Здесь дорог нет. Есть тропки и тропинки. Тут ходят рыбаки да доярки ренней-ранью. Когда-то тут была поромная переправа, у немцев. Сюда сходились три военные дороги, теперь их и вомине нет, заросли осотом, иелколесьем, все ухабы и колдобины давно сровнялись и молодёжь уже не знает, где добывалось оружие, патроны, тут, у болот ржавеет грозная когда-то техника убийства человека.
Иван Ярга, вышел на пенсию и вернулся домой, в село Устье Сейма. Зашёл к секретарю компартии. Сказали , что тот на собрании.
Иван открыл тихо дверь в кинозал и присел, у входа.
Третий секретарь Родионов говорил, об ответственности страды.
- Вот - примером ваш председатель, за пьянкой, упустил инициативу, и чуть, не потерял половину урожая, так что, товарищи, пять минут на перекур, подумайте, А партейцам особый наказ: говорите правду и только правду.
Зал хлынул на улицу, но нарвались на земляка.
- Ха, какими ветрами, Вань - пожал руку сосед Михаил
- Так на пенсию вышел, заходи вечепком, покалякаем.
- Ладно.
Кто-то приобнял за плечи и увлёк в тёмный вечер.
- Здравствуй, Ваня.
- Люба - узнал он, по голосу - Здарвствуй, птица ранняя. Куда бежала то? Где мёдом намазано.
- Глазастый... Я ж фермой заведую, они так и стояли полуобнявшись... "Любка, повариха в партизанском лагере, сколько раз по ночам, он вспоминал её воздушные касания, когда перевязывала рану, потом тащила, подальше в лес... Сколько раз пытался признаться ей, но что-то останавливало, а после выхода из лесов, разбрелись дороженьки". Служил Иван и начальником милиции, и уполномоченным, по уборке урожая, областного масштаба, но никогда, не терял Любу, из виду своего зрения. Сколько раз порывался сказать, о своих чувствах, вот и сейчас, не успел - позвали на собрание.
- Ваши предложения, товарищи - обратился секретарь собрания.
- У меня предложение - Ивана Яргу.
- Правильно, Миша - строго сказала Люба.
Зал притих.
- Спасибо, человек надёжный, а в помощь - пусть учится - Комарова Николу.
- Усы, не выросли...
- Вырастут!
- Правильно.
Подсчитали голоса - единогласно!
- Поднимайся, Иван Сергеич, в президиум. Завтра принимаешь дела и ждём в парткоме.
С деоами пришлось задержаться до поздней ночи, вызывать наряд милиции, следователя и пока суть да дело, добрлся в Партком к обеду.
- Прости, Иван, наша вина, знали что пьёт, но чтоб так...
- Дело, не в том, кто виноват, люди снова останутся, без трудодней. Делить будет нечем... Страшно, товарищи, на какой хрен людей гробили, кровь проливали?
- Ну ты, не особо!
- Вот, видали - МВД угрожает. Дмитрий, ты хоть палбцем пошевелил в своём колхозе, которий кормит и поит аппарат и иже с ними? Вот и не вякай! Такая команда, горы свернуть можно.
- У нас свои права.
- Вот, о правах, ты бог или как, что-то не то получается, товарищи.
Иван шёл тропой, упёрся, почти в болото, а в ямине тягач...
Вот бы вытащить да на поле, полдесятка плугов и паши, пока пашется...
Пригнал два трактора, поставили на нейтралку рычаги, подцепили стареньки тросы, напряглись. Да силёнок, не хватило...
Как-то, строители перетаскивали на новое место "балок". Проезжавший мимо Иван, остановил возок, подошёл к трактористу.
- Здорово, брат. Завидная машинерия..
- Понимаешь толк?
- Двдцать лет за рычагами
- О..!
- Обратно тоже мимо?
Конечно..
-Просьба есть. Надо достать немецкий тягач, из ямины, своих сил, не хватает. Помоги...
- На кой он тебе?
- Так ты на бывшем поле стоишь, усёк.
- Понял, будь тут к вечеру - помогу.
-Куда его?
- А во двор, там мы его почистим, расходим, отрём ржавчину.Чего попросишь?
- Вот ещё, буду ехать - полюбуюсь полем.
Поклонился Иван в пояс доброму человеку.
И отремонтировали, и вспахали, и засеяли. И косовицу в конце июня затеяли, чтоб зерно, не посыпалось. И развесили на трудодень, как и постановили, на правлении. Сдали Государству, аж 200% А тут и органы, в лице подполковника Дмитрия, товарища, по патизанщине и трёх молодцов, с автоматами; пожаловали.
- Кончай, Иван, самоуправничать! Всё конфискую...туда-растуда!
- Остынь, Дмитрий, не сходи с ума. Мы у себя дома?
- Ну...
- А раз дома, то решаем сами и робим сами. Родине отдали двойной урожай, остальное сами решим, куда и как.
- Ты куда, против курса партии?
- Вон ты куда, озверел, гляди, как бы вас народ, на сраной тачке, не вывез за село.
- Угрозы?
- Предупредил. Лучше уберитесь.
Мвана скрутили, привезли в район и бросили в кутузку.
Половину села шли пёхом ночью, а утром расселись перед милицией. В шесть утра появилась "волга" первого, вышел и начальник гарнизона, при ору3жии, с другого конца - три машины солдат, при полной выкладке.
Дмитрий вылетел, из переулка, колхозников оттеснили за первые дома. Вывели Ивана.
-Ты как, Иван.
- Нормально, СанСаныч.
- Лады. Иди, там тебя селяне поджидают.
Подошша осень с ветрами да заморозками, Люба шла вдоль рки, "Давно бы надо перевезти стадо на отавы, надо Ивану напомнить. Иван, Ваня, эх, горе моё..."
Тут было заветренно и они быстро перебрались, на тот берег, где гремел движок.
- Все там, Прохор?
- Все, поди, начнут сейчас.
Где-то, через час проплыл дуб с девчатами и молоком в бидонах, показалась и Люба.
- Поехали, Прохор, проводишь меня к загону, приказала стадо гнать, в Бутовку, на паром, поладнаем загородку.
И тут налетер буран с градом и метелью, он поднял Любу, как пёрышко, ударил о дерево, на пути. Её нашли вечером рыьаки местные, Прохор пропал, без вести.
Теерь Иван часто бывал на кладбище, сам поставил пирамидку со звёздочкой, сам высадил барвинок, поставил удобную лавочку. Сдал Иван, заметно сдал.
Иной раз заскочит наскоро Николай, помолчит разом и был таков - много дел у председателя, не насидишься... 02.01.22
-