Ангел, встретив Дьявола сказал: «Горьки слуги твои»,
на что Дьявол ответил: « Мои горьки, зато твои кислы,
оба мы должны искать сладкое». И Ангел поник головой
ибо не мог указать, где они не прокислые…….
-- Ты думаешь, что у нас получится?
-- Я не знаю, получится или нет. Только вот скажи мне: « А что, Брат, мы теряем?»
-- А Отец? - Испуганно, запинаясь от волнения, произнес робкий Авель, - Он ведь учит нас смирению и кротости.
-- И ты, конечно, понимаешь, что это нам дает? – надменно парировал его страх Каин.
-- Ну…, - словно на уроке, немного задумавшись, ответил Брат, - я думаю – это послушание и вера в Его мудрость.
-- Возможно и так. Но тогда скажи мне, если ты такой умный, куда Он нас ведет? – Дерзким вопросом вновь привел в смятение своего брата Каин.
-- Я не знаю.— Робко и как-то совсем по-детски, неуверенно, ответил и на этот вопрос Авель.-- Но вот, как я думаю, что, наверное, к нашему счастью…..
-- Тогда, если так, кто может, кроме Него, знать и мне доказать, что следуя Путем, которым Он нас ведет, мы будем счастливы? – Каин не унимался.
-- Отец наш знает, ведь Он мудр, опытен и, в конце концов, Он нас породил. – Авель отвел свои глаза от сверлящего взгляда своего Брата, в эту минуту осознав, что тот сердится, и слегка возбужден.
-- А если я сам хочу найти, вот это самое, «счастье»? А если я хочу почувствовать его вкус на своих губах и насладиться удовольствием его аромата, как вот это вино в моем кубке? Ведь Отец поведет меня, оберегая от бесплодных исканий и ошибок, тем самым отнимет у меня цену, этого самого, « счастья»! Но я хочу сам все попробовать в своей жизни! – сказав это, Каин жадно отпил вина из своего кубка и отвернулся.
-- А если ты сотворишь зло? Если ты ошибешься? Так может статься, что у тебя и выбора не останется, чтобы вернуться назад, сюда, где все к нашим услугам! А если ты погубишь себя, кто же наследует вместо нас «Дело Отца»!?
-- Вот ты и наследуешь! - выкрикнул разгоряченный Каин, раздраженный непониманием брата, -- А я просто познаю то, что просит моя душа и жаждет мое тело. И если суждено мне погибнуть для «этого Мира», то я буду удовлетворен хотя бы тем, что познал свое предназначение и прорасту в нем всходами тех семян, из которых, ты Брат, будешь создавать искомое тобой счастье!
-- Но, разве ты не понимаешь, ведь может случиться так, что мы больше никогда не встретимся Брат! Мне плохо без тебя будет, ведь ты всегда так весел и изобретателен. Кто станет «щекотать» мой разум соблазнами «непознанного» и свободой выбора? – растерянно, в недоумении, негромко, словно говоря с самим собой, произнес благоразумный подросток.
-- Мы встретимся Брат, и еще не раз! Ведь в этом мире нас всего двое, а я хочу, наполнить его чувствами, страстями и желаниями, от которых он заиграет восхитительными красками всех цветов радуги! У тебя будет выбор, что тебе больше по душе; служба или полная свобода, отчего жизнь твоя станет осмысленной. Главное, что бы ты, не забывал, что все то, что составит твое счастье, будет стоять на том, что будет источать аромат моей жертвы для тебя.
-- Ты на самом деле все уже решил для себя, или ты просто пугаешь меня? – Авель просящими глазами смотрел в глаза своего любимого Брата.
В ответ, Каин, пребывая в глубокой задумчивости начал читать совсем непонятные, на первый взгляд, стихи: « Тот избранный, кем путь познанья начат,
Кто в Небе на Бураке мысли скачет,
Главой поник, познавши суть свою,
Как Небо… И в растерянности плачет….».
Оба замолчали. Пауза немного затянулась, и Каин, ответил на заданный ему вопрос, уверенно и твердо:
-- Я хочу, тоже, ПОЗНАТЬ!
Еще долго сидели они в обнимку, на скале Времени под покровом Небес и, наслаждаясь вкусом вина, мечтали о «счастье», о котором часто рассказывал им их Отец. Каждый из взрослеющих сынов Господа, еще не понимал в чем смысл, этого неизведанного чувства, но желание изведать его, это самое, таинственное «счастье» уже вошло в них, неожиданным; и для братьев, и даже для самого Отца, эликсиром вечности и молодости, растворившемся сейчас в кубках этих «неразумных» детей Неба. Магическая сила, сокрытая в вине, наполнившем до краев их кубки, все еще оставалась непознанной загадкой для повзрослевших чад, и тихо лежала на дне их бокалов. Чем больше Каин и Авель погружались в содержимое «этой самой» Тайны, тем все более ими овладевала ее волшебная Преображающая Сила. Каждый из братьев уже выбрал свой Путь, не зная еще, куда или к чему он поведет каждого. Но оба, в этот момент, почему-то, были уверены в том, что искомое ими счастье, непременно ждет их, за той запретной дверью, от которой настойчиво оберегал их Отец, и куда, втайне от Него, устремлены были их мечты, и желания. А пока, сидя на голой безжизненной скале Времени, под покровом могущественных Небес, они, наполнившись хмельным напитком, на дне которого лежала ЛЮБОВЬ, громко пели песни, наслаждаясь нетронутой, этим самым Временем, девственной красотой Вселенной, в свете их чистых, ангельских Душ. В тот момент, они не понимали еще, что эта их обычная детская шалость, расколет громовой молнией Вселенную надвое, выстелив перед ними два Пути, по которым они разойдутся в разные стороны. Эти, близкие и единые, в своей сути, Души изменят мир до неузнаваемости. Разойдутся в поисках Истины, не зная еще, что долгое-долгое время будут двигаться навстречу друг другу, что бы встретиться на вершине, именно там, где эти две противоположности сойдутся вновь. От удивления и неожиданной радости, они, все же, будут счастливы, познав ту Тайну, которая лежала на дне их бокалов. Разница будет лишь в том, что искомое ими, такое желанное, и сладкое счастье, впитает в себя привкус горечи и соли, и от того станет еще более желанным и соблазнительным, что бы вновь, вращать своими желаниями, этот загадочный, и такой интересный мир! Каждый из братьев, построит свой мир, растворившись в огромной массе человечества, объединяющего эти два Пути, на основе единства противоположностей, зародивших саму Жизнь и ее законы вечного преобразования; из Единого, во множество. Неожиданно, уже изрядно захмелев, от этой запретной, своевольно устроенной себе братьями, хмельной свободы, Каин спросил, повеселевшего и разгоряченного вином, Брата:
-- Скажи мой глупенький Брат, что бы тебе сейчас хотелось? Что открыло тебе это виноградное вино, которое плещется в твоем кубке? Какую «крамольную» мысль, а может, сокровенный смысл притянуло оно в твою светлую, юную головку? – и Брат громко рассмеялся. -- Только правду, что таится там, в глубине твоего разума!!
-- Но, Отец учит, что всякая мысль, соблазняющая тело, это грех и надо гнать от себя недостойные мысли. - Затем задумавшись, словно говоря с самим собой, в этом раздумье произнес, - Однако, все же, вот это вино, которое в моем кубке, оно вызывает у меня странное, еще не знакомое мне чувство…. – Авель, пытаясь сосредоточится, на, тревожно-встрепенувшей его разум, мысли, вопросительно посмотрел на своего Брата.
-- Глупенький, ничего не бойся! – Брат снова рассмеялся, и крепко прижав его к себе одной рукой, поднял вверх бокал вина в другой: - И все же, скажи мне, что ты сейчас чувствуешь? Вот сейчас здесь, сидя на краю бездны «времени и вечности»?!!
-- Хочу красоты и безумства!!! Хочу любить и умирать от этого огненного чувства!! – и, зажмурив глаза, от испуга своих же собственных сокровенных желаний, Авель, распахнув свои незримые крылья, с жадностью отхлебнув из своего кубка, дурманящего разум, вина, от чего и почувствовав мощь полета и головокружения, закричал на всю Вселенную: – Х-о-ч-у л-ю-б-и-т-ь-ь-ь-ь до с-м-е-р-т-и и-и-и-и-и…… в-о-з-р-о-ж-д-а-т-ь-с-я в-н-о-в-ь от о-д-н-о-г-о ее п-р-и-к-о-с-н-о-в-е-н-и-я-я-я-я-я!!!
Брат, заметив неожиданно забегавших чертиков в глазах Авеля, в ответ расхохотался искренним, но каким-то неестественным, дьявольским смехом, и, глядя в посоловелые от хмеля глаза его, неожиданно произнес:
-- Считай, что твое желание исполнилось…. – резко оттолкнул Брата от себя. С выражением глубокой боли на лице, он закрыл свои глаза, что бы, не видеть укора, испуга и страха, перед падением, на лице своего единственного Брата. И, заглушая свою боль, Каин, как клятву, прокричал в пустоту:
-- Я найду для тебя Брат, чего бы мне это не стоило, в этой вселенной, и открою тебе то, о чем ты мечтаешь; и красоту, и свободу, и безумство в желаниях. Только не забывай Брат, что в твоей плоти, течет та же кровь, что и во мне, разница лишь в том, что я разжег свою кровь пламенем страсти, а ты охлаждаешь ее боязнью разгневать Отца, а не соблазнами жизни…
«И сказал Господь (Бог) Каину…………… Ты будешь изгнанником и скитальцем на земле…….. И сказал ему Господь (Бог): за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь (Бог) знамение, что бы никто, встретившись с ним, не убил его. И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Едема. И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего; Енох……» (Бытие,гл.4,стих 9 – 17,).
Много воды утекло с тех пор, а время, разбившись на мгновения, создало из них, этих мгновений, поучительную историю жизни человека земного, сотворенного когда-то из глины, и одетого Господом в «кожаные одежды», изгнав при этом его из Рая. Каин, как и обещал, умножил жизнь на Земле, и распространилась она, от восхода солнца до его заката. Много ошибок совершили его наследники на земле, но много и радости принесли они в этот жестокий, и все же, такой желанный земной мир. Познали ли они то Счастье, которое уготовил им Отец, оставив Отчий Дом, и восстав против властвующих на земле Стихий и мощных, не знавших поражений Энергий? Не знает этого никто, кроме Самого Отца. Было и так, что Господь, от отчаяния, увидев неразумность своих детей, однажды уничтожил всю жизнь на земле, оставив лишь одного верного и преданного сына, далекого потомка восставшего Каина, и его семью, для продолжения рода человеческого. Однако, все в прошлом. Потому что, как бы не плутали, ошибались и погибали его дети, в поисках вкуса искомого с незапамятных времен Счастья, все же, они открыли в своем стремлении к нему самое главное, то, чем должна быть выстелена эта дорога жизни, тот Путь, по которому следует человечеству идти. Любовь, единственное сокровище и поводырь в мир Счастья, была открыта человеком, которая и была той самой «тайной» на дне бокала с вином. Кто бы мог бы подумать, что Отец Небесный, так остроумен в своих дарах человеку, сокрыв высшую радость и счастье вселенское, в грешном напитке……. (имеющий уши да услышит).
ЭПИЛОГ.
Отрог большого горного хребта светился вершинами скал, окрашенными розоватым светом солнца, искрящихся бликами всех цветов радуги на белоснежном снегу, покрывавшем их вечные, безмолвные камни. Уставшее светило кренилось к закату, бросая свой печальный, огненно-багровый свет на засыпающую землю, перед наступлением сумерек. Демоны преисподней, в томлении от долгого ожидания, уже поджидали наступления этого часа, когда, как говорят, «все кошки серые» - времени, когда сумерки одурманивают людской рассудок и легче всего слышать человеческие мысли невидимым Теням Ночи. Обреченные на небытие, бывшие души людей, отринувших Господа в земной жизни, что бы, прочитать эти самые мысли, изготовились в своей зависти и ненависти разрушить планы человека на завтрашний день и, тем самым, склонить его душу к предательству. Время сумерек, очень опасное для каждого, которому никогда не придает значения человек, но именно оно, это самое время сумерек, либо отнимет у него бессмертие, либо позволит одержать победу над обреченными Демонами, открыв себе путь к бессмертию простой ежедневной молитвой в верности своему Создателю. И молитва эта, как нежная и глубоко проникновенная песня, стелилась в земной жизни мягким и теплым покрывалом заботы Отца о своем грешном дитя:
Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как так, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит, неведомою силой:
Владыко дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Не дай мне зреть мои, о боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осуждения,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи….
На огромной, безжизненной скале, на самом ее краю, сидели два человека. Один был одет в черную монашескую рясу, а другой блистал в лучах солнечного заката, в ярко белом плаще, с красным подбоем, отороченным золотом, богато расшитого его одеяния. Величие и земная слава одного, своим блеском, внешним профилем его обладателя и изысканными манерами, затмевали просто одетую в грубую, холщовую одежду, неприметную, покорную и спокойную фигуру другого. Эмоциональные жесты и речи одного, уравновешивались полным спокойствием и умиротворением другого, при этом было очевидно, что оба, явно родные братья, только освещаемые разным светом, вели дружелюбный и искренний разговор. Редкие облака, как живые загадочные фигурки животных, медленно проплывали под их ногами, свисающими с кромки скалы над безумной глубины пропастью, отражаясь на поверхности зеленой долины между высоких скал, бесформенными тенями. Красивая изумрудная долина, рассекалась глубоко внизу голубой нитью быстрой горной реки, разбросавшей замысловатым узором свое русло в ее, поросшей густой растительностью, равнине. Там, внизу, жизнь была сочной, яркой и увлекательной, в противовес однообразной, холодной и одноцветной жизни на вершинах, среди практически безжизненных и мертвых скал горного хребта. Лишь изредка, в этих холодных, обдуваемых неистовыми ветрами, вершинах, можно было встретить едва приметный, однако восхитительной красоты, цветок - тщедушное, слабое существо, стойко удерживающее священный дар жизни. Этот, священный дар Небес, несмотря на силы ветров и холод высот, дерзнул бросить вызов безжалостным стихиям, словно природа этих мест, в награду и поддержку смельчакам, приложила все свои лучшие способности, что бы хоть чем-то вознаградить скудную и суровую земную жизнь этих, не знающих ярких красок долин, скал. Сведущие люди знали, что, если в горах расцветает редкой красоты цветок, это означает, что на землю пришел очередной «Аватар», что бы возвысить и украсить земную жизнь своим присутствием и величием его Божественного Духа. И все же! Человек никогда не будет так же свободен в долине, как в суровых и молчаливых горах! Отсюда и восхитительная радость и взлет освободившейся от земных забот души человека, поднявшегося в горы, что бы познать истинную красоту его внутренней свободы и ощутить истоки, когда то давно, в прошлом, утерянного им, небесного счастья! Но вернемся к нашим земным героям, беседующим в этом, уединенном и необычном для встречи, месте, накануне сумерек, на безжизненном, не подвластном; ни времени, ни смерти, камне, под бездонным сводом Небес…
-- Брат, ты как нашел меня? Ведь далеко не каждый, поглощенный красотой земной долины, рискнет подняться туда, где даже воздух скуден для яркой и насыщенной жизни.
-- Ты видимо думаешь, я забыл, что наш истинный дом, не долины земные, а, сияющие солнечным светом, белоснежные вершины. Как же я мог не знать или забыть, где мне найти Ангела Небес?
-- Да, мы с тобой шли разными Путями, но как оказалось к одной и той же вершине. Однако, рад, что ты не забыл, все же, несмотря на соблазны жизни, дорогу к истинному дому. – Приветствовал нежной улыбкой на лице своего блудного Брата скромно одетый собеседник.
-- Сама жизнь указала мне дорогу к Отчему дому, несмотря на то, что я очень глубоко погружался в ее темные, мрачные склепы человеческого греха, в поисках счастья. – Каин тоже не скрывал радости от встречи.
-- Чем же не устроили тебя вершины успеха, славы и богатства, которых ты достиг, Брат? – Авель не упрекал, его. Как и в далеком прошлом, его очень интересовал неугомонный и дерзкий ум своего Брата и потому ему непременно хотелось узнать, что же теперь тот откроет интересного о жизни земной.
-- Ты знаешь, Брат, с нашей последней встречи, я искал в жизни то, что желал обрести ты, для того, чтобы принести тебе этот дар, о котором ты мечтал. Но поверь, вершины мирского успеха, многое дают, но отнимают гораздо больше, если, даже, не самое главное.
-- Что же потерял ты, Брат? – Авель удивился ответу Брата.
-- Я потерпел неудачу в дружбе и верности! Рано или поздно, к кому во тьме ночной приходит это осознание, он понимает, что в глазах Отца, он неудачник!
-- Кто-то предал тебя, или ты не совладал с земными соблазнами и согрешил перед Отцом? Мне трудно поверить в это! Ведь я никогда не сомневался, что ты способен подняться над всей земной жизнью и победить любую слабость, которая отнимает у тебя уверенность в своих силах.
-- Не все так просто Брат! Те силы, которым я отдал свою душу, не оказывают никакой помощи, когда взобравшись на вершину славы, успеха и богатства, забыв о нуждах остальных, ты остаешься одиноким, даже если вокруг тебя толпы почитателей или твоих подданных. В такой час, ты, по истине, нуждаешься в сострадании, но ждать его неоткуда….. -- Каин задумчиво устремил свой взгляд на ярко красный диск заходящего солнца.
-- Для чего же ты искал меня?
-- Ты один сохранил дорогу к Отцу. Ты всегда был верен Ему, проведи меня. Я нуждаюсь в его участии. – Каин с томительной надеждой посмотрел в глаза Брата.
-- Ты, наверное, думаешь, что если я в молитвах и мыслях, никогда не покидал Отца, и жил всегда по его заповедям, то я ближе к нему, чем ты? Тогда ты заблуждаешься, Брат….. – Авель, как и Брат, взглянул на прячущееся за скалы светило.
-- Ты отказываешься помочь мне, Брат, что бы я мог покаяться у Его ног и вернуть себе утерянный рай? – Удивленно Каин смотрел на Брата. Однако, Авель, совершенно не смутившись его удивленным и растерянным взглядом, не меняя интонации, продолжал:
-- Ты познал мир больше чем я. Ты падал и вставал. Тебя любили и предавали. Ты поднимался к вершине славы, и падал в забвение, но находил в себе силы и поднимался вновь, что бы покорить мир. Ты познал любовь, пусть и земную, но даже преданный всеми, ты умирал от любви, однако каждый раз пробуждался, и, залечив сердце, вновь открывал его для любви. Сколько стрел ты собрал в его чистой и нежной плоти, и каждая капля крови его, превращала духовную плоть твою в Алмазную Душу. Ты пришел туда, где истинный дом твой, так чего же более мог желать грешник, блудный сын Господа, готовый встать на колени и просить прощения у Отца. Неужели ты не понял, что твоя жизнь и есть твое раскаяние, и все что тебе осталось в ней, это осознать полученный опыт? Ты постиг то, чему тебя учил твой Отец. Неужели ты думаешь, что Ему доставит удовольствие смотреть на раба, в страхе и слезах подползающего к Его Стопам? – Авель замолчал, а во взгляде его голубых и глубоких, как небо, глаз, светилась нежность, восхищение и любовь к своему Брату.
-- Я не совсем сейчас понимаю тебя… - Задумался Каин. Затем продолжил в своем неожиданном смятении, - ты изменился Брат, и, похоже, ты для меня еще большее открытие этой жизни, чем я постиг…. Я жил в грехе, ты в преданности. Казалось, тебе есть чему радоваться, а мне есть о чем сожалеть, но ты мне открываешь, что все не так. Так, что же обрел в этой жизни ты, Брат? Почему ты так печален? Твои руки чисты. Твое сердце молится непрестанно. Твоя жизнь прошла в служении и отшельничестве. Ты помогал слабым и немощным, в их страданиях и болезнях. Ты был примером смирения и кротости перед трудностями. Ты не позволил ни одному из смертных грехов соблазнить тебя. Ты верен тому, кто дал тебе жизнь, не прикоснувшись даже мыслями ни к одному соблазну жизни. Скажи мне Брат, о чем же жалеешь ты, если твоя вершина, не менее величественна, следуя твоим словам, чем моя?
-- Знаешь Брат, с тех пор как мы расстались, Земля приняла меня, и я стал «служителем веры». Я понял, что никаким иным способом, я не смогу принудить себя следовать Учениям своего Отца и обязательным законам земной жизни, если не стану монахом на земле. Я испугался, что мне не хватит воли и уверенности в себе, что бы противостоять соблазнам жизни. Я избегал запретных плодов мирской жизни и часто был отшельником. Только так я мог достигнуть необходимого внутреннего сосредоточения и, соблюдая Заветы Господа, быть достойным сыном Его. Я был Его верным слугой, и потому, я все же, был «рабом». Я, заблудший, спас бесчисленное множество мирских тел и не меньшее количество душ. Я трудился в миру, для Господа. Однако, эта земная жизнь, в которой я пытался обрести равновесие в душе и искупление для рода человеческого, носил монашеское платье, и не мог ни в чем себя упрекнуть, не принесла мне покоя и удовлетворения в моих поисках Истины. Напротив, в своем служении и ежедневных трудах я так привязался, слившись всеми своими чувствами, можно сказать сроднился, с этим миром, что его страдания и радости стали неотъемлемой частью моей жизни, и даже меня самого! Мир так привязал меня к себе, я так проникся заботами его обитателей и самой окружающей действительностью, что если попытаюсь отринуть его и отделиться, меня постигнут невыносимые мучения и угрызения совести, которые будут хуже самой смерти для меня. Я стал рабом своего служения, так и не познав всех красок самой земной жизни. Да, в общем-то, я и не представляю себе другой жизни, кроме той, которая убедила меня в том, что я достиг вершин своего предназначения. Хотя всю жизнь, я жил по правилам, и молодые монахи чтили и уважали меня за возраст и умеренную жизнь, но в душе моей никогда не утихало беспокойство, и не прекращались поиски смысла и тайны самой жизни, той Истины, что когда-то соблазнила меня стремлением к истинной свободе. И вот я стар, но исканий своих я не прекратил, да, в общем-то, как мне кажется, никогда и не прекращу, похоже. Возможно таково мое предназначение в каждой земной жизни? Как думаешь ты Брат? Мне самому очень нужен твой совет, Каин…..
Каин, все что угодно мог ожидать от своего кроткого и чистого Брата, но слушая его, все больше убеждался в мысли, что и ему, чистому дитя Неба, нет покоя в этом мире. Отчего так происходит? Почему, сердце, не познавшее греха, так же не спокойно, как и сердце «великого грешника»? Кто же из них двоих, сейчас был ближе к Истине, о которой когда-то в юности оба так мечтали и желали плодов ее сладких, как им тогда казалось? Плодов, которые в конце жизни оказались горькими и кислыми. Глядя на безжизненные камни под ногами, взгляд его метался с одного на другой, словно искал там, что то ценное и важное, но никак не находил. В растерянности Каин произнес, словно и сам искал ответ на вопрос брата:
-- А может быть, ты слишком долго ищешь? А может быть пора переходить к находкам. – Каин ошеломленно, в полном недоумении смотрел на своего чистого, как слеза ребенка, (как ему казалось), растерянного Брата. Никогда еще Каин не был так обескуражен от того, что и «Святой», может быть столь же раскаивающимся, как и великий «грешник».
-- Как это? – удивившись ответу, как когда-то в детстве, Авель испуганно и робко посмотрел в глаза своего Брата, - У тебя есть ответы на мои вопросы? – Каин, немного помедлив, попытался очень деликатно, что бы не потревожить, сложившееся сейчас, среди обоих доверительное и уважительное общение, пояснить Брату свою мысль:
-- Вот пойми меня Брат, когда ты слишком долго ищешь, глаз твой, под силой твоего ума и сосредоточенности на одном, начинает видеть лишь ту вещь, которую он ищет. Он ничего не находит и ничего не замечает, конечно же, кроме искомой вещи, потому что у него есть ЦЕЛЬ. Он, этой целью, всецело поглощен, ведь искать - значит иметь какую-то ЦЕЛЬ. Находить же, то есть открывать в жизни постоянно что-то, всматриваться в ее, вечно сменяющиеся, мгновения -- значит быть свободным, быть открытым, не иметь никакой цели. Если ты не сосредоточен на ОДНОЙ ЦЕЛИ, значит, ты смотришь на жизнь, как бы созерцая все, что окружает тебя, и в этих открытиях находишь смысл каждого явления, протекающей мимо тебя, жизни. Ты, конечно же, достойнейший, на самом деле искатель, потому что, стремишься всеми силами к своей цели, но ты не замечаешь многого, что у тебя прямо перед глазами. Ты, ведь, за этой своей целью, не можешь разглядеть многого, что может принести тебе еще больше открытий, чем ищешь ты….
Авель слушал своего Брата и пытался понять: «Что же он хочет сказать мне? Чему научила его земная жизнь? У него, что же, как и у Отца, есть свое учение жизни, которое Каин собрал из опыта своего земного Пути?». Авель, не скрывая своего интереса к мыслям Брата, спросил:
-- Что же постиг ты Брат, на Пути, поднимаясь от восхитительных долин Земли в безжизненные вершины вечных и холодных скал небес?
-- Ты знаешь, мой дорогой Брат, еще в юности я перестал доверять любым учениям и всяким учителям. Я ушел в мир таким, каким меня создал Отец. И не жалел о том, что оставил Его райские сады благоденствия, потому что мне хотелось познать то, что окружало меня вне того мира и что должно было рано или поздно лежать у моих ног. Мир земной, с первых же минут, увлек меня своими соблазнами, чего я, конечно, не ожидал. Он поглотил меня, словно огромное чудовище, так же, как бескрайний, бушующий и безжалостный океан поглощает, плывущий в поисках приключений, корабль. Но та мирская, земная жизнь, в которой я пытался обрести свободу, счастье и любовь, бросался в ее губительные чувственные водовороты и мрачные греховные омуты, носил ее бренную славу и власть над другими, в которой ни в чем не отказывал себе и не ограничивал свои желания, принесла мне только страдание. В конце концов, я, отказался от безуспешных попыток, обладать, властвовать и греться в лучах земной славы. Однако тьма моего прошлого и обещанная тебе клятва, все еще тяготели надо мной. Я не мог избавиться от всего этого, пока не найдена, искомая мной с таким упорством, Истина. И, хотя я, все еще, не верил ни в какие учения мудрости, все же, за время моей земной жизни у меня оказалось много учителей. Это были земные люди; воры, игроки, проститутки, убийцы и богачи, купцы и фабриканты, рабы и вольные труженики, мужчины и женщины, дети и старики, и еще много-много разных учителей. Но больше всего, обретенной мной мудрости, я научился в стороне от мирской суеты, в лоне живой природы, у одного доброго, отзывчивого человека, живущего своим трудом и обычной человеческой верой в совершенство и красоту земной жизни. Это был простой человек, который неприметно, в меру своих сил, служил людям. Он не был ни ученым, ни мыслителем, ни философом, но он, из своего житейского опыта, знал необходимое для этой жизни! Знал так же хорошо, как Совершенный Святой. И хоть этот человек таковым никогда не был, но для меня, в моем понимании, он был «Святой».
-- Ты изменился Брат. Что же такого мог открыть, живущий лишь своим трудом и земной верой, не имеющий заповеданного Священного Писания, простой земной человек, тебе, Ангелу Господа, сошедшему на Землю с Небес, божественному наследнику Вселенной?
-- Мой дорогой Брат, многие, очень меняются на Путях земных, сменяют много одежд и земных покровов. И у меня бывали свои собственные мысли и, конечно, свои правила тоже. Нередко и я чувствовал в себе знание так же, как чувствует окружающую жизнь твое бескорыстное сердце. Много рождалось мыслей во мне. Многие мысли были отвергнуты, как ненужные или ошибочные, но сейчас, мне нелегко было бы высказать, и уж тем более, передать их тебе. И вот, как следствие, результатом моих умозаключений, родилась одна из таких мыслей. Я осознал, что свою собственную мудрость, нельзя в точности передать любому другому человеку. Нельзя, потому что МУДРОСТЬ – это обретенное Знание и Опыт личной жизни каждого. А разве возможно, другому человеку, повторить твой собственный путь жизни? И если попытаться эту свою мудрость кому-нибудь сообщить, то чаще всего, она непременно прозвучит ( если она вообще будет услышана) и будет воспринята другими, скорее как непонятная глупость. Ее можно найти, можно ее нажить, можно облечь в слова, можно с помощью нее творить чудеса, но научить ей никого нельзя. И вот, исследуя ее, в свете своей прожитой жизни, я открыл для себя самое главное в ней, в любой видимой жизни или ее проявлении -- «Для всякой истины, противоположное так же истинно»! Я осознал, милый Брат, твоя святость, это необходимое условие моего греха, а мои грехи, это результат твоей святости. Только, соединив обе противоположности, мы получим тот самый вкус, который хранит как «Великую Тайну» наш мудрый Отец. Иначе, мой милый Брат, нас попросту не могло и быть…..
-- Ты, как и тогда, в детстве, Брат, вновь будоражишь мои мысли, мои чувства, которые, как мне казалось, уже ничем не удивить. Что значит это твое открытие, Брат, и какая польза тебе от того, что ты открыл?
-- А вот послушай меня, мой дорогой Авель. Истину, которую ты так долго ищешь и не находишь, можно заключить в слова, только при условии, если смотришь на нее, лишь с одной стороны понимания. Так все, что будешь находить ты в поисках ее, будет неполноценно, если ты будешь видеть ее лишь с одной стороны, потому что это будет лишь часть одного целого. Истина же в полном объеме, всегда НЕСКАЗУЕМА, и не может быть выражена; ни в мыслях, ни в словах. В противном случае, твое суждение о ней при помощи слов будет выглядеть односторонне – ты будешь описывать ее последовательно как отдельно взятые мгновения (по-другому, просто не получится), и тем самым, истина будет лишена своей целостности или единства. Однако фактически, мир никогда, ни на одно мгновение, не бывает таким, каким видят его очарованные внешним видом его -- разделенным надвое, и существующим независимо одной половины или части, от другой. Никогда ни что; никакой человек, никакое деяние, не могут погрузиться полностью в одно состояние, или, конечно же, остаться там навсегда; либо в мире видимом, либо в мире невидимом. Никогда, никакой человек, не может стать безупречно святым или беспросветно грешным. В каждом грехе, обязательно присутствует святость, а в святости непременно живет грех! Попробуй же искать истину в любом явлении жизни, но обязательно связанном в единое целое со всем существующим, и ты, непременно, увидишь то «несказуемое», что давно уже ищешь в жизни. Даже время не реально, и у него есть обратная сторона.
-- Ты, этой своей неожиданной мудростью, разрушаешь все те Заветы, на которых стоит Вера Христианская! Разве может быть Святой грешником? Разве может «мертвое» быть неразрывно с «живым» и вернуться к новой жизни, всякий раз умирая в одном мире, рождаясь в мире противоположном? Разве может святое, нести в себе грешное, а грешное, нести в себе святое? Не сошел ли ты с ума, мой любимый Брат, от тех соблазнов жизни, которые отравили твой ум земными умозаключениями и сожгли твое сердце пламенем страстей?!!
-- Брат мой, любая Вера несет в себе лишь частицу Единого Знания. Нужно так же, как и рассыпанную в жизни мудрость, собирать крупицы этого Знания, в каждом земном религиозном учении. «Мир, не следует считать незавершенным, а, следовательно, несовершенным или медленно идущим по пути совершенства – он совершенен в каждый миг своего существования! Наше сознание, лишь путешествует по дорогам его познания. Все грехи уже несут в себе искупление, маленькие дети заключают уже в себе стариков, новорожденные смерть, а умирающие вечную жизнь. Мне видится смерть, как жизнь, грех как святость, ум как глупость. На своем теле, на своей душе я испытал, как мне был необходим грех, как нужны были и чувственные наслаждения и суетность, и стремление к деньгам, и нужно было отчаяние позора, что бы преодолеть сопротивление души и научиться любить мир. Чтобы не сравнивать его, с каким-то мне желательным, мной нарисованным миром. Неким выдуманным мной типом совершенства, а видеть его таким, каков он есть, и любить его, и с радостью ему принадлежать». Невидимое, не слышимое, не осязаемое, не чувствуемое, не обоняемое -- можно познать только через любовь. Познать мир, только через любовь к осязаемому, к видимому, слышимому, обоняемому, и ощущаемому, и телом, и сердцем, и душой, и разумом. Невозможно понять в истине открывшего ее и полюбить всеми способностями земного человека сказанное кем-то «слово» или «мысль» несущуюся в пространстве. Но полюбить что-то видимое и вещественное; цветок, камень, животное, человека, солнце или звезды, можно! Именно через это можно познать все и полюбить весь мир, в его полноте и наполненности видимых творений. Ничто духовное и растворенное в невидимом пространстве, не может явить себя миру, как только через видимые предметы и творения, которые и передают нам все тайны вселенной и их возможности, отражающие в себе величие Создателя. Слово же, лишь коверкает Истину, так отчаянно искомую нами в жизни.
-- Ты все еще говоришь о «земном», а как же Любовь, которую завещал нам наш Отец?! Как же Любовь Божественная, она что, тоже несет в себе двоякость? Разве Любовь, которая породила нас с тобой, может быть познана земным опытом жизни? Мне всегда казалось, что она соткана из какого-то другого, неземного чувства и ради неведомой еще нам божественной цели!
-- Слова всегда скрывают тайный смысл предмета, каждый раз, когда его одевают в слова, он становится немного иным, немного искаженным, немного глуповатым. Слова не вещественны и потому; их невозможно ощутить, невозможно любить, потому что любить можно только вещественное. Учения не дают ничего вещественного – в них нет твердости, красок, граней, запаха или вкуса и потому познать качества того, о чем они рассказывают или куда ведут, невозможно через учение, кроме как познать через реальные познания о материальном мире. Из этого следует что, учением невозможно познать мир. Мир можно познать только через чувственный, тактильный, осязательный, обонятельный и зрительный опыт. Его можно полюбить только через все те свойства тела, которыми нас наделил Господь при рождении, сделав нам великий дар, научиться любить видимый мир и все то, и всех тех, что и кто его наполняют. Простой человек живущий верой и любовью, работающий для блага мира, знает о нем больше чем самый именитый ученый, прочитавший об этом мире в книгах, и изучив все знания об этом мире из книг. Кто-то считает этот мир иллюзией, а вещи его составляющие лишь видимостью, но для меня они более реальны, чем слова и мысли. Более реальны потому, что я могу каждую вещь, каждое существо, каждого человека в этом мире любить. Вот что должны мы были познать из той истины, которую спрятал от нас наш Отец – это Любовь, и она превыше всего на свете. Для меня единственным смыслом жизни является способность уметь смотреть на мир, на себя, на все что в нем существует с любовью, восхищением и почтением».
И все же, не все понимал Авель из сказанного родным Братом. Странными и непонятными казались ему мысли близкого и родного ему Ангела Небес. Не понимал он мыслей Каина, в которых находил, скорее, некую дерзкую, будоражащую разум, сокрытую ересь, чем в святом слове Писания, которому учил он свою паству. Разве может быть более реальным мир земной, чем мир Отца его? Разве можно более любить тленное, ведь Отец призывал всегда стяжать Небесное, то есть духовное, незримое и неосязаемое земными свойствами тела? Разве мысли и слова не есть «Начало» всего того, что сотворено и существует во Вселенной? Как же можно ставить «бренное» выше, чем «духовное», а «несказуемое», ниже видимого и ощутимого? А с другой стороны, Каин, сейчас, говорил с ним не как «грешник», прошедший тяжелый земной Путь, а как монах, как мудрец, познавший жизнь больше чем он сам, будучи «совершенным» в познании учения Отца своего, соблюдая беспрекословно Его Заветы и Заповеди. Авель теперь понимал, что его жизнь, пусть наполненная отшельничеством, была, на самом деле, все же лишь простым служением. Служением «раба» своему Господину, но истинные, дарованные его земному телу свыше ЧУВСТВА, так и не были пробуждены во всем диапазоне их неизведанных, красочных возможностей. Жизнь же Каина, была ЛЮБОВЬЮ! Любовью ко всему, что создал Его Отец и, по сути, «грешник» Каин пришел к той самой ЛЮБВИ, какой учил обоих их Отец, но Каин пришел к этой любви не как раб, а как истинно свободный человек, хоть и грешивший на земле, безоговорочно и осознанно! Брат любил!!! Он любил свободной любовью! Любовью постигнутой им, только ему одному известным путем и только его личными умозаключениями. Познав это, Брат его, уже больше никогда не будет рабом! Он отныне будет свободным человеком, для которого служением будет его ЛЮБОВЬ ко всему, что несет в себе жизнь во Вселенной. Многое еще что надо будет обдумать из того, что сказал ему Брат его. Но все же, он, как и прежде, очень любил Каина и знал, что если Брат что-то ПОЗНАЛ, то и ему, непременно, надо испытать это, почувствовать, найти и насладиться всем тем, что будоражит его, затуманенное духовными постулатами, сознание. Прервав затянувшееся молчание, Авель мягким, уважительным тоном заговорил, обращаясь к Брату:
-- Помнишь ли ты, о чем мечтал я, Брат? Не забыл ли ты, что хотел я тогда, когда под хмельным разумом просил у Вселенной, прокричав вслух, высвободившееся из оков страха, желание? Ты познал жизнь земную. Ты познал любовь земной женщины. Ты познал радость отцовства, держа за руку трепетную и чистую любовь рожденного тобой дитя. Ты познал тяжесть труда и дурманящую силу славы земной. Ты познал опьяняющую силу власти, зависть, лицемерие, предательство и полное одиночество на вершине ее. Ты познал горечь потерь, и боль измены. Ты познал, то, что заставило тебя принять все это, ради тех, кто тебе был дорог. И вот ты здесь. Ты пришел туда, где все это время оставался я. Пришел сам, по своей воле и убеждению. Тебе осталось сделать последний шаг, и ты ничем не будешь отличаться от нашего Отца. Твоя мечта сбылась, а моя нет, потому что то, что вырастил в себе ты, даже ради меня, никогда не смогу пережить я, пока сам не пройду через все то, что прошел ты. Ты всегда был свободным; и в сердце своем, и в желаниях своих. Но ты смог победить все это, что бы вновь мы с тобой встретились. И я сейчас прошу лишь одного у тебя, поделись со мной тем, от чего я так настойчиво уходил всю свою земную жизнь, защищая душу отшельничеством. Расскажи мне, что же такое эта земная жизнь на самом деле, и какова она любовь земной женщины, что дает земле такие восхитительные плоды, наполняющие жизнь всем тем, что так любишь теперь и ты, сын Самого Господа?.......
Они сидели на безжизненной, холодной скале, под темнеющим в последних лучах вечернего заката, сводом Небес, обнявшись, как когда-то в молодости, в их беззаботном, далеком прошлом. Вино, в их кубках, было все тем же, хранящим в своем естестве ту Тайну, которая так и не была ими еще раскрыта. Хмель от выпитого вина медленно, но верно обволакивал их разум своими колдовскими чарами, разжигая кровь, отнимая и растворяя в себе воспоминания всех страданий и горечи из опыта их жизни. Оба чувствовали, что вкус вина несколько не такой, как тогда, в их юности, когда их желания и мечты, были брошены во вселенную, разрушив бастионы страха и раболепия их неокрепших, неопытных душ. Иногда, глоток вина, сделанный ими из бокала, вызывал в них странное чувство недоумения, отражающегося в удивленных, но восторженных взглядах обоих, немым вопросом: «Тебе не кажется, что в этом вине, чувствуется «некая горечь», которой не было тогда в прошлом, но вкус от ее присутствия в нем, гораздо соблазнительней и ярче!». Как близко, эти двое, неосознанно подходили к искомой ими ИСТИНЕ, чувствуя дыхание «Тайны Жизни»!!! Однако хмель, делал свое дело и оба громко хохотали, пели песни и ………. БЫЛИ СЧАСТЛИВЫ!!! Они, все еще, по сути, были дети, хотя седина уже давно покрыла белым снегом их волосы, потому что Тайна, лежащая на дне бокалов, все еще была не познана ими до конца, а это значило, что их ждали впереди новые Пути и новые Победы….. А что же Отец? Где Он был все то время, когда неразумные дети Его, пытались самостоятельно стать похожими на своего Могущественного Предка? Он был рядом, строго смотрел на любимых «проказников», при этом в очах Его сияла улыбка, отражаясь в проплывающих под их ногами облаках восхитительной РАДУГОЙ – ЗАВЕТ ГОСПОДА МЕЖДУ НИМ И ЕГО ЗЕМНЫМИ ДЕТЬМИ.
…… Да, рановато еще было «Демонам Преисподней» надеяться на то, что души людей, готовы были отказаться от Бога и сойти с ними в мрачные подземелья Гадеса, чтобы быть захваченными служителями Тьмы и уйти в полное небытие, с этими злобными «Тенями Сумерек», кто вечно склоняет их души к предательству…..
« И сказал Бог Ною и сынам его с ним: вот, Я поставлю завет Мой с вами и потомством вашим после вас, и со всякою душою живою, которая с вами, с птицами и со скотами, и со всеми зверями земными, которые у вас, со всеми вышедшими из ковчега, со всеми животными земными; поставлю завет Мой с вами, что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли. И сказал (Господь) Бог: вот знамение завета, который Я поставлю между Мною и между вами и между всякою душею живою, которая с вами, в роды навсегда: «Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением (вечного) завета между Мною и между землею. И будет, когда Я наведу облако на землю, то явится радуга (Моя) в облаке; и Я вспомню завет Мой, который между Мною и между вами, и между всякою душею живою во всякой плоти; и не будет более вода потопом на истребление всякой плоти. И будет радуга (Моя) в облаке, и Я увижу ее, и вспомню завет вечный между Богом (и между землею) и между всякою душею земною во всякой плоти, которая на земле. И сказал Бог Ною: вот знамение завета, который Я поставил между Мною и между всякою плотью, которая на земле» (Бытие, гл.9, 8 – 17,).
Постскриптум:
Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков.
В простом углу моем, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель.
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая, и наш божественный спаситель –
Она с величием, Он с разумом в очах –
Взирали, кроткие, во славе и в лучах,
Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.
Исполнились мои желания. Творец,
Тебя мне ниспослал, тебя моя Мадонна,
Чистейшей прелести, чистейший образец… (А.С.Пушкин)
От автора.
Я прошу прощения у читателя за вольное толкование известной библейской истории первых земных людей. Признаюсь, я не ставил своей целью оправдать грешного беднягу Каина и оскорбить пьянством безгрешного проповедника Авеля. Мне совершенно не хотелось унизить чувства верующих, или покоробить умные лица ведающих в подробностях и тонкостях этой поучительной библейской тайны истоков греха. Я лишь стремился выразить свою точку зрения на философско – религиозную традицию христианского вероучения о смысле греха и покаяния. Так же приношу извинения за то, что может показаться требовательным верующим читателям, будто я в какой-то мере пропагандирую пьянство, как способ обретения мудрости жизни. Нет, это не так. Однако, я нахожу, что все же, именитый мудрец был прав, в том что «Истина» хранится на дне бокала….. В подтверждение сказанному, приведу несколько слов одного, из его мудрых четверостиший:
Запрет вина – Закон, считающийся с тем,
Кем пьется, и когда? И много ли? И с кем?
Когда соблюдены все эти оговорки:
Пить признак мудрости, а не порок совсем…..
В повествовании, в некоторой степени, использованы мысли и личные открытия мудрого писателя Германа Гессэ.
С уважением Адонаи. Мир Вам!