Профессии тоже бывают модными и обычными. С модными профессиями происходит тоже, что и с модной одеждой – они нравятся, они дорого стоят как обучающимся, так и работодателям, но они тоже быстро сходят с подиума. Мы ведь помним, что стало с армией юристов, менеджеров, банковских работников, которую выпустили разнообразные учебные заведения в конце прошлого и начале нынешнего века. Где они теперь? В одном из крупнейших банков России людей почти нет вообще. Еще двадцать лет назад я писал о том, что банковский клерк конкурирует за рабочее место с компьютером – и проигрывает! Чтобы предвидеть это, не нужно было быть Нострадамусом.
Сегодня такими модными профессиями стали все, связанные с IT-технологиями и интернетом. Многие родители, посмотрев очередной новостной сюжет об успехах искусственного интеллекта, вздыхают и говорят друг другу: «Вот где будущее! Бросаем все - срочно посылаем ребенка на компьютерные курсы!». К такому решению приводят страхи остаться в будущем у разбитого корыта, имея какую-нибудь «обыкновенную» профессию. К таким страхам приводит отсутствие в стране нормальной профориентации.
На мой взгляд, подобная ситуация, когда родители и молодежь при выборе будущего опираются лишь на рекламу, слухи и эмоции телеведущих приводит к потере ориентации в многообразном мире профессий, сужает представление о возможных путях личного развития, лишает людей многих радостей от достижений в областях, которыми не интересуется пресса. Не является ли такое положение дел серьезным вызовом системе образования?
Чтобы достойно ответить на этот вызов, нужно, прежде всего, уточнить, чем отличается искусственный интеллект от человеческого. Основное отличие в том, что искусственный мозг не может мыслить, если под мышлением понимать не сопоставление чего-либо, имеющего одинаковую природу и/или происхождение, а сопоставление чего-то совершенно разного. Именно поэтому компьютер не умеет мыслить: все, что попадает в него, имеет при внешней несхожести единую природу (цифровой код) и происхождение (оперативная или внешняя память). Природу и происхождение содержимого искусственного мозга определяет человек.
Чтобы убедиться в этом обратимся к истории высотного строительства. Люди и в древности умели строить дома в несколько этажей. В старину им было достаточно для этого природных материалов, простых инструментов (отвес, молоток, циркуль, линейка) и некоторых начальных знаний о свойствах материалов, сведений из геометрии и жизненного опыта. Впрочем, большинству живущих тогда людей и это казалось удивительным, архитекторы тех времен были окружены ореолом таинственности, из-за чего их символы даже были взяты в качестве эмблемы орденом масонов. Но для строительства действительно высоких зданий скромного инструментария было мало. И даже если бы в те времена были компьютеры, то с их помощью архитекторы успешно доказывали бы всем, что невозможно построить дом в 50 этажей, похожий на воткнутое в землю копье.
Но другие люди – не архитекторы, а металлурги занимались усовершенствованием металлических конструкций и сплавов, да еще англичанин Джозеф Аспдин придумал портландцемент. У кого-то в голове металл, цемент и домостроение сложились в нечто цельное – и появились небоскребы!
Но и это еще был не конец пути. Стало возможным рассчитать небоскреб в сотни этажей и даже построить его, но что делать с ветром? Небоскребы ведь изгибаются и качаются, и это ограничивает возможности высотного строительства. Но и тут у кого-то в голове появилась идея использовать для выравнивания небоскребов противовесы – огромные маятники. И города в буквальном смысле взлетели в небеса!
Для того, чтобы компьютеры могли сегодня рассчитывать высотные здания, эти независимые составляющие: архитектура, металлургия, химия и физика должны были раньше встретиться в единственном подходящем для этого месте – человеческом мозге, откуда и попасть в компьютер.
Более пристальный взгляд на эту же ситуацию позволит выделить в ней три типа человеческой деятельности. Мы видим рабочих, которые непосредственно работают на стройплощадке; архитекторов, которые когда-то стояли у кульманов, а теперь сидят перед мониторами; и, наконец, мы видим главного архитектора, который ставит задачу и управляет остальными. В других областях все так же, только вместо слова архитектор чаще употребляется слово конструктор и главный конструктор. Вспоминаю, как лет десять назад при внедрении в одной из компаний автоматической системы управления производством представитель разработчика говорил мне буквально следующее: систему мы под вас подстроим, вам бы только грамотного постановщика найти, чтобы сказал, что переписывать.
Таким образом, мы можем установить некоторую связную иерархию типов деятельности: рабочий, выполняющий простейшие операции, разработчик (техник, конструктор), использующий уже известные технические приемы, и на самом верху постановщик задачи – генератор идей, специалист, способный охватить задачу целиком, указать не только известные способы ее решения, но и до сих пор не используемые.
Скорее всего, в цифровых технологиях картина такая же, или, если пока еще в ней нет строгой иерархии, станет такой довольно скоро. Одни будут решать узкие задачи, пользуясь существующими программами, и таких специалистов будет не меньше, чем юристов в нулевых. Другие будут выстраивать более сложные системы, обладая большим опытом и эрудицией; их будет меньше. И только редким талантливым единицам будет суждено стать новыми «стивами джобсами» и ему подобными титанами. И тогда ай-тишники столкнутся с той же проблемой, с какой давно столкнулись банковские клерки и уже сталкиваются водители такси и многие другие: трудно конкурировать с роботом в той деятельности, которую можно разложить на коды, маршруты, стандартные ситуации реакции. Тем более, что конкуренция с роботами приводит к снижению заработной платы. Надо хорошенько подумать, на какую позицию в ай-ти сфере хватит сил забраться, прежде, чем «бросать все и бежать на компьютерные курсы».
Впрочем, не будем так скоро прощаться с информационными и цифровыми технологиями. Ведь сегодня они используются везде: любая отрасль для своего развития использует или хочет использовать искусственный интеллект, создавая для него необходимую базу и ставя перед ним собственные задачи. Но если для создания баз данных и оперативного управления системой вполне достаточно некоего унифицированного образования в информационной области, то для постановки задач и принятия решений в экстренных ситуациях необходимо именно специальное образование в соответствующей отрасли.
Поэтому, если спрогнозировать будущее, то, скорее всего, большое количество новичков и рост производительности труда специалистов начального и среднего уровня в информационной отрасли приведет к тому, что потребность в них вместе с уровнем их зарплат довольно скоро выйдет на плато, после чего начнет снижаться. А вот потребность в постановщиках задач (главных конструкторах, ведущих инженерах, ученых и т. д.) вместе с их зарплатами будет неуклонно расти соразмерно с развитием промышленности, науки и даже сферы услуг.
Таким образом, наиболее целесообразным с точки зрения перспективной профессии на всю жизнь будет не гнаться за модным словом IT-специалист, а получить специальное образование в той области, которая вызывает собственный интерес. И уже в ней ставить и раскладывать на части задачи, измерять и оцифровывать процессы, искать и находить необходимые или лучшие компоненты в других сферах, проявлять так называемый инженерный подход. Только так можно стать незаменимым специалистом, обрести уверенность в будущем и получать удовольствие от работы и общения с коллегами. Искусственный интеллект при этом займет подобающее ему положение надежного инструмента, а не мифического распорядителя судьбами своих создателей.
Система образования, способная закладывать в обучающихся необходимое, чтобы стать ведущими специалистами в своих отраслях, должна ориентироваться на развитие в них следующих качеств:
- уметь и любить сопоставлять несопоставимое, то есть мыслить;
- видеть и понимать причинно-следственные связи между явлениями, событиями и свойствами предметов и материалов, то есть мыслить логически;
- энциклопедичности знаний, то есть любознательности;
- самостоятельности, то есть расчету преимущественно на собственные силы.
Безусловно, педагоги знают, как эти качества можно развивать. Модернизировать УМК под эти задачи тоже не составляет труда – начав хотя бы с того, что вопросы в тестах и задачи сформулировать так, чтобы до правильного ответа нужно было бы сделать несколько логических умозаключений. И необходимым элементом системы образования должна стать профориентационная деятельность, реализованная в тандеме предприятий и государства.
Что же касается энциклопедичности знаний, то здесь имеется в виду, прежде всего, эрудиция в смежных сферах. Ведь действительно, в настоящее время большинство достижений науки и техники происходит в т. н. междисциплинарных областях.
Конечно, подобный подход к образованию позволит большему количеству ребят достичь успеха в профессии и в жизни, принести большую пользу стране. Однако как раз тут и начнутся проблемы.
Дело в том, что эти качества, особенно понимание причинно-следственных связей, превращают обычного потребителя, падкого на рекламу, в компетентного, который легко разгадывает ухищрения маркетологов, привык сравнивать заманчивые предложения со своими реальными потребностями и возможностями. Безусловно, компетентный подход вполне может привести к существенному снижению потребления и, соответственно, продаж во многих секторах экономики и финансов, например, в фастфуде, потребительском кредитованнии. И, конечно, компетентный подход противопоказан средствам массовой информации в эпоху постправды.
Следовательно, такое образование представляет угрозу самим основам общества потребления. Возникает конфликт между эффективным образованием – образованием, кардинально улучшающим жизнь человека, и экономикой, для которой важно постоянно ускорять цикл «купил – надкусил – выбросил – купил».
Кто выйдет победителем в этом конфликте? Не берусь загадывать. Опасаюсь, что общество, как обычно, примет некое компромиссное решение, разделив образование по статусу: часть образовательных учреждений будут нацелены на высокую эффективность, а остальные будут плыть по течению, подталкиваемые экономикой потребления в ей выгодном направлении. В какой форме это может быть реализовано? Например, при помощи раннего тестирования детей и подростков и дальнейшей их профессиональной специализацией. Или ограничением материального обеспечением обычных школ, или упрощением программами для них, упрощением, разумеется, из «лучших побуждений». Это может стать осознанной, но не официальной практикой.
И здесь мы сталкиваемся с другой проблемой – насколько сегментированное образование соответствует представлениям о демократическом обществе, в котором не должно быть искусственных ограничений для развития каждого человека? Думаю, на этой проблеме споткнутся все страны независимо от того, на каком уровне социально-экономического развития они находятся сейчас.
…Поэтому детей учите
Держать ладьи своей весло.
Пусть сами ставят запятые
И точки, если допекло.