- Какая замечательная квартира. Предпоследний этаж, - стоя у окна, смотрела на Ленинград Инга.
Подошёл к ней сзади. Знал, не любит его. Но, поехал с ней сегодня, посмотреть квартиру. Не хотел терять её. Последние годы, очень разобщили их, и теперь хватался за тот шанс, что давала ему.
Никогда не изменял жене. Друзья не понимали его в этом. Он же, в свою очередь друзей. Но, теперь, когда их отношения практически распадались, всё же решил попробовать пойти на компромисс.
Поехали рано утром, когда солнце ещё только вставало над Выборгом. Это была первая электричка. По дороге вспоминал детство. Фрагментарные, яркие, но, при этом не такие подробные сюжеты проступали в его памяти.
Дребезжащий, словно разбивающий его на атомы звук, своей вибрацией заставляющий потерять сознание, и вот он лежит под чем-то тёмным, сильно придавившем к земле. Затем, появляется свет. Видит мамино испуганное лицо, но не слышит её слов. Почему именно сейчас вспоминает эти давно забытые, чудом оставшиеся в памяти моменты?
Много раз спрашивал маму о той бомбардировке, в которой погибли дедушка с бабушкой. Но, как бы ни рассказывала о ней, не мог ничего вспомнить. Словно детский мозг, стараясь защитить его неустоявшуюся психику, не записал, или вскоре стёр всё увиденное и пережитое. Но, зачем же тогда оставил это воспоминание?
Зачем остался тогда жив, убережённый от осколков авиабомбы? Только лишь для того, чтоб оказаться в другой стране? Но, ведь она не сделала для него ничего плохого, дав образование, профессию, свела с будущей женой. Да-да, именно сама страна, а не некая эфемерная судьба способствовала этому.
Раскинувшаяся от Камчатки на востоке, до Кольского полуострова на севере и Крыма на юге, была не враждебна к нему. Девочка, родившаяся в Киеве, где раньше была квартира и поместье его деда с прадедом, попав в его город, стала женой. Может всё же и в этом есть некий тайный смысл, придерживаться коего следует ему? А всё её недовольство им лишь временно. Он переведётся в Ленинградпроект, станет ГАПом, получит в управление целую проектную мастерскую, одним словом оправдает все пожелания Инги.
Но может она не остановится на этом?
Нет, всё же, не попади он в СССР, не было бы никаких проблем с самореализацией в окружающем обществе. Тогда бы уж точно мог позволить себе многое. Машину, квартиру, дачу. Что ещё требуется современному человеку? Хотя, кто его знает? Нынешнее финское общество, лишённое в итоге последствий революции, и многих войн, знатной прослойки, что и прежде-то была не особо выраженной благодаря отсутствию собственного царя и его двора, теперь и вовсе потеряла её последних представителей. Знать, проживающая в этой стране, не принадлежала ей, попав туда из других государств, прижившись и пустив корни, в итоге лишились самого древа.
Возможно, где-то ещё и доживали свой век потомки дворян, но, в отличие от тех, что оставались в соседней Швеции, были не выражены и незначительны. По сути, СССР всеми силами пытаясь построить в маленькой, граничащей с ним Финляндии Социализм, впрочем, как и во многих других завоёванных им странах, настолько увлекшись этим, что забыл то же рвение распространить и на самого себя.
В итоге, свободолюбивые финны, отстояв свою свободу, оказались гораздо ближе к цели, в отличие от отхвативших в страшной борьбе за это у них часть территории, Русских.
Был молод и глуп. Многого ещё не понимал. Но, отчётливо видел – тяга к Социализму даёт результаты лишь в том обществе, которое не ставит своей задачей обучить других своим идеям, а идёт к ним молча, уверенно и спокойно.
В его же стране народ не столько стремился к знаниям, сколько к результатам – материальному благополучию. Но, не имея возможности сравнивать, только лишь догадывался о многом. Инга, которую любил, не столько не хотела учиться, сколько всё знала, и считала достойной иметь хороший результат.
Но, как же жили остальные семьи, ведь каким-то немыслимым образом притирались молодожёны друг к другу, растили детей, и с годами то ли забывали об амбициях, то ли смирялись с тем, что многого не смогли добиться.
- Отсюда наверно в хорошую погоду виден Выборг, - улыбнулся Паша.
- Нет. Не думаю. Но, разве тебе мало того, что по вечерам можно наблюдать, как садится солнце?
- Инга, скажи мне, у нас всё в порядке?
Посмотрела на него внимательно, словно хотела понять, одумался ли. Вправду хочет быть с ней? Главное видеть желание быть с ней.
Быть.
Что входит в это понятие для неё? Ценить, слушать, исполнять, добиваться. Ну, или хотя бы стараться делать то, что считает нужным. Только стараться. Именно это желание и хотела сейчас разглядеть в его глазах.
Но, то ли оно было настолько мало и невыразительно, то ли вообще ей показалось, сможет разглядеть в нём, но ничего не замечала.
- Всё зависит от тебя, - после долгой паузы нашла ответ.
- Я перееду в Ленинград.
С собой брали только самое основное. Мебель продавали через комиссионку. Родители не хотели на новое место тащить частичку прошлого. Сама жизнь в Выборге, хоть и нравилась Степану Григорьевичу, всё же не мог отказаться от достигнутого, того, что, был уверен – полагалось ему.
Предпоследнюю ночь перед переездом ночевал у мамы вместе с Лерой.
Хоть и не умела ничего печь, всё же попробовала приготовить пирог.
- Это потому, что первый раз, - откликнулась на похвальбу сына.
- Да, бабушка. Очень вкусный пирог. Только варенье капает, слизывала с руки Лера, капельки повидла.
Огромный для такой маленькой комнаты рояль занимал большую её часть. У окна обеденный стол. Вдоль стены, напротив музыкального инструмента старый, прапрадедушкин, кожаный диван.
Всю эту мебель помнил Павел с самого детства, когда вернулись в Выборг из Кякисалми, их сильно уплотнили соседями. Слава Богу, в итоге остались в двух комнатах. Под нынешние нормативы общей площади их квартира не подходила, не говоря уже о доме в Кякисалми, экспроприированном сразу же, после взятия города Красной армией.
Паша помнил, как играл на рояле дедушка. Потерянная возможность слушать музыку в собственной квартире долгое время огорчала его, пока не мог понять окончательно - этот огромный предмет в их квартире теперь будет молчать вечно.
Первое время играла на нём мама, но куда хуже дедушки. Но, из-за жалоб соседей, которые стучали кулаком в стенку, вскоре перестала. Но, не могла отказаться от него, как от чего-то имеющего огромное значение в её жизни. Так и стоял поперёк комнаты, что была лишь половинкой той огромной гостиной, разделенной грубой, деревянной перегородкой, сколоченной из вертикально поставленного лафета, сверху оштукатуренного по дранке с двух сторон.
Но, как бы ни старались плотники и штукатуры, звукопроницаемость этой конструкции была превосходна.
Крышка рояля теперь уже никогда не поднимавшаяся, но, раз в месяц протираемая от пыли была плотно уставлена многочисленными портретами родственников, собравшимися на ней придя из остальных комнат.
Любил рассказывать Лере о многих из тех, о ком слышал или видел сам, и просил маму дополнить его рассказы, о ком не мог вспомнить много. Лера в итоге о многих знала из присутствующих постоянно с ними в комнате, зорко наблюдающих за их бытом, с крышки музыкального инструмента, словно бы контролируя их жизнь, чтоб не оступились, не дали повода испытывать чувство стыда за них.
Те кулинарные изделия, что готовила Илма, Паша уже не помнил на вкус, но сегодняшний мамин пирог ему очень нравился. Наверно от того, что понимал; в Выборг вряд ли вернётся.
Мама, начиная с 45 года проработав в проектном институте Выборга, до сих пор не собиралась уходить из него. Но, до пенсии оставалось всего пару лет. Она и пристроила детей к себе под крыло, но не в свою бригаду, так, как сама была ГАПом.
Сейчас, когда они пили чай, в квартире Степана Григорьевича во всю шли сборы. Множественные коробки с книгами, посуда, вещи, пастельное бельё, инструмент, лыжи, всё бережно укладывалось Зинаидой Матвеевной, компактно и так, чтоб не повредилось в пути.
Инга помогала своим родителям. Их же отпустили к Анастасии Фёдоровне.
- Мама, а давай завтра с утра пораньше съездим к дедушке с бабушкой на могилу в Кексгольм?
- Что это ты вдруг?
- Сам не знаю. Просто так подумал.
- Давай! Давай! – обрадовалась Лера. Она там никогда не была.
- Тогда надо будет лечь пораньше.