Продолжение. Начало -- http://proza.ru/2021/11/10/1908 Предыдущая глава http://proza.ru/2021/11/29/1783.
С провалами в памяти Раиса Александровна давно смирилась, понимала, что забывает она чаще всего то, что делала минуту назад. Варя где-то вычитала, что такая память называется краткосрочной, бороться с ней трудно, проще завести постоянные места для всех вещей. Раиса Александровна дочь послушалась и старалась с тех пор ключ от квартиры вешать на специальный крючок в передней, кошелёк оставляла в кармане пальто, лекарства держала в холодильнике, а очки для чтения клала на прикроватную тумбочку. С удовольствием повторяла старую шутку о том, что склероз – лучшая из болезней: ничего не болит, и каждый день новости.
Но в последнее время она стала забывать и прошлое, и именно это её беспокоило.
Так не могла она вспомнить, почему не заходит Манечка, и за что сердится на неё Тамара. Спорила с Варей о том, когда появилась машина у Ивана Степановича и какой она была марки.
Вот день смерти Сталина она помнила отчётливо, помнила и сенсационную речь Хрущёва на двадцатом съезде КПСС, но вспоминать об этом не любила. Сталин для неё так же, как и для большинства ровесников, остался навсегда настоящим вождём, строителем великой страны, объединившей многие народы, но на знание исторической правды она не претендовала, считала себя политически малограмотной. Но свою личную жизнь, свой мир Раиса Александровна всё ещё помнила и воспоминаниями этими дорожила. Часто делилась ими с дочерью и заодно проверяла свою память.
- Варенька, а ты Арсения помнишь?
- Конечно, помню, мама. Папа ведь с ним очень дружил. И как познакомились с ним, помню. Мы как раз из Сочи вернулись, из санатория. Вы с папой по этому поводу твоих подруг позвали, а они обе неожиданно с мужчинами пришли, тётя Тамара с дядей Арсением, а Маня с Борисом. Борис мне тогда сразу понравился, весёлый такой был, всё шутил, на гитаре играл, а мне даже фокусы показывал.
- Да, - согласилась Раиса Александровна, - Боря обаятельным парнем был, весельчаком, а Арсений – тот не сразу раскрывался. Глубокий человек. Но Тамара с ним хорошо жила, счастлива была.
Что случилось с Арсением, Раиса Александровна тоже вспомнить не могла, но у Вари спрашивать не стала.
- Варенька, а помнишь, когда мы квартиру получили?
- Как же не помню - в пятьдесят восьмом. Натке как раз десять лет исполнилось. Я даже помню, как долго ты папу просила на квартирную очередь встать, а он всё отвечал, что у других положение намного хуже нашего. Но потом всё же сдался.
- Да, так и было. Только напрасно я его донимала, не дождались мы очереди своей всё равно.
- Как так не дождались? А как же нам квартиру дали?
- Горсовет выделил в связи с планами перестройки квартала. На пустыре, на котором мы девчонками играли, шестиэтажку решили строить, а флигелёк наш под снос попал. Переселили нас в двухкомнатную квартиру из жилфонда, ещё в тридцатых дом был построен. Маленькую комнату вам с Наткой отдали, а в нашей на кушетке бабу Лену разместили. Не очень удобно, конечно, зато балкон в её распоряжении был, она там летом любила сидеть. Хорошая квартира была, жалко мне было, когда папа решил разменять её на две и Наташе с мужем квартиру сделать, а когда он что-то решил...
- Я знаю, мамочка.
- Так-то он мягкий был, заботился о нас всех, дом свой любил…
- И тебя любил.
- Он всех нас любил, и меня, и тебя, и Костю твоего, и Наташу, а больше всех – детей ваших, всё готов был для внуков сделать, всё им простить, любые шалости.
В тот вечер разбуженные разговором с дочерью воспоминания долго не давали уснуть Раисе Александровне. Первым, как всегда, вспомнился Иван Степанович, жизнь без которого после войны представить было невозможно. «За что мне такое счастье в жизни выпало?» - думала Раиса Александровна в сотый раз, - «как бы мы вообще выжили в те годы с бабой Леной и Варенькой, если бы не Иван»?
Через девять месяцев после незабываемого отпуска на море Рая родила вторую девочку, которую назвали Наташей. Натка росла шустрой, бойкой и непоседливой, совсем не такой, как Варя. И внешне она была другой – светленькой и рослой. Ходить по стеночке начала в десять месяцев и сразу же стала изучать всё, что по дороге попадалось: тянуть вниз скатерти, открывать ящики, сбрасывать на пол всё, до чего её детские ручки дотягивались.
Иван Степанович часто детьми занимался по вечерам, сажал Натку на здоровое колено, разговаривал с ней, подбрасывал, поднимал высоко вверх на вытянутых руках. Варя к сестрёнке не ревновала, сразу её полюбила и во всех играх участвовала, сказки Наташе рассказывала, в прятки в шутку с ней играла, в коляске во дворе возила. Внимания, теплоты и любви у Ивана хватало на всю семью.
С Арсением Иван подружился по-настоящему. С первого дня он ему понравился, ещё когда во дворе на Красноармейской за столом рядом сидели после возвращения из Сочи. Понемногу разговорились они, начало войны вспомнили, отступления сорок первого, когда оба на фронте были, бомбёжки, товарищей погибших. Арсений оказался ростовчанином, но вернувшись в конце сороковых в Ростов, ни родственников своих не нашёл, ни дома, в котором вырос. Снял комнату недалеко от мединститута, в котором учился до войны.
Друзей у него, как и у Ивана, в Ростове почти не осталось, и близкие по возрасту и характеру мужчины потянулись друг к другу, стали встречаться. Чаще всего – по воскресеньям у Тамары, мама которой любила пироги стряпать, и нужно было только с продуктами ей помочь. Выпивали оба умеренно, а пирожки и пельмени очень любили. Любили и в шахматы играть, а за шахматами постепенно всё больше раскрывались, сближались. И когда Арсений сделал предложение Тамаре, Иван был очень рад за обоих, очень они ему нравились и очень друг другу подходили.
Продолжение следует – http://proza.ru/2021/12/28/1218