Бабуля. Никогда так не называл. Ба. И все. Ба, всегда.
Бабушка моя, Анфиса Васильевна, 1904 года рождения. Даже не знаю, какое у нее образование было. Может церковно-приходская школа. Детей четверо, три дочери и сын. Мамка моя самая младшая. Мужа, деда моего, бабуля с войны не дождалась. Погиб в 1943 году под Харьковом. С тех пор замуж не выходила. Так уж вышло, пока родители мои лучшею долю искали, я с бабушкой рос. И все мои ранние воспоминания с ней связаны. Помнится, сторожем ночным на стройке она работала. Года четыре мне, наверно. Сидим у костра внутри стен кирпичных, звезды вверху, она поет, а я слушаю.
Вот мама созрела меня к себе забрать. Она в Магадане была в то время. Попросила подругу привезти. Мы с бабушкой в Свердловске жили. Надо было поездом до Хабаровска ехать, а там самолетом. Как в поезде ехал, я не помню. А вот, как на перроне Свердловска я орал и за бабушку цеплялся, не могу забыть и сейчас.
А потом опять мы с бабушкой вдвоем остались. Пенсия у нее была 19 рублей. Как жили? Родители, скорее всего, что-то высылали. Любимое блюдо было сухарница. Это когда сухари запаривали кипятком, бросали туда кусочек масла сливочного и подсаливали и лука немного.
Потом я уехал, окончил школу, институт, распределился на Камчатку. К бабушке стал приезжать очень редко. Она жила со своей старшей дочерью. Последний раз я приехал, когда она уже не ходила. Ее отселили на балкон многоэтажки. Я сидел рядом и плакал.
Она спрашивала: У тебя все хорошо?
Да, все хорошо
Чего же плачешь?
А я смотрел на нее, беспомощную и не мог сдержать слез. Она дала мне все, что бы я смог стать нормальным человеком. А я, в данной ситуации, уже ничего не мог ей дать.
Когда она умерла, я прилетел за несколько тысяч километров и плакал у гроба всю ночь. А гроб бэушный, потому, что в Свердловске кремируют. А дети ее, и те, кто рядом в последнее время были, в соседней комнате поминали. Да и повод случился, всем вместе собраться.