Вот и ушёл. Скрылся за вековыми деревьями мой дорогой человек. Как же я смогу пережить столько дней, как он сказал месяц, без его рук, без его внимательных глаз? Может, мне надо было быть настойчивее и пойти вместе с ним? Но нет, конечно. Ему виднее, что делать. Он же мужчина. Одному легче обойти подозрительные места. Да и со зверем он управиться легче, если рядом меня не будет. С такими мыслями, противоречивыми мыслями, я вернулась в домик на пасеке. Этот домик стал для меня временным пристанищем. Он был небольшим, но уютным. В нём пахло мёдом и ещё чем-то приятным. Оказывается, это мне потом рассказал Демьян, что это прополис издаёт такой неповторимый аромат.
Я пришла в свою комнатушку и присев у столика, начала анализировать события последних дней. Какой же я наивной была, когда вместе с Савелием ушла сюда на пасеку. Я ведь и не подумала тогда, что охота на медведя такая опасная штука. Не знала, что могла больше и не увидеть свою любовь, которую только-только нашла.
Но додумать до конца я не смогла. Так как Демьян уже приготовил обед и позвал меня откушать. Как он говорит:
-Иди, девка, исть.
Это на их наречии означает: иди, девушка, кушать.
Мне нравился Демьян. Он был тихим, спокойным мужчиной, лет ему было около 40. Как и у всех мужчин староверов у него была борода, только несколько короче, чем у остальных. Я так подумала, что он же всё время работает с пчелами. Вот поэтому и обезопасил пчёл. Меньше путаться будут в этих зарослях. Но это только мои мысли, а чем руководствовался сам Демьян-это так и осталось для меня тайной. Глаза у него были серыми. Они по-доброму смотрели из-под аккуратных бровей. И руки у него были с длинными пальцами, с коротко постриженными ногтями. На нём не было лишнего жиру. Всех людей проживающих в скиту я не видела, но тех, с которыми довелось встретиться, они были добрыми.
После обеда к нему на пасеку заглянул Савелий с увесистым мешком. Мужчины о чём -о разговаривали в другой комнате. Нет, они не скрывали от меня то, о чём говорили. Только я много произносимых ими слов и вовсе не понимала и поэтому упустила нить разговора, и потом мне стало неинтересно. Когда ушёл Савелий, то Демьян принёс и подал мне увесистый тюк и сказал, что в нём женщины скита прислали мне одежду. Я с благодарностью приняла подарок, сделанный от души. Когда мужчина ушёл, я развернула тюк. В нём было нижнее бельё, две длинные тёмные юбки, какие-то блузы, и тёплая накидка. Или как её назвать я не знала. Из какого материала всё это было сделано, я также не определила. А ещё там была пара сапог. Видимо сделанных кем-то из местных сапожников. Демьян через перегородку, которая разделяла нас, сказал, что истопил баню, и я могу пойти умыться.
Я прожила здесь неделю и заметила, что эти люди очень чистоплотны. И что не допускают в своё жильё чужаков. А вот тут случилось, что и я и Иван здесь жили и никто от нас не шарахался. Но раз сказал Демьян идти мыться, то я сделала это с удовольствием.
Мне грустно было в этой бане одной. Сразу вспомнила, как мылись на заимке с Иваном. И так стало тоскливо без него, что невольно покатились слёзы из глаз.
Но плачь не плачь, а жить то надо. С удовольствием умылась, неумело похлестала себя веничком, натянула чистую одежду и пошла к себе. Поблагодарила Демьяна, и сказала, чтобы привлекал меня к работе на пасеке. Он крикнул откуда-то издалека, что мол, сегодня суббота, а завтра и подавно работать нельзя, так как воскресение.
А потом потянулись дни. Они были такими серыми и длинными. Я как могла старалась во всём помогать Демьяну. Сначала он отстранял меня, а потом привык к тому, что я настойчиво требовала работы. Пасеку мы уже привели в состояние зимней готовности. Во дворе всё лишнее было убрано под навес и в сарай.
Месяц отсутствия Ивана вселял надежду. Что со дня на день он может появиться. Я ежедневно находилась в радостном ожидании.
Начался и второй месяц. Ничего не менялось, кроме одного: меня стало тошнить так, что я уже еле передвигалась по избе. Демьян сочувственно только поглядывал в мою сторону. Но помалкивал. А однажды исчез на весь день. Я уже стала тревожиться: не случилось ли с ним чего? Но к вечеру он появился с большим мешком. Начал хлопотать на кухне, а потом позвал и меня. Я теперь с отвращением смотрела на любую пищу. Но на столе в глиняной кружке стоял какой-то отвар бурого цвета. Демьян протянул мне кружку и приказал:
- Выпей всё. Только старайся медленно, маленькими глотками.
Сначала с большой неохотой я сделала несколько глотков. Напиток был чуть горьковатым. Но мне захотелось пробовать его горечь ещё и ещё. И так я осушила сей напиток и поблагодарила моего спасителя. Впервые меня не вытошнило. Демьян удовлетворённо крякнул, и достал, что-то завёрнутое в тряпицу. А там лежали четыре солёных огурца. Я чуть не брызнула слюной. Схватила один и почти не прожёвывая истребила его. Затем второй, и так все четыре огурца оказались в моём желудке. Я покраснела и виновато взглянула на Демьяна. Он стоял и улыбался.
-Ой, малец у тебя будет. Удалой, как его отец.
Я поблагодарила Демьяна за его заботу обо мне. Он только наложил на себя крест и занялся своими делами. Я вынуждена была пойти на свою половину. С тех пор по утрам он готовил мне свой целебный напиток, благодаря которому тошнота начала постепенно отступать, а на смену ей пришёл аппетит. Я ела много и с удовольствием. Демьяну это нравилось.
Ивана всё не было. А мне так хотелось поделиться с ним радостью. Ведь, когда он уходил, я ещё не знала о своей беременности. О своей работе я не думала. Теперь мои мысли были заняты Иваном и отцом. Как они там? Нашёл ли Иван отца в живых? Или может дурные вести обо мне, извели и его в могилу?
И когда прошло два месяца с того дня, когда Иван ушёл искать справедливости, я не находила себе места от тревоги. Я изводила Демьяна вопросами о том, может его сородичи слышали что-либо об Иване? Но тот отрицательно мотал головой. Я начала просить Демьяна, чтобы он или кто-то из его родни проводили меня, вернее, вывели из тайги. Я не в силах больше жить ожиданием. Я чувствовала, что с Иваном приключилась беда. Теперь каждую ночь он снился мне в красивом костюме и белоснежной рубашке. Я знала, душой чувствовала, что с ним стряслась большая беда, а я бессильна ему помочь. На мою просьбу Демьян сделал большие глаза и резко ответил: зима, тайга. И мне ничего не оставалось делать, как помогать Демьяну, делать рамки для медовых сот, растапливать в большом чане воск, а потом из него делать такие вот соты. Был для этих целей у пасечника какой-то шаблон, или как его не назвать правильно, я не знаю. Мы накладывали на него воск и раскатывали. Получались листы, которые Демьян потом закладывал в небольшие рамки. Весной он их поставит в улья. А пчёлы будут складывать туда мёд и выводить детку. Так мне объяснил хозяин.
По моим подсчётам, ребёнок родиться в начале мая. Теперь шёл декабрь. Ежедневно снега прибавлялось. Часто за окном бушевала вьюга. Раньше я не вслушивалась в завывания, а теперь я уже знала, как шумит какое дерево под напором ветра. И если бы к дому такой погодой подошёл Иван, то непременно это услышала бы. Настолько стал у меня обострённым слух. Но его всё не было. На смену декабрю пришёл январь. Морозы усилились. И ночью трещали углы. Я сразу пугалась и подхватывалась, просила Демьяна посмотреть, может это Иван стучит. Но он меня успокаивал, как малого ребёнка и объяснял, что это мороз…Это трещал мороз…Он то вселял в меня надежду, то тут же забирал её. Природа просто насмехалась надо мной.
продолжение
http://proza.ru/2021/12/25/615