Море у берегов Ла Рошели. Ускоренными темпами идет строительство знаменитой дамбы, которая должна отрезать Ла Рошели дорогу в открытое море. Стук молотков и визг пил, грохот сбрасываемых камней – все это перекрывает шум моря. Снуют лодки, короткие команды, божба – все это создает звуковой фон осады.
По обнажившейся, в результате отлива, отмели не спеша движутся три всадника. Один – сошел бы за старшего офицера, но его красный, обшитый мехом, камзол и тяжелый плащ, лежащий на крупе коня, а также круглая кардинальская шляпа, выдают первого министра. Его сопровождают двое в красных плащах с крестами: кардинальские гвардейцы. Ришелье, не находя себе места в ожидании решения вопроса с Бэкингемом, снедаемый беспокойством и нетерпением, рыщет по окрестностям. Вот и сейчас он заметил на вершине холма группу людей, и, спешившись, кинув поводья одному из охраны, словно кот крадется вдоль низкой изгороди. Все его внимание приковано к четверке молодых мушкетеров, лежащих на песке и греющихся в лучах зимнего солнца. Подойти незаметно ему не удается, возглас стоящего на страже слуги раскрывает его.
Гримо: Офицер!
Атос: (приподнимаясь на локте) Вы кажется посмели заговорить, бездельник!
Проследив взглядом за указующим перстом Гримо, четверка друзей мгновенно вскочила на ноги. Трое слуг, невдалеке занятые распечатыванием огромной бутыли вина, замерли в страхе: они тоже узнали кардинала, и не хуже их хозяев поняли, что его светлость взбешен не на шутку.
Кардинал: Господа мушкетеры велят караулить себя! Уж не подходят ли посуху англичане? Или мушкетеры у нас стали старшими офицерами?
Атос: (со спокойствием и достоинством истинного вельможи, глядя прямо в глаза кардиналу) Ваша светлость, мушкетеры, когда они не несут службы, пьют и играют в кости, и они для своих слуг – офицеры очень высокого ранга.
Кардинал: Слуги, которым велено предупреждать о проходящем мимо, уже не слуги, а часовые!
Атос: (спокойно и изысканно-вежливо) Ваше высокопреосвященство, если бы не эта предосторожность, мы бы упустили возможность выразить вам наше почтение и нашу благодарность за то, что вы нас всех соединили вместе… Д'Артаньян, (он берет за плечо гасконца и чуть подталкивает его по направлению к кардиналу) Д'Артаньян, вы сейчас говорили о своем желании выразить благодарность Его светлости: вот он, случай, воспользуйтесь же им!
Д'Артаньян: (делает два шага навстречу кардинала и неловко мнется, не зная, как получше выразиться) Ваше высокопреосвященство, мы… точнее, я… я безмерно благодарен Вам, без Вашего участия я не знал бы, как… когда смог бы… (он замолкает под взглядом Ришелье, угрюмым и неприязненным).
Кардинал: Господа, мне не нравится, когда солдаты, даже если они солдаты привилегированных войск, строят из себя вельмож: извольте соблюдать такую же дисциплину, как и все.
Атос: (отстранив движением руки д'Артаньяна, который отступил поближе к друзьям, и кланяясь кардиналу) Надеюсь, мы ничем не нарушили дисциплину. Не неся службу в данный момент, мы считали, что можем располагать своим временем, как нам заблагорассудится. Как видите, мы даже ружья с собой прихватили, чтобы быть готовым в любой момент в случае тревоги. Если у Вашего Высокопреосвященства есть для нас какое-нибудь приказание, мы готовы выполнить его.
Д'Артаньян: Ваше высокопреосвященство, будьте уверены: знай мы, что у вас такая малочисленная свита, мы бы выехали к вам навстречу.
Кардинал: (кусая губы) Знаете, на кого вы похожи сейчас, господа? Вы похожи на заговорщиков!
Атос: (кивая головой в знак согласия) Так и есть, Ваша светлость! Только, как вы могли убедиться однажды, это заговоры против ларошельцев.
Кардинал: (хмуро) Э, господа политики! В ваших головах, пожалуй, нашлась бы разгадка многих секретов, если бы они были так же доступны для чтения, как то письмо, что вы спрятали при моем появлении.
Атос: (с пылающим лицом, делая шаг к кардиналу) Вы подозреваете нас, Ваша светлость? Если это допрос, то соблаговолите объясниться, чтобы мы знали, как нам следует поступать!
Кардинал: (сурово и глядя прямо в глаза Атосу) А что, если бы и так? И не такие люди, как вы, сударь, ему подвергались! И отвечали, господин мушкетер!
Атос: (упрямо откинув голову) Вот потому я и сказал вам, Ваше высокопреосвященство, что если вы допрашиваете нас, то мы готовы отвечать.
На протяжении всей этой перепалки Атоса с Ришелье друзья стоят с напряженным видом: д'Артаньян перебегает глазами с Атоса на кардинала и сжимает эфес, Портос старательно смотрит в песок, но усы у него воинственно топорщатся, а Арамис стоит белый, как мел, напряженно откинувшись и вцепившись рукой в шляпу, которой он прикрывает левую руку.
Кардинал: Господин Арамис, что это за письмо вы спрятали при моем появлении?
Арамис: (дернувшись и выходя из своего ступора) Письмо от женщины, Ваша светлость!
Кардинал: Покажите! Ведь такое письмо можно показать духовнику, а я посвящен в духовный сан.
Атос: (спокойно, медленно и размеренно, отчеканивая каждое слово и делая особенное ударение на именах) Ваша светлость, письмо это от женщины, но оно не подписано ни Марион де Лорм, ни госпожой д'Эгильон.
Кардинал побелел, глаза у него сверкнули, и он обернулся к своим телохранителям. Атос не спускал с него глаз, и, со своей стороны, сделал шаг к оружию друзей. Какое-то время кардинал взвешивал: с его стороны трое, мушкетеров со слугами – восемь. Поэтому он расплылся в улыбке.
Кардинал: Ну, полно! Вы храбрые молодые люди, гордые при свете дня и преданные во мраке ночи. Господа, я вовсе не забыл той ночи, когда вы охраняли меня. Оставайтесь, доканчивайте вашу игру, ваши бутылки и ваше письмо. Прощайте, господа! ( негромко) Положительно, необходимо, чтобы эта четверка перешла ко мне на службу!
Кардинал вскочил на коня, которого подвел ему телохранитель, попрощался взмахом руки и умчался. Мушкетеры оставались на своих местах, удрученные и унылые. Один Атос стоял, все так же откинув голову, и на губах его блуждала презрительная и властная улыбка.
Портос: Этот болван Гримо поздно спохватился!
Д'Артаньян: (поворачиваясь к Арамису) Вы бы отдали письмо?
Арамис: (нежным голосом) Одной рукой подал бы ему письмо, а другой проткнул бы его шпагой.
Атос: (резко обернувшись к друзьям) Я так и подумал! И поэтому вмешался в ваш разговор. Право, этот человек очень неосторожно поступает, разговаривая так с мужчинами. Словно он имел дело только с женщинами и детьми!
Д'Артаньян: Любезный друг, я восхищен вами, но, в конце концов, неправы все же мы!
Атос: (взрываясь с неожиданной горячностью) Как – неправы!? Да кому принадлежит воздух, которым мы дышим, океан, на который мы смотрим, песок, на котором мы лежим? Письмо вашей любовницы? Кардиналу? Клянусь, он вообразил, что владеет миром! А вы?.. Вы стояли перед ним ошеломленный, подавленный, что-то бормотали, заикаясь… словно он своим взглядом мог обратить вас в камень. Вам что, уже мерещилась Бастилия? И разве быть влюбленным – это составлять заговоры? Кардинал похитил вашу возлюбленную, вы хотите ее спасти, и это письмо – ваш козырь! Что, вы должны показывать свои карты противнику? Так не поступают! Пусть он их отгадывает, подобно тому, как мы отгадываем его ходы!
Д'Артаньян: (смущенно) Все, что вы говорите, Атос – справедливо!
Атос: (переведя дух и вновь усаживаясь на песок) В таком случае – ни слова более о происшедшем. Арамис, читайте письмо вашей кузины с того места, что прервал кардинал.
Арамис: (доставая письмо) Охотно! Только я начну с самого начала.
"Любезный кузен, я, кажется, решусь уехать в Стене, где моя сестра поместила нашу служанку в монастырь кармелиток. Бедняжка покорилась своей участи, она понимает, что в другом месте ей не жить. Единственное ее желание – это получить какую-нибудь весточку от своего возлюбленного. Такого рода товар с трудом проникает через стены монастырей, но я берусь за это поручение. Моя сестра благодарит за неизменную память о ней: она немного успокоилась, послав своего поверенного во избежание непредвиденного.
Прощайте, любезный кузен, пишите о себе как можно чаще. Целую вас!
Аглая Мишон"
Д'Артаньян: О, как я вам обязан, Арамис! Наконец-то у меня сведения о Констанс! Она жива, она в монастыре, она вне опасности, она в Стене! Атос, а где это?
Атос: В Лотарингии, рядом с Эльзасом. Можно прокатиться туда по окончании осады.
Портос: А ждать уже недолго. Сегодня повесили шпиона, который показал, что ларошельцы перешли уже на кожу с сапог. Если после этого они примутся за подметки, то потом им останется только одно: есть друг друга.
Атос: (осушая стакан вина) Бедные глупцы! Как будто католичество не самое удобное и самое приятное из всех вероисповеданий! А все-таки (прищелкнув языком) они молодцы! Эй, Арамис, что это вы делаете? Прячете письмо в карман?
Д'Артаньян: Атос прав: его надо сжечь! А вдруг кардинал обладает даром вопрошать пепел?
Атос: (убежденно) Наверняка обладает.
Портос: Так что с ним делать?
Атос: Гримо, подите сюда. (Гримо подходит. Атос одной рукой дает ему письмо, а другой протягивает стакан с вином) В наказание за то, что вы заговорили, друг мой, вы съедите этот клочок бумаги. А за услугу, которую вы нам этим окажете, вы выпьете этот стакан вина.
Гримо засовывает в рот бумагу, тщательно ее прожевывает и глотает. Затем, красноречиво возведя очи горе, выпивает протянутый стакан вина.
Атос: Ну, теперь, если только кардиналу не придет в голову распороть Гримо живот, мы можем быть более или менее спокойны.
Гримо бледнеет, физиономия его вытягивается и он звонко икает. Атос кивком отсылает своего слугу, Портос молча давится от смеха, дАртаньян, прикусив костяшку пальца, взглядывает на Атоса, Арамис всё так же нежно улыбается.