Вспомнилась мне тут одна замечательная история. Жила я тогда у своей тетки в Ленинграде, тетя моя представитель типичной питерской интеллигенции: сотрудник Эрмитажа, женщина культурная, воспитанная, это вы скоро поймете сами.
Подарили ей как то на работе котенка, Вообщем то он был обыкновенным бандитским котиным сыном, коих в несметном количестве подкидывает кошачье племя человекам. Но женщина, которая следила за поголовьем эрмитажных охранных зверюг, каким то хитрым образом убедила мою Люсю, и вот он прибыл в ее старомодно-помпезную двушку на набережной Робеспьера. Ехал он в люсином редикюле, в комплекте с блюдцем и пакетом фарша.
Люся, продемонстрировал в коридоре этого бандита, произнесла:
- Это Василий, он эрмитажный кот!
Это должно было меня убедить в совершенстве этого пришельца, , принимая у Люси мокрое пальто , я почувствовала обратное,
Открытая сумка подействовала на этого бандита совершенно необыкновенным образом. Обычно коты осторожно трогают лапкой пол и выходят с опаской, но тут то было! Вылетел он из сумки пулей, мяукнул и начал нелегкий путь восхождения по шторам маркизкам на высоту метров пять!
Хвост его стал похож на ершик для мытья бутылок, лез он смело. взирая ошалелым взглядом вверх на свой пик Коммунизма, который наметил себе на карнизе под потолком. Подьем занял минуты три, то есть практически мгновенно по нашим питерским меркам, как внезапный спецэффект!
Не отойдя еще от дороги, а там было от чего отходить( по Кутузовской набережной, через Литейный мост) где пробки , шум, гарь, под дождем и ветром) причем несла его Люся гордо, с видом Суворова, переходящего через Альпы, так что понятно почему кот так спешил! " Мало ли куда еще сегодня поедем " -, подумал кот и укрылся в безопасное место.
Мы с Люсей стоим внизу. Кот сидит под потолком, неизвестно кто больше в шоке,
И вдруг Люся в театральном жесте поднимает руку в небо и произносит:" Василий, спускайся, ты же эрмитажный кот!"
Василий, видимо еще не совсем почувствовавший ответственность, заключенную в последних словах, мяукнул.
На этом убеждения кота не закончились. Ему были озвучены немыслимо прекрасные перспективы жизни, помянуты славой достижения всех котов, спасших город после блокады, а также обещана полная неприкосновенность его полосатой шкуры и хвоста ершиком.
В конце была упомянута история о том, что все коты Эрмитажа впитывают культуру и интеллигентность с молоком кошачьей матери прямо под сводами великого музея! Но то ли дорога так подействовала на Василия, то ли не был он никогда под этими самыми сводами, но сидел он неподвижно!
Тогда Люся достала блюдце и выложила в него фарш как последний аргумент.
По взгляду кота было понятно - он стремиться укрепить свое укрытие от взгляда противника!
Я представила тетушкину степень разочарования и восхитилась глубиной ее лингвистических навыков, позволяющей ни разу не обратиться к ненормативной лексике.
Почему то представилось как метко Василий был бы нейтрализован тапком какой- нибудь менее интеллигентной дамы, например продавщицы из рыбного отдела или женой сантехника Николая, например! И каковы бы были ее аргументы!
Окончилось все тем, что к утру эрмитажный кот спустился справить нужду, был ловко изловлен, упакован в сумку и убыл первым утренним рейсом на работу с Люсей в Эрмитаж.
Мне представился взгляд дамы, когда Люся возвращала ей кота со словами:
- Кот конечно прекрасен, но у меня дома не нашлось шедевров живописи, достойных столь искушенного ценителя!
Через полгода, весной, проходя вдоль Дворцовой площади, вполне себе довольный жизнью Василий почти помахал мне лапой и отдал честь Люсе с неизменным редикюлем в руках.
Он был достоин почестей в ответ, потому что он был настоящий эрмитажный кот!