Осенняя ночь наступает рано. Она начинается с вечера, быстро переходящая в ночь. Ночью особенно осенней сильно обостряются чувства. Чувства страха, беспокойства, вины....
Время было позднее, Аида закончив все что было запланировано приготовилась ко сну. Она знала, что заснуть долго не получится. То, острое горе, что она заглушала, днем уходя в заботы, домашние дела и недомогание вырвалось наружу. Как только закрыла глаза, увидела сестру. Вдруг ощутила ее запах, запах юности сестры и самой. Вот сейчас, в эту ночь вновь испытала, то, когда узнала о смерти сестры страшный приступ бурного отчаяния, безвыходности овладел ею - вопль вырвался из груди. Это была яркая вспышка, осветившая всю глубину постигшего ее горя, черноту бездны скорби. Грудь переполнила тоска по сестре, текли слезы. Сердце разрывалось при мысли о вечной разлуки. В сей час осознала, что вся молодость исчезла, поглощенная смертью и она подошла близко. Реальность встала перед ней: теперь Адия никогда не позвонит, более ей не услышать ее голоса, не скажет – «Салем, Аида! Как дела?», не расскажет о родных, близких, одноклассниках земляках, о Родине.... Не поделиться с самым сокровенным. Не давно, прошло только два месяца – плакала, переживала, сообщив о неожиданной болезни брата, плакала, вспомнив и двоюродном брате, который умер в возрасте 50 лет от рака. Сетовала, что врачи лечили от пневмонии, когда был рак.
В памяти воскресли тысячу различных, забытых моментов – жесты, выражения ее милого лица, улыбка, интонации, привычки, которых – увы уже не будет.
- Моя Адия! Любимая!
Истошный вопль вырвался из измученной груди, хрупкие плечи Аиды от рыданий вздрагивали под одеялом, слезы текли ручьем по лицу за уши, по углам носа, солоноватым вкусом скатывались с губ на подушку.
Между передышками от рыдания лепетала: «Моя Адия! Люблю тебя!» Постепенно рыдание перешло всхлипывание. Затем, когда слезы иссякли, перед ней встала сестра маленькой еще ребенок. Детское милое личико фарфоровой белизны и чистоты, глаза круглые, веселые, чуть вздернутый маленький нос, прелестная улыбка, влажные розовые губы «бантиком», две длинные косы с пышными бантами. Вспомнила, как еще маленькая Адия ногтевой пластинкой большого пальца водила по губам, делала она молча в задумчивости. В таких моментах взрослые засматривались, любовались ею. Так водя ногтем по губам, она себя успокаивала, потому как слишком много было внимания, ее затискали. И еще когда засыпала, если находила перышко от пухового одеяла или подушки, также водила перышком по губам и только тогда могла быстро заснуть. Если перышко не находилась, вход шла ноготь.
Образы менялись, Адия являлась то ребенком, то подростком. Красивая, нежная, глаза миндального цвета, слегка прищуренный, кокетливый взгляд придавал ей особую харизму, когда она чего – то не до понимала, над верхней губой в желобке красовалась миниатюрная родинка, от которой она сказалась, становилась еще милее и белее. Ее любили все, вокруг всегда вились мальчики и из младших классов, и старшеклассники. Чтобы получить ее внимание заигрывали, как обычно, поступают подростки. Припомнился один случай. Весной школа направила девятиклассников на производственную практику – «сахман» - на ферму помогать пасти совхозных овец в период ягнения. Пацаны игрались только с ней, ужасным способом – это мальчики делала не со зла. Им нравилось, как она пугается, выражая свой страх визжит, улыбается, громко смеется, спасается убегая. Пацаны за шиворот пускали ящерицу. Им приятно было касаться ее, брали за руку, прежде чем кинуть ящерицу за ворот платья. Она говорила – что не боится пресмыкающегося, просто неприятно – они холодные. И сестра за мальчиками охотилась, старалась дать сдачи. Как завидовала сестре и в тоже время не хотела иметь дело ящерицей.
Уходя в прошлое ее и сестры, она немного успокоилась. Который час Аида не знала. Только было слышно, как ночной ветер теребил березу за окном, давно голые ветки податливо гнулись. Она посмотрела на окно, через щель неплотно задернутых, тонких штор - одинокий фонарик освещал маленький островок во дворе. Спустя малый промежуток времени луна, появившаяся между шторами, напомнила Аиде об романтическом случае. Тоже стоял ноябрь, поздний вечер. Неожиданно для нас отец сурово спросил –«Кто это там за окнами ходит битый час? Что за мальчик и кому пришел?» Они молчали. Отец, конечно, знал к кому пришел тот мальчик... Все поняли, мальчик – это Акай Абрамов – старшеклассник, он был влюблен в Адию, настойчив и не давал ей проходу. «Иди выйди ненадолго, скажи – чтобы больше не приходил так поздно!» Сестра решила выйти к нему, щеки пылали, глаза блестели, состояние восторженно – тревожное, «вдруг он полезет целоваться?» - сказала смущенно. Аида тогда вспомнила одну романтический эпизод из книги, которую прочитала на днях. «Когда попытается поцеловать, скажи за нами кто – то наблюдает! И отведи свое лицо от него... Спросит кто? Посмотри на небо, кивни, в сторону луны, скажи – что стесняешься ее, она на тебя внимательно глядит...»
Вспомнилась последняя их встреча, прошло лет семь. Лето, в сельской местности горячая пора огородников. Раннее утро, солнце пока слабо греет. Аида проснулась, чтобы сходить в уборную. В коридоре перед зеркалом стоит Адия, наносит тени на веки. На вопрос:
- Ты куда в такую рань идешь?
- Никуда, в огороде поработаю, пока не жарко...
- А зачем краситься? Для чего тени наносишь?
Ответ сестры удивил Аиду.
- Вдруг, кто – нибудь придет. Всегда надо хорошо выглядеть.
Глаза заискрились, подчеркнув тонкие нити морщин, брови дугообразной формы слегка поднялись, уголки, красиво очерченных губ, растянулись загадочной улыбкой.
Опять всплакнула Аида – «она такая во всем, сестра любимая»
Аида поняла одно – сестру никогда не забудут. Однажды в России встретила земляка, он после обычных расспросов, когда встречаются давние знакомые, первым, что спросил, было – «А где твоя красивая сестра, такая беленькая? Забыл, как зовут...» Одноклассники также первым делом интересовались, если не первым, то вторым –«Где твоя сестра Адия, такая красивая, со светлой кожей, с длинной косой?» Кто – то кроме всего помнил и родинку над губой...
В размышлениях не заметила, как сомкнулись тяжелые, мокрые от слез веки. Довольно неспокойным предстоял быть сон, время от времени будет тяжело вздыхать.
Луна медленно плыла по ночному небу, заглядывая в окна с не задернутыми гардинами.