Иллюстрация к новелле из открытых источников
Дневник Смита-138
«24» декабря 2021 г.
Северные районы Чикаго.
Пропагандистское обеспечение «мета-» и «-фора» — штурмовых метафор.
...
Want to be a star? — Готов ли ты стать героем под покровом белых субмарин? Это отличный вопрос, который можно задавать в любой ситуации. Расстояние между северной и южной границами Томского баскервиль-housе по меридиану достигает шестисот километров. Пока никто еще так не ходил с Томпсоном (гризли-валом), выполненном в благородном и универсальном черном цвете. Но нас, честных рейнджеров, интересуют забытые в мировой текстографии Тегульдетский, Чаинский, Колпашевский, Александровский, Бакчарский, Верхнекетский, Каргасокский, Кривошеинский, Молчановский и Парабельский районы.
— Что у вас здесь за Чикаго?
— Чикаго отдыхает!
— Мы все тут не местные, да?
В этом опрокинутом мире контр-предложение от шатунов получат все. Ими сейчас вся Европа наводнена.
На заре коллайдерной Европы биология тесно увязалась с аморалью. — Вообразите military-cапог, белоевропейский. — Нет. Не в этот раз. Подключился фигурант Дарвин. Он первый начал ходить на четвереньках. Отсюда уже недалеко было до разлета лингвистических ветвей в Европе — до противостояния белых белым. Почему теперь должны все это разгребать?
К бытию впору подавать иски о мошенничестве.
Медвежатность «вспыхнет» и спустится с гор. Подтянутся отарки-полумедведи с фермы Фидлера, объединившиеся с послевоенным городским ворьем. Сцепка злобы и проблем. Кроме того, Австралия движется на северо-восток, Африка расколется на две части вдоль Восточно-Африканского разлома, но в лесах прекрасной и Холодной страны есть «массивные иные группы». Есть желание избавиться от этой ситуации.
Настоящим в древнейшей Европе пришлось уходить с боем. Последний викинг: «Сожгите тело — это нордическая традиция. В Валгалле ему будет оказан радушный прием».
Что значит быть контр-охотником за шатунами? Да, да, это самый что ни на есть плюс. Это жизнь плотная — и специально выезжай за разрешениями на взбесившуюся особь на поселения, насыщенное блатогонным спец-контингентом, и закуп продуктов, подготовка к патрулированию Дананга, и выспись накануне, ремонт одежды и походных вещей, переписка с дикой идеалкой из Европы, упоительная чистка оружия, арийская гигиена в лесах — и, как ни странно, все будете успевать: «…красиво и почти бесшумно сделав шафл (перетасовку — десять секунд), или в казино – делая фишками рифл-замес», — пишет In The Deathcar. Ведь каждый из нас может вспомнить, что, чем больше свободного времени, тем меньше желания делать что-то конкретное. А здесь – два часа до баскервиль, лыжи «Наст» (снегоступы) 90х16 см – и вперед.
«Моточасы» — это маршевые часы, «моторная», на лыжах, einsatz-работа.
Думаете, невозможно? «Если будете крупье, научитесь!»
…
Нужно сказать, что тяжелый «историзм» (тяжелое дуновение вещей) — не для героев экзистенции, не для таких, как Гарин с тепловой пушкой и Кириллов с оружием, и не для таких, как Михаил (Роберт де Ниро) и Никанор (Кристофер Уокен) с русскими револьверами. Ястребиное крыло военного экзистенциализма с возрожденческими методами.
«Убить» необходимость, объектив и занять его место.
Это и есть нормальные науки.
Разумной надежды не осталось...
А неразумной?
Вот скажите: инженер Кириллов играет в рулетку с так называемым «бытием» — он упраздняет смерть-страдания? Упраздняет. Он чтит экзистенц-субординацию, интересный был ход? Да, чтит. Ход был интересный. Мощь и обаяние. Белая ницшеанская комета прорвалась сквозь солнечную корону. Путем продавливания. Фронтовой бомбардировщик иногда освежает жизнь.
Реализм иногда освежает жизнь.
Приятно думать, что «педагогический» выстрел из кирилловского револьвера («Бесы» Достоевского) может стоить идеи.
Итак, Russian-American-Revolver-Deaths есть место перевала с западного склона на восточный, пограничная традиция, только и только водораздел. Разве это — не пересечение русско-американской револьверной судьбы? Эта вечная тяга колонизатора к полярной родине, Индокитаю, Сайгону, к пересечению границ. В фильме Revolver (2005) также идет поиск решающей комбинации, чтобы выиграть в решающей игре. Не должно быть никаких сбоев или недомолвок. Так что выбирай, техасец: или ты с красной вьетконговской обезьяной, или ты с Russian Roulette и русскими ангелами Достоевского.
… ….
То, что шатуны безнаказанно шатаются не только в лесах, но и на поселениях, бравируют своим статусом — задевает амбиции контр-диверсанта: «С наглой жирной хунтой, захватившей власть и диктующей свои порядки в «университете», у меня уже не будет никогда никакого примирения». «Хунта пляжам не помеха» — звучит как издевка от жирных котов. «Хунта пляжам не помеха» — игра-метафоры-на-шанс, но звучит как шифровка. Для лучшего понимания масштабов азарта — примерно так отзывался Макс Штирнер о своих «академических коллегах». А ведь он так хотел стать преподавателем! Это была и цель, и страсть.
«Ментовские войны-3. Второй фронт»:
— Я предлагаю вам поучаствовать в реальной борьбе с послевоенным взяточничеством.
— Возглавить эскадроны смерти?
— Ну, надеюсь, это еще не последний способ.
— Боюсь, вы в плену иллюзий. Лететь тоже за свой счет? (спрашивает честный рейнджер.)
— Не будем доводить идею до абсурда. Билет забронирован. Рейс через два дня.
По словам источника в военной среде (из письма дикой принцессы о Смите): «…который отправляется из Ослянки (Пермский военный полигон), чтобы очистить улицы Бирмингема. И его комбинации отражают это». И уточняет: «В данном случае испуг будет намного сильнее. Взятие шатуна на Каргасокском баскервиль-полигоне 14-го декабря показывает, что игры закончились. И это прозвучало как ультиматум».
Если не пробьешься на этих улицах — ты не пробьешься нигде.
Outpost: Rise Of The Spetsnaz (2013) — «Адский бункер: Восстание спецназа».
«Лабораторный» комендант Штрассер:
— Понятно, значит так выглядит настоящий русский диверсант. Смерш-решение медвежатной, баскервиль-проблемы. Посмотрим, на что еще способен этот русский. Он тот, кто нам нужен. Взгляните: спокойный, уравновешанный и одновременно свирепый. Совсем как волк. Вот. Видите. Именно такую агрессию нам нужно использовать. Некоторые люди слишком слабы для войны, другие просто неуправляемы. Нет ничего, чего нельзя было бы добиться в случае таких, как ты. Не слишком боятся боли. Которые знают, что войну нельзя пережить, но можно выдержать. И самое разумное — сделать смерть своим другом. Получить нечто новое, соответствующее нашему видению.
Диалог контр-диверсантов в коридоре бункера. Федор тяжело ранен.
— Скажи мне, Федор, почему боец, специалист по шатунам — выживает?
— Мы убиваем своих врагов.
— И как русский солдат убивает своих врагов?
— Без всякой жалости.
— Пуля за пулю, кость за кость, как и положено солдату.
— Да.
— Хорошо. Тогда прикончим всех этих ошалевших нацменов, гитлерюгенд.
(Да, их много. Но патронов хватит на всех.)
Бешеной собаке хвост рубят по уши. Пуля не держит зверя — держит зверя пинок.
Волки, медведи — все они идут под теорию опасности. Наелись «они» или нет, будет ясно, когда дадут результат по контр-добыче. И можно будет понять — жирные они или нет. Место рядом с шатуном будет самым опасным. «Я бы воспринимал это как нервно-паралитический ультиматум» — не для einsatz-специалистов, конечно, а для персонажей на печке, кто сидит и тявкает на героев существования.
Но опасны не только звери. Недавно алкашня ночью перепутала снегоход с волком, выслеживала с тепловизором. Итог — расстрелянные охотники-пожарники. Всегда существует эксцесс «исполнителя» — в любой стране мира, даже в Америке. Алкоголизация пространств. Всегда есть некто, кто по ошибке может зарядить боевой патрон. А Болдуин не проверяет, «видимо, порепетировать хотел». И, сколько ни принимай мер безопасности, сколько ни объясняй, что здесь, например, зона специалистов по шатунам, всегда найдется кто-то, кто все-таки подойдет.
Сегодня, 9:54. В Свердловской области резко выросло число волков и медведей. И это очень опасно. Засилье волков в Бурятии, Туве. Местные повествуют, что «зверь не боится человека и не особо прячется». Томская область: «Это волки, которые находятся постоянно. Есть заходы волков из ХМАО и Красноярского края. Обычно это ранняя весна, март месяц».
«Военный фарт нынче в сапогах ходит, — внушал Разумихин Лужину еще в «Преступлении и наказании» (1866). — Кирзовые сапоги, «кирзовая» основа нашей жизни как скрытое превосходство босса по жизни и босса по смерти. Спать «на гвоздях!»
Вот что пишет In The Deathcar о лесах древнейшей Европы: «Ещё из Шайтанки мы (-охочие рейнджеры) заметили эффектный силуэт мрачной лесной горы Волчихи. Чем ближе, тем она становилась всё более и более похожей на это животное, как будто повернувшее голову к вам. Только вместо шерсти на этой Волчихе выросли вековые леса, лапы её громадными отрогами раскинулись по долине, а на голове поднялись такой массой скалы, что перед ними немеет воображение».
Подобных гаваней нет нигде в Европе.
Поэтому нужно смотреть вокруг и делать выводы.
***
События, герои, место действия являются литературным вымыслом; также прошу не отождествлять героя произведения с автором