Тихо скрипнула дверь, и в комнату бочком проник Фельтон. Робость, напавшую на него, как рукой сняло, когда он увидел, что делает заключенная. Тяжелое, массивное кресло, миледи умудрилась подтащить к стене и, взобравшись на него с ногами, старалась приладить к крюку, вбитому в стенку, веревку, свитую из каких-то обрывков. Сделав вид, что она только заметила молодого человека, миледи спрыгнула на пол и постаралась спрятать свою веревку за спину. Уселась она в кресло так, чтобы конец веревки бросился Фельтону в глаза. Что немедленно и произошло, и тот, подойдя к креслу, ухватился за веревку и вытащил ее у миледи из-за спины.
Фельтон: (суровым тоном, глядя на миледи покрасневшими глазами) Что это такое, сударыня?
Миледи: Ничего. Скука смертельна для заключенных, вот я и развлекалась плетением веревки из платков.
Фельтон: (сильно вздрогнув, что не ускользнуло от миледи) А что вы делали на кресле?
Миледи: Не заставляйте меня лгать, чтобы ответить вам: истинным христианам ложь запрещена.
Фельтон: Если Господь запрещает ложь, то еще строже он запрещает самоубийство, а вы именно этим и собирались заняться.
Миледи: (убежденно) Если Господь убедится, что жертва подвергается гонениям и стоит перед выбором: самоубийство или бесчестье, поверьте, он простит самоубийство. Самоубийство в таком случае – это мученическая смерть.
Фельтон: (смотрит на миледи пристально и изучающе. Потом, решившись на что-то, говорит):
Фельтон: (медленно) Или вы преувеличиваете или не договариваете. Объяснитесь, (голос у него срывается) ради Бога!
Миледи: Делиться с вами моими бедами или планами? Для чего? Чтоб вы донесли о них, и шли за моим гробом в чине капитана?
Фельтон: (оскорбленно) Я соглашусь принять награду за вашу жизнь? Я? Вы не думаете о том, что говорите! И что я вам сделал, что вы возлагаете на меня такую ответственность? Когда вы покинете это место и ваша жизнь не будет на моей ответственности (он судорожно вздыхает), тогда поступайте с ней, как пожелаете.
Миледи: Ах, вот как! И вы, богобоязненный человек, хотите только одного: не отвечать за мою смерть, чтобы не испытывать беспокойства? (она пылает священным негодованием, но глаза ее видят каждый его жест).
Фельтон: Я должен оберегать вашу жизнь, и я это сделаю.
Миледи: Это жестоко! Как назовет это Господь, если я невинна?
Фельтон: (глядя в сторону) Я солдат и исполняю полученные приказания. Вам ничего не грозит и со стороны лорда Винтера: я отвечаю за него, как за самого себя. Пока вы моя узница, вы не получите от меня свободу, пока вы живы – не лишитесь через меня жизни!
Миледи: (вскрикивает) Но я лишусь чести, а она мне дороже жизни! И ответите мне за все - вы! (и она, отбежав в сторону, разражается рыданиями.)
Фельтон не в силах противостоять ее чарам, ее красоте, ее отчаянию, смене ее настроений. Смущение его уже видно слишком ясно не только миледи, но и зрителю: дрожащие руки, блуждающий взгляд, робкие попытки дотронуться до платья узницы, до ее руки. Он отдергивает себя, не коснувшись ткани шали, в которую кутается миледи, он отводит глаза, едва ему кажется, что она готова взглянуть на него. Он – готовая жертва для миледи, и она, шагнув к нему, неожиданно запела, страстно и грозно.
Миледи: Бросьте жертву в пасть Ваала,
Киньте мученицу львам –
Отомстит всевышний вам!..
Я из бездн к нему воззвала…
Фельтон: (застыл, потом робко) Кто вы? (складывает ладони, как для молитвы) Посланница неба, служительница ада, ангел вы или демон? Элоа вы или Астарта?
Миледи: (тихо и убедительно, опустив глаза, а при последних словах глядя ему прямо в зрачки) Ты не узнал меня? Я не ангел и не демон – я дочь земли, я сестра тебе по вере. Вот и все…
Фельтон: Я больше не сомневаюсь, я верю…
Миледи: (с иронией) Веришь, а сам – сообщник этого отродья, которого зовут Винтером. Веришь, а оставляешь меня в руках моих врагов, которые предадут меня гнусному Сарданапалу, которого слепцы зовут Бэкингемом, а верующие – антихристом!
Фельтон: (трясущейся рукой оттирает пот, катящийся по лицу) Я узнаю голос, вещавший мне во сне! Я узнаю ангела, каждую ночь являющегося мне во сне и говорящего моей душе:" Рази, спаси Англию, спаси самого себя, ибо ты умрешь, не укротив гнева господня!" Говорите, теперь я все понимаю! (отшатывается, напуганный свирепой радостью во взгляде миледи).
Миледи: (уронив руки) Мне не быть Юдифью – меч слишком тяжел для моей руки. Дайте мне умереть…
Фельтон: Вы христианка, и несмотря на тяжкие обвинения, которые возводит на вас лорд Винтер, я чувствую к вам влечение. Я никогда никого не любил, кроме своего благодетеля. Но вы! Вы так прекрасны, и с виду так невинны! Если лорд Винтер так преследует вас, вы, должно быть, совершили какие-то беззакония?
Миледи: (печально) Имеющий глаза – не увидит, имеющий уши – не услышит.
Фельтон: Тогда – говорите.
Миледи: Поверить вам мой позор? Вам, мужчине? Я не смогу этого сделать никогда!
Фельтон: Мне, брату?
Миледи: (перестав рассматривать офицера) Брату? Хорошо, я решусь!
Шаги и голос лорда Винтера заставили Фельтона отскочить от миледи на несколько шагов. Войдя, Винтер внимательно оглядел присутствующих.
Винтер: Вы что-то давно здесь, Джон. За это время мадам могла вам рассказать о всех своих преступлениях: на это действительно требуется немало времени.
Миледи: (презрительно) Боитесь, как бы пленница не ускользнула? Спросите вашего тюремщика, о какой милости я его просила только что.
Винтер: О какой?
Фельтон: Миледи просила у меня нож на минутку, и обещала его тут же вернуть через окошко двери.
Винтер: Так в комнате, вроде, никого нет, кроме нее. Кого вы желаете зарезать, сестра? Я вам предоставил выбор: Тайберн или Америка. Тайберн надежнее: веревка надежнее ножа.
Миледи: (сдавленным голосом) Я думала. И еще подумаю.
Винтер: Джон, я положился на тебя! Будь осторожен! Впрочем, надо продержаться еще три дня, и мы избавимся от этого создания.
Миледи: Ты слышишь?!
Винтер подхватил Фельтона под руку и увел его из комнаты. Миледи осталась одна, ожидая возвращения Фельтона: в этом она была уверена, как и в своих чарах. Она сидела неподвижно, пока не услышала знакомые шаги. Появившийся в дверях Фельтон удалил часового и быстро вошел в комнату.
Фельтон: Я удалил часового, чтобы мой визит к вам остался в тайне. Барон мне сейчас рассказал ужасающую историю и… (он замолчал, увидев покорную улыбку миледи) или вы демон, или мой благодетель – чудовище. Я колеблюсь между ним и вами, и мне необходимо убедиться, что вы говорите правду. Я приду к вам после полуночи, и вы меня убедите.
Миледи: Нет и нет! Моя смерть будет куда красноречивее моей жизни.
Фельтон: Я пришел за обещанием, что вы не посягнете на свою жизнь. Поклянитесь!
Миледи: Для меня клятва священна, но я не стану обещать того, что не выполню.
Фельтон: Так пообещайте ничего не предпринимать до нашего разговора. Если что, я сам вам дам нож в руки!
Миледи: Ради вас я подожду!
Фельтон: Клянетесь?
Миледи: Нашим богом клянусь!
Когда Фельтон ушел, она опустилась в кресло с презрительной улыбкой на губах.
Миледи: Мой Бог? Мой бог – это я, и тот, кто поможет мне отомстить за себя!
Часам к девяти вечера явился лорд Винтер, тщательно осмотрел все решетки и запоры, даже в камин заглянул и удалился со словами:
Винтер: Этой ночью вам еще не удастся убежать.
Миледи не произнесла ни слова, только пожала плечами. И продолжила ждать, вслушиваясь в каждый звук, доносившийся из-за двери. Напряжение, охватившее ее, достигло апогея, когда часы пробили двенадцать. Через несколько минут явился Фельтон.
Фельтон: (солдату на часах) Надзирай как следует. Я зайду к ней и еще раз осмотрю камеру: не исключено, что она хочет покончить с собой, а мне приказано следить за ней.
Миледи: (с легким смешком) Отлично! Строгий пуританин начал лгать.
Солдат: Господин лейтенант, отличное у вас поручение, особенно если милорд уполномочил вас заглянуть к ней в постель.
Фельтон: (сильно покраснев) Если я позову – войди. Если кто-то придет – позови меня.
Солдат: Слушаю, господин лейтенант.
Миледи: (вставая при виде Фельтона) Это вы!
Фельтон: Я пришел, как обещал вам.
Миледи: Вы мне еще кое-что обещали: нож.
Фельтон: (бледнеет и на лбу у него выступает пот) Нет такого положения, каким бы ужасным оно не было, чтобы давать право божьему созданию лишать себя жизни! Я пришел к заключению, что у меня нет права принимать на свою душу такой грех.
Миледи: (презрительно) Ах, вы подумали! (она садится в кресло, прямая, гордая, неприступная) Я тоже подумала, и тоже пришла к заключению.
Фельтон: К какому?
Миледи: Мне нечего сказать человеку, который не держит слова. Можете уходить, я ничего не скажу.
Фельтон: Вот нож!
Миледи: Дайте же мне его, не бойтесь! (берет нож, пробует его остроту на кончике пальца, потом возвращает его молодому офицеру) Хороший нож, из отменной стали. Фельтон, вы верный друг. Теперь положите его на стол и станьте между ним и мной. Вот так. А теперь – выслушайте меня.
Фельтон, представьте себе, что ваша сестра сказала вам: когда я была еще очень молода, и, к несчастью, уже красива, меня завлекли в западню. Но я устояла, несмотря на то, что против меня строили козни, глумились над моей верой, моим богом, осыпали меня оскорблениями, но не смогли погубить мою душу. Тогда решили осквернить мое тело.
Миледи рассказывает, глядя в одну точку остановившимися глазами, она воочию видит то, что говорит, и постепенно зритель, увлеченный ее рассказом, видит и сам, в полумраке комнаты, едва освещенной догорающей свечой, женщину, бессильно сползающую на пол, пытающуюся уцепиться за кресло. Свеча гаснет, полный мрак на экране несколько секунд. Потом появляется роскошно убранная комната, круглая, освещенная через отверстие в потолке. В центре ее – кровать, огромная и тоже круглая. На ней спит женщина. Это – миледи. Она просыпается, медленно, словно во сне, встает и берет со стула лежащее на нем платье, но тут же выпускает его из рук и начинает оглядываться: до нее постепенно доходит, что она в незнакомом месте. Она бросается к стене, начинает ее осматривать, простукивать – нигде нет и следа дверей. А комната роскошна, в ней есть все, что только может пожелать утонченная и избалованная женщина. Миледи убедилась, что это – роскошная темница и она в ней – узница. Она в ужасе опустилась на кровать, руки ее вцепились в расшитое покрывало. Стало совсем темно, сквозь застекленное окно в потолке появились первые звезды, и с их приходом комната ярко осветилась раскаленным шаром в потолке. Где-то скрипнула невидимая дверь, и звук этот прозвучал в полной тишине резко и пугающе. Миледи увидела рядом с кроватью накрытый стол и рядом с ним человека.
Голос миледи за кадром: Это был тот самый человек, что преследовал меня, что поклялся обесчестить меня и я поняла, что ему удалось исполнить свою угрозу, пока я была во сне.
Камера возвращает нас опять в камеру заключения.
Фельтон: Негодяй!
Миледи: О, да, негодяй! Он думал, что одержав победу надо мной во сне, он все решил. Что я признаю свой позор, а взамен он предложит мне свое богатство. Даже то, что я пригрозила ему, что если он дотронется до меня, то я заколюсь, только вызвало его улыбку. Он был настроен не ограничиться только одной ночью, и исчез, как и появился, внезапно и в полной темноте.
Фельтон: Что это был за человек?
Зритель опять видит ту же комнату и миледи, которая коротает ночь, сидя на стуле и с ножом в руке. В темноте, едва освещенный, из-под пола появляется богато сервированный стол, но миледи не садится за него. Она только берет яблоко и апельсин – это вся ее еда. Воду она набирает из фонтанчика у стены, но, видимо, вода и в нем со снотворным: через короткое время женщина опускается на постель, потом падает на подушки и замирает в оцепенении. Появляется все тот же человек и опускается к ней на постель. Но жертва пытается отбиваться, и он вынужден применить силу. И в этот момент, достав нож из-под подушки, миледи наносит ему удар в грудь. Нож притупляется о кольчугу.
Неизвестный: (хватает ее за руки) Ах, так! Это же черная неблагодарность, моя прелестная пуританка. Но раз вы не желаете продолжить наше знакомство, завтра же вы будете на свободе.
Миледи: (делая попытки вырваться) Берегитесь, моя свобода – это ваше бесчестье! Я не буду молчать. Я всем расскажу об этом дворце, где творятся гнусности, где меня подвергли насилию. Вы стоите высоко, милорд, но над вами есть король, а над королем – Бог!
Неизвестный: (вставая с кровати) Вы не выйдете отсюда!
Миледи: Я умру здесь, уморю себя голодом.
Неизвестный: (со смехом) В таком случае, я объявлю вас воплощением добродетели и отпускаю на свободу.
Миледи: (стукнув кулачком по подушкам и садясь на кровати) А я разоблачу вас перед людьми, как уже разоблачила перед Богом.
Неизвестный: (протягивая ей распятие, которое он снял со стены в изголовье кровати) Если вы хотите выйти отсюда, вам придется поклясться на распятии, что вы будете молчать.
Миледи: (убежденно) Никакая пытка не заставит меня молчать, клянусь вам в этом!
Неизвестный: (с глухой угрозой) Берегитесь! У меня есть верное средство не только заставить вас молчать, но и сделать так, что ни один человек не поверит вашему слову. Если вы, поразмыслив, не отступитесь от своего намерения, я предам вас вечному позору. Если согласитесь, вас ждут почести, богатство, уважение. Выбор – за вами. (он уходит, но через какое-то время возвращается в сопровождении еще одного человека. Оба – в масках).
Неизвестный: Ну, что, согласны вы поклясться?
Миледи: (слабым голосом, но не без твердости) Пуритане не изменяют своему слову. Я буду призывать к суду над вами, пока не найдется мститель.
Неизвестный: Вы публичная женщина и подвергнетесь наказанию, налагаемому на подобных женщин! Заклейменная в глазах света, к которому вы взываете, попробуйте доказать этому свету, что вы не преступница и не сумасшедшая! (поворачиваясь к своему спутнику) палач, делай свое дело!
Голос Фельтона за кадром: О! Его имя! Имя! Назовите мне его имя!
А в кадре: палач, поваливший свою жертву на пол, скрутивший ее – и пронзительный крик жертвы. И – тишина.
Камера возвращается в замок, где Фельтон, судорожно цепляясь за спинку стула, пытается удержаться на ногах, обливаясь холодным потом, с взъерошенными, редкими, слипшимися волосами и дико выпученными глазами, стоит перед миледи, а та, с королевским видом распахивает платье, рвет батист рубашки, обнажая грудь, и показывает Фельтону клеймо на плече.
Миледи: Смотрите, что изобрели для невинной девушки, ставшей жертвой злодея! Научитесь распознавать сердца людей и не делайтесь орудием неправедной мести!
Фелтон: (изумленно) Но я вижу лилию!
Миледи: (горько) В этом вся подлость! Будь это клеймо Англии, я бы могла еще что-то доказать, подать жалобу в суды! А французское клеймо… Оно надежно!
Фельтон: (падая перед ней на колени) Простите! О, простите меня!
Миледи: Что простить?
Фельтон: Что я примкнул к вашим гонителям!
Миледи нарочито медленно застегивает платье.
Фельтон: Теперь у меня только один вопрос к вам; все тот же вопрос, что я вам уже задавал: как зовут вашего настоящего палача, потому что палач, осквернивший вас – всего лишь его орудие.
Миледи: (притворяясь изумленной) Как, брат мой? Тебе еще нужно, чтобы я назвала его? А сам ты не догадался?
Фельтон: (стискивая руки) Как, это он? Опять он!.. Все он же… Настоящий виновник…
Миледи: (перечисляет грехи Бэкингема сначала с пафосом, потом заканчивает иронией) Опустошитель Англии, гонитель истинно верующих, гнусный похититель чести стольких женщин, тот, кто ради прихоти своего сердца готов пролить кровь стольких англичан, тот, кто сегодня покровительствует протестантам, а завтра предаст их…
Фельтон: (качая головой) Бэкингем! Так это Бэкингем… Бэкингем палач этого ангела! Господи! И ты не поразил его, ты позволил ему быть на вершине власти, на погибель всем нам!
Миледи: Бог отступается от того, кто сам от себя отступается! Люди боятся и щадят Бэкингема.
Фельтон: (с внезапно проснувшимся неистовством) О, я не боюсь, и не пощажу его! Но как лорд Винтер оказался запутанным во все это?
Миледи: У меня был жених, человек благородный и смелый, по своему положению не уступающий Бэкингему. Я ему все рассказала, он знал меня и ни секунды не колебался. Он предложил мне свою руку и сердце, и мы обвенчались. Отомстить милорду он не смог: тот уехал с посольством в Испанию. Лорд Винтер стал моим мужем и защитником моей чести. Бэкингем отсутствовал год, а за неделю до его возвращения мой муж скончался, оставив меня своей единственной наследницей. Его брат ничего не знал, ему было не по душе, что его ближайший родственник женился на нищей, и не мне было рассчитывать на его помощь. Я уехала во Францию, но с началом войны я стала испытывать нужду, и мне пришлось вернуться.
Фельтон: (нетерпеливо) И?..
Миледи: И? Бэкингем переговорил с вашим покровителем, дал ему выгодную для них обоих информацию, представив меня публичной женщиной. Дальнейшее вы знаете, вы сами были частью их замысла. Сеть искусно сплетена, мне не оставлен выбор… Вы сами видите, Фельтон, мне надо умереть. Дайте мне нож! (она делает вид, что в полном изнеможении и клонится в его сторону. Фельтон, в полном восторге от неведомых эмоций, подхватывает ее в объятия)
Фельтон: Нет, ты будешь жить! Жить почитаемой и незапятнанной, торжествующей над врагами!
Миледи: (томно) лучше смерть, чем позор! Фельтон, друг мой, брат мой, заклинаю тебя! Я приношу несчастье всем окружающим, оставь меня, дай мне умереть!
Фельтон: (хватая ее в объятия и с неистовством целуя ее в губы) Если так, мы умрем вместе!
Стук в двери заставил миледи с силой оттолкнуть фанатика.
Миледи: Мы погибли! Нас подслушивали!
Фельтон: (беря ее за руку) Это часовой, он предупреждает меня о дозоре.
Миледи: Тогда откройте им сами.
Часовой: Сударь, я услышал ваш крик, а дверь вы заперли изнутри.
Миледи, видя, что Фельтон совершенно растерян, понимает, что необходимо все внимание переключить на себя. Она хватает нож со стола.
Миледи: А по какому праву вы хотите помешать мне умереть?
Фельтон: (в ужасе) Боже мой!
Язвительный хохот в коридоре возвещает о появлении лорда Винтера. Барон заходит: он в халате, со шпагой под мышкой.
Винтер: А вот и последний акт трагедии. Дождались, наконец! Пройдены все фазы, но кровь не прольется!
Миледи: (с поразительным спокойствием) Кровь прольется и падет на тех, кто заставил ее пролиться. (она успевает нанести себе удар в бок, кровь заливает платье и миледи падает навзничь, притворно лишившись чувств.
Фельтон нагибается, достает нож, который вонзился между кожей и ребрами.)
Фельтон: (мрачно) Эта женщина была под моей защитой.
Винтер: Будьте спокойны, она не умерла. Не волнуйтесь, демоны так легко не умирают. Ступайте ко мне.
Когда Фельтон ушел, спрятав у себя на груди нож, он позвал женщину, прислуживавшую миледи. Потом, поморщившись, приказал все же позвать врача.
На следующий день миледи встала с постели и, обнаружив, что окошко двери забито доской, дала волю обуревавшим ее чувствам: Фельтон исчез, это был плохой знак – ему не доверяли. Потом появился лорд Винтер, вооруженный до зубов. Миледи встретила его, как тигрица, в клетку к которой зашел лютый враг: забилась в угол и бросала на него испепеляющие взгляды.
Винтер: Сегодня вы меня еще не убьете. Фельтона вы уже почти совратили, но вас он больше не увидит. Собирайте свои пожитки, завтра вы отправляетесь в путь. Чем быстрее будет сделано дело – тем лучше. Если вы позволите себе в дороге заговорить с охраной или с капитаном – вам конец: или пуля в голову, или мешок – и в море. Это все, что я имел вам сообщить. Завтра увидимся – и распрощаемся навек.
Вскоре началась гроза и под ее завывания миледи выла, как дикий зверь. Вдруг она услышала стук в окно, и при блеске молнии разглядела в окне лицо Фельтона. Она бросилась к окну и распахнула его – навстречу ветру и дождю.
Миледи: (задыхаясь) Фельтон! Я спасена!
Фельтон: Да. Только говорите тихо. Мне надо еще подпилить решетку. Постарайтесь, чтобы вас не увидели в дверное окошко.
Миледи: Бог за нас, Фельтон: они забили его доской.
Фельтон: Это хорошо! Господь лишил их разума.
Миледи: Что я должна делать: я хочу помочь вам.
Фельтон: Помогать не надо: прикройте только окно. И прилягте. Когда я закончу, я постучу в окно. Ваша рана не помешает вам за мной следовать?
Миледи: (беззаботно) Ерунда, она мне не помешает.
Фельтон: (берясь за пилу) Будьте готовы по первому знаку.
Миледи закрыла окно и прилегла на кровать не раздеваясь. Она натянула на себя одеяло, но видела при каждой вспышке молнии силуэт Фельтона за окном и слышала визг пилы. Она дождалась условного стука и вскочила с постели. Открыв окно, она обнаружила, что в решетке проделана дыра, достаточная, чтобы в нее пролез человек.
Фельтон: Вы готовы?
Миледи: Да! Нужно что-то захватить с собой?
Фельтон: Золото, если оно у вас есть.
Миледи: Мне, к счастью, оставили то, что у меня было при себе.
Фельтон: Я свое истратил на то, чтобы нанять судно.
Миледи: (протягивая ему мешок с деньгами) Возьмите.
Фельтон: (забирает деньги и бросает их вниз, к подножию стены) Пора спускаться.
Миледи: (встает на кресло и высовывается в окно. Только теперь она увидела, что Фельтон висит на веревочной лестнице над бездной. В ужасе она отшатывается в глубину комнаты.) О, Господи!
Фельтон: Этого я и боялся…
Миледи: (как во сне) Это ничего, ничего… Это пустяки… Я спущусь с закрытыми глазами.
Фельтон: Вы мне доверяете?
Миледи: Еще бы!
Фельтон: Протяните мне руки. Скрестите их. Вытяните – вот так. (связывает ей кисти рук платком, а поверх него – веревкой.) А теперь – положите мне руки на шею и не бойтесь ничего.
Миледи: Так вы потеряете равновесие, мы упадем и разобьемся.
Фельтон: Я моряк, не забывайте об этом. Ну, пошли?
Миледи с помощью Фельтона вылезла в окно, и они вдвоем оказались над бездной. Ветер раскачивал лестницу несмотря на вес двух тел, миледи мгновенно промокла до нитки, но Фельтон продолжал спуск невзирая на все трудности. Внезапно он замер в неподвижности.
Миледи: (шепотом) Что случилось?
Фельтон: Тише. Я слышу чьи-то шаги.
Миледи: Нас увидели? (они висят в полном молчании, слышны только шаги, бряцание оружия и голоса часовых).
Фельтон: Ничего страшного, они прошли мимо и ничего не заметили: лестница не доходит до подножия стены. Продолжим. Теперь мы спасены.
Миледи глубоко вздыхает и теряет сознание, на этот раз – по-настоящему. Фельтон, добравшись до конца лестницы, продолжает спуск на руках, пока не касается ногой земли. Тогда он берет миледи на руки, кошель с золотом, упавший точно под лестницей – в зубы, и быстро идет в сторону моря. Дойдя до скал, он, между ними, спустился к морю и свистнул – подошла лодка с гребцами. Фельтон вошел в воду, никому не доверяя свою ношу, уложил миледи на корме шлюпки, влез сам, и скомандовал:
Фельтон: К шхуне! И гребите побыстрее. (распутывает руки миледи, потом брызгает ей на лицо морской водой).
Миледи: (приходя в сознание) Где я?
Фельтон: (с улыбкой) Вы спасены!
Миледи: (привстает с его помощью) О, я дышу воздухом свободы. Благодарю вас, Фельтон! (ищет глазами что-то, Фельтон указывает ей на мешок с деньгами) Вот он, не волнуйтесь.
Миледи: (растирая кисти рук) О, мои руки! Но это пустяки, все пройдет. (заметив, что они подплыли к какому-то судну) Что это?
Фельтон: Шхуна, которая доставит вас куда вам угодно, но меня она должна высадить в Портсмуте.
Миледи: А что вам делать там?
Фельтон: (с мрачной улыбкой) Исполнить приказание лорда Винтера: отвезти приказ о вашей ссылке на подпись герцогу Бэкингему. Надо торопиться – завтра он отплывает под Ла Рошель.
Миледи: (вскрикивает в отчаянии) Он не должен ехать!
Фельтон: Он не уедет!
Тем временем им сбросили трап, и Фельтон помог миледи перебраться на палубу. Шхуна доставила его в Портсмут, и в оживленном порту он легко затерялся в людской толпе. Уходя, он поцеловал руку миледи. Он был спокоен и уверен в себе.