(Перевод из Оливера Херфорда)
„Боги, иных одаривши великою крепкостью духа,
Дали другим к танцеванью сподвижность, не боле…“
Такими словами в едкой этой своей антитезе поэт Гесиод три тысячелетия назад обозначил Танцующего, или Пляшущего человека своей эпохи, дожившего, к слову сказать, благополучно и до наших дней.
Кто-то удивится, но изрек Гесиод вполне доказанную современной наукой истину; и его умозаключение, что, как „крепкость духа“, так и „к танцеванью сподвижность“ есть дары богов, можно называть верным как в поэтическом, так и в физиологическом смысле.
Человек Пляшущий пляшет, а человек Крепкости Духа шествует повернувшись лицом к жерлу пушки вследствие того, что так уж каждый из них устроен. Иначе говоря, особенности их поведения в немалой степени обусловлены прирожденными отклонениями от норм во вполне определенных зонах некоторых органов нервной системы.
На поведенческие реакции человека Крепкости Духа влияние оказывает данная ему от рождения относительная скудность количества нейронов в той части коры головного мозга, которая ответственна за стимуляцию такой активности, как способность к воображению. То есть, человек тот шагает навстречу пушечному жерлу без особой озабоченности по той причине, что сложно ему образно представить себе последствия столкновения ядра, изверженного из ствола пушки, с его лицом.
А что же мы знаем о прирожденной также патологии, побуждающей человека Танцующего пускаться в пляс? Отметим мы, что ученым-физиологам сильно повезло: им нет надобности для разрешения такого вопроса проводить многочисленные опыты на человеке Пляшущем, поскольку взамен него в их распоряжении имеется любопытный представитель фауны, а именно, так называемая танцующая, или вальсирующая мышь*.
Непоседливость с почти беспрерывным беганьем кругами и повышенную возбудимость той самой танцующей мыши знаменитый физиолог Равиц объясняет врожденной аномалией некоторых органов чувств, заставляющей животное „стремиться с помощью разнообразных движений использовать с наибольшей пользой те органы чувств, которые функционируют у него нормально“.
Физиологи давно уже обнаружили, что способность как животного, так и человека регулировать положение своего тела по отношению к внешним объектам в значительной степени зависит от группы органов чувств, которые в совокупности именуются ушным аппаратом. И вновь процитируем Равица: „У вальсирующей мыши в вестибулярном аппарате внутреннего уха есть только один нормальный полукружный канал — передний. Задний и латеральный каналы остаются у них в недоразвитии и нередко сращены вместе“.
Равицу, впрочем, категорически возражает его коллега Панс, который убежден, что к танцевальным движениям вальсирующую мышь побуждают врожденные структурные особенности части головного мозга, именуемой мозжечком.
Тем не менее, вне зависимости от того, кто из этих ученых мужей прав, а кто заблуждается, для обобщения результатов их изысканий уместными вполне кажутся нам такие слова Цицерона:
„Nemo fere saltat sobrius, nisi forte insanit“.
„Будучи трезвым никто не запляшет, — кроме того, кто недружен с умом“.
____________
* Вальсирующие, или танцующие мыши — порода мышей, обладающих вследствие прирожденных аномалий вестибулярного аппарата характерной особенностью кружиться на месте и передвигаться зигзагами. (Примеч. переводчика)
***
“Waltzing Mice and Dancing Men” — Из книги Оливера Херфорда (Oliver Herford) “Neither Here Nor There”, New York, 1922.
© Сокращенный перевод. Олег Александрович, 2021
Иллюстрация: Оливер Херфорд (1860 – 1935)