Кризис среднего возраста

               

Тот день начинался, как всегда, как и двадцать лет назад. К тому же, в то утро, как никогда, не хотелось вставать, умываться, бриться, идти на работу. Мечталось ещё немного понежиться в постели, да ещё с женой. Но она прервала ход моих мыслей:

Антоша, быстренько вставай и умывайся. Тебя ожидают любимые гренки с колбасой и сыром, и блинчики с клубничным вареньем.

 - Ну, Катюха, можешь ты в один миг уничтожить утренние размышления и мечты о блаженстве.

- Знаю я какие мечты о блаженстве у мужиков в период кризиса среднего возраста - как бы уйти от жены к молодой, длинноногой и красивой.

- Что, что ты сказала?  Когда же ты видела, чтобы я смотрел на молодых и красивых, ведь с девятого класса только на тебя и смотрю. И никто мне не нужен. К тому же, кто ещё будет меня так вкусно кормить? Только ты! - сказал я, поблагодарил за завтрак, чмокнул жену в щёчку, и пошли каждый на свою работу.

На работе, зашёл на ферму, к гаражам, поговорил с водителями, трактористами, секретаршей и зашёл в свой кабинет. Но не прошло и пяти минут, как вошёл завкадрами - Михаил Иванович с молодой девушкой.

- Антон Григорьевич, необходимо решить вопрос о приёме на работу экономиста. Вот её заявление и данные об образовании. Это...
Но экономист улыбнулась и сама представилась - Инна Владимировна Соколова, опытный экономист, несмотря на небольшой стаж работы. Будет собеседование или поверите на слово?

Подошла к столу и подала руку для приветствия. Я встал, и шагнул ей навстречу. Рука её была мягкая, шелковистая, ароматная. Тёплая волна побежала по моей руке, и сжалось сердце в маленькую точку.

- Верю на слово, - ответил я тихо. - Вот и превосходно, - сказал завкадрами, положив заявление на стол для подписи.

Они вышли, а в кабинете остался аромат духов и образ молодой, длинноногой и красивой, словно подтверждение утреннего портрета написанного женой. «Накаркала»,- подумал я недовольно о «предсказании» Кати, так как и аромат и образ девушки беспокоили меня и не давали сосредоточиться на работе.

Дни пошли своим чередом. И так, как мне не было необходимости бывать в бухгалтерии, образ молодой девушки постепенно скрылся словно в тумане до того времени, пока Светлана не ушла на больничный по уходу за больным ребёнком. Чай в кабинет стала приносить почему-то не Лидия Павловна, всегда заменявшая Свету, а Инна Владимировна. Поставив поднос с чёрным круто заваренным чаем и печеньем сказала:

- Вот Лидия Павловна сделала Вам чай. Но его пить вредно, да ещё с сахаром и печеньем. Надо пить зелёный чай без сахара

- Спасибо, что принесли сладкий чай. Изменять свои вкусовые предпочтения я не собираюсь.

Было бы сказано... За неделю Инна постепенно уменьшила количество сахара, а сладкое печенье и эклеры заменила на галеты. Где-то на второй или третий день и её чашка перекочевала в мой кабинет. Чаёвничали, беседовали. Больше говорила она и всё о себе, что пьёт она только талую воду, зелёный чай, свежевыжатый сок, не ест белый хлеб, сладкое и мучное, жареное.

- И давно вы так питаетесь? Не с детства же? - Три года и довольна собой. Приглашаю вас к себе домой на ужин, чтобы доказать, что можно отлично обходиться без сладкого, жирного, мучного.

Мне очень понравилась обстановка в квартире, приятно удивил и ужин — выжатый яблочный сок, поданный в большом красивом бокале, фруктовый салат, печёная картошка, рыба, приготовленная на пару. Всё красивое, мягкое, приятное! А Инна не в старом застиранном халате, как у жены, а в тонких, не скрывающих, подчёркивающих все женские достоинства, легинсах и коротеньком топике.

Забыл я в ту ночь о Катюхе, дочке, сыне. Понял, что влюбился. А однажды пришёл домой утром, когда Катя ушла на работу, оставил ей записку: «Катя, ты была права. У меня тоже проявился кризис среднего возраста. Прости. Ухожу. Деньги для детей буду переводить на твою карточку».

Оформил себе и любимой отпуск, и уехали в Египет на медовый месяц — правда не законный. По приезду из «турне» подал на развод, хоть и боялся, что Катя и дети будут умолять меня вернуться. Но никто и словом не обмолвился. На радостях, что так всё спокойно прошло без слёз, упрёков, криков, оставил бывшей семье квартиру и всё имущество. Нас с Инной устраивало имеющее гнёздышко в её квартире. Расписались. Продолжали работать, как прежде. Только коллектив ко мне и молодому экономисту уже по-прежнему не относился, тем более мои друзья. Но я был в такой эйфории, что мне всё было «по барабану». Я словно в молодость возвратился. Летал...

Но вскоре крылья потяжелели, обвисли, туман аромата развеялся, и я увидел Инну в ином свете — настойчивую, капризную, не терпящей возражений. Она «поставила рамки» строгой диеты — не позволяла пить пиво, крутой чёрный чай, есть мясные блюда, гренки. О курении, рыбалке, футболе - не могло быть и речи. Только диета, ранним утром подъём, в любое время года и в любую погоду, пробежка, зарядка. Потом завтрак: кусочек чёрного хлеба с отрубями, проростки пшеницы, сок из овощей и фруктов, овощи на пару. На работу брали с собой обед, который ничем не отличался от завтрака. Я помолодел, похудел, затосковал...

Теперь, сидя в кабинете, я всё чаще вспоминал Васю из фильма «Любовь и голуби», попавшего в такую же ситуацию, в которой царил здоровый образ жизни. И я понял, что и мне надо бежать от полупустой жизни, бесконечных разговоров про обеды, диету, маски для омоложения, калории и прочую чепуху. И такая тоска меня одолела, и сильное желание уйти от этой юной красавицы, которой все восхищаются, к бывшей жене, прижаться к её плечу, поцеловать её губы, наесться цыплёнка табака, домашних котлет, увидеть и обнять детей, пить чёрный чай с сахаром и лимоном, кофе, и за раз съесть пол булки вредного мягкого белого хлеба, что стало больно сердцу. Я понял, что я не перестал любить Катю, а просто как-то переключил своё чувство на новую волну, которая быстро перешла в штиль. Не даром говорят, что первая жена — женщина от Бога, и семья — это не просто совместная квартира, а родной до слёз дом, где уютно, спокойно, где тебя любят, где любишь ты, где после обеда и в выходной можно просто подремать, а просыпаясь услышать ласковый добрый голос любимой, радостный смех детей.

Я решил — возвратиться к семье. И вместо утренней пробежки — побежал домой. Дверь открыл своим ключом. Жена и дети на кухне завтракали. Я разделся и молча сел за стол. Никто и словом не обмолвился. Словно я пришёл с нашей спальни. Дочь подала на стол чистую тарелку, в которую сын положил горячие гренки с колбасой и сыром, жена подала чёрный чай с сахаром и лимоном в моей любимой белой чашке. Я пил чай, как живительную благодать, и даже солёные слезинки жены, упавшие в чашку, не смогли испортить чудесного аромата и вкуса. И снова родные мои, как и при разводе, не упрекнули меня в предательстве, не ругались, не кричали.

 Прежняя жизнь, как мне казалось, наладилась. Но не было прежнего тепла в отношениях с Катей. Появилась грусть в её глазах, исчезла милая улыбка. Значит не простила моё предательство, а живёт со мной только ради детей. Я чувствовал, понимал, как больно Кате от того, что изменил ей, и изо всех сил старался чтобы она и дети были счастливы.
 А сам я счастлив от того, что любимая рядом, дочь и сын относятся ко мне по-прежнему, простив мне ошибку, совершённую в кризисном возрасте.
***
Иллюстрация из Интернета