Мунира приехала в дом родителей и забежав домой, бросилась на шею матери.
- Мама, он хочет развестись со мной! Он говорит, что Мархамат и меня за собой потянет! Что мне делать? - рыдая, восклицала молодая женщина.
Нурхон оттолкнула дочь от себя.
- Давно надо было бросить его! И хорошо, что разводитесь! И о чём ты сейчас думаешь, Мунира? Твоя сестра сидит в камере и один Аллах знает, что сейчас с ней делают! Что хочешь делай, но уговори мужа, пока Вы ещё не развелись, уговори, чтобы он помог твоей сестре! Иначе, прокляну и его, и тебя! Он должен помочь! Я к отцу поеду, если моя дочь сядет... я не знаю, что я сделаю... у меня не осталось связей моего отца, я не знаю, к кому обратиться... А твой отец может и должен вытащить свою дочь... пусть даже не родную... - на эмоциях, эти слова вырвались из уст Нурхон и она испуганно посмотрела на Муниру.
- Мама? О чём это Вы? Что значит "не родную"? - ужаснулась Мунира.
- Не твое дело! Не вмешивайся в это дело. Отец воспитывал вас, как родных... он же мой второй муж. Ты была совсем маленькая, а Мархамат была у меня в животе, всего два месяца беременности... муж, которого я любила без памяти, он погиб... убили его... подстроили аварию, просто, он всегда говорил правду, а кому она была нужна, эта правда? Она и сейчас никому не нужна. А теперь, видите ли, Закир нашёл родного сына, пусть сдохнет! Правильно Мархамат сделала, жаль, сразу не сдох, ублюдок! Из-за него всё и началось. Я знала, что он влюблён в русскую девчонку, но о ребёнке я не знала, иначе, своими руками вытащила бы из её утробы этого урода. Папа буквально заставил Закира жениться на мне, чтобы не было лишних разговоров о нашей семье. Мама тогда не выдержала, долго не прожила, ушла из жизни. Ты дедушку не очень помнишь... сильный был человек. Одно его слово, могло перевернуть всё вверх дном. Закира я никогда не любила, да и он меня не любил, жили, как соседи в одном доме. На этот дом у него прав нет, этот дом мой отец строил для меня, - с бледным, холодным лицом, монотонно говорила Нурхон.
Мунира была в шоке от услышанного, она поверить не могла, что отец, которого она считала родным, вовсе ни ей, ни Мархамат не родной. И он конечно, тоже знал об этом. Женщина тяжело опустилась на диван и закрыла лицо руками.
- Я поверить не могу в то, что Вы сейчас рассказали... уму непостижимо! И отец знал, что мы ему не родные? Но ведь он всегда относился к нам с Мархамат хорошо, любил нас, как родных... этого быть не может... - подняв голову и посмотрев на мать, произнесла Мунира.
- Этот идиот всегда был сентиментальным, не знаю, чем он мог нравится моему отцу? А вот моего Рауфа, папа не любил, почему-то. Заставил выйти замуж за Закира. Наконец-то я разведусь и освобожусь от него, видеть его не могу, - с пренебрежением ответила Нурхон.
- О, Аллах! Не дай мне сойти с ума... Пулат акя тоже разводится со мной... если Мархамат сядет в тюрьму... Мурад не будет её ждать, ему как раз нужен был повод, он ведь еле терпел её скверный характер, а она вечно им помыкала и командовала над ним, тряпка. Так что же... получается... мы все в одно время разведёмся? - с отчаянием воскликнула Мунира.
- Не распускай нюни! Сейчас важнее, чтобы Мархамат не посадили и ты заставишь своего мужа-дурака, помочь ей, поняла? - воскликнула Нурхон с такой злостью, что Мунира испугалась.
- А если он не согласится, мама? Он не станет ей помогать, он сам об этом сказал. И если Мархамат и меня потянет за собой... страшно представить! Пулат акя и пальцем не пошевелит ради нас, - ответила Мунира.
- У него двое детей, хорошо, не похожи на него ни характером, ни внешне. Он не посмеет, ты должна его переубедить, скажи, ради детей пусть поможет, - сказала Нурхон.
Мунира промолчала, понимая, матери бесполезно что-либо объяснять, она всегда делала всё по-своему и отца ни в грош не ставила. Это Мунира помнила, но и подумать не могла, что отец им не родной. Она поднялась и побрела к выходу.
- К отцу в больницу не пойдёшь? Сообщили из клиники, у него случился второй инфаркт. Может сдохнет вместе со своим ублюдком, туда им и дорога, - сказала Нурхон, проходя следом за дочерью.
Мунира обернулась на мать и увидев выражение её лица, полное ненависти и злобы, женщина испугалась.
- Она и сама смогла бы убить... - подумала Мунира.
- Зачем? Ведь он мне, оказывается, вовсе и не отец... нет у меня отца... и мужа нет... только дети... - отрешённо глядя мимо матери, произнесла Мунира.
- У тебя есть я, ничего не бойся! А Пулат ещё поплатится за то, что сделал с моей дочерью. Я сама его накажу! - сказала Нурхон, глядя на дочь, которая шла по двору к воротам.
В секунду, этот дом стал чужим для Муниры, она потеряла отца и сестру, оглянувшись на мать, подумала, что потеряла и её.
- Не смейте его трогать, мама! Иначе, я Вас никогда не прощу! - с горечью воскликнула Мунира, со слезами на глазах.
- На что мне твоё прощение? Не хочешь его смерти - постарайся уговорить мужа помочь сестре, пусть вытащит её из тюрьмы, иначе, ему не жить, ты меня знаешь, - с угрозой сказала Нурхон.
- Мама? Он отец Ваших внуков... думаете, Вам сойдёт с рук убийство начальника ГУИН? Вы что с Мархамат, с ума посходили? Не смейте, слышите? Не смейте! Иначе, нет у меня и матери, если я потеряла отца и сестру! - испуганно восклинула Мунира, зная свою мать.
Она всегда была жестокой и циничной, часто наказывала и её, когда в детстве они с Мархамат ругались. Даже если сестра была неправа, что случалось чаще, мать защищала её, вполне позволив себе дать Мунире звонкую пощечину. Даже после этого, Мунира не озлобилась и продолжала любит сестру, хотя та была своенравной и капризной, всё должно было быть только по её, иначе, Мархамат закатывала истерики. А после пощёчины сестре, злорадно улыбалась и говорила:
- Ну что, попало тебе? Так тебе и надо!
- Велика потеря! Уходи прочь и не показывайся мне на глаза, - закричала Нурхон.
Мунира выбежала за ворота и пошла в клинику, ей непременно нужно было видеть отца. Может быть сжалится и поможет Мархамат, иначе, женщина и представить себе боялась, что может натворить мать.
Закир Искандарович лежал под капельницей, настроение у него было хорошее. Он вновь заходил в операционную и видел сына, Станислав Владимирович сказал, что Валера идёт на поправку и может быть завтра, его переведут в палату интенсивной терапии. Закир Искандарович попросил, чтобы сына перевели в эту палату, чтобы он находился рядом с ним. Профессор обещал, что так и сделает.
- Ассалому аляйкум, папа... - тихо постучавшись и войдя в палату, сказала Мунира.
- Ва аляйкум ассалом, дочка... что это с тобой? Дети здоровы? А Пулат? Как Пулат? У вас всё хорошо, дочка? - лёжа на кровати, спросил Закир Искандарович.
Подняться с постели он не мог, он лежал под капельницей.
- Всё плохо, папа, Мархамат арестовали, Пулат акя хочет развестись со мной и я не знаю, что мне делать... Вы должны мне помочь. Позвоните, кому следует, пусть Мархамат отпустят, - попросила Мархамат.
- Я не стану этого делать, она едва не убила моего сына, понимаешь это? Удар ножом в сердце, ещё пару сантиметров и мой сын погиб бы! Ещё два сантиметра и я лишился бы сына! А с Пулатом сами разбирайтесь, если он так решил, я не смогу его заставить жить с тобой, - ответил Закир Искандарович.
- Всё сын и сын! Надоело! Все беды начались, как только он появился! Ну да... он Вам родной сын, а мы то с Мархамат не родные, верно? - воскликнула Мунира.
- Что ты такое говоришь, Мунира? С чего ты взяла... - опешил Закир Искандарович.
Он всегда скрывал это от дочерей, всегда относился к ним, как к родным.
- Я всё знаю и не смейте отрицать то, что Вы нам с Мархамат не родной! Ну прошу Вас, помогите! В последний раз, позвоните кому надо, Вы же можете это сделать! - взмолилась Мунира.
- Я не могу... пойми меня, если Пулат решил так, ничего не изменить. Мархамат заслужила то, что получила. Она покушалась на жизнь моего сына, - ответил Закир Искандарович.
- Да провалитесь Вы вместе с Вашим сыном! Ненавижу Вас, дорога ему в ад! - закричала Мунира.
Она была на грани истерики, когда в палату вошёл Станислав Владимирович.
- Ну-ка замолчите! Выйдите из палаты! - повысив тон, воскликнул профессор.
Мунира хотела ответить, уходить, не добившись от Закира Искандаровича никакого результата, она не хотела, но Станислав Владимирович, видя, что она не собирается выходить, взял её под руку и вывел из палаты. По коридору шли два санитара, которых он и позвал.
- Уведите её отсюда, и чтобы я больше не видел эту женщину в отделении! - сказал им он.
Рослые парни, взяв Муниру под руки, насильно вывели её из отделения и закрыли перед ней дверь. Станислав Владимирович вернулся в палату и нагнувшись над Закиром Искандаровичем, пощупал на его запястье пульс, затем проверил и давление. Нажав на кнопку вызова медсестры и дождавшись её, а она прибежала буквально через минуту, Станислав Владимирович велел ей убрать капельницу, так как она закончилась и сделать успокоительное. А когда она, всё сделав, вышла, Станислав Владимирович присел на край кровати.
- Полежите пять минут, Закир Искандарович, затем мы с Вами пойдём к Вашему сыну. Он пришёл в себя и первым делом спросил о Вас, - улыбнувшись, сказал профессор, зная что встречи с сыном влияют на него положительно.
Закир Искандарович улыбнулся в ответ.
- Правда? Я сейчас... - осторожно присаживаясь на кровати, сказал Закир Искандарович.
- Правда, Закир Искандарович. У Вас мировой парень, хорошо Вы его воспитали, - ответил Станислав Владимирович.
- Это Верочка его воспитала, моей заслуги в том нет. Если бы и она была сейчас жива... я по гроб жизни буду ей благодарен за сына, - с сожалением ответил Закир Искандарович.
- Светлая память Вашей Вере, Закир Искандарович. Ну что, пошли? - спросил Станислав Владимирович, помогая встать с кровати Закиру Икандаровичу.
Они вместе вышли из палаты и прошли к операционной, где Станислав Владимирович сам, взяв с вешалки белый халат, накинул на плечи Закиру Икандаровичу. Подойдя к кушетке, на которой лежал Валерка, он нагнулся над ним, поглаживая по густым, тёмным волосам.
- Папа? Как ты? - тихо, хриплым от наркоза голосом, спросил Валерка.
- Папа жизнь за тебя отдаст, сынок. Теперь всё будет хорошо, родной, ты только скорее поправляйся. А я в порядке, ты же видишь, - ответил Закир Искандарович, слегка улыбнувшись.
Мунира отрешённо огляделась по сторонам, затем, обернувшись, посмотрела на ворота клиники. Домой к матери, она не пошла, видеть её сейчас, ей не хотелось. Сев в такси, молодая женщина поехала к себе домой, всё же надеясь, что муж приедет и она попробует поговорить с ним, убедить его... но как она сможет его уговорить, она пока толком и не знала.
Мунира зашла в дом и спонтанно пройдя на кухню, открыла аптечку...
Мархамат проснулась поздней ночью от того, что кто-то её душил, сжав руками горло. Она схватилась за руки женщины, которая душила её, пытаясь разжать, закатив глаза, захрипела от удушья, когда послышался скрип отодвигаемого засова на двери и тут включили свет. Женщина, что её душила, тут же отошла от Мархамат и села на свою шконку.
- Что тут происходит? - громко спросил дежурный, который, скорее всего, был в курсе того, что происходило здесь, в подвале РОВД, где совсем недавно сидел и Валерка, только в другой камере.
- Ничего, гражданин начальник! Всё в ажуре, - ответила женщина.
- Как ничего? Она только что пыталась меня задушить! - откашливаясь, воскликнула Мархамат.
- Никто тебя не трогал, тихо тут! - сказал дежурный и тут же вышел, с шумом закрывая железную дверь.
Мархамат испуганно смотрела на женщину, которая, как ей казалось, только что пыталась её задушить. Только женщина всего навсего хотела её напугать, убивать у неё намерения не было, но Мархамат-то этого не знала, оказавшись впервые в таком месте. Она ненавидела всех, включая и Закира Искандаровича, обвиняя Валерку во всём, что с ней произошло. И удивительно, эта женщина ни разу не пожалела о том, что безвинно пыталась убить своего брата, сына своего отца, правда, она ещё не знала, что Закир Искандарович ей вовсе не родной отец. Может быть так решил зов крови и предчувствие того, что Валерка им чужой и сыграло роль во всём, что произшло. Трудно объяснить действия этих трёх женщин, которые и себе навредили. Но Мархамат была уверена, что надолго здесь не задержится, её непременно отсюда вытащат, ведь связи отца почти неограниченные и Пулат акя только грозится, что ничего не будет предпринимать для её освобождения, он не оставит свою свояченицу в этом вонючем и грязном месте. Мархамат при тусклом свете взглянула на свои ногти, два из которых она поломала, когда её били и пинали на полу. Но её успокаивало чувство мести, сладостно растекающееся по всему телу. А Мархамат была намерена отомстить всем, даже этим женщинам, которые подняли на неё свои грязные руки. Она ненавидела весь свет.
- Мама не оставит меня здесь, она заставит отца и Пулат акя освободить меня и тогда я сделаю то, что не удалось сделать с этим ублюдком, - злорадно думала она и этим успокаивала себя.
Но она и представить себе не могла, что почти все её родные, на кого она так надеялась, запросто отказались от неё.
А Мунира действовала совершенно спонтанно, кажется и сама не ведая, что делает. Её пугающий взгляд, отрешённо смотрел в пустоту. Высыпав на ладонь все капсулы с флакона, она положила их в рот и набрав в бокал воды, выпила.