3. 01. 2005
"КРАСНАЯ ЛИНИЯ:
ПИСЬМА КНЯЗЮ"
Посвящается всем тем, кого бросили.
Эпиграф
"Дорогая ... (Имя изменено) !
Ни в коем случае /или не?/ не думай, что я злюсь на тебя /или дуюсь, или ревную/, просто сейчас у меня в жизни - полный крах. Вот сегодня я ходил забирать из Академии свои документы, т. к меня все-таки отчислили, и вот в это воскресенье 14 марта я уезжаю на военные сборы. Прости, что говорю такое, но, извини, похоже в твоей жизни я был лишним, желаю тебе всего самого наилучшего и пусть тебе всегда сопутствует удача!
Прости меня за все. Прощай.
Твой Гиль-Эстель.
11.03.2004"
Думаете, что это послание, которое вы только что прочли, написано просто так? Так бывает со всеми. Эта история оставила в моей душе очень тяжелый след, а в сердце - рану, которая зарубцевалась только спустя девять месяцев после расставания с одним дорогим мне человеком, который весь год - с 24. 03. 2003 - 10. 03. 2004 год нагло использовал меня, притворялся, а потом бросил, ничего не объяснив и не сказав.
Об этом много раз пишут в журналах, люди просят совета, им дают совет, но это им иногда не помогает. потому что предательство того, кого ты любишь, - хуже некуда.
Не буду вдаваться в детали, люди часто любят переносить свои чувства и мысли на бумагу. То же самое сделаю и я, и думаю, что будет правильно.
Конечно, "Ромео и Джульетта" Шекспира печальна, но там оба героя погибают. Здесь страшо то, что рвутся связи тех, кто любил друг-друга, - любил до тех пор, пока на глаза не попалась другая...
Рассказ, который последует ниже - как ты стоишь на морозе и мерзнешь, а Его нет и нет. Он сидит в кафе возле Военно-Медицинской Академии с другой девушкой и клянется в любви, а меня мечтает выгнать... Выгнать из Петербурга НАВСЕГДА, девочку из Сибири с несчастной семьей... Выгнать и забыть, жениться на другой и во всем слушаться отца. Изгнанная и обманутая, девушка плачет и жалеет обо всем. Сейчас, спустя почти год, она не плачет, а горько жалеет о том, что познакомилась с потомком князей Кусковых, в обиходе Кодекса которых запрещено любить простую девушку из бедной семьи. что из этого вышло - читайте ниже...
Что будет ниже? Неотправленные письма, которые никогда до адресата не дойдут. Неотправленные письма души... Мечтания...
АВТОР
ПРЕДИСЛОВИЕ
... Черное, звездное небо, на горизонте видны едва различимые огоньки, - синие, алые, белые, а над моей головой, - причудливая крыша с интересными орнаментами.
Хм... Да...
Колесами стучат поезда, мне в глаза бьет дождь, - он давно идет, уже где-то часа два, вот слышу очередное шипение состава, который похож на огромную гусеницу, меня поезда всегда завораживали... Каждую субботу я брожу по платформе Московского Вокзала, за спиной - гитара, и слушаю... Слушаю говор людей, голос из динамика... Сейчас полночь, хлещет дождь, я стою под навесом крыши, - и, закрыв глаза, вожу пальцами по струнам... И пою.
Вот поезд повернул за угол, мигнуло три огонька, - и все. Она уехала. Уехала с тяжелым и разбитым сердцем.
Милая моя, я тебя знаю уже давно, тебе нравятся мои песни, внешность да манеры. Да, Эйя, - когда-то ты меня любила, это было год с половиной назад, - но я не ответил взаимностью. Прости, милая старая знакомая, что я поступил так, - не смог полюбить. Зато, Эйя, полюбили Вас, но лишь на некоторое время, а затем нагло кинули, как тряпку - ничего не объяснив, а оставив записку у друга-продавца, свернув ее треугольником.
Сейчас, когда я узнал об этом, хочется запеть людям о несправедливости окружающего мира. Хочется просто взять за шкирку того типа и швырнуть в этот поезд, отправить в Сибирь, разлучив с друзьями, - чтобы этот поганец на своей шкуре испытал то же самое, что и моя подруга.
Мне в лицо хлещет дождь, но плевать.
...Проводить тебя я мог, "не отпустить" меня вряд ли могут, но у меня в это время получился длинный и важный разговор по телефону, который нельзя было прервать - я его постарался закончить побыстрее, оделся и побежал на вокзал, и, кажется, даже успел к твоему /если я правильно запомнил его время/ поезду... в последние пару минут до отхода:-/ Я прошел, конечно, до конца состава, все тебя в окнах высматривал, но не нашел - вообще почти все окна были занавешены. Так что я просто постоял у тепловоза, пока поезд не ушел, проводил его весь целиком, раз уж не получилось проводить тебя... Потом я еще один поезд на Москву проводил просто так - они там отходят очень часто, - а когда уходил, третий начал отходить.
Поезда кажутся какими-то совсем уж длинными - по платформе до конца хорошим шагом идешь несколько минут, а обратно, - дольше еще, обратно я не торопясь шел, смотрел вокруг, нюхал... вокзал ночью - интересное зрелище, завораживает...
Там, под этими странными крышами платформ в виде изломанных плоскостей, освещенными странным светом, землисто-желтым, и в то же время ярким и живым, оранжевым, не мертвенным, - там появляется странное ощущение, что все, что происходит, - правильно, так, как должно быть, что бы ни случилось. Правильно просто потому, что ведь укладывается же как-то в этот разнообразный, сложный, но все-таки геометрически-правильный и гегеометрический же ограниченный мир, и единственным диссонансом, нарушающим этот принцип мира, идущего от абсолюта и математики, возникает острый, кислый и сухой запах сгоревшего угля из печек в купе проводников... хы...
Вспоминая тебя, я пою дальше...
Ого! Сколько уже денег набралось! Стою, пою себе, люди идут мимо и кидают деньги в чехол для гитары. Иногда мой голос заглушает голос и динамика, но я пою еще, и посвящаю песню тебе, брошенная девушка...
Ух... Холодно! Но что делать? Несмотря на то, что я опоздал на встречу с тобой, дорогая Эйя, я пою. И буду петь о предательстве дорогого тебе человека. Может быть, он находится где-то рядом?
Не знаю.
Рельсы...
Рельсы...
Рельсы блестят в свете фонарей, словно мечи, - и этот блеск почему-то успокаивает. Да, ты уехала, - но осталась твоя душа, и мы останемся друзьями, Эйя...
Я молча плюнул на рельсы и глянул в небо. Чистое, холодное. Тоска. Дождь прошел. Гитара малость расстроена, придется настраивать. е в этом дело... Сходил в ларек, взял пива, сел на корточки, пересчитал деньги. Много. Но пропивать я их не буду. я люблю их тратить на кассеты, диски и прочее.
Не люблю, когда близкие люди куда-то уезжают, ох не люблю! Эйя, сейчас ты сидишь в купе-плацкарте, - в косухе, пьешь горячий чай. В душе ругая Судьбу, слушая говор пьяной молодежи за стенкой и звон бутылок. Непонятно, чем они там занимаются, - но погано слушать их вопли. А еще поганее - осознавать: что там, куда ты едешь, - совсем иные люди, и нравы другие, и они Вас, Леди, ни хрена не поймут. Милая, ты испытываешь чувство горечи, но понимаешь - все понимаешь: поменялась ситуация, а разбитое сердце оживет. Он просто поиграл, а ты воспринимала все встречи серьезно. Зря все принимаешь слишком близко к сердцу, ох зря!
Ну и фиг с ним. с этим парнем!
Ну так что? Расскажу...
Расскажу - нешекспировскую поэму "Ромео минус Джульетта". Только сейчас гитару настрою... А тебе я буду писать!
Перелистни-ка страницу!
Пусть будет так:
ПИСЬМО ПЕРВОЕ
... Пройдут года.
Когда-нибудь раздастся
Звонок в дверь,
И вот тогда я отодвину
Бокал вина от себя...
Встану, подумаю, решусь и открою.
Кто же пришел?
Не зову никого!
Ах... Это ты, прекрасный князь.
Или не князь?
Сам мне ответил: "Не узнаешь меня"?
Как же ты, Костя, адрес узнал?
Что, спохватился?
Вижу, что да...
Ты в эти годы не писал, не звонил,
Что тогда смотришь с укором в глаза?
В глаза - голубыми глазами большими.
Совесть замучила, а сердце разбили?
Вот и явился, стоишь на пороге
Как полный идиот и мальчик.
Как полный идиот и мальчик,
Который вспомнил, будто жизнь
Кончается - осталось всего пять минут.
Что ж, заходи и не бойся,
Снимай пальто - сегодня я одна.
Мне двадцать семь,
За это время не состарилась,
Только в глазах
Нету любви, что раньше была.
Я любила тебя,
На свиданья бегала,
У друзей я спрашивала -
Был у Димки, или нет?
Ты оставлял записки, вспоминал?
Что ж, проходи, но вот в чем беда:
Я теперь совсем другая, Костя.
Теперь мы враги или друзья?
НЕ ЗНАЮ И НЕ ПОНИМАЮ!
Что смотришь? Мне тебя не надо,
Ловелас и обманщик прожженный!
Хотела написать сто раз по Интернету, -
Не выходило:
Плохо становилось... от воспоминаний.
Ты вспомни, князь Кусков,
Как говорил мне: "Убирайся"!
Как говорил мне: "Лишний я!
Всего хорошего"!
Собака ты, - и никто больше!
Я плакала в семнадцать лет,
Я плакала и понимала:
Другая сердце заняла
И не исправишь ничего.
Да, я уехала,
В Сибирь уехала.
Ну что, ты был доволен, или нет?
Доволен?
Доволен, раз не позвонил ни разу
И писем не писал,
А как же! В телефоне запись:
"Ай лав ю, Алена"!
Алена... Константин... Ох...
Как тебе не стыдно
Мне в лицо врать,
И опускать глаза?!
Мне встречи назначать и не являться?!
Да чтоб тебя...
Теперь пришел прощения просить?
Не выпросишь,
Не вымолишь,
Не выплачешь.
Другая я - девчонка из Сибири,
Дикарка с Ангары,
Поганая и некультурная.
Явилась, понимаешь, из глуши
И посягнула на князей Кусковых!
Грязная кровь...
Конечно, мои родители с Иркутска,
А ты - с поместья бывшего.
В селе Юкки живешь.
В огромном доме с предками,
Сестрою и женой.
С женой Аленою,
Отнявшей у меня тебя.
Ей зло вернулось, раз Эйю ищешь.
Ну что ж... нашел!
И что с того?!
Отца бы меньше слушал, блин!
Я не княгиня, не подарок,
Вот Вас силком женить хотели,
Константин.
И что с того? Чего явился?
Я больше не люблю тебя.
Люблю другого, кто близок по духу.
Люблю взаимно. Он - не ты!
Чего стоишь? Входи:
Не прогоню.
Давно простила все обиды,
Давно простила все измены,
И тихо буду говорить с тобой:
Ведь десять лет - немалый срок.
Эйя и Костя - просто люди,
Которые нашли друг-друга
Десятилетие спустя после разлуки.
И разбегутся через час.
Возможно, навсегда.
Я - деревенская девчонка,
Ты - князь Кусков.
Поговорим?
Ах, Эйя...
Эйе просто надоело
Сидеть и ждать, когда случится чудо.
Не будет никакого чуда,
Она сидит и пьет вино,
Блистает вся в вечернем платье.
Ох, поменялась...
Поменялась...
Я раньше ведь была почти такой же,
Чего меня тогда не взял?
Внешность обманчива,
Одежда тоже.
Не повод это, чтоб бросать!
Те же глаза, те же слова...
Князь дверь закрыл, зашел в квартиру,
Ботинки с курткой снял
И виновато улыбнулся.
Но молчит - с бывшей возлюбленной
Глаз не свести.
Вот помыл руки,
Заходит в кухню.
Поговорим?
Поговорим...
ДАВНО ПОРА!
Десяток лет прошло.
Прошли, словно минуты.
Жаль, что мы за это время
Добраться до своей цели
Не смогли.
Не хочется, Эстель, мне плакать,
Все закончилось.
И мы расстанемся
Спустя пару часов.
Поговорим?
Я режу торт.
ПИСЬМО ВТОРОЕ
С чего все началось, Ромео?
Я на Финляндский вокзал попала, -
Я перепутала ходы
На Боткинскую улицу и на Площадь.
Мечусь-мечусь,
А вид красивый,
Но незнакомый, немного дикий.
Лоток с книгами наделеко.
А что греха таить?
Я подошла, спросила книгу.
Сказали, - есть. И очень много.
А парень с белыми хайрами
Да в очках веселым типом
Оказался.
Разговорились.
Опять пришла я дней через пять.
Тут Димка книги предлагает:
"Чего не приходила всю неделю"?
Узнал причину. Спросил имя.
Я назвала себя.
"Ты русская"?
"Конечно".
"Ну ладно, заходи ещё. Поговоим".
Оглядываюсь:
Сзади у метро
Народ сидит и пиво пьет,
Смеется.
Не знаю их совсем, да и зачем
Общаться с ними?
"Эй, Жук, а это чьи рисунки"? -
Спросила девушка одна.
"Мои, Пропеллер", - отвечаю.
"Послушай! Нарисуешь нас"?
Вот так мы все и подружились.
Боткинской улица была.
Здорово там... было лет
Десять назад.
Сейчас там нету никого:
Ведь все по жизни разбежались...
Ты слушаешь меня, Кусков?
Ты помнишь улицу такую?
А Димку помнишь?
Киваешь головой, - похоже, да.
А других помнишь?
Нет, не помнишь...
А надо старых друзей помнить!
Давай вина нальем друг-другу,
Да погуляем два часа.
Губы сольются вместе, - как когда-то,
Но это просто так, игра.
Она мое счастье отобрала,
Она твоя жена, а я - никто.
Я нищая девица из Сибири,
Зачем тогда мне целовать
Того, кто выше родом знатным,
Того, кто предал?
Я не смогла тогда простить измены,
Тебе, князек, на все было плевать.
Не буду кидаться на шею,
Не буду звонить и встречаться.
Потому что не надо любви мне с изъяном,
Вот так!
Наверное помнишь, как в феврале
Сказал мне: "На другой женюсь
Лишь потому, что отец хочет,
Но я тебя люблю, очень люблю"!
А я тогда шагала рядом,
А взгляд упал на рельсы с мыслью:
"Ах вот как! Пошел вон отсюда"!
Вообще-то сам меня погнал,
Встреч избегал.
Киваешь, князь.
Киваешь...
А я теперь вино пью из бокала,
Смотрю в окно и думаю,
Что буду в этот вечер делать.
Годы прошли...
Они были, как тени,
Но путь предначертан злодейкой Судьбой.
Мы сейчас другие.
А в самом-то деле,
Почему бы тебе, князь, домой не пойти?
Иди домой, обманщик и подлиза,
Иди домой к своей жене!
Нам не бывать женихом и невестой,
Брачному ложу не видеть нас вместе -
Живу с другим.
Мчись же быстрее, летучее время.
Может быть, лет через пять
Будешь стучать в дверь,
И под вечер
Холодный
Ты посидишь здесь опять.
Как же отец твой? Вырастил сына?
Как же сын сам убежал?
Иль надоело сидеть у отца, как в темнице,
В доме князей-князей, что ты знал?
Они родители Вам, Сударь,
И против этого не плюнешь -
Отцу под восемьдесят,
А матери, - поменьше.
Пора свою жизнь начинать!
Пей, пей вино, вспоминай далекое время,
Когда на вокзале весной
Надо было пить и гулять!
Эдак весной двадцать четвертого марта
Встретились мы совершенно случайно.
Ты помнишь это, князь?
Ты помнишь?
Что смотришь мне в глаза с укором?
Что смотришь?
Все оттого, что на пальце кольцо?
Брось его в ночь и рвись на свободу,
Вдаль дорога манит...
Плюнь на фамилию,
Плюнь на родителей, -
Все их уговоры были зазря!
Кваритру снимай, уходи, куда хочешь, -
ТАК ЖИТЬ БОЛЬШЕ НЕЛЬЗЯ!
Княже, Княже, никак Вы дитя?
Дитя малое, неразумное...
Послушай себя, Костя Кусков,
Иначе все рухнет! А зря...
Не слушал в те годы юную Эйю,
Не слушал друзей, а кого?
Манипуляторов-родителей,
Не знавших кроме денег ничего!
Не знавших любви,
А лишь брак по расчету.
Отец Ваш коли молодость свою сгубил,
Чтоб не случилось опять такого -
Сыну родному жизнь оградил!
Посадил в крепость в Юкки-поселке,
Никуда не пускал:
"Вычистишь снег на дороге, -
Может быть, денег я дам".
Чистил бедняга от снега дорожку,
Чистил, на морозе стоял...
Папаня в ответ:
"Молодец, потрудился!
А деньги оставлю себе"!
Но на слова: "Почему так"?
Ответил:
"Чтобы не тратил на дурь, да"...
Так реже и реже стали встречаться.
Помнишь, Кусков, потомственный князь?
Нет, ты не помнишь, -
Забыть все заставили,
Раз всё кончилось так.
Эй! Не клади мне руки на плечи -
Время прошло, извини!
Я умоляю - жену обними, блин!
Замужем я...
И...
Нет, не сжимай мне руку с надеждой,
Надежда моя давно умерла.
Посмотри на все открытыми глазами
И вспомни, что я любила тебя!
Вспомни аромат сирени,
Стук колес трамвая...
И Аадемию свою в конце мая...
Как в библиотеке мы сидели,
Читали медицину...
Иль всякую там дребедень,
Не поддающуюся осмыслению!
А дальше - тысяча рублей -
Когда мы красили вагон.
Теперь я повторю это подробно.
ПИСЬМО ТРЕТЬЕ
А Вы ответили тогда:
"Осиян звездами час встречи нашей, Эйя"!
Шел май. Май две тысячи третьего года.
На бумажке с запиской -
Эльфийские руны.
Потом - обычный текст:
"С учебой у меня проблемы,
Свободную минутку выкрал я
И написать решил.
Не обижайся на меня,
Что я так долго ждал
Свиданья -
Впереди вечность, правда ведь?
Давай тогда в удобный тебе день
Встречаться. Записку Димке передай.
Сижу сейчас дома, анатомию сердца
Зубрю.
Интересуюсь очень многим:
Музыку кельтов люблю,
Возрождения...
Классику да рок вдобавок.
Стихи и песни сочиняю,
Нередко очень неплохие.
Люблю читать.
А ты наверно тоже.
Я не курю и не ругаюсь.
Лишь эль и просто пиво попиваю,
Но редко, - лучших сортов мало; -
Да денег много не собрать.
Я толкинист.
А стаж - пять лет.
Пиши мне - очень писем жду.
Коль Димка это письмо вскроет -
Ему я уши оторву"...
Написано все это в мае
Числа двенадцатого вроде.
Не помню точно.
Внизу - подпись.
Помнишь, Костя?
Наверное, ответ такой на эту тему
Спустя десяток лет:
ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ
"Эйя! Эйя! Не ругайся!
Тогда я был дурак и счастье упустил.
По своей глупости ужасной
И всех родительских обид.
Пришел сюда просить прощенья!
Какой красавицей ты стала...
Но время развело нас, дорогая,
Похоже навсегда.
Зато сегодня я крепился целый день,
Боялся,
Решил зайти к тебе, подруга.
Залез когда-то тихо в Интернет,
И вычислил, где Вы живете.
Пришел, расплаты ожидая.
Ох, загордилась теперь Эйя!
Загордилась!
Нет былой скромности в глазах,
Нет скрытности и смеха.
Только холод и разум,
Чего не было раньше.
Богато живешь,
Как юная Джульетта Капулетти,
Я - несостоявшийся Ромео.
Но живы мы.
Не суждено моей любви первой, взаимной, -
Вновь вспыхнуть, как тогда,
В две тысячи третьем году...
Страдал потом я много лет,
Я разлюбил свою Алену,
Поняв, что я люблю лишь Эйю!
Вернись ко мне, любимая моя...
Я отказался от Кусковых,
Я отказался от всего земного,
Ты чудо, милая моя!
Давай начнем все заново, любимая,
Давай соединим Судьбы навеки!
Немало я рыдал в подушку,
Не мучай, властно не смотри!
Не надо! Помилуй...
Девушка скромная,
Снегурочка прямо!
Где же ты бегаешь,
С кем и когда?
Я буду биться с ним,
Я буду биться с ним на равных,
И до победного конца!
Ты вспомни, Эйя...
Ты вспомни мое первое посланье...
Ах...
Ну зачем это все ушло навсегда,
Зачем, зачем?!
И пускай лучше сердце мое опустеет,
Но зачем тебе это?
Итак своих проблем хватает".
ПИСЬМО ПЯТОЕ
"ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД ВИКИНГОВ"
"Как пиво, черна вода за бортом,
Плещет вода и больше ни звука -
Знать, что же станет с нами потом.
Один оставил нас - жажда и мука.
Помнишь ли, друг, - как мы в бой уходили,
Пили и пели о Северном Море,
Вот от земли отделяют нас мили,
Нет битв, богатства, - лишь память и горе!
Один, куда ж ты корабль кидаешь,
Тор, почему же в беде нас оставил?!
Надежду вернуться ты в нас убиваешь,
Викинга дух без сил погибает.
Шторм налетел на нас синей стеною -
Словно скорлупку корабль несет:
Выпал кто за борт - смыло волною...
Тор, ты решил из Судьбу наперед?!
Сколько пропало и ранено сколько -
Мучались в боли, о Смерти моля.
Сдаться Судьбе мы хотели, но только
Крик вдруг раздался: "Ребята, земля"!
О, наконец же домой мы вернемся!
С морем окончим последний наш бой.
Вновь за столом мы, как встарь, соберемся...
Вспомним в Вальхалле обретших покой...
Вспомним в Вальхалле обретших покой...
Таверна.
24-ое назгул-знает какого
месяца, 2003 чел.год.
Эйя...
Мне надоело петь эти песни,
Чтобы вернуть убитую любовь!
Злой ты, Амур, стрелу растерявший,
Не вернуть больше милую вновь"...
ПИСЬМО ШЕСТОЕ
За окном кружится снег,
Холодно - зима.
Время замедляет бег,
Я сижу у форточки.
Звук гитары в коридоре
В воздухе летает.
Что слова? Зачем они?
Времечко, ох времечко...
Ну давай, играй, играй!
Музыкальный слух развит,
А сердце спит, замороженное...
Спит тем непробудным сном, -
Как красавица из сказки.
Целуй, не целуй, - все равно не поможет, -
Мне не нужны твои ласки!
Пой сколько хочешь...
Я разрешаю!
Мучься от боли, как я в свое время.
Как больно было тогда Эйе,
Так больно и тебе сейчас.
Теперь мы квиты, князь Кусков!
Теперь мы квиты...
А ты уже на крик зашелся:
"Послушай снова! Полюби"!
ПИСЬМО СЕДЬМОЕ
Сейчас сижу я и пишу,
Подумав: "Что бы ты ответил"?
Ответил бы примерно так,
Бессмысленно, но осторожно,
Сидя за столиком со мной,
Болтая о прошедшем:
"Писать не буду длинных писем:
Они не стоят суеты.
Но пусть в стихах покой лишь ищем.
Про жизнь мою послушай ты...!
***
Секут дожди, летят с деревьев листья
И облака танцуют на параде.
У памятника Отто, в Доме я
Давным-давно родился в Ленинграде.
Мелькали дни, а вслед за ними годы.
В гимназию учиться я пошел.
И потянулись месяцы тоски, невзгоды:
Я пониманья, дружбы в классе не нашел.
Прошли года, - зима, весна и лето:
Звонок десятый скрыл эпоху зол.
Противно вспоминать, писать про это.
И радость после - к эльфам я пришел!
Ах, эльфы, эльфы, - какое было время:
Тусовки, песни, пляски и любовь.
Мы заводное, помню, были племя,
Лишь в памяти - не быть такому вновь!
Одну я встретил на прогулке раз -
Приехала пожить к нам из Китая.
А я китайский знал как раз.
Не знал еще, чем кончится любовь такая...
***
Другая часть моя жила в науке.
Я здесь ни скуки, ни тоски не знал:
Тренировал упорно мозг и руки,
С упорством чайки знанья получал.
Учился я, работал, - вот, победа:
Я в книге напечатан был.
И до сих пор волненья того лета
В душе моей пожар тот не остыл.
***
А третья часть моя была программой:
Вне Матрицы я никогда не жил.
И в чатах собеседником я был желанным,
Свободным я в Сети как вирус был.
С тех пор прошел уж целый год -
Переписал по-новой я свой код.
Мне с эльфами и Сетью жизнь в ништяк:
Я эльф, я человек и я же киберпанк.
Вот так - все просто и понятно,
Зачем же попросту язык ломать?
Не жди иного от программы:
Лишь так умею я писать...
30. 05. 2003"
Ну хорошо, пусть будет так.
Мне все равно, князёк.
Все бывшее ушло во мрак,
Не жди любовь и нежность от меня!
Выходит актер на сцену -
Судить мы его не будем.
Всяк ошибиться может,
И это может стоить карьеры.
Звенишь ложечкой чая,
Роняешь на скатерть слезы,
Обнимаешь изгиб гитары,
Но настроена я серъезно.
Не надо трепаться без дела, -
Исправить всё не в силах.
Пошли-ка лучше потанцуем,
Вино мне неохота пить.
Ночь. Тишина.
Играет музыка.
А мы танцуем белый танец.
Рука Кускова на плече лежит,
Нежно шею щекочет.
Эйе противно.
Она вспоминает,
Как начинался этот роман.
И чем закончился...
Любовь, влюбленность, - все равно
В те времена - в две тысячи третьем...
Тогда она была девчонкой,
Девчонкой Эйей, что хотела
Встречаться, целоваться, и...
Н-да...
Эти странные мысли мне душу терзают.
Они мне покоя совсем не дают.
ПИСЬМО ВОСЬМОЕ
(ОТСТУПЛЕНИЕ АВТОРА)
Эти странные мысли мне душу терзают,
И они мне покоя совсем не дают.
Они плоть мою медленно так разрывают,
И вокруг сердца клетку стальную куют.
Их нельзя описать, можно только навеки
Стать рабом, и покорно смиренно молчать.
И прикинуться трусом, тупицей беспечным,
В мелочах смысла жизни не замечать.
Мы давно стали тупо и нужно молиться,
Но не верили и сами в глухие слова.
Ну а праведность мыслей каких-то таится
И пылится на полке, как книги глава -
Непрочитанной книги о мире, о людях,
Позабытой в архивах творенья земли.
И никто к этой книге обращаться не будет.
Те, кто может - не хочет, а зря, ведь могли...
Я сожгу эту книгу, напишу вновь другую
И мне все будут верить, ведь я так хочу.
Буду править я лучше, зло умом, а такую
Все державы и царства одна получу.
Но клянусь, буду править без крови, без мести,
И оставлю на троне наследницу я.
Буду верным сторонником гордости, чести,
Буду знать, что же люди хотят от меня.
Эти странные мысли, ну что с вами делать?!
Буду плакать, и клясться, и гнать их долой.
Может быть, для кого-то, то глупая мелочь,
Что же, жаль тех бедняг. У меня взгляд другой.
Да, я раб этих мыслей. Признаюсь... Придется.
И когда-нибудь я и от них убегу.
А пока боль бураном безудержным рвется,
И его, я боюсь, что сдержать не смогу.
***
Что значит - не такая любовь?
...Это как смотришь сквозь разбитые стекла,
Это как сердце океана пытаешься
Молча потрогать, но скользкий и блеклый
Мир пеленою от слез покрывается!
Я тебя вижу, но с каждой минутою
Ты от меня в хмурый сон удаляешься,
И в голове мысли глупые смутные...
Их не прогонишь, пусть даже стараешься!
И понимаю, что будут всю вечность течь
Реки с горы, слёзы вниз, кровь из вен...
Не нарушаешь закон. И плеть
Резко порвет все мои мечты,
И не пытаюсь писать рассказ -
Я ишь пишу в надежде и
Ты не поверишь в немой экстаз,
В песню и плач не такой любви...
Ещё одно я письмо не отправлю,
Никогда не отправлю,
А если отправлю - то в печку вестимо,
Это поэма о будущей встрече,
А будет ли встреча - знает лишь небо...
Будет, не будет, - я повзрослею,
Пойму и себя, и других.
Еду я в поезде, плачу при всех.
Стыдно и больно, обидно до одури.
Стучит поезд колесами -
Ему всё равно!
Буду я ездить из города в город,
Новых друзей находить и терять.
Мир иллюзорный вроде надо покинуть,
Но не могу я вернуть время вспять!
Хочется очень вернуться, исправить...
Предотвратить все эти встречи, влюбленность.
Хочется вырубить всё по-живому,
Ложь и обман в тех отношениях,
Длящихся год, а потом уничтоженных...
Потом годы пройдут,
Пролетят незаметно,
В этой поэме сбудется что-то...
Скажешь, Кусков:
"А любовь-то была настоящая! Я сожалею.
Надеюсь - у тебя всё прекрасно"...
Всё хорошо?
Ну не знаю.
"Я не хотел тебя обидеть, правда"! -
Шепчешь ты вслух через время.
Я далеко от тебя.
Я в Сибири... Я не хочу вновь страдать!
В пике Забвения я всё забуду,
И спустя годы
Как кирпичом по голове,
Приходит к тебе дзен, смущенно улыбаясь.
Ты улыбнись ему в лицо
И я подумаю - что бы было,
Если бы я не уехала?
А ничего! Только ярость к тебе...
Другую целуешь и обнимаешь,
Князь-петербуржец...
Я - сибирячка.
Я - сибирячка из бедной семьи.
И ничего не смогу с этим поделать.
Ты не напишешь и не позвонишь,
Не беспокоишься, не заскучаешь!
Лишь смехом скроешь боль...
Это так странно...
И я скажу тебе через года,
Когда увижу снова:
"Зачем меня искать?
Время придет - сама найду.
Это будет легко - ведь мы знакомы".
Это пророчество? Скорее отмазка.
Осторожней, не испачкайся в саже!
Сажу подсыпет возлюбленный мой,
Что будет потом,
Как его имя? Не знаю.
***
Убей, ударь, скажи, что презираешь
И злобы черной захлестни волной.
Я знала, рано или поздно ты узнаешь,
Что больше не могу летать с тобой.
Схвати букет - швырни о стену
И в ярости все книги разбросай,
Со мной танцуя спустя лет десять
Не плачь и больше не мечтай
О том, что я такая же, как прежде, -
Может, ты веришь -
А может, играешь.
Может... Не знает никто.
Где-то вдали этот сон догорает, -
Город разрушенный там, за горой.
Ведь правда - "хорошее" быстро прошло?
И теперь мне теперь лишь остается
Спустя десять лет, когда ты придешь, -
Своим мыслям улыбаться,
Поправлять на лице краску,
Пить холодное вино
Да украдкой менять маски.
Менять маски? Нам это подходит.
Вопи - не вопи,
Сам виноват:
Выгнал в Сибирь, а теперь бьешься об стенку.
Весело, да?
Не пойду я назад!
А рассвет ещё так далеко,
Сколько можно не спать?
Наступил и прошел Новый Год.
И все что-то не то
Мы опять загадали...
Убей, ударь, скажи, что презираешь
И злобы черной захлестни волной.
Схвати букет - швырни о стену
И в ярости все книги разбросай.
Со мной танцуя спустя лет десять
Не плачь и больше не мечтай
О том, что я такая же, как прежде, -
Может, ты веришь,
А может играешь...
***
Может, ты веришь -
Закончим на этом.
Я не с тобой и не против тебя.
Я - в темноте, ты останешься светом,
Пусть приглушенным, но навсегда.
Схвати букет - швырни о стену
И в ярости все книги разбросай.
Но я безмолвно лишь пальто свое одену
И на пороге прошепчу тебе: "Прощай".
Заплачь, со стоном рухни на колени,
И в бреде ярости и боли захлебнись.
Я говорю тебе теперь - в любовь не верю,
Так ты пришел прощения просить?
Не выпросишь,
Не вымолишь,
Не выплачешь!
Другая я - девчонка из Сибири...
Явилась, понимаешь, из глуши
И посягнула на князей Кусковых!
Так ты пришел прощения просить?
Ты встань, Судьбе достойно покорись.
Сверкни глазами, встань, по волосам
Скользни рукою,
И воли холодом меня накрой, пытаясь удержать.
Забудь, все ложь, я слез твоих не стою,
Я с самого начала знала, что конца
Не избежать.
Вздохни, пожми плечами - что угодно,
Движением руки захлопни дверь
И осознай:
По жизни я - одна, душа моя свободна,
Любви не существует для меня.
Ты уходи, оставь меня в покое,
И, знаешь, больше не мечтай...
Моим друзьям потом я позвоню,
Они приедут, и мы будем болтать
О том,
Как ходили по улицам толпами,
Швыряли снег друг в друга почему-то,
Оглашали пространство воплями,
Незаметно для других смеялись и плакали.
А рассвет еще так далеко,
Сколько можно не спать?
А если подумать иначе,
То как все сложится спустя
Десять лет?
ПИСЬМО ДЕВЯТОЕ
... Ночь легко смахнет с усталых окон
Боль, надежду, беспокойство, веру.
Завершая путь, ведомый нитью Рока,
Весь в пыли, усталый, пойдешь к двери.
Ты вернулся, ты успел обратно.
За холмом остался смертный танец,
Чего, е веришь в жизнь, проклятый?
Ведь тогда Вы верить не устали?
Обгорелый двор и черный вестник,
На обломках крыши спит скорбящий ворон.
Плачь, кричи - за боль свою в ответе
Ты, ты сам, потомок-дворянин...
Кто сказал, что будущее рядом?
Для кого теперь баллады пишут?
Струны, звуки и слова на душу ядом,
Если то, за что боролись, не услышат.
Сотни битв, бескрайний потом боли,
От меча к болту и до кинжала...
Ты актер на сцене, но без роли,
Твоя сцена - смерть, дорога вместо зала.
И к чему теперь тебе проклятья?
Чья вина - Богов, Предназначенья?
В том, что от любви ты отказался?
Смысла нет, как нет путей к забвенью?
Проще уничтожить, чем исправить.
Мне тогда притворство Ваше
Надоело...
Чем Вы живете? Лишь флиртами.
Князь, потом невест ты много сменишь,
Каждую ты также бросишь
И позабудешь.
Меня ты почему-то не забыл!
Надоело...
Надоело думать про это.
Проще уничтожить, чем исправить.
Не пытайся меня назад вернуть!
Сижу и думаю - какая это ерунда
Писать про это Вам, Кусков,
Письмо, которое и в жизни, и после смерти написавшего
До адресата не дойдет.
Оглянись сейчас вокруг и обнаружишь -
Ты в центре мира.
На время правда.
Потом вернешься и поймешь,
Что был неправ.
Я пишу эти пустые стихи,
Они полны озарения, страха -
Что я творила?! Что я творила?!
Страшно мне. Да...
Князь, ты вспомни вот что -
Когда мы, Костя, в последний раз увиделись -
В лице переменился ты,
Смотрел без страсти и любви,
Ну подойди ко мне, скажи,
Чего тебя тревожит!
Что смотришь?
Пойди и скажи отцу своему,
Что ты уже взрослый и хочется жить,
Жить и любить, встречаться, гулять.
Я люблю тебя теперь как друга,
Но тогда почему одновременно
Неприязнь к встрече глаза застилает?
Другая заняла сердце твое,
А кровь голубая дурна и коварна.
Влей в вены свои алую жидкость,
Прозрей и приходи ко мне
С букетом роз.
Но не придешь...
Нет, не придешь...
А убежишь к родителям своим,
Отключишь телефон,
Эйю оставишь на морозе.
Проигнорируешь, исчезнешь...
А помнишь - пили весной в мае "Кока-Колу",
Смеялись, строя планы.
Глядела я потом на остановку
И думала - приедешь или нет?
Листали медицинские конспекты,
Стихи читали и писали.
Потом как-то утром
Сходили в кино. Понравилось.
Ноль третий год...
Затем - разлука.
И как-то раз Вы заглянули
Ко мне в библиотеку, Сударь,
Сияющий улыбкой, в красной футболке,
На ногах - шорты.
И сразу там, на лестнице,
Обнял меня и целовал.
В охапку сгреб...
Я вырвалась, пошла на кухню,
И никого там не застала.
Деньги нашли, купили пива,
Пили потом - но по чуть-чуть...
Пельмени ели
В Читальном Зале, смеялись,
Что никого нет.
Прогнали оттуда немного попозже,
На улице - дождь.
Ты позвонил отцу на работу,
Спешил уходить.
Ты помнишь, князь?
Голубые глаза сияют усмешкой.
И назови меня ты девочкой своею,
Обняв да обманув потом.
Бегут часы в рассвет и бесконечность.
Жалеть не надо ни о чем,
Обманывать и просто так любить.
Я помню этот день - среда.
Месяц - июль.
было тогда так скучно и горько...
Пусто, как никогда...
Где же Вы были в то время?
Хихикали и пиво пили.
Теперь всё вдаль вмчалось навсегда,
И больше мне не быть, какой была.
Я - просто тень,
Та, что придет к тебе воспоминанием...
Я за спиной осталась
Навсегда -
Всё та же черная - и на полу,
Как тени и положено.
Я - твой кошмарный бред.
Путь смертей и побед
Жажду мою утолит.
Я искала десять лет покоя от такого в Аду -
НЕ НАЙДУ!
ПИСЬМО ДЕСЯТОЕ
Навязанные мысли.
Я не могу прошептать твое имя:
Я снова срываюсь на крик.
И стекла бьются, и мир глупый сгинет,
Да, ты исчезнешь, но дальше тупик.
А на столе застыло молчанье,
То время, что я держала в руках.
И снова страх пополам с тем отчаяньем,
Что породил тот же призрачный страх.
Навеянные солнцем мысли,
Я прогоню и лягу спать.
Забуду о кипящей жизни,
Ведь солнце-враг встает опять.
Я крест с груди в порыве гнева
Сорву и на пол брошу. Да,
Я демон, мне до светлой Евы
Как до дороги в облака.
И я боюсь появиться на улице,
Ведь полюбила я плен черных стен.
Тот мир разрушен, желание сбудется,
Хочу, чтоб ты в преисподней сгорел.
И снова я прокричу имя страшное,
Но только время заглушит мой крик.
Когда проснется. И снова желанное
Водою станет, исчезнет, сгорит.
Навеянные временем мысли,
Их не прогнать, и не сбежать.
Да, мысли глупые о жизни,
Ну что о них могу сказать?
Я пьяная от жизни этой,
Мне тошно здесь - в глуши,
В Сибири.
Боюсь на людях показаться,
Боюсь сказать что-то не то.
Я как ребенок в этом Мире,
И жду ночами, когда за окном
Придет Ромео, запоет...
Залезет по трубе на крышу
И прыгнет на балкон ко мне.
Ну... Эйя шарахнется сначала,
Спрошу потом:
"Кто это ночью проникает
В мои заветные мечты"?
"Не бойся - я избранник твой"!
"Ты кто такой"?
"Сама сказала! Я порвал сомненья,
Я - странник, ищущий в ночи. -
Ответит Он и улыбнется,
К сердцу прижмет и тихо скажет: -
Я твой Ромео. Пойдем со мной"!
А я отвечу:
"Они тебя увидят и убьют"!
"Пускай убьют"! - ответит Он,
Лицо в ладони будет брать мое
И целовать как в первый раз.
С балкона стащит, захлебнувшись
В порыве страсти и любви.
Русые волосы спадают на глаза,
Глаза большие светятся желаньем,
Желаньем тайным, запрещенным...
Я буду гнать Его с опаской
И думать:
"Может, с этим юношей мне надо
Связать свою Судьбу? Или не надо"?
Силен ты, милый мой Ромео,
Зовут тебя... простите, лучше имя
Я подержу в секрете.
Целуй меня, парнишка из Сибири, -
Ты меня младше на два года,
Проснемся мы когда-нибудь в одной постели,
Одежды на полу лежат.
Глаза закрыты на мир у обоих,
Тела напряжены до боли,
Но боль моя от страсти, чувства
Взаимного...
Любовь обоюдная стерла из памяти
Ту боль, что копилась
Годами так долго в душе.
Мне было где-то двадцать лет.
Была любовь обоюдная, духовная, чистая...
Но сомневаюсь: правда ли это?
Горячее тело
Спать не дает -
Оно пылает огнем Наслаждения.
И задыхается юная Эйя,
Словно Джульетта...
Бьются прозрачными птицами чувства.
Неумолима прекрасная клетка,
Замки без ключей на дверцах повисли.
С трудом ковке поддается
Сумбур горячих, огненных мыслей...
Я вспомню с радостью и грустью
Давно прошедшую любовь.
Без боли прошлое отступит,
Напомнив: "Мне не прекословь".
Я знаю, было - не вернется,
Но нет причин о том скорбеть.
Но нет причин о том скорбеть,
Ушло... Растаяло. Навеки.
Если и кто меня покинул - нашла я силы
Утраты боль унять,
И не жалеть о происшедшем...
А князь потом сорвется с места,
Весь мир обыщет, - не найдет
Свой идеал, о стенку расшибется,
Заплачет, вспомнит адрес
И напишет.
Но не отвечу я, а покачаю головой.
Сибирь, Сибирь, пусти меня!
Пусти меня на волю жить!
Я не могу сидеть здесь вечно,
Сидеть, может завидовать и плакать,
Видя цветы у девушек в руках.
Хочется тоже цветы получать,
Носиться на свидания к дорогому человеку,
Но...
Никто не смотрит на меня,
Никто не хочет полюбить.
Что это?
Может, потому,
Что я утратила способность жить,
Живу мечтами, словно узник в башне.
Отъезд сковал цепями интеллект.
Не только: любовь, духовность, радость...
Я рвусь вперед, но не могу освободиться!
Я потому-то и кажучь ребенком
Для многих здесь.
Я не ребенок! Я хочу любить!
Я здесь никто и никому не верю...
Хочу назад, хочу к друзьям...
К друзьям, что звонят каждый месяц,
Хочу их целовать и обнимать,
Хочу быть с ними каждый день.
Здесь ждет девицу Эйю церковь,
В которую она потом уйдет
И от всего земного отрекется.
Вот что такое сибирский нрав!
Вот что такое северная щедрость!
Это все чушь - о денежном богатстве
За Уралом:
Два века всех сюда ссылали,
Все мучились, и умирали.
Сколько погибло графов и князей
На рудниках, в глубоких шахтах,
В Аду, где голодает ум,
Цветут инстинкты.
Где лишь бы спать и пить,
Лишь спать и пить беспрестанно всю жизнь,
Урвать себе кусок.
И к старости с отчаянья и понимания
Об стену лоб разбить...
Всё оттого, что дрянь мы ценим!
Такую дрянь, что счастливо ослепнуть!
Лучше оглохнуть и ослепнуть,
Вырвать язык и мысленно закрыться от всех,
Чем слушать мат и пошлости вокруг!!!
Об этом хочется сказать тебе,
Кусков!
О том, куда вы меня гнали, Сударь!
Гнали туда, где жить невыносимо!
Где дураков не счесть,
Где нем ты, слеп и глух.
Тебя не слышат и не видят,
Здесь угощения напичканы тем ядом,
Который не дает забыть о прошлом...
Себе-то только лучшее берут,
Приезжим - черствый хлеб и плесень.
А хочется медку поесть,
Любить и быть любимой долго.
Мне говорят: "НЕПРАВИЛЬНО (!) ЖИВЕШЬ:
ТЫ СЛИШКОМ ЧИСТАЯ И ПРАВИЛЬНАЯ"!
А как иначе, коли ты отрезан
От умов, от гениев и от свободы?
Иначе долго здесь не продержаться!
Или совсем уж одичаешь,
Или умрешь лет в двадцать пять,
Или...
Не знаю.
Слышишь, князь?!
Не слышишь...
ПИСЬМО ОДИННАДЦАТОЕ
А ты прошепчешь мне в ответ:
"Отвечу я тебе на это, Эйя,
Только присядь - ка на диван.
Я сейчас досыта натанцевался,
Послушай же меня...
Спешила жизнь по замкнутому кругу,
Швыряя горсти радостей и бед.
Мы, не принадлежавшие себе,
Осметились принадлежать друг-другу.
И мир, плененный дерзостью такой,
Невиданной еще под небесами,
Вдруг улыбнулся - черт, ребята, с вами! -
И распахнулся сказочной страной.
Нас укрывал послушно добрый Город
От чьих- то плных ненависти глаз.
Наверно, Бог - и тот болел за нас,
Хоть знал, что мы не выиграем спора.
Потом Судьба опомнилась. Судьбе
Пришлось поднять карающую руку.
Мы - не принадлежащие себе,
Нам не дано принадлежать друг-другу.
Как две машины с места столкновенья,
Нас растащили, больно разорвав.
Мы, за черту ступившие едва,
Наказаны за это преступленье.
На миг две неизбежности связал -
И тут же лопнул слишком тонкий провод...
Нам никогда не повториться снова.
Я обречен забыть твои глаза...
Ну что-ж, мы заслужили эту муку.
Нас - по закону, а не по злобе.
Как, не принадлежащие себе,
Посмели мы принадлежать друг-другу"?!
А я отвечу, включив свет:
"Не сплести дорог, не затеплить свет...
После всех тревог ничего здесь нет.
Искры на ветру, да рванье знамен...
Завтра я умру и приду в твой сон.
Мочь бы мне сражаться - да сломан меч,
Сметь бы мне любить - да нет сил для встреч.
Сметь бы мне смеяться - да душит плач...
Каждый еретик - сам себе палач.
Вечность пахнет горькой разрыв-травой,
Стать бы злым и гордым, уйти с тобой!
Стать бы мне святым - да вокруг снега,
КАТОРЖНАЯ СТЫНЬ И ЗАКОН-ТАЙГА.
Пить бы мне вино, да в нем вкус вины.
Знать бы мне одно - где конец войны.
УЛЕТЕТЬ БЫ МНЕ ПОЗДНИМ ПОЕЗДОМ...
Я приду в твой сон - успокоиться.
Жить бы - как сгорать. Слишком долог век...
На душе лежит и не тает снег.
Одиноко, выйдя в ночь, ищи.
По бессилью строк кровоточащих...
Петь бы мне - да не о чем мёртвым петь.
БЫЛ СУРОВ СО МНОЙ ПРОКУРОР-МЕДВЕДЬ.
Искры на ветру, стынь под воротом -
Я СЕБЯ СОТРУ С КАРТЫ ГОРОДА...
Правда - никто не виноват...
Так отчего же слёзы льются?
Назад нам больше не вернуться,
И этот взгляд, последний взгляд...
Никто не виноват?
А правы были ль мы с тобою?
Расстаться не считали горем,
Но как вернуться нам назад?
Никто и впрямь не виноват.
Вину напрасную искала,
Любовь ушла, я ей сказала
Последнее "прости" сама.
А ты угрюмый и немой,
Уже не мой, чужой любимый.
Ты лишь в воспоминаниях, милый,
Ещё пока, ещё со мной".
Так ты пришел прощения просить?!
Попробуй, допросись!
Ты, Костя, смотришь на меня
Со скорбью и обидою.
Слеза течет?! Ты никак плачешь?!
Ох...
Подумаешь, плачешь!
Как я ревела десять лет назад -
Представил?!
Пытаешься меня сейчас обнять, поцеловать...
Но не хочу -
Ваши обьятия - как змеиные кольца,
А поцелуй -
Укус гадюки.
Идите и попейте водички из-под крана,
И будем дальше говорить.
Торт давно съеден. Выпито вино.
И голова болит.
"Послушай, Эйя!
К тебе взываю!
Под маской Боли одна тоска,
Изрезать кожу хоть до кости,
Я не заметил, что ты мертва,
Что ты вернулась не во плоти.
Я целовал бесчувственность губ,
Ласкал твою холодную плоть.
Я был отчаянно, бешено глуп,
Но в этот миг я был только твой.
Но ты молчала, застыв, как лёд,
Я таял в этом бесцветье глаз.
Но, ощутив, что сердце не бьется,
Я понял, что кончено всё"...
"Ты понял, что кончено всё?
Да, конечно.
Давным-давно.
Запомни дни, когда вдвоем
Мы гуляли на Финляндском вокзале,
Спускались в кафе на переходе,
Пили пиво и болтали.
Слились едино душой.
Не думала я, чем кончится такая любовь,
Зато я научилась пиво пить".
Нет, не целуй меня теперь!!!
Умоляю, не надо!
Ладно, целуй...
Чего ты там бормочешь?
"Чего она так? Я за надежду цепляюсь.
Она зато теперь другого любит.
Я - НИКТО".
Холодной ухмылкою Луна
Глядит в окно.
Не спит она и видит беды всякие,
Заплакать хочет, да не может.
Луна - Красавица,
Холодная красавица...
Румянца только нет.
Сходи-ка за тортом, Константин!
Ещё кафе работает!
Или иди к жене домой.
Она трезвонит на мобильник,
Но холодно с ней говоришь!
Опомнился, очнулся!
Что же выбрать?
Кому-то ещё звонишь, а я стою
За занавеской,
Переодеваясь в балахон.
Всё сбудется, всё растворится
В наших душах,
Два часа ночи на часах...
ПИСЬМО ДВЕНАДЦАТОЕ
Я просто лежу на диване в темноте,
Только свечка горит.
Князь рядом сидит.
Гладит по голове, приобняв.
Вспоминать, что было давно
Не могу - сил не хватает!
Горький вкус непролитых слез
Ты навек для меня сохранил.
Сильно чувствовать не стремись,
Сердце в горе не потеряй.
Лучш ярость и силу чувств
На спокойствие променяй.
Не ищи того, что вдали,
Не стремись к тому, что на дне.
Ты еще вернешь свою боль,
Заплатив за нее вдвойне.
И слышу шепот, полный горечи
И страсти:
"Прости меня, Эйя прекрасная.
Ты устала очень, бедная,
Сейчас уйду,
А ты поспи и отдохни от боли.
Пройдут года - еще приду.
Вернусь к тебе багряной ночью,
Дождем, размытым на стекле.
Я знаю, ты совсем не хочешь
Опять придти ко мне во сне.
Но эти жалкие минуты,
Что нам остались на двоих,
Не могут жажды утолить
И умалить не могут муки...
Ты растворишься, как дым,
Проходишь сквозь мои ладони.
Я снова полон адской боли,
Я снова остаюсь один.
Хочу тебя прижать к себе,
Вернуть то время, что было раньше.
Исправить всё и всех простить.
Не уезжать на сборы и к отцу"!
Ночь.
Тишина.
Я ничего не слышу...
ПИСЬМО ТРИНАДЦАТОЕ
Ну вот так... Сижу и думаю,
Что будет через десять лет.
Но охлажденье началось
В октябрьских деньках.
Пасмурный день.
Вас, Сударь, видела с другой,
Я угощение Вам несла.
Тебе по барабану все -
Идешь и улыбаешься.
Она смеется,
А я смотрю
И подбираю с асфальта челюсть.
Обиделась и подошла.
Спросила: "Кто это такая"?
А князь, блеснув глазами,
Заявил: "Моя подруга Александра.
Учились вместе, понимаешь?
Иду к тебе, и тут - она!
Не видел года три подругу,
Обрадовался да и пошел".
"Пошли отсюда, князь Кусков,
Поговорить надо об этом".
"Зачем?
Не думай - я не люблю ее.
Просто подруга".
"Не ври, предатель!
Изменяешь!
Не помнишь разве, что между нами
Было?
Помнишь - два дня подряд пахали
У "ПУ", тыщу рублей едва достали.
Жаль, что помогла тогда -
Надо было, чтобы прогнали в шею
Из Академии военной".
Всё. Настроение испорчено,
И радости уже не видно.
А боль любовь тогда убила.
Давно убила - лет так в десять,
И понеслось... Одни разочарования!
То он уехал, то развела девица...
И я устала...
Отреклась от любви и веселья,
От Бога и прочих радостей жизни.
Ушла от людей в свой призрачный мир,
Где и нашла себе утешение.
Я клятву давала никогда не любить,
Не целоваться и не гулять.
Потому что понимала: будет всё опять
Повторяться.
Невезучая я в любовных делах,
Мне обидно и больно смотреть на других.
Эти парочки, эти ласки, обьятия
До сих пор меня бесят.
Цветочки...
Я спрошу:
"Почему, почему, почему?!
Почему мне никто их не дарит?!
Значит, сволочь и стерва,
Раз ходишь с другой,
Встреч избегаешь,
Ссылаясь на то, что по предмету
Колы и двойки.
Вот твои слова...
Где же радость во взгляде,
Что раньше сияла?
Где же голос веселый,
Добрый такой?
Где же те отношения?
Всё это было,
А теперь - нету, нету,
Словно мы незнакомы...
Больно мне было, больно, больно, -
Потому что опять осталась одна,
А твоя Александра будет гулять.
Её номер записан в твоей сотовой трубке,
Мой - стерт и забыт.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.