«Не судите людей по одной вспышке гнева», — М. Пруст.
Встреча
Претензии к логике книги
Продолжая разговор о сюжете книги, следует отметить, что последующие за «Прологом» события можно сравнить с фазовым смещением, т.е. из абстрактных и изолированных философских размышлений (внутреннего диалога гг), нас неожиданно перемещают в реальный мир, где развивается обоснованный сюжет. Психологизм романа кончается и начинается его реализм. Все, его нет и теперь читатель, именно что, пролетает над съемочной площадкой. Все это время, пока герой рефлексировал и ловил приходы, в мире происходили события, независящие от него и автор резко начинает разворачивать читателю основной сюжет книги и это было бы лишено логики в том случае, если бы пропали вот эти «хабы» или «дубль пространства» главного героя, но и тут автор продумал все, и время от времени сознание главного героя вклинивается в происходящие события. Изначально может показаться, что логика повествования в романе отсутствует, но благодаря лирическим отступлениям, уводящим читателя в мир внутренних переживаний главного героя, которые начинаются чуть ли не с самой первой главы «Все еще я» и растянуты, как грунтовка по холсту книги, произведение представляется цельным и грамотно выверенным, чуть ли не с хирургической точностью. Сюжет книги цикличен и имеет нестандартную логику, поэтому для линейного, поверхностного чтения книга не подходит. Я бы даже сказал — это вспышки сознания. Зачастую эти видения настолько метафоричны и непредсказуемы, что не всегда ясна их роль в сюжете, но если вдуматься, то в каждом видении, будто на картине художника, описываются последующие события книги.
Пропитанное символизмом предчувствие
Я не ставлю перед собой цель банального пересказа событий, которые происходят в книге, за меня это уже сделали достаточное количество рецензентов. Основным мотивом, который движет мной, является доказательство того, что произведение, на первый взгляд, сложенное из фрагментарного конструкта, представляет собой действительно продуманный концепт; что безобидным инструментарием на поверхность вытягиваются, куда более глобальные темы, чем банальная история про неактуальные на постсоветском пространстве проблемы богатейших людей планеты. Подобные выводы могут сделать только невежественные люди. Как говорил М. Пруст: «Это как смотреть на вещи в телескоп, а не в микроскоп». Хочу также привести в пример творчество Banksy, который безобидными уличным граффити поднимает остросоциальные темы, связанные, в том числе, с войной на Ближнем Востоке. И я не пытаюсь описать сложными словами банальные вещи, книга написана куда более сложным для понимания языком.
Итак, глава «Седьмое февраля», которая идем следом за главой «Катарсис» и, сказать честно, я не сразу понял, что произошло в этой главе, потому что я был дезориентирован событиями предыдущей главы и уже потом понял, что мы перенеслись в недалекое будущее, что главный герой, которого зовут Юкиний (Юкия) — здесь я уже хочу перейти к именам, потому что книга становится более масштабной — (теперь мы видим персонажа не от первого лица, как в компьютерной игре, а от третьего) празднует свое восемнадцатилетние. Я не узнал этого героя. Такое ощущение, что это совсем другой персонаж, и тут я вспоминаю его сложную психологию в «Прологе» и понимаю, какое ошибочное представление имеют о нем люди. Для меня это неповторимые ощущения. Только что я был в замкнутом мире человека с душевной болью и сильным личностным расстройством, и тут вдруг я уже оказываюсь сторонним зрителем. Вижу его глазами окружающих людей, а не его собственными. Как и следует ожидать от человека, на протяжении длительного времени, испытывающего чувство вины за содеянные годами поступки, у главного героя случается нервный срыв, и он в состоянии аффекта садится в машину и на быстрой скорости врезается в дерево, которое тоже символично представлено «объятиями матери». И если мне казалось, что он погиб в «Катарсисе», то сейчас я уже был уверен в том, что он погиб, но тут всплывает маленькая деталь — это татуировка на пальце — и сначала можно пропустить ее, кажется, что конфликт произошел из-за ссоры с девушкой, Юкия психанул, сел за руль и врезался в дерево, но мотив у его срыва намного глубже, поэтому автор переносит нас на два месяца назад и мы снова оказываемся в декабре (в декабре происходят события «Пролога»).
Я думал, что сейчас нам покажут муки и страдания героя в местной больнице, чтобы в нас проснулась жалость к этому человеку, но я снова был удивлен, когда оказался в шкуре совсем незнакомого доселе паренька по имени Блэйм.
На тот момент я еще не знал автора, но уже подозревал, что если глава начинается со сноски на имя персонажа, то нас либо знакомят с еще одним главным героем книги, либо тут скрыто что-то более масштабное. В сноске написано, что имя Блэйм — это омофон и созвучно оно с английским словом Blame, что в переводе означает «Вина». Причем знакомство с парнем получилось весьма контрастным. Его, конечно, трудно назвать антиподом Юкие, но Блэйм является представителем другого социального класса. Я не понимал, как эти люди могут быть связаны друг с другом, если это, конечно, не очередная история про «Золушку», но, как оказалось, связаны они с ним очень прочно и уже, наверное, навсегда. Блэйм является сыном того самого профессора нейрохирургии, которого сбил Юкия. И сбил он его прямо на глазах пацана. И тут я не буду расписывать, что это тоже стало для еще одного человека сильнейшей психологической травмой. Блэйм два года строил план мести своему врагу. Вся арка «Встреча» посвящена тому, что мы наблюдаем за исполнением этого плана. Блэйм становится протагонистом, а Юкия становится антагонистом. Мы сидим в шкуре обоих. Можем наблюдать за ситуацией со всех ракурсов. В этом плане мне на ум приходит недавний сюжет игры The last of us 2.
Блэйм более человечный, так сказать, персонаж из народа. С ним чувствуешь себя комфортнее. Он самый настоящий авантюрист и в то же время совсем еще невинное дитя. У него есть проблемы с органами социальной опеки, где он состоит на учете. Его поступки и действия трудно назвать рациональными. По сути он тоже изгой со сложным характером. По сюжету выясняется, что у него врожденное речевое расстройство — дислексия. Из-за этого отец много занимался с ним в детстве и для парня он был практически богом. Автор показывает, что это не просто кровная месть, а месть за любимого человека. За насильственный и внезапный разрыв связи, которая крепла с самого рождения. Мотивы его ясны и в данной ситуации кто-то из них все равно погибнет. И, конечно, Юкию не жалко, кажется, что он заслужил смерть. Хочется, чтобы Блэйм отомстил. Но тут вступает в силу неокрепший характер Блэйма и его юношеская неопытность, хотя по описанию он выглядит намного старше своих лет из-за пережитого горя.
Когда Блэйм встречает Юкию, то демонизированный его воспаленным воображением образ тут же разлетается вдребезги. Перед собой он видит измученного и изъеденного героином красивого юношу, которого стыдится вся его семья, в том числе и родной отец. В мягком сердце Блэйма ненависть быстро сменяется чувством жалости. Конечно, данный сюжетный поворот не выделяется особой оригинальностью, когда жертва проникается своим мучителем, но и это своеобразно обыгрывается автором. Он как бы высмеивает самого себя. По началу Блэйм всячески скрывает свою симпатию к Юкие, еще пытается мстить, но все его планы терпят фиаско. В конечном итоге ему приходится ни с чем вернуться обратно в Англию (откуда он родом), но он продолжает испытывать странную тягу к убийце своего отца. Мне сначала показалось, что, возможно, Блэйм подумал, что это чувство, поможет ему заглушить боль от невосполнимой утраты. Что, может быть, он увидел в Юкие замену своему отцу, но я как всегда ошибся. Эта связь быстро обрывается обстоятельствами, которые были описаны в главе «Седьмое февраля», и Блэйм пропадает с горизонта событий до самого конца книги.
В конце арки «Встреча» автор снова возвращает нас в главу «Седьмое февраля», только это уже коматозное состояние Юкии. Когда он борется со смертью после автомобильной катастрофы, снова блуждая на задворках своего разума. Зато теперь понятно, что заставило его сесть за руль и газануть на всех парах навстречу смерти. И это вовсе не ссора с девушкой и даже не конфликт с другом, а та самая татуировка со словом «ВИНА», которую Юкия сделал себе на пальце. Слово созвучное и с именем второго главного героя, и с реальным чувством вины перед ним. Молчание главного героя и его абстрагирование от читателя на протяжении всей арки наконец выплеснулось в акт самопожертвования. Можно понять, как было тяжело Юкие это знакомство и вдвойне тяжелее продолжать жить с этим.Мне подобный подход показался очень необычным и концептуальным.
По арке для себя отмечу главу, которая так и называется «Встреча», к которой тоже есть пролог — своеобразное видение Юкией событий, которые еще только должны произойти. В этой главе мне запомнилась сцена за столом, где Блэйма вместе с его матерью пригласил отец Юкии отобедать с ним и его другими детьми. Мне очень понравилась сценарная постановка этого эпизода. Я был немало удивлен тем, что Юкия не единственный ребенок в семье. Все участники этой сцены, коих немало, короткими, но четкими штришками прописываются так, что о каждом можно составить целый психологический портрет. Автор мастерски заинтересовывает и интригует каждым из них. Сразу видно, что это персонажи, у каждого из которых глубокий и продуманный бекграунд. А так как автор художник, то на ум приходят картины «Тайная вечеря» Да Винчи, многочисленные застольные картины Караваджо, «Свадебный пир» Фурье, картины Альфреда Эмсли и др. Вообще я заметил, что застольная тема так или иначе прослеживается во всех книгах автора.
Динамика повествования тоже сильно меняется и из депрессивно-тягучей становится более легкой и местами даже задорной. Иногда создается ощущение нереальности происходящих событий, что-то вроде сна собаки, что вполне себе может быть правдой, потому что я так и не понял, Юкия сам вспоминал все эти события встречи с Блэймом, когда был на грани смерти или же это непосредственно писал сам автор. Потому что иногда в сценах, где Юкии нет, кажется, что он как будто там есть. А иногда повествование превращается в постановочную пьесу.
После всех этих событий, сюжет книги встает на сюжетные рельсы и уже прямым ходом несется вперед, при этом переворачивая с ног на голову все мыслимые и немыслимые ожидания.