-Танкист что ли?- спросила продавщица.
-Как догадались?- удивился я.
-Тут, в Казани, или ракетчики – выпускники КВИКУ, или танкисты. Танкистов я сразу вижу.
Очередной отпуск. Прогуливаюсь по городу.
Начало девяностых. Настроение гнусное. Город производит тяжелое впечатление. Рыночный либерализм как проказа, как радиация, быстро распространился, проник во все щели, разложил и развратил все, что можно и нельзя. Город превратился в сплошной грязный базар. Какие-то ящики, палатки, ларьки, мусор и грязь.
Люди торгуют чем только могут. Выживают. Зарплат нет. Работы нет. Есть свобода. Но из нее не сваришь суп. Это новая кабала, видимость свободы.
Решил купить носки на рынке.
-Вот эти берите. Хорошие носочки,- продолжает женщина,- в сапогах можно носить.
И вдруг, без всякого перехода добавила:
-А я на пороховом заводе работала. Сократили. Конструкторское бюро разогнали. Я конструктором работала. Танковые боеприпасы как раз наше КБ разрабатывало. Так что к танкам имела отношение.
-Надо же,- удивляюсь я,- какая встреча.
-Мне до сих пор запах пороха снится. Я так люблю запах пороха,-продолжает она. И работу свою очень любила.
Поговорили с ней о зарядах к 125-миллиметровой танковой пушке, из-за которых экипажи иногда угорали. Я ей объяснил, в чем дело. Сгорающая гильза у зарядов, которые долго хранились на складах, сгорала не полностью.
Она удивилась. А потом сказала, что никто не проводил испытания боеприпасов, которые пролежали на складах двадцать и более лет. Возможно, от времени в материалах происходят изменения, о которых не известно конструкторам. Посетовала, что для нее это была бы ценная информация, если бы она продолжала работать в КБ.
Подумав, она добавила:
-А я знаю, что надо делать.
И начала с жаром рассказывать о том, что у нее давно есть идеи как улучшить боеприпасы. Надо изменить некоторые составы, химию поменять. Пластификаторы и стабилизаторы, которые добавляются в пропитку нитроцеллюлозы, из которой сделана гильза, видимо, от времени меняют свойства. Волокна вискозы, которой она армируется, обработаны едкой щелочью. Щелочь с годами дает ненужный эффект. Поэтому гильзы после долгого хранения полностью не сгорают при выстреле. Вот это и надо изменить. Нельзя использовать в этом процессе щелочь. Технологию необходимо усовершенствовать.
Она химик, знает что говорит. Казанская химическая школа одна из сильнейших в стране, и в мире она хорошо известна. Поэтому шныряют по Казани рекрутеры заокеанские. Гранты разные, обучение, стажировки, обмены и обманы. Переманивают мозги в Америку. Вот и потянулся народ за океан, к лучшей жизни. А она не хочет туда ехать.
-Завод катится к банкротству. Специалисты там больше не нужны,- заканчивает она разговор на привычной в перестроечные годы ноте, поправляя пачки носков.
-Счастливо.
-Пока.
2004