Комната, в которой заперта миледи. Тишина, по стенам бродят тени, поднятые раздувающимися от ветра занавесями. Миледи сидит в кресле у камина и пляшущие тени, вместе со сполохами огня от горящего в камине огромного ствола, придают ее лицу выражение зловещей маски. Она распустила шнуровку платья, чтобы легче было дышать: ярость и страх борются в ней, попеременно одерживая победу, а имя "д'Артаньян" срывается с губ непрерывно. Д'Артаньян – вот истинная причина ее неудач, и ее поражения. В такт своему прерывистому дыханию она мотает головой, как норовистая лошадь, и волосы уже не ложатся покорными локонами, а спутанными космами окружают обезображенное страстями лицо.
Но постепенно дыхание ее успокаивается, стоны прекращаются, и на лице появляется умиротворенное выражение: великая актриса осознала, что ее ярость говорит не в ее пользу. Она сворачивается в кресле клубком, как уставшая кошка, не боясь, что кто-то может войти и увидеть, что платье открывает больше, чем может позволить себе благовоспитанная дама, но меньше, чем позволяет себе испуганная и мечущаяся женщина.
Обнаружив зеркало, она встает и идет к нему. Глядясь в свое отражение, миледи попеременно меняет выражения лица, демонстрируя все нюансы радости, гнева, горя, равнодушия… все, на что она способна. Руки ее занимаются прической, подчеркивая прелесть черт, и она удовлетворенно шепчет:
Миледи: Полно, полно же! Нельзя впадать в такое исступление, в такое неистовство – это признак слабости. Я веду борьбу с мужчинами, значит моя сила – в моей слабости. (любуется собой). Ничего не потеряно, я все так же красива! Надо отдохнуть, и неплохо бы поесть. О, какой-то шум: верно, мне несут ужин. Ну, начнем представление!
Гремят засовы, входят тюремщики в сопровождении Фельтона. По знаку офицера они ставят стол, на котором уже собран неплохой ужин.
Фельтон: Поставьте сюда этот стол, принесите свечи и смените часового. (следит, как солдаты быстро и четко выполняют приказания. Потом поворачивается к миледи) А-а! Она спит! Хорошо, поужинает, когда проснется. (делает шаг к двери)
Солдат: Господин лейтенант, она не спит.
Фельтон: Как – не спит? А что она делает?
Солдат: (;всматривается в миледи, которая лежит в кресле в эффектной позе: одна рука свесилась, другая на сердце, грудь полуобнажена) Она в обмороке.
Фельтон: (оставаясь на своем месте) Если так – доложите милорду Винтеру, что его пленница в обмороке.
Миледи приходит в себя, изображая слабость и дурноту.
Фельтон: Миледи, раз вы проснулись, мне здесь делать нечего. Если вам что-либо понадобится, позвоните.
Миледи: Боже, как мне было плохо! (она принимает соблазнительную позу, поглядывая на Фельтона из-под опущенных ресниц, но он никак не реагирует на ее уловки.)
Фельтон: Вам будут подавать еду три раза в день. Если вам не подойдет наш распорядок дня, сообщите, какой бы вас устроил.
Миледи: (с тихим ужасом) Я всегда буду одна в этой мрачной комнате?
Фельтон: Завтра к вам явится компаньонка, которая будет вас навещать тогда, когда вы пожелаете.
В эту минуту в дверях появляется лорд Винтер, неся в руках флакон с нюхательной солью.
Винтер: (насмешливо) Покойница воскресла? Фельтон, дитя мое, ты что, не понял, что перед тобой разыгрывают комедию? Я не сомневаюсь, что мы ее сможем лицезреть до конца.
Фельтон: Милорд, я просто оказывал уважение женщине, и не ради нее, а ради собственного достоинства.
Винтер: Так на тебя весь этот арсенал ужимок не произвел впечатления?
Фельтон: (пожимая плечами, равнодушно) Чтобы меня совратить, милорд, нужно нечто большее, чем кокетство и женские уловки.
Миледи: (бормочет) Я найду, что нужно для тебя, бедный неудавшийся монах! Тебе в рясе ходить, а не в мундире!
Винтер: Вот пусть миледи и ищет его, а мы с удовольствием посмотрим на следующий акт комедии: воображение у дамы богатое, она непременно придумает еще что-то. (он со смехом уводит Фельтона, а миледи, скорчившись в кресле, бессильно терзает свой платок.) Прощайте, любезная сестра! До следующего вашего обморока!
Миледи вскакивает и хватается за нож, но он не подходит для мести: это серебряный столовый нож. Раздавшийся хохот и появившиеся в дверях милорд с Фельтоном заставили ее выронить нож.
Винтер: Ну, убедился? Если бы я послушался тебя, и дал ей обычный нож, ты бы уже был покойник. Это ее манера избавляться от тех, кто ей мешает.
Фельтон: (с отвращением) Вы правы, это я ошибался.
Миледи снился сон, что казнят д'Артаньяна. Она стоит в первом ряду, сразу за стражей, и ей прекрасно видно, как по лестнице вталкивают на помост ее врага, как он читает последнюю молитву, как опускается на колени, целует в последний раз протянутый ему крест, как взвивается над его головой меч, и как катится по помосту голова с остановившимися, навыкате, глазами. Гигантский фонтан крови бьет в небеса, капли ее летят прями в лицо миледи, и она с наслаждением жмурится, улыбаясь мечтательно и нежно.
Вошедшая в комнату женщина ей незнакома. Но миледи быстро сообразила, что это та самая компаньонка, о которой ей говорил Фельтон. Сам молодой человек остался стоять в дверях.
Компаньонка: Миледи, меня попросили быть при вас, как только вы прикажете. Нет ли у вас каких-либо просьб?
Миледи: (зарываясь под одеяло) Единственное, чего я желаю, это оставаться в постели: я всю ночь не смыкала глаз, у меня лихорадка.
Компаньонка: Желаете, чтобы позвали врача?
Миледи: (страдающим голосом, со слезами на глазах) К чему? Эти господа вчера объявили, что моя болезнь – комедия.
Фельтон: (нетерпеливо) В таком случае, скажите сами, сударыня, как вы желаете лечиться?
Миледи: Бог мой, откуда мне знать, как? Я чувствую, что больна. Мне все равно, что мне дадут!
Фельтон: (устало) Позовите лорда Винтера.
Миледи: (с ужасом привставая на кровати) О нет, только не его! Я хорошо себя чувствую, только его не зовите!
Фельтон, покоренный ее голосом, искренностью и страхом, прозвучавших в нем, делает несколько шагов в комнату. Миледи это замечает, и бросается лицом в подушки, чтобы скрыть свою радость, и изобразить слезы и рыдания. К тому же она заметила в его руках книгу. Фельтон подошел к кровати, и протянул ее миледи со странным выражением лица: она могла бы сказать, что оно выражало не то презрение, не то – брезгливость.
Фельтон: Лорд Винтер, а он католик, как и вы, сударыня, подумал, что вам может не хватать обрядов и молитв вашей церкви. Поэтому вы все найдете в вашей книге.
Миледи: Положите ее на столик: лорду Винтеру, этому развращенному католику, отлично известно, что мне противно даже прикасаться к этой книге. Он хочет расставить мне очередную ловушку, причисляя меня к своей вере.
Фельтон: (не без удивления) Какого же вы вероисповедания, сударыня?
Миледи: Я скажу это в тот день, когда достаточно пострадаю за свою веру! Я в руках моих врагов! (с неистовством глубоко верующей) Уповаю на господа моего! Или он спасет меня или я погибну за него! Вот мой ответ Винтеру! А книгу эту заберите (она с омерзением указывает на молитвенник). Пользуйтесь ею сами, вы ведь сообщник лорда Винтера во всем!
Фельтон в задумчивости уносит молитвенник, но на его место является хохочущий до слез лорд Винтер.
Винтер: (с трудом успокаиваясь и платком утирая слезы) Милая отступница, как быстро вы переменили веру!
Миледи: (холодно) Я не понимаю вас!
Винтер: Так вы совсем неверующая? Так даже лучше!
Миледи: Ваше распутство и ваши беззакония изобличают вас лучше, чем ваше неверие.
Винтер: Это вы, Мессалина, леди Макбет, говорите о распутстве? Ну, вы и бесстыдны!
Миледи: Вы говорите так, потому что знаете, что у нашего разговора достаточно свидетелей. Вам нужно восстановить против меня всех.
Винтер: (смеясь) Вот уже комедия переходит в трагедию! Впрочем, через неделю вы будете там, где вам надлежит быть: я свое намерение исполню!
Миледи: (с экзальтацией) Постыдное намерение, нечестивое намерение!
Винтер: Она сходит с ума! Госпожа развратница, если это всего лишь действие испанского вина, то это не опасно! И, нечистый вас побери, госпожа пуританка, дрянь вы этакая, я упрячу вас так, что вы никому не сможете демонстрировать свои трюки.
Миледи, упав на колени, начала страстно молиться, потом, услышав, что за стеной изменился ритм шагов стражника, вдруг запела псалом.
Миледи: Ты нас, о боже, покидаешь
Чтоб нашу силу испытать.
А после сам же осеняешь
Небесной милость тех, кто умел страдать.
Для горьких слез, для трудной битвы,
Для заточенья и цепей
Есть молодость, есть жар молитвы,
Ведущей счет дням и ночам скорбей.
Но избавленья час настанет
Для нас, о всеблагой Творец!
И если воля нас обманет,
То не обманут смерть и праведный венец!
Она пела чистым, высоким голосом, слушая установившуюся тишину за дверью, вкладывая в слова весь жар, на который была способна ее душа, и остановилась однажды только тогда, когда этого потребовал солдат за дверью.
Солдат: Да замолчите, сударыня! Ваша песня наводит тоску, а стоять в гарнизоне и слушать подобные вещи совсем невмоготу!
Фельтон: (голос за дверью) Молчать! Что вы суетесь не в свое дело, наглец! (появляется в дверях с горящим взглядом) Зачем вы так поете, и таким голосом?
Миледи: (опуская голову, чтобы спрятать безумную радость) Простите! Я забыла, что оскорбляю своими песнопениями этот дом. Но если я чем-либо оскорбила ваши религиозные чувства, клянусь, в этом не было умысла.
Фельтон: (как в забытьи) Да, да! Да, вы смущаете, вы волнуете людей, живущих в замке…
Миледи: Я не буду больше петь.
Фельтон: Нет, сударыня, только пойте тише, в особенности ночью. (и он почти бегом покидает комнату)
Когда приходит на его место лорд Винтер, миледи сидит у окна, делая вид, что не заметила вошедшего.
Винтер: О, да у нас третий акт: меланхолия пришла на смену комедии и трагедии. (Миледи молчит, и лорд продолжает) Понимаю: вам мечтается о том, что вы могли бы быть далеко отсюда, и строить одну из своих засад, на которые вы мастерица. Потерпите: через четыре дня Англия от вас избавиться.
Миледи: (сложив руки, кротко) Боже, прости этому человеку, как я ему прощаю!
Винтер: Молись, проклятая! Клянусь, ты в руках человека, который тебя не простит.
(он выходит, но в дверях заметен Фельтон).
Миледи: (бросаясь на колени) Боже! Ты знаешь, за какое дело я страдаю, дай мне силы перенести страдания! (с воодушевлением и страстью) Боже карающий, Боже милосердный! Неужели ты допустишь осуществления ужасных замыслов этого человека? (делает вид, что только сейчас заметила Фельтона и вскакивает на ноги).
Фельтон: (серьезно и сдержано) Я не люблю мешать тем, кто молится, сударыня. Прошу вас, продолжайте свои занятия, не тревожьтесь из-за меня.
Миледи: Вы ошибаетесь, я не молилась!
Фельтон: (мягко) Я не считаю себя вправе мешать пасть ниц перед создателем, в особенности тому, кто виновен. Раскаяние приличествует виновным, а преступник, павший ниц перед Создателем, для меня священен.
Миледи: (поднимая глаза к потолку) Я виновна? Я осуждена, это правда, но Господь любит мучеников, а иной раз осуждают и невинных.
Фельтон: (нервно) Преступница вы или мученица - вам надлежит молиться, и я сам буду молиться за вас.
Миледи: (падая к ногам Фельтона, иступлено) О, вы праведник! Выслушайте, молю только об этом, потому что я боюсь, что у меня не хватит сил в нужную минуту. Выслушайте же мольбу отчаявшейся! Я прошу вас только об одной милости!
Фельтон: (отступая, но миледи ползет за ним на коленях, протягивая руки, пока он спиной не натыкается на стену и замирает, почти в отчаянии) Поговорите с моим начальником! Я, к счастью, не имею права ни прощать, ни наказывать. (судорожно озирается, но отступать дальше некуда) Эту обязанность Бог возложил на того, кто выше меня.
Миледи: (с тем же напором) Нет, на вас, только на вас! Вам способствовать моей гибели, моему бесчестью! Лучше вам меня выслушать!
Фельтон: (почти с отчаянием) Если вы это заслужили – покоритесь, претерпите его!
Миледи: (возмущенно) Разве речь о тюрьме или смерти? Что мне они!
Фельтон: (устало) Я перестаю вас понимать, сударыня!
Миледи: (вставая с колен. Фельтон делает едва приметное движение, словно желая помочь ей встать, но отдергивает себя) Или делаете вид, что не понимаете.
Фельтон: Клянусь честью солдата и христианина, что не понимаю.
Миледи: (с недоверчивым видом) Вам неизвестны намерения лорда Винтера в отношении меня? Ведь вы его поверенный.
Фельтон: Я никогда не лгу, сударыня. Я ничего не знаю.
Миледи: (искренне) Так вы не его сообщник? И вы не знаете, какой позор он мне готовит, позор, по сравнению с которым ничто все земные наказания?
Фельтон: (уверенно) Лорд Винтер не способен на такое злодеяние.
Миледи: (грустно) Друг низкого человека на все способен.
Фельтон: Кого вы называете низким человеком?
Миледи: А как вы думаете? Кого еще можно так назвать в Англии?
Фельтон: (бледнея и сжимая кулак) Джордж Вильерс?
Миледи: (снова загораясь) Да, да, да!
Фельтон: Он не избегнет кары.
Миледи: (простирая руки к небесам) Боже, как я молю тебя послать заслуженную кару этому человеку! Ты знаешь, что я молю об этом не из личной мести, а взываю об избавлении целого народа!
Фельтон: (изумленный настолько, что не скрывает это) Разве вы его знаете?
Миледи: (твердо, но со слезами на глазах) Да! К моему несчастью! (и тут же, словно утратив волю, заломила руки. Фельтон, теряя остатки спокойствия сделал шаг к двери, но миледи остановила его неожиданно повелительным жестом) Будьте милосердны, выслушайте мою просьбу: дайте мне нож. (падает на колени) О, дайте мне нож! Дайте из милости, из жалости! Я не питаю к вам злого чувства, поверьте. Я у ваших ног, единственного доброго, справедливого, сострадательного человека! Дайте мне нож на одну минуту, и я верну его вам через окошечко двери, клянусь! Вы спасете мою честь!
Фельтон колеблется, не зная, как поступить, а миледи все стоит на коленях, но уже ухватив обе его руки.
Фельтон: (с ужасом) Вы хотите убить себя?
Миледи: (отпуская его и свернувшись в комок у его ног) Я выдала себя! Он все теперь знает… Я погибла!
Шаги по коридору заставили их замолчать и каждый прислушивался изо всех сил. Фельтон кинулся вон из комнаты, как только шаги затихли.
Миледи: (торжествуя) Вот теперь ты мой! ( смотрится в зеркало на стене, улыбаясь своему отражению и играя своими волосами) Конечно же ты ничего не скажешь барону.
Очередное появление лорда Винтера совпало с появлением стражи, принесшей ужин. Винтер сделал вид, что не видит нахмуренного лба невестки, поставил стул рядом с ней и уселся, притворно не замечая, как она подобрала платье, чтобы не касаться даже им ноги деверя. Винтер заметил ее маневр и усмехнулся.
Винтер: Я пришел к вам с подарком.
Миледи: Вы не можете избавить меня от терзаний, связанных с вашим присутствием?
Винтер: Но ведь вы приехали только с целью меня повидать; вот и любуйтесь. А у меня сейчас определенная цель посещения. Я решил даровать вам жизнь, и принес документ, в который надо внести некоторые дополнения, которые я должен согласовать с вами. Вот этот документ: это своего рода вид на жительство.
(читает) "Приказ отвезти… тут требуется уточнение, я согласен на любое место не менее тысячи миль от Англии… приказ отвезти поименованную Шарлотту Баксон, заклейменную судом Французского королевства, но освобожденную после наказания; она будет жить в этом месте, никогда не удаляясь больше, чем на три мили. В случае попытки к бегству она подвергнется смертной казни. Ей будет положено пять шиллингов в день на квартиру и пропитание." Больше я вам не дам – еще подкупите кого-нибудь.
Миледи: (холодно) Этот приказ не имеет ко мне отношения: в нем стоит не мое имя.
Винтер: (серьезным тоном) Имя? А оно у вас было?
Миледи: Я ношу фамилию вашего брата.
Винтер: Это фамилия вашего второго мужа. А как звали первого? Молчите? Хорошо, оставим Баксон. Вы рассматриваете приказ? Заметили, что на нем еще нет подписи? Завтра герцог Бэкингем поставит ее, а еще через два дня вы отправитесь по месту назначения.
Миледи: Этот трюк с вымышленным именем – подлость!
Винтер: А вы предпочитаете быть повешенной под своим именем? Я бы пошел на публичный скандал, чтобы только навечно избавиться от вас. А, вижу, вы согласны на дальнее странствие! Вот и отлично! Остается договориться насчет пяти шиллингов. А пока – до свидания! Завтра я сообщу об отъезде моего гонца.
После ухода Винтера миледи сидит неподвижно, обдумывая ситуацию. Окошко в двери закрыто, и она может не опасаться, что кто-то видит ее лицо. А по нему пробегают отсветы ее мыслей, позволяющие увидеть всю смену ее настроений: от отчаяния до надежды и тайной радости, когда она, узнав шаги Фельтона, убеждается, что он боится к ней зайти.