Димитриос полюбил Афанасиоса в симпосиуме. Афанасиос там был со своим папиком, Иерейосом. Димитриос подкараулил Афанасиоса в каменном туалетусе и помахал ему пенисом с соседнего унитазуса.
-У вас деньгос не хватитус, -сказал ему Афанасиос на критском диалекте. -Сенаторосом сделаю, отрокос!
-Сенаторосы в древнесом Римусе однакос, -грубо ответил Афанасиос, -тысос спуталос, граматейос. У нас Народнос Собраниос, историос лучше читайос.
-****ос ротос, и вправду спутолос. У вас и пирамидулосы не строят?
-Тысос с какойос планетулос прилетелос? Тутос у насос антикос Элладос. Антикос Египтос почти кончилос и вообщетос совсемос не тутас.
-Отрокос, а хочес, заберу тебя на две тысячос летос вперёдос?
-На сколькос сколькос?
-Дажос с лишнимос. Интересно тебе жес? Футурос! Инойос мирос! Давайос!
-Хм. А тамос не холоднос? Я жес в туникос и бес трусовос однакос…
-Ха! Томос тамос тоже будет! Куплю я тебесос одеждулос, в Хуманас. Всёсос будет окейос, не ссысос, отрокос.
-А какос же мой Иерейос? Онос за меняс деньгос заплатилос. Дохуясос.
-Да и херос с нимос. Друговос купитос. Тысос толькос представь: Киевос, Крещатикус, Верховнасос Радас, президентос Зелендулос, это тебе не имена на черепках корябать для голосованулос, детство цивилизации бля. Армийос мовос вирус! Демократиос правдивос, вот. Мы не рабы!
-Заманчивос.
-Да у вас дажос папирус туалетос нетус. Какос бомжос живетес. Поехалис!
-Самос ты бомжос. Нус ладнос. Заинтриговалос.
На обратное путешествие денег у Димы, который там назывался Димитриос, не хватило бы, так что молодой грек застрял в двухкомнатной квартире на Щекавицкой надолго. Туника его запачкалась по дороге в степной пыли переселений народов, в крови невинно и винно убиенных, в средневековом дерьме, в порохе пушек и в жирной окопной глине.
Стиральная машина оказалась восьмым и последним чудом света, туника там стиралась, и Афоня (ну как его ещё было назвать?) без сопротивления оделся в Димины футболку и треники. Афоня быстро обнаглел и больше уже ничему не удивлялся, ни движущимся пыхтящим повозкам без лошадей, ни огромным домам, ни электричеству. Он даже был разочарован, думал, что все вообще тут по воздуху летают, а кто побогаче, и вовсе телепортируются. Чего никак не мог понять бывший раб: как же мы тут без рабов.
-Ну как как, -убеждал его Дима. -Сам посуди, Афонька: стиральная машина стирает, мультиварка мультиварит, из душа вода сама бежит - на фига мне раб-то. Вот, кстати, был у меня на прошлых выходных раб. Это, малыш, писдец ваще. Он, так-то вроде, все делал, полы мыл, зубной щеткой плитку оттирал, готовил, это да, но я блин умаялся больше, чем он. Его надо было беспрерывно мучать, трахать, ноги в рот совать, в ванной на него писать, бить, чем-то всю дорогу занимать, то соси, то лижи, то ноги мне целуй, нунах, надоел.
-Странные у вас рабы. Декаданс полный. У нас раб детей в палестру водит, домашку помогает делать, стилус держать учит. Да я на кифаре круче хозяина играю, меня тоже учили всему, я дорогой раб, квалифи…, ой глосса ваша уходит, ой… Ден тимаме, ми тимаме типота, скато…
-Дай-ка руку. У тебя чип языковой отклеился. Вот. Ну, теперь все ок? Понимаешь?
-Гамарджоба!
-Мастера блин, это надо снова чип перегружать. Пошли к компу. Таак, где у меня переходник лежал?
Дима и сам родом был не отсюда, его вытащил в нашу чудесную эпоху лет двадцать назад один профессор-германист, вытащил из немецкого города Вормс четырнадцатого века, он туда часто катался. Удовольствие-то недешевое, особенно, если кого-то оттуда с собой привезти, но ему спонсоры оплачивали. Профессор влюбился, он знал, разумеется, наперёд, что не век этот Дитмар-Димочка с ним жить будет, но уж такая судьба, одел его, обул, пылинки сдувал, устроил в Красный университет преподавать средневерхненемецкий лингвистам, которые для гугл-тайм-машины программы писали. А потом и вовсе помер профессор - от судьбы, опять-таки, в другое тысячелетие не сбежишь.
Когда Дима вернулся из древней Эллады вместе с Афоней, ему тут же пришло уведомление от гугл-тайм-машины, что Афоня, в принципе, ни в какую историческую личность там бы не вырос, в списках не значится, как и сам Дима в своё время, срочно его туда возвращать не требуется; ему предложили оставить Афоню тут, за дополнительные денюжки, счёт прилагается. И реклама в конце, путешествуйте с нами, Яндекс хуже и дороже.
А то был случай, один мужик вывез себе девку из древних Сиракуз, влюбился по уши, а она потом, как оказалось, должна была стать любимой наложницей императора. Ей, разумеется, из памяти-то все постирали, вернули через неделю по срочному требованию истнадзора, но мужик на этих поездках совсем разорился.
Афоня все проверки прошёл, прививки получил, устроился тестером, программы эти языковые проверять.
Зимой заскучал. Эллада, Эллада, Эллада моя. Там туника, а тут снег. Шайсе. (Это его Дима подучил).
Дима слетал Афоню в Афины. Там крапал дождик, климат поменялся, город показался Петьке чужим, он даже примерно не понимал, где был дом Иерейоса, где рынок, все глядел наверх, на Акрополь, но никак не мог сориентироваться. Афины и в его-то времена были довольно бестолковым городом - уважающие себя люди, Иерейос тоже, там не селились, строили себе виллы за городской стеной.
Шум, куча машин, люди некрасивые, не те, не такие, суетливые, почти все похожи на рабов, в лучшем случае на метеков, черт знает откуда понаехали, нет следа той неспешной жизни под крылом старого Иерейоса. Вернулся в Киев разочарованный.
Афоня был у Димы не первый после профессора. Сначала он взял паренька из Киевской Руси, но тот совсем колхозник был, Пантелеймон звали, шарахался на Майдане от людей, крестился бесконечно, а мылся редко и секса не хотел, нунах, Дима продал машину и отправил его на эти деньги на историческую родину. Бросать их на улице запрещено, за это вообще тюрьма.
Греция многим нравится, но туда надо ещё в правильную эпоху попасть, неплохо бы в Периклову, а там очередь. На приличные эпохи везде лист ожидания - в чуму-то пожалуйста, ещё и скидки, только мало кому охота. Диму самого тот сумасшедший профессор между двумя эпидемиями выковырил - разумеется, обратно Дима не стремился. Тем более, там в Вормсе у него наверняка поумирали все. Ну что ж поделать, они в любом случае б досюда не дожили. Что он им скажет, если вернётся, друзьям и родственникам? Скоро снова чума? Убейтесь об стену?
Жили они с Афоней на улице Щекавицкой, в общем, хорошо, дружно.
Афоня собирался в перспективе жениться, не всё же ему с Димой-то. Дом, дети, женская половина, мужская половина - можно вывезти юношу из древней Греции, но Грецию из юноши тайм-машина ещё не научилась.
Дима все понимал и даже знал наперёд, помогал ему девушку искать, как барон Геккерен Дантесу.
Афоня был красив, курчав, с греческим носом, девушки давали. В перерывах между любовью он им шпарил наизусть Илиаду.
На него запала девица из двадцать четвёртого века. Заехала к нам на экскурсию. Там у них это совсем доступно стало, а бедным доплачивает государство. Право на жизнь, жильё, на медицинское обслуживание и на смотаться в выходные в древний Египет.
Первое, что мы у них спрашиваем - это, разумеется, чей Крым. Но они не помнят. Там у них как-то по-другому с границами - их, вроде бы, вообще нет, и им сложно представить, как мы с ними жили. Селятся где хотят.
Они рассказывают нам, хоть и примерно, что будет и что ждёт впереди, ну, в пределах школьной истории. Но менять мы все равно ничего не хотим, живем, как жили, проходим все стадии, так полагается.
Афоня уплыл в двадцать четвёртый век, заезжает иногда к Диме погостить, но чаще к своим, в Афины, уж не знаю, что он им там рассказывает.