- Оксан.., я.. дышу им. - голос дрожал, прерывался в трубке. Вибрировал, звеня около горечи в горле, когда нет смысла удерживать, но уже научился этому. Столько в ее звуках было глубокого-женского, незнакомой мне правды и невидимой мне лжи. Напора и сдавленной конвульсивной безысходности. Лучащейся чистоты и чего-то невыносимого, отвратного, чего никогда не захотелось бы отскребать.
Мы всегда были далеки друг о друга. Даже сидя за одной партой на парах. И часами оставляя друг другу открытыми свои души. И звоня в любое время ночи. И просто, по телефону: давай покурим. И поддерживая в горе.
Мы всегда были далеки, это чувствовалось в каждом разряде меж нами. Искры были насыщенными, тяжелыми. Мне нравилось молчать, ей-говорить. Мне терпеть это, ей - сплетничать - яро-язвительно. Мне пережидать это, ей - делиться чьими-то страшными болезнями и смертями-новостями о незнакомых. Мне - оставаться интеллигентной, ей - по любому поводу, полушутливо-играючи посылать нахуй. Таких раз было и было. Ощущалось, что я могла бы быть веществом для витья веревок, если б из него получалось что-то свить. Ее это несказано и неприкрыто раздражало. Было сложно. И не мое. Совсем. И еще было в этой далекости непонятная мне связь. Нам непонятная. Мы приехали сюда в один год из провинций. У нас параллельно были отношения с несвободным. У нас было порознь одинаковое жуткое общение с одним и тем же маргиналом - мы сверяли его цвет глаз, волос, рост, имя, манеры, его поступки того "нашего случая" - все совпадало. Мы были тезками. Наши мужчины - тоже. Отчества одинаковые. Мы пришли на один факультет. У нее уже была трехлетняя дочь. До моей еще было 6 целых лет. Но она сказала мне: "вот увидишь, будет дочь!" Я хотела сына.
Мы были далеки друг от друга в манерах и привычках. В музыкальных предпочтениях. В поведении. Я люблю молчать и отстраненно наблюдать. Она - цинично вскрывать человека и ситуацию без предисловий, как консервную банку, уверенно зная что в ней нет всего, что написано в перечне состава. И основы пожадничали. Но суть будет видна.
Мы были далеки друг от друга и настолько, что все, кто знал нас - неприкрыто, смело, громко удивлялись: «как вы можете общаться?! Вы же такие разные!»
Да, как скорпион и лев. Скорпион - идет, плюя на всех, куда заблагорассудится. Машет клешнями, угрожает, и угрозы - это стиль жизни. Бросается неожиданно за чей-то косой взгляд, поднимает скандал, когда повод только-только зреет. Вставляет вилку в розетку сразу, а не когда заряд полпроцента. Берет без раздумий все, что плохо лежит. И что можно взять сейчас. И что - в перспективе. Быть дипломатом и проходить стадии церемоний, думать о призвании, благородстве - увольте. С нею надо было быть ведомой, уважительной, почитающей, принимающей. А быть просто другом-львом рядом с нею - было стремно для давно и сильно изжаленных лап. И внутренних органов. Наверное, так скорпионы любят. Главное, ведь, все-таки любовь в жизни... И любят построить общение так, чтоб его отношение к себе ты чувствовал однозначной звездной манной из космоса. И сделать так, чтоб всегда-всегда ты видел его незаменимым. Только он., скорпион.
Эта далекость меж нами была дерзкой. Болезненной. Часто непредсказуемой, как для человека в сознании может ощутиться внезапно воткнутый ему в сердце шприц с адреналином. Но все волнения внутри и оставались. Накапливалась усталость. Особенно, когда смеялись в глаза за что-то сокровенное. Когда кому-то сквозь зубы посылались проклятия. Когда колдуют в любом месте присутствия, секса и приема пищи. За годы института мы сроднились параллельными ситуациями: от нее ушел муж. Её почерневшее и иссохшее от горя лицо после ухода мужа не забыть. Кто-то должен был быть с нею рядом. А я ушла от своего мужчины, тезки ее мужа. У нее появился гражданский муж, младше ее. У меня - тоже. Беременной я обожала есть принесенные ею домашние маринованные помидорки. Когда родилась ваза, она без стеснения и предисловий уверенно обозначила себя крестной. После расставания с моим мужем я не помню своего лица, но мне тоже нужно было на кого-то опираться. Не на кого было оставить пятимесячную малую, кроме как на крестную, чтоб ходить на стажировку. И пока в другом конце города у меня зрело в груди молоко и я училась жить отдельно от младенца, ваза лежала у крестной на кровати и смахивала с себя кулек, брошенный ей для развлечения.
Сколько раз я прекращала это общение, казавшееся мне то абсурдным, то невыносимым. В разные года. Но разбросанные пазлы снова каким-то образом сходились в общую картину с нашим участием, хотя наши цели, интересы не пересекались.Спустя годы, можно предположить глупый юношеский максимализм в голове льва. И дерзкую, своевременную практичность и расчет в скорпионе. Практичность, ведь, это мудро. Я не могла забыть обиды. Она - что-то свое, и раздражение, источником которого я являлась с первого дня нашего знакомства. Спокойствие и неимпульсивность, ведь, могут раздражать? В горе и в радости мы продружили порядка 16 лет. Наступил долгий антракт.
Однажды, когда мне очень нужна была помощь, я написала просьбу далекому бывшему, с которым не виделась лет 6. Вдруг посреди ночного сна раздались нескончаемые звонки с номеров, одним из которых был ее. Выпив коньяка утром, я созвонилась... И открылись снова широко привычные двери душ. Зашевелились угрожающие клешни скорпиона. Она стала еще мудрее, расчетливее и тверже. Магия влилась в ее суть глубоко и окончательно, и царила повсеместно на многих жизненных фронтах.
- Видишь ли, - говорила тезка, - когда люди со мною рядом, им хорошо. А когда нет - очень плохо.
У нее в жизни, наконец-то, появилась настоящая любовь. И, слушая ее звенящие женственные ноты в повествовании обретения и чувствования ее любви, я ощущала, что наполняюсь совершенной и искренней радостью за нее. Ведь исстрадавшаяся женщина, пережившая столько всего, обязательно должна однажды, все-таки, стать счастливой! И если ее пример реален для меня, то реален для всех других живущих тут людей. Слушая ее цитаты из нынешних отношений, я отмечала про себя все, что уже давно во мне записано. Много-много лет назад я уже слышала обращенное к себе: "ты идеальна", "мы вместе до конца» и соглашалась с этим, и «с каждым днем ты все красивее", и сказанное с приколом "какая у меня молодая баба", и «с тобой можно доживать" , и многое-многое еще. И игры, созданные мной и тезкой её бывшего мужа, давным-давно, они сейчас всплывали в ее трепетном телефонном пересказе. Мы не называли имен, но одинаково знали, как это: дышать этим человеком. Я искренне и счастливо радовалась за нее. И жалела. Все, что ее так трогало с ним за живое, было повторением. Мне кажется, когда у мужчины мало обязательств или вовсе нет, то ****елка во рту работает исправно. Пока тебя любят и не напрягают, несвободному по жизни человеку можно любить в ответ и хотеть. Единственный вопрос, который любопытствуя хотелось, все-таки, задать, я так и не задала. Он останется без ответа. Имя, придуманное мне из Ксюши, было много лет примечательным: Сяша. Но я все равно его давно не использую, если что.