Воронья стая, приняв свое коварное решение, осталась сидеть на
месте. Никто никуда не вскочил, не побежал. Потому что на всякое
действие должен быть план. И, главное, приказ. Сами вороны очень
умные птицы. Но делать что–либо своими собственными крыльями,
лапами, когтями они не умели никогда. Да и зачем? В лесу в их
подчинении столько птиц и зверей. И все они мастера своего дела.
Вон замечательный доктор–Дятел, прекрасные строители Бобры,
солисты лесного хора Дрозды и, конечно, Соловьи, отважный
рыболов Медведь, хозяйственная Белка и запасливые Ежи. Каждый
зверь знает свое дело, для которого он родился и выполняет работу
честно от души. А Вороны… Вороны, они, чтобы думать и
руководить. Вот и теперь они решали судьбы не только жителей
своего леса, но и человеческие судьбы. Потому что считали себя
самыми умными и самыми важными на Земле.
Плюшевый Сеня чутко ловил каждое слово. И понял, что эти хозяева
леса могли бы привести их несчастную троицу в театр, к маме и папе,
если бы… если бы они тоже умели летать. Но, увы! Ни бабушка, ни
подружка Василиса, ни он сам не обладали крыльями.
А умное вороньё думало. Когда солнышко опустилось ниже правой
березы, Карыч открыл глаза и многозначительно сказал:
– Укрррасть эти тапки дело плевое. Но этого недостаточно. Если в
них такая необыкновенная сила, то надо поставить её на службу
нашему святому делу. Их надо…
33
Карыч потоптался на ветке, бросился вниз к близняшкам Сантимам
и прошептал, указывая на них когтями:
– Вы! Вы оба полетите в театр. Только с вашим рр-ростом можно
влететь в форточку. И не будьте дурр-раками – не ввязывайтесь там
ни в какие ссорр-ры и дрр-раки. Молча. И быстрр-ро. Найти и
принести! Времени у вас с гулькин нос, – он обернулся, ему все
больше и больше казалось, что их подслушивают. – Пока стоят….
Чуткий Сеня, как ни старался, не смог расслышать самого главного:
кто стоит…? где стоит? И почему? Так тихо ворон это сказал.
Тем временем, близняшки Сантимы, переступив пару раз перед
подъемом, шумно взлетели в воздух.
Бабушка обрадовано шепнула:
– Они точно знают, где выход из леса в театр!
Сеня разумно заметил:
– Да. Но у нас нет крыльев.
Это было печально. Близняшки полетели слишком быстро.
– А вы все, брр-ратья мои, – Карыч в ударе сверкал глазами, –
готовьтесь! У нас будет более ответственная миссия, чем простое
ворр-ровство.
– Как? Зачем?
– Что ты прр-ридумал?
Карыч недобро усмехнулся:
– А вы считали, что одна исчезнувшая пара отличных балетных
туфелек закроет все театрр-ры мирр-ра? Это будет лучше, чем крр–
ража! Мы их, пуанты эти, вернем. Но совсем другими...
Грин вышел вперед:
– Дрр-руг мой, ты сошел с ума? Украсть, чтобы вернуть?!
– Кар-кар, как вы не можете догадаться! Думайте, думайте, думайте,
господа! Ну? Вы же умные птицы. Вы больше, чем птицы. Умнее вас
в лесу только духи. Когда верр–рнутся близняшки, нам понадобится
34
знаменитый Леший Чащинский и его пре-карр–сное прекрасное
колдовство.
– Ха, ха, кар!
– Насмешил!
– Хитер же ты, Карыч!
– К самому лесному Хозяину пойдем?
Раздалось со всех сторон.
– Да дед Леший нас так любит, что не подпустит и на пушечный
выстрел. С чего ты взял, что он будет что–то делать для нас?
– Посмотрр-рим. – прищурился Карыч. – У черных братьев свои
козыри, – и он показал крылом на белого ворона. – К белым Леший
неплохо относится, верно, Вайт? Ты все еще дружишь с дедушкой?
Вайт утвердительно кивнул.
– Будешь нашей белой вороной. Пусть Леший потрудится над этими
необыкновенными галошами. Пусть он сделает их опасными для
многих и многих людей. Пусть они рр–разнесут на себе опасную
зарр–разу! Пусть самые непослушные гибнут. Мы добьемся, что
людей станет меньше. Людей, которые зрр–ря занимают место под
Солнцем, пьют воду и едят пищу. Пусть эта зараза вычистит рр–род
людской. Зачем нам больные и старые? Зачем нам ленивые? От них
одни убытки. Зачем бунтовщики? Пусть стар–риков, и слабаков
настигнет гибель. И они исчезнут с лица Земли. А молодые и
здоровые пусть не собираются вместе ни в музеях, ни в библиотеках,
ни в театрах. Ведь они будут бояться смертельной угрр–розы. Пусть
прр–росто рр–работают. Молчат и работают. Вот в этом нам и
помогут заколдованные чумные тапки. А потом… потом мы сожжем
все книги и закрр–роем музеи. А театры уничтожим. Рр–работа, рр–
работа, р–рработа! На наше благо.
После таких слов Василиса не удержалась, вскочила с места и,
сдвинув бровки, яростно закричала:
– Сейчас я ему как дам!!! Чтобы даже думать не смел, так себя вести
и так говорить!
35
Котенок Сеня еле-еле успел повиснуть на девочке, чтобы та не
выскочила на поляну:
– Что ты с ними сделаешь, глупый ты ребенок?
– Не смей выбегать, – в ужасе вцепилась в нее бабушка.
– Да как вы не понимаете? – бесстрашно возразила она. – Эти вороны
всех погубят. Надо успеть свернуть им головы раньше, чем они
натворят бед! Мы что, так и будем сидеть и смотреть на них?
– Ну, тихо, тихо, Аника–воин, – бабушка прижала ее к себе. – Мы
сейчас ничего не сможем сделать. Они сильнее. Надо подождать.
– Да чего тут ждать? – махала кулачками Василиса. – Мы уже
«сбитый» час сидим.
– Битый, – поправила бабушка.
Тем временем Карыч подозрительно повел клювом и огляделся по
сторонам. Заседание закрытое, в самой дремучей чаще, никто не
может их услышать, но что–то тревожило его и заставляло
нервничать. Никто, никто посторонний, не должен ничего знать. То,
что происходит здесь, государственная тайна. Он повел длинным
носом и тут же почуял инородные запахи. Интересный поворот.
Здесь кто-то есть!!! Неужели? Он прикинул, как извлечь из этого
свою выгоду, и сходу нашел решение.
– Кажется, у нас что-то есть для Хозяина леса. Приятное и вкусное
для него, – сказал он, подмигнув своей черной орде. – Братья, ну–ка,
все ко мне!
И стало тихо. Совсем тихо. Затихли деревья. Угомонился ветерок.
Лес застыл. Вороны сгрудились в кружок и думали.
– Невероятно, – прошептала бабушка, взглянув на часы на руке, –
вроде столько всего произошло, а все еще по–прежнему пять вечера.
Василиса нервно вздохнула:
36
–Ну что, долго нам еще ждать, сложа руки?
– Что делать, – погладила ее по головке бабушка. – Нельзя же сейчас
выйти вот так, с голыми руками.
Котенок Сеня подхватил:
– Да–да. Меня они, как самого маленького, заклюют первым.
Казалось, время остановилось. Ничто не менялось. Даже закат не
наступал. Только воронье собрание стало очень–очень тихим. Тише
тихого. Они не шептались, а обменивались мыслями о планах
государственной важности. Похоже, их хитростям не было предела.
– Бабушка, ты только подумай, что они могут наделать! Что же мы
все сидим и сидим?!
– Ты можешь что–то предложить, дорогая?
– Да я сейчас пойду и всех их раздавлю! Каждого по очереди!
Голыми руками!!!
– Миленькая ты моя, тут одной только силой ничего не решишь.
Сила на их стороне.
– Да у меня столько злости сейчас, что я могу разнести их всех по
перышку!!!
– Нет, – отрезала бабушка, – и не вздумай, я не отпущу тебя ни на
шаг.
Тем временем, черные разбойники, словно исполняя какой–то
ритуальный танец, все разом, как по команде, прошагав, по паре
шагов перед взлетом, поднялись в воздух! В тишине леса это
выглядело так, будто в небо поднялся реактивный самолет.
– Ого! – закричал Сеня. – Вперед! За ними!!! – он мяукнул и
изгибаясь, запрыгал на всех четырех лапках.
– За ними!!! – Обрадовано подхватила Василиса.
– Да подождите вы, глупышки мои маленькие, вам не угнаться за
птицами никогда.
Бабушка одна сохраняла трезвую голову. Но и она бросилась бежать
за суетливой малышней.
Вдруг вороны резко остановились. Сели на ветки старой ели, как
будто для того, чтобы запыхавшиеся преследователи смогли
передохнуть. И снова, почти тут же, стая подхватилась в воздух.
Опять пришлось за ними бежать, бежать, бежать, бежать. Хотя это и
не имело никакого смысла, скорости были несопоставимы, но
преследование затягивало. По земле быстрее всех бежала Василиса,
за ней не отставал крохотный плюшевый котенок, а бабушка, уже из
последних сил, задыхаясь, кричала им вслед:
– Мы все равно их не догоним! Подождите, мои дорогие! Не так
быстро, пожалуйста. Я вас прошу, постойте же!!!
Но те все бежали и бежали. Ветки деревьев хлестали их по щекам.
Сучья хватали за одежду. Трухлявые пни подставляли свои
коварные подножки. Но так хотелось не отставать от воронов. Пусть
ободраны коленки. Пусть кошачья шерсть клоками остается на
сучьях. Только бы не споткнуться и не упасть. Только бы догнать!
Только бы выбраться отсюда и рассказать всем людям о грозящей
беде! Бежать! За ними!!! Стая воронов уже скрылась далеко за
макушками деревьев, и даже их отвратительное карканье почти
растворилось в тяжелом воздухе, но…
Плюшевый котенок был доволен, что они хоть куда–то бегут.
Василиса до последнего не теряла надежду догнать. Оба,
расцарапанные и отшлепанные ветвями, еще продолжали бежать и
вдруг они почти одновременно остановились.
– Мяв, – задыхаясь, мяукнул Сеня. – Что-то мне это уже совсем не
нравится.
Василиса, шумно переведя дыхание, обернулась назад, и ее охватил
39
панический ужас! Она вдруг поняла, что случилось страшное.
Бабушки с ними не было. Девочка набрала полную грудь воздуха и
неистово во весь голос закричала:
– Бабушка!!!
– А…! А…! – Ответило ей эхо.
А Сеня присел на задние лапы и выдохнул:
– Ну и дела…Мурр.
Она кричала еще и еще. Её отчаянные то «бабушка», то «ау» летели
так высоко и так далеко, что, наверное, слышал весь мир. Но
бабушка не слышала. Котенок пищал за хозяйкой изо всех своих
кошачьих сил:
– Ба–буч–ка!!!
Никто не отзывался. Бабушки не было. Девочка села прямо на землю
и горько заплакала:
– Что мы с тобой натворили, Сенечка? Что мы наделали? Почему не
послушались бабушку? Почему ее не подождали? Почему мы её
бросили? – Слезы лились по щекам рекой. – Куда нам теперь идти?
А бабушка?! Она одна пропадет в этом несчастном лесу. Что мы
скажем маме и папе?
– Ох, девочка ты моя, – вздохнул Котенок, встряхивая лапками
после бега, – как бы нам с тобой самим не пропасть.
Оживший лес
Друзья оглянулись по сторонам и очень удивились. Только что была
теплая золотая осень, и вдруг наступило лето. Было бы не
удивительно, если б после осени пришла зима, но нет – девочка и
котенок стояли посреди цветущей поляны, а вокруг зеленели
деревья.
– Ой, сколько здесь ромашек. – Равнодушно сказала Василиса. –
Красиво.
– И здесь тепло, – мяукнул котенок, в наслаждении повалившись на
спинку.
Девочку ромашковое поле радовало мало.
– Я очень хочу пить, а не цветы собирать. И есть. – Василисе было
грустно от всего происходящего. Но голод и жажда брали свое. –
Сеня, смотри, ягоды! Это земляника или брусника?
Она протянула руку к кустику с красной блестящей ягодой. Но
котенок вцепился в нее когтями:
– Нет!
– Ты что? Больно!
– Не смей их есть. Это волчья ягода.
– Была волчья, станет моя.
– Она не для волков, она волчья.
– И что?
– И ничего, – сердился Сеня.
– Мне все равно, потому что я хочу есть.
- Её нельзя есть.
- В волка превращусь?
Котенок оттолкнул Василису от ядовитого куста:
– Отравишься. Превратишься известно во что: кто съест– ослепнет,
оглохнет и силу потеряет. Нельзя, и все тут.
– Ишь, раскомандовался. Кто старше? – Она вспомнила главаря
Карыча. – Я старше, я и главней.
– Я мудрее, я и главней, - парировал котенок.
– Почему это ты мудрее?
– Ты всю свою жизнь где живешь? В городе! И родители твои в
городе. И родители твоих родителей тоже в городе. А мои предки,знаешь,
сколько лет в лесу провели.
– Ну, сколько? – Вася уперла руки в боки.
– Да целых десять тысяч. Вот! Я про лес больше твоего знаю. Здесь
главным буду я.
Василиса не стала спорить. Так уверенно Сеня об этом заявил. Пусть
будет главным. Хоть в чем–то. Не стоит есть все подряд. Так и мама
всегда говорит.
– Ой, смотри, котенок, как интересно! – Она показала на грибы. –
Никогда не видела, чтобы грибы росли так ровненько. Кружочком.
Котенок повернулся к ним задом, головой отстраняя девочку от
зловещего круга:
– Ну что опять? Почему, – удивилась она. – Это же просто грибной
хоровод.
Сеня занервничал:
– Бежим отсюда. Здесь, явно, не чисто. А это не хоровод. Я знаю,
что это такое.
– И что же?
– Это – Ведьмин круг!!!
– Ведьмин? – и засмеялась, – ягоды волчьи, грибы ведьмины.
Подумаешь…! – она занесла над грибами ногу, и грибы ей
одобрительно закивали. Мол, давай, давай, иди к нам.
Тут Арсений со всей кошачьей силой так толкнул ее передними
лапами в коленки, что Василиса чуть не шлепнулась задом в траву.
– Я сказал, здесь будешь слушаться меня!!! – завыл он, как волчонок.
– Кто ступит в Ведьмин круг, тот пропадет.
– Ты шутишь? Так бывает только в сказках.
– А ты думаешь, мы с тобой где? Где бабушка? Где вороны? Это
близняшки Сантимы, воришки, сейчас в нашей жизни, в окно театра
влетают, чтобы украсть самые главные туфельки! А мы с тобой и с
бабушкой пока здесь, в сказке, и должны что–то сделать, чтобы
спасти мир. А не пропадать на этих грибах.
Василиса задумалась. Сказки – это хорошо, но пусть они будут хотя
бы не страшными. Она загрустила. Есть нечего. Пить нечего. И
ничегошеньки нельзя.
– Ну, что, главный? Иди ко мне на ручки, я хоть тебя обниму. Что
теперь делать–то будем?
– Давай еще покричим! Может, кто-нибудь откликнется.
– Давай. Ау!!!
И вдруг в полной тишине с края поляны послышалось робкое:«Ау!»
– Ты слышал, Сенечка? – Обрадовалась Василиса. – Она где-то там.
Побежали!
Они помчались вправо.
– Ау, – отозвалось с противоположной стороны.
– Бежим обратно, влево. Кажется, мы ошиблись. Ау, ау, бабушка, мы
здесь! Здесь!!!
– Ау!
И вдруг на весь их лужок прокатилось многоголосое многократное
«ау», «ау», «ау» – со всех сторон сразу. И сейчас же мимо них в
панике пронеслось целое стадо белок. Рыжехвостики мчались с
прижатыми от страха ушами с такой скоростью, что даже ветер
свистел.
– Сенечка, что это? – Испугалась Василиса.
И тут котенок все понял. Никакая это не бабушка. Кто-то совсем
рядом смеялся и хлопал в ладоши. Вот тут было чего испугаться.
– Вася, девочка моя, сейчас же прекрати аукать и заткни,
пожалуйста, уши.
– Да там же бабушка…
– Перестань, говорю.
– Да почему?
– Да потому, что это, знаешь, кто? Это …
Сеня произнес очень важное слово, но тут деревья зашумели так, что
его стало не слышно. А перед ними, как из-под земли, возник
маленький лохматый человечек. Он смеялся. Его шляпа, похожая на
огромный мухомор, подпрыгивала от смеха на голове, как живая. И
до чего же ему было весело! Он просто надрывался от смеха,
держась короткими кривыми ручками за свой круглый
добродушный животик. Но от этого хохота прямо на глазах стали
опадать с деревьев оставшиеся листья и снова желтеть трава.
– Смотри, Сеня, – испуганно прошептала Василиса, – ромашки
завяли, будто их кто-то обидел.
На поляну мгновенно вернулась осень. От страха малышка припала
животом к земле, запрятав себе подмышку котенка. И вдруг все
прекратилось. Девчушка в страхе подняла голову и увидела, что
перед ней, наклонившись, на костлявых коленках стоит старик, и
манит ее указательным пальчиком. Мол, иди, иди за мной.
Они с Сеней встали. Маленький старичок легко вскочил тоже и,
противно хихикая, закружился на месте юлой. А потом, визжа и
посмеиваясь, помчался по тропинке прочь, к лесу, не переставая
звать их за собой. Его растрепанные сиренево-зеленые волосы
развивались во все стороны. А сам он становился все больше и
больше, будто рос на глазах. Пока не стал ростом с Василисину
бабушку. Волосы сами собой уложились в прическу, поменяли
зеленый цвет на бабушкин. И он даже стал похож на бабушку.
Поэтому Вася шла и шла за ним с котенком на руках, даже не думая,
ослушаться кривого манящего пальчика.
– Вася, Васенька, – котенок царапал коготочками ее плечо. – Не
надо, девочка! Не ходи!
Но она ничего не слышала. Ее звала за собой бабушка. Какой-то
шептун громче, чем котенок, бесконечно повторял ей в ухо одно
только слово – иди, иди.