич.
-Как же, как же! Летит время, летит! Чихать ему с Собора Василия Блаженного на наш мост, в таком случае. Забирай, Портачкин, свою фуфайку. Чего ты с ней носишься в +25? Нам приглашение на торжество не поступало? Нет? В общем так, мужики. Это всех касается. И тебя, Полтыщенко в первую очередь, и тебя, Портачкин, не в последнюю. Дураку ясно, что ничерта вы тут до сентября не сделаете. У тебя, контракт до ноября рассчитан? До ноября. Вот и ковыряйся. Но чтоб в ноябре уж безо всякого пустил объект. Задолбались люди в объездах и пробках горючее жечь. Усекли? Как-нибудь проскочим и в этот раз. Мы привычные. Между струйками, между струйками.
Мэр ещё что-то говорил, эмоционально размахивая руками, но посторонние его пламенную речь не слышали. Под мостом проносилась электричка и грохот её колёс заглушал начальственные призывы. Из-за той же самой электрички почти никто не обратил внимания на бежавшего к совещавшимся Терпилова. Лицо его было искажено, а в руке зажата телефонная трубка. Он корчил жуткие рожи и свободной левой пятернёй застёгивал на груди потную рубашку.
-Григорий Акакиевич! – хрипло кричал Терпилов. – Григорий Акакиевич. Вы телефон в машине оставили. Вам тут звонят уже второй раз. Из мэрии. Григорий Акакиевич!
Серёга Терпилов протянул обернувшимся к нему чиновникам вибрирующую и визжащую трубку. Портачкин ткнул пальцем в дёргающийся зелёный значок ответа и в полнейшей тишине поднёс дорогой смартфон к уху.
-Да, это я…, -бесцветно пробормотал Портачкин, и недоброе предчувствие заставило собравшихся затаить дыхание. -Слушаю. Слушаю. Понял. Давно? Где с утра побывали? На мосту? Ясно. Щас будем.
С лица Балдаева не успело сползти торжественное и серьёзно выражение, когда Портачкин упавшим голосом выдавил из себя:
-Комиссия. Из облминтранса. Министр собственной персоной. Утром сюда заезжали, а потом в мэрию. Разминулись мы с ними где-то. Теперь ждут нас. С отчётом по реконструкции…
Григорий Акакиевич пытливо взглянул на Балдаева и что-то его спросил, но мэр вопроса зама не услышал. Он деревянно, словно марионетка на ниточках, никого не приглашая за собой, шагнул в направлении внедорожника и неуклюже пятившегося от шефа водителя. При этом фляжка выскользнула из безвольных балдаевских пальцев и глухо звякнула, ударившись о нагретую солнцем трамвайную рельсу. Пробка фляжки слетела с горлышка и, блеснув двадцатипятипенсовиком, откатилась в сторону. Чайная, пахнущая спиртом жидкость выплеснулась на бетонную плитку и растеклась по ней крошечным озерцом.
«Мамочки! Похмелиться бы сейчас после вчерашнего! Хоть глоточек бы, а!» - с отчаянием подумал, наблюдая за разлившимся по покрытию коньяком тощий патлатый рабочий, тот самый, к которому несколько минут назад с риторическим вопросом обращался Вениамин Аполлонович Балдаев, мэр города Энска.