Бабочки удивительные существа. Они перерождаются. В них заложен смысл бесконечности. А красота их крыльев подобна радуге. Если неосторожно взять бабочку в руки, то на пальцах останется переливающаяся пыльца с их крепдешиновых крыльев. Записывая всё это в свой дневник, Марина приступила к поискам стихов, где присутствует образ бабочки. А потом сама стала писать о них. Только в её случае ведь не просто бабочка, а душа творчества или просто её Психея.
Поэтесса всё время теперь говорила о бабочк и своей Психее. Художник слушал её и незаметно воплощал эти образы в своих картинах. Она не говорила Мире, как выглядит Муза, пока та не воплотила её образ в рисунке. Он метафорически изображал её видение. Ивану же Марина поведала всё, что связано с ней. У этой девицы немного не доходящие до плеч русые волосы, серебристые глаза, которые могут быть совершенно разными, кстати, и серебристые они лишь в большинстве случаев, когда вдруг не станут зелёными, карими, голубыми, какими бы то ни было по различным причинам. Рост у неё такой же, как у самой Марины, а она скорее высокая, нежели сказать иное. Потом они перешли к крыльям. Вот тут уж простор для воображения. Больше они проходят на тех бабочек охристых или же красных, которых мы чаще всего встречаем. Только переливы этих узоров больше тяготеют к медовому оттенку, как глаза самой Марины. Узор тонок и изящен. А ветер ласкает его, на глазах окружая мелодией всех оттенков при парении.
— Я напишу тебе твою Музу и ты соберёшь всё, что с ней связано в книге, там поместим картину, а плюс рисунки, которые ты не видела, они воплощены мной по твоим рассказам на бумаге.
— Я не знала, что ты рисовал их.
— Да, я не мог удержаться, — и пошёл куда-то художник.
— Ты покажешь тогда?
— Вот они, — раскрыл он свою папку с разноцветными рисунками, где были изображены красивейшие бабочки, крылья, отдельные их узоры, глаза разбегались от такой красоты. — Так мне показалось они должны выглядеть твои…
— Это великолепно! Муза говорила мне, что я сама должна найти символику её образа и образа самой бабочки тоже. Но с тобой это стало гораздо проще. Тут смысл дуэта! Союз чего бы то ни было. Как два крыла, как рифмованные строки, как пара, как мы в нашей любви наконец тоже вместе!
— И создаётся гармония.
— Действительно, бабочка — это ведь гармония.
— Ты же — моя Муза, вот и ответ вместе отыскали.
Они обняли друг друга, рядом стояла Муза и наблюдала за ними нежным одобрением.
Марина вспоминала эпизод из фильма о Китсе «Яркая звезда», когда Фанни разводила бабочек в своей комнате. Он порхали так восхитительно и наполняли всё вокруг счастьем.
— Я рада, что ты нашла свой смысл, — появилась снова Муза.
— Спасибо любви, — ответила ей Марина.
— Да, в этом смысл. Она — сам смысл!
— Мне кажется, я беременна, да…
— Ого! Это просто восхитительно. И я вас поздравляю обоих.
— Да, я ему ещё не говорила…
— А зря. Я просто счастлив! — возник Иван и радостно подхватил Марину на руки.
— Ты подслушивал?! — смеялась она.
— Если бы я не подслушивал, то, может быть, ещё долго не узнал об этом, — шутил художник.
Они отметили прекрасную новость и вместе рисовали. Ветер приносил аромат диких роз. Муза пела свои песни. Поэзия прорастала в самые глубины мелодий.
Замок Загосских уже был наполнен детским смехом. Верочка весело бегала по залам и комнатам радостно и восторженно совершенно.
— Мира, она снова рисовала ладошками, еле смогли их отмыть, — умилённо сетовал Герман.
— Главное, чтобы она ладошками в краске не играла на фортепиано, — мило откликнулась та.
Они весело засмеялись.
То, что у Верочки склонность к музыке стало ясно к полутора годам, когда она уже свободно ходила и научилась добираться до фортепиано. Герман видел, как она с пониманием находит клавиши, по которым маленькие пальчики стараются всё постучать.
У Крамских родилась прекрасная девочка, когда дочке сестры не было ещё двух лет, и Мира возилась с малышкой, не успев забыть то, что недавно проходила только сама. Её назвали просто Таша.
К тому времени Крамские переехали к родителям Марины. Мама помогала с Ташей дочке. Мира то и дело умоляла Германа привезти их с Верочкой к родителям. И Герман в итоге просто вместе с ними переселился за город. То есть в общий дом. Их замок тоже за городом, но это гораздо дальше находится от Стори.
Дом М рских наполнился роднёй и детским смехом. Близнецы, уже подросшие, с удовольствием занимались с кузинами. Одна ещё лежала в люльке, а вторая могла дать и им фору. В ужасе был бедняга Милтон. Дети просто не щадили его. О, ужас, этот горожанин даже свёл необычную дружбу с деревенскими котами. В общем, дом гудел и было весело.
Марина в полном восторге погрузилась в творчество и воспитание Таши. Иван выходил на пленэр. Герман часами беседовал с Иваном Мирским. Антон занимался фермой вместе с близнецами, которые теперь даже помогали ему там. Женщины возились с Ташей, потому что она пока являлась единственным, хотя подрастающим уже, младенцем.
Ещё произошло одно событие, которое первой заметила Марина. Она однажды увидела, как Таша явно реагирует на появление Музы-бабочки ещё до того, как они с Мариной заводили разговор. Её взгляд начинал следить за гостьей. И Марина поняла, что дочка тоже видит ту…
— Она тебя видит!
— Давай проверим, — решила наверняка доказать происходящее Марине Муза тогда. Подойдя к Таше, она улыбнулась и сказала что-то смешное, и девочка засмеялась.
— А разве это возможно?! — удивилась Марина.
— Самое интересное в необычном то, что мы должны удивляться при встрече с ним. Иначе оно перестаёт быть необычным.
— Ты права, — улыбнулась Марина.
— Ты опять разговариваешь с Музой? — вошёл в комнату Иван.
— Да, и не только…
— Не только разговариваешь? — уточнил тот.
— Не только я.
— А кто ещё?
— Наша дочь её тоже видит, оказывается.
— Не может быть!
— Может быть всё.
После этого случая за Ташей стали замечать очень необычные вещи. Она рано заговорила и рано пошла. И тянулась к разного вида творчеству. И ей нравилось петь. Причём, когда взрослые прислушивались, то поняли, что песенки, которые девочка напевает, им не знакомы. Оказалось: она сама же их и сочиняет. Марина поспешила записывать за Ташей. А близнецы, как самые юные представители современной жизни, намекнули тёте, что нужно же записать Тащу просто на смартфон. Так у Мирских появился архив маленькой Таши. А по архивам в их семье главный дедушка. Он с Ташей непрестанно с тех пор занимался чем-то, что они только двое знали и только Мирский мог успокоить малышку ту во время плача.
Она опережала развитие. И в итоге определилась с занятием. Таша начала тогда к трём годам рисовать. И стала любимицей старшего и младшего Иванов, это выглядело довольно забавно, когда Таша их очаровывала до степени умиления просто.
Все рисунки дочери Иван бережно собирал, и они с дедом развешивали их по всему дому. Таша без какого бы то ни было нежелательного умысла тянулась именно ко взрослым, когда Вера и близнецы организовали свою личную банду. Но они тоже умилялись Ташей не меньше, чем все взрослые. И если она приходила играть с ними, то это был праздник.
Постепенно все разъехались по своим домам и квартирам. И приезжали, кроме живущих рядом Сони и Димы, к бабушке с дедушкой только на время. Но оттого их визиты становились лишь праздничней. Анна Георгиевна суетилась с угощением. Иван Мирский мастерил для внуков качели и всё, что касалось его рук.
Близнецы вовсю помогали родителям на ферме. Вера, что призвана принцессой из-за своей таинственной жизни в замке, и Таша, приезжая туда, вызывали бурю эмоций и радости. Все дети Мирских тогда начинали устраивать потрясающий переполох в доме. Но все этому были совершенно рады.
Марина выпустила ещё несколько книг к тому моменту, одной из которых стали детские стихи. Они с Германом единственные в «Зелёном бархате» могли похвастаться подобным. Их встречи в клубе снова стали регулярными. И «Зелёный бархат» стал известен даже за пределами Стори. В том его варианте, как реальное место. О существовании подобного сборища любители поэзии знали и ещё раньше, посредством интернета.
Марина узнала от Музы, что она научила Ташу тогда тем песенкам. И поэтесса шутливо пожурила её за сокрытие этой тайны.
http://proza.ru/2021/12/31/236