Шумит на рыжевато-коричневой тумбочке телевизор: почтальон из Простоквашино спрашивает, все ли дома.
Веня, развалившись на кресле, роняет на пол наполовину очищенный мандарин и с открытым ртом смотрит на глаз мамы: тот хитро выглядывает из-за двери, задерживается на свитере сына и прячется обратно.
- Ма-ам, ты куда?
- Отвернись, я быстренько зайду и всё!
- Я понял, что ты с подарками, – протянул мальчик в попытке доказать свою взрослость. - Уже 31 декабря, может, сейчас откроем?
- Нет, Веня, Дед Мороз ночью приходит.
Ручки в зелёном свитере скрестились, а улыбка на лице перевернулась – приуныл пацанчик.
Вокруг мальчика витал запах маминых духов. Она доказывала, что это Лакост, но он не верил: «Никакой это не компост, это твой пирог с яблоками. А ты в пирог тоже компост добавляешь?» Лидия Андреевна в ответ только смеялась.
Через пять минут Вениамин почувствовал касание холодного пуховика на плече.
- Ты снова на работу? – мальчик даже не обернулся.
Через то же плечо ему на колени прилетела куртка.
- Одевайся, пора, – женщина рассмеялась, глядя на надутые щёки сына, и попыталась нацепить на голову маленький кокошник Снегурочки.
- Чего?
Кокошник слетел с головы.
- Миссия у нас особенная сегодня, говорю.
Лидия Андреевна сняла с ели кудряшку серпантина и обвязала копию заявления на отпуск.
Говорящий коробок запел песню Нины Бродской.
- Маааам, – мальчик навыворот надел куртку, подбежал к маме и обвил руками; она закружила его и начала подпевать.
- Я текст плохо знаю, ну мам!
- И звёзды мчатся по кругу… – женщина танцевала и будто не собиралась останавливаться.
- А мы куда-нибудь пойдём?
- Ой, забыла совсем! А ты куда хочешь?
- На каток хочу. И в Макдональдс.
- Ооо, даже про Макдональдс вспомнил…
- Не смешно! – сын каждый раз надувал щёки, когда мама шутками, как указкой, подчёркивала его вредные привычки. Но она продолжала подмечать его любовь к булочкам и сериалам.
Они шли по улице, размахивая руками, оборачиваясь на маленькие искусственные ёлочки, ожидая увидеть самую главную, живую; Лидия Андреевна улыбалась, периодически бросая взгляд на сына.
- На две недели отпуск взяла. Начальница накричала, сказала, что не видать мне этой зимой красной икры… Ну и пусть ест свою икру, а я лучше с тобой слеплю самого большого и красивого снеговика.
- А причём тут икра, мам?
- Вырастешь — поймёшь, – вздохнула мама. - Просто запомни сейчас, что лучше увидеть пахнущую хвоей ель на улице, чем скупать все красивейшие ёлочные игрушки на свете и почувствовать лишь запах пластика.
- Мам, смотри, вот она! Высокая какая, в каких лесах такие растут? О, Вова! –
Мальчик подбежал к другу и кинул снежок.
- А у меня мама в отпуске. Будем тут почти каждый день гулять.
- Отлично, поздравляю, – в лицо Вени прилетел ответный снежок.
Лидия Андреевна стояла позади, вытирая перчатками слёзы, — то ли от счастья, то ли от мороза и слишком светлого снега.
Екатерина Киселёва, 16 лет