Голодные мул и лошадь, привязанные к дверному молотку прокурора Кокнара, дергая за него, подняли невообразимый шум. Обитатели Медвежьей улицы понемногу собирались вокруг несчастных животных, комментируя происходящее, и демонстрируя отнюдь не христианскую терпимость к семье прокурора. Но никто из жильцов дома не соизволил выйти и утихомирить нарушителей спокойствия.
За час до того друзья собрались на квартире у Атоса. Четыре лица выражали четыре чувства: Портос светился надеждой, Арамис был мрачен, Д'Артаньян ушел в себя, строя планы, а Атос всем своим обликом доказывал, что все в жизни – пустяки. Каждый был занят собой, и, хоть и сидели они в одной комнате, говорить им не хотелось. Тут на пороге возник Мушкетон и поманил Портоса.
Портос: Что еще, Мушкетон? Чего тебе надобно?
Мушкетон: Сударь, вам настоятельно необходимо вернуться домой!
Портос: Зачем? Говори!
Мушкетон: У вас неотложное дело! Идемте скорей.
Портос: Господа, этот бездельник тащит меня домой. Говорит, что мое присутствие необходимо. Я вынужден откланяться. Надеюсь, это долгожданные новости насчет моей экипировки.
Атос: (улыбаясь) Идите, дружище. До завтра!
Портос уходит, и почти сразу является Базен, который с таинственным видом уводит Арамиса, сообщив что пришли вести из Тура. Судя по тому, как стремительно уходит молодой человек, он получил долгожданные новости.
Атос: (вставая из-за стола) Ну-с, кажется эти молодцы таки устроили свои дела!
Д'Артаньян: У Портоса все идет прекрасно, насколько я понял. Арамис меня никогда и не беспокоил, а вот вы, дорогой друг, вы так щедро роздали пистоли англичанина и остались ни с чем.
Атос: Я очень рад что убил этого шалопая, потому что убить англичанина – святое дело, но стать наследником врага! Я никогда бы себе не простил, если бы положил в карман его пистоли. Но что я слышал от капитана де Тревиля!? Вы бываете у каких-то подозрительных англичан, которым покровительствует кардинал?
Д'Артаньян: У одной англичанки. Я выяснил, что она связана с похищением Констанс.
Атос: (со вздохом) Понимаю. Чтобы найти одну, ухаживаете за другой. Не самый короткий путь – но самый приятный. Я зря давал вам советы.
Д'Артаньян: Дорогой Атос, я знаю, что советы вы даете только тогда, когда вас очень просят об этом, но, в данном случае, у меня не было выхода.
Атос: Ясно.
Д'Артаньян: Я вам должен… (тут он останавливается: посвящать Атоса в детали плана, созревшего у него, не стоит. Атос очень чувствителен в вопросах чести).
Атос: Лучший способ не проговориться – ничего не знать.
Тем временем, Портос возвращается домой и находит там лошадь и мула – подарок прокурорши. При виде животных Портос впадает в ярость, потом что-то говорит Мушкетону и тот, довольно хохотнув, уводит животных к дому прокурора. Там он и привязывает их к дверному молотку.
Арамис, вслед за Базеном, спешит на Вожирар. У себя в доме он видит странного нищего.
Арамис: Это вы спрашивали меня?
Нищий: Я спрашивал господина Арамиса. Это вы?
Арамис: Я самый. Вы должны мне что-то передать?
Нищий: Да, если вы покажите некий вышитый платок.
Арамис: (отпирая ключиком небольшую шкатулку и доставая небезизвестный платочек) Вот он.
Нищий: Теперь отошлите вашего слугу.
Базен, так спешивший за Арамисом, вынужден убраться из комнаты. Как только он выходит, нищий, распахнул кушак, повязанный поверх лохмотьев. Под ним – добротный камзол, подпоров подкладку которого посетитель стал доставать вначале письмо, которое вручил Арамису, а затем и двойные испанские пистоли. Положив их на стол, он исчез прежде, чем Арамис его успел остановить. Только тогда молодой человек заметил, что в письме была приписка "Окажите достойный прием подателю письма – это граф и испанский гранд."
Но само письмо сразу лишило Арамиса разума, и он не сразу заметил свою оплошность. Письмо того стоило, оно сразу подняло настроение Арамису, избавив его от сомнений.
"Друг, судьбе угодно, чтобы мы были разлучены еще на некоторое время, но прекрасные дни молодости не потеряны безвозвратно. Исполняйте свой долг в лагере, я исполняю его в другом месте. Примите то, что вам передаст податель сего письма, воюйте так, как подобает благородному и храброму дворянину, и думайте обо мне. Нежно целую ваши черные глаза.
Прощайте, или вернее, до свидания!"
Подписи нет, но, судя по тому, как стал Арамис целовать эти строчки, даже не глядя на золото, автор ему более чем известен.
Базен, робко постучал, и был впущен в комнату. При виде золота он остолбенел и забыл доложить о д'Артаньяне, который маячил за его плечом. Гасконец вошел без доклада и довольно улыбнулся, увидев горку монет.
Д'Артаньян: Ого! Если эти сливы присланы вам из Тура, то мое восхищение садовнику, который их вырастил.
Арамис: Вы ошибаетесь. Это мой издатель прислал мне гонорар за ту самую поэму, которую я начал еще в Кревкере.
Д'Артаньян: (улыбаясь во весь рот) Все что я могу сказать: ваш издатель очень щедр.
Базен: Сударь, неужели за поэмы столько платят? Значит, и вы можете стать таким знаменитым, как господин де Бенсерад? О, сударь, поэт – это лишь немногим хуже, чем аббат! Это мне тоже по душе. Господин Арамис, сделайтесь поэтом, прошу вас!
Арамис: Вам не кажется, что вы вмешиваетесь в разговор?
Базен, опустив голову, выходит с виноватым видом.
Арамис: Теперь я богат, и мы возобновим наши совместные обеды, пока не придет ваша очередь разбогатеть. Надо попросить Атоса распорядиться насчет блюд: он у нас великий знаток всех гастрономических тонкостей.
Д"Артаньян: Мне сегодня предстоит довольно рискованное предприятие, и я не прочь себя подогреть старым бургундским.
Арамис: (пряча деньги в шкатулку и оставляя себе несколько пистолей) Согласен на все.
По дороге к Атосу друзья натыкаются на Мушкетона, который тащит под уздцы лошадь и мула.
Д'Артаньян: (с восторгом) Так ведь это мой буланый жеребец! Арамис, взгляните, на этой лошади я приехал в Париж.
Арамис: (шутливо прикрывая глаза рукой) О, какая ужасная кляча!
Д'Артаньян: И, тем не менее, я продал ее за три экю только благодаря масти.
Арамис: Очень своеобразная масть! Я вижу такую первый раз в жизни.
Д'Артаньян: Мушкетон, как эта лошадь попала к вам?
Мушкетон: Ох, и не спрашивайте! Эту ужасную шутку сыграл с нами муж нашей герцогини! Он сменил ее подарок: испанскую кобылу и андалузского мула, на этих ужасных животных.
Д'Артаньян: И ты ведешь их обратно?
Мушкетон: (с возмущением) Мы же не можем принять их!
Д'Артаньян: Я уже понадеялся посмотреть на Портоса верхом на моем скакуне. Так у меня было бы представление о том, как выглядел я сам, когда объявился в Париже. А твой господин дома?
Мушкетон: Дома и очень сердит.
Молодые люди постучались к Портосу, но он все видел из окна и не стал открывать им. Мушкетон же, доставив животных к прокурорским дверям, обеспечил жителям квартала концерт из их криков и стука молотка.
Через некоторое время пылающий гневом Портос появился у прокурорши. Она низко склонила голову, сознавая свою вину.
М-м Кокнар: О, боже! Я сделала все, что смогла. Я взяла этого мула и эту лошадь в счет долга.
Портос: Знайте, сударыня, что если этот барышник должен вам больше пяти экю, то он вор!
М-м Кокнар: Но ведь никому не запрещено искать что подешевле, господин Портос!
Портос: (величественно) Тот, кто ищет дешевизны, должен позволить другим искать более щедрых друзей, сударыня! (делает шаг к двери)
Г-жа Кокнар: Господин Портос! (хватает его за руки) Господин Портос, я признаю свою вину. С таким красавцем, как вы, мне не следовало торговаться!
Портос: (делая еще шаг) Разговор с вами приносит мне несчастье!
Г-жа Кокнар: (повисая у него на руке) Но скажите, чего же вы требуете?
Портос: Ничего, потому что, что требовать у вас, что не требовать: одно и то же!
Г-жа Кокнар: Господи, но я же ничего не понимаю в экипировке!
Портос: Именно поэтому надо было все предоставить лично мне! Но вам надо было сэкономить какие-то гроши…
Г-жа Кокнар: Я исправлюсь, честное слово!
Портос: (не предпринимая больше попыток удалиться) Каким образом?
Г-жа Кокнар: Сегодня мой муж идет к герцогу де Шону. Их дела задержат мужа часа на два, не меньше. Приходите, и мы все с вами спокойно посчитаем.
Портос: В добрый час! Это совсем другое дело!
Г-жа Кокнар: Так вы прощаете меня?
Портос: (величественно) Увидим! До вечера!
Г-жа Кокнар: До вечера!
Портос, не теряя величественного вида, и не оглядываясь, удаляется, а прокурорша смотрит ему вслед влюбленными глазами.
Портос: (завернув за угол) Черт возьми! Кажется, в этот раз я все же доберусь до сундука метра Кокнара.