– Николаевна, а сегодня пенсию принесут во сколько, не знаешь?
– Садись, посиди, Артемий Михайлович. Чего ты маячишь у подъезда? Как обычно принесут с 10-00 до 11-00. Всегда ж в это время.
– Ох, принесла б Надюша пораньше, вот был бы подарок.
– Да ты иди, сядь на кухне и жди. Больно прохладная курточка на тебе, застудишься. Все ж «марток – надевай трое порток»!
– Нет, я здесь подожду. Может, Надюша мне здесь отдаст. И паспорт у меня с собой. А невестка пошла в поликлинику, и задерживается, кажется.
– Горит у тебя, чтоль?
– Да… как сказать… Конфеток хочется. Я б сразу и сходил в магазин за ними.
– А сын, что же, конфеты не покупает?
– Покупают. Сами мою пенсию получают, покупают, потом под замок все вкусное прячут. А я бы конфеток купил и к моей Олесе на кладбище съездил бы. Она «Раковые шейки» любила очень. Я ей всегда с получки покупал конфетки. А она такими благодарными глазами смотрела. Уже больше пяти лет нет моей жинки. Один я вдруг остался.
– Ну и ну… То есть пенсию молодые забирают?! Не ожидала я от твоего сына.
– …Олеся моя там – в сырой земле – одна, а я здесь один. Я узнавал: в сторону кладбища теперь большой автобус пустили, междугородний.
– 344-ый, что ли? Так он три раза в день ходит только.
– Надюша идёт!
– Наденька, ты можешь Артемию Михайловичу здесь выдать денежку? Я раньше него должна получить, но он очень торопится.
……..
– Роман, ну что сказать…. Сбежал он опять. Я задержалась в поликлинике, не успела к пенсии. Так ему на лавочке выдали, и он тут же помчался за конфетами. И к жене на кладбище собирался, как соседка говорит. Приезжай. В этот раз ушёл совсем раздетым. Одна радость: вроде на 344ый собирался. Да, уже не на Смоленщину. Но… кто знает, что там на уме. Да, сахар вчера был критический. Сейчас конфетами пообедает, и … боюсь даже думать, что случится.
Долгих трое суток искали дедулю. Но не успели… Сил у стариков мало, а вернуться домой - задача частенько непосильная для старого человека...