«Летим в Париж?»
I
С этим простым белорусским парнем с волосами оттенка сухого сена и глазами цвета майского неба над его родным Полесьем, я познакомился на третий день после своего приезда в Чехию. Он жил там по рабочей визе уже больше года, и был приставлен ко мне в качестве переводчика – дабы устранить языковой барьер между мной и местным населением. Оказалось, новый знакомый тоже любит пешие прогулки и готическую архитектуру. Он показал мне те не туристические достопримечательности Праги, которые и большинство чехов никогда не посещали в собственной столице.
Славик отказывал себе во многих, зачастую самых банальных радостях жизни. Когда мы с ребятами брали на обед хот-доги и кофе из автомата, установленного в курилке, он ограничивался бутербродом и чаем, предусмотрительно принесёнными из дома. Работодатель возмещал нам сумму, необходимую для доезда на метро до места трудовой повинности. Но мой приятель просыпался на час раньше, и шёл пешком, сберегая полсотни крон в день. Он мог обойти десяток супермаркетов и магазинчиков, чтобы купить продукты на неделю непременно по акции, экономя крону на хлебе и пару крон на гречке, которая в Чехии почему-то называется «pohanka».
При этом мой друг отнюдь не был жаден. Так что, если представили себе эталонного Мольеровского скупого, ну-ка быстро разпредставьте обратно. Разпредставили? Давайте-давайте. Я подожду.
Вы удивитесь, но наш белорусский kamarad (товарищ по-чешски. Отложите это слово на дальнюю полку своего словарного запаса рядом с итальянским «arrivederci», испанским «por favor» и японским «arigato». Вдруг, однажды пригодится) выказывал паталогическую бережливость исключительно по отношению к себе. При этом неоднократно делился с нами ужином, и мог, не задумываясь, дать в долг пару сотен, тут же навсегда тактично «забыв» об этом. Всё оттого, что он не был мелочным. Просто копил на свою большую мечту, светлую, как крафтовое пиво двойной фильтрации, производящееся крохотной пивоварней во втором районе Праги, около ротонды святого Мартина. Хозяин броварни добавляет в рецептуру вересковый мёд, отчего продукт приобретает обволакивающий бархатистый привкус. Подберите слюну. Магазины ещё открыты. Успеете прикупить алкоголь. Будьте добры, дослушайте для начала историю. И, таки да, смиритесь, что интегрированная реклама проникла не только на «Ютуб», но и в литературу. Что поделать? Писатели тоже любят вкусно поесть и сладко попить.
Мечта моего приятеля была ростом около метра и семидесяти сантиметров, весила шестьдесят пять кило, имела тонкую талию и звалась Татьяной. Весь прошлый год Славик копил на кольцо, чтобы сделать любимой девушке предложение. Избранница должна была прилететь на день рождения моего друга рейсом Минск – Прага. На следующее утро у них были приобретены билеты в Париж, где счастливый влюблённый намеревался приклонить колено на фоне романтического силуэта Эйфелевой башни. Мной даже было написано слёзное, трогательное признание, которое Славик выучил назубок. Грех себя хвалить, но после столь пламенной, высокопарной речи сама мисс-мира выбросила бы корону и переехала жить в Беларусь, радостно окучивая гектар картошки на приусадебном участке родителей моего приятеля.
Мне с подарком долго заморачиваться не пришлось. Каждый выходной мы посещали торговый комплекс «Quadrio». Я любил наблюдать за причудливым движущимся памятником «Голове Кафки». Мой приятель с таким же восторгом любовался парой кроссовок «New balance». В этот раз это не продакт-плейсменд. Ваш рассказчик не получил от этой фирмы ни копейки. Если её руководство желает исправить сию вопиющую несправедливость, готов принять благодарность как наличными, так и бартером. Стоит отметить, что кроссы были действительно похожи на произведение искусства в области моделирования обуви: ослепительно белые, со стильными красными люверсами - колечками для шнурков, высокой полупрозрачной подошвой повышенной износостойкости и стильными зигзагообразными латинскими буквами «N», выполненными в виде молний.
Глаза моего друга блестели только в двух случаях: когда он рассказывал о красоте любимой Татьяны, и когда смотрел на эту пару кроссовок, достойных стоп самого вестника богов – Гермеса. Славик очень сильно хотел эту обувь. Но ещё сильнее он желал впечатлить любимую. Поэтому сумму в пять тысяч крон на себя тратить не решался. Любил на расстоянии и девушку и дорогие шузы. Я же заблаговременно приобрёл для него эту обувь, подсмотрев однажды нужный размер под каким-то шуточным предлогом. Ещё и дождался акционной скидки. Подарок для товарища достался мне всего за три тысячи. Видимо, паталогическая экономность передаётся через рукопожатие. Иного объяснения у меня нет. Ведь я даже торговаться толком не умею.
Утром я в числе первых поздравил Славика с днюхой. Он триумфально поднял вверх обновку, словно шаман маленького Симбу в мультфильме «Король Лев». Потом пустил скупую мужскую слезу, пообещал мне почётное место за свадебным столом, и рванул в аэропорт – встречать будущую супругу.
II
Через несколько часов я обнаружил товарища топящим дорогое золотое кольцо в дешёвом унитазе нашего отеля. Оказалось, что Татьяна полгода назад вышла замуж за кого-то из Славкиных знакомых. Всё это время девушка продолжала эпизодически общаться с бывшим как ни в чём не бывало. А родители и друзья парня не решались говорить несчастному правду. Как объяснила позже своё молчания его мама: «Думали, авось, и ты там кого встретишь».
Я выслушал обычный в таких случаях блюз разбитого сердца, похлопал несчастного по плечу и помог решиться спустить украшение в канализацию – где болезненным воспоминаниям самое место. Наши знакомые потом укоряли Славку за расточительность. А я его понимаю. Прощаться с великими иллюзиями нужно с размахом. В конце концов, каждый уважающий себя мужчина в своей жизни должен получить прививку от столбняка, закончить школу и встретить cyky, которая взорвёт все воздушные замки, чтобы потом он из их обломков построил монолит прочного здания здоровых отношений. Если ты девушка, не спеши презрительно морщить носик, просто перечитай предыдущее предложение, заменив в нужных местах рода глаголов, прилагательных и местоимений, а также «мужчину» на «женщину», а «cyky» на «кобеля». Правда, в таком виде сказанное обретает смысл?
Вечером мы устроили шумные поминки по умершей любви. Запивали «Бехеровку» «Егермейстером», поджигали абсент и шлифовали всё это бурбоном. Ума не приложу, как наши организмы вынесли такие космические перегрузки, но далеко за полночь Славка вдруг весьма осознанно посмотрел на меня, громко икнул и произнёс заглавную фразу данного рассказа:
- Летим в Париж?
Бросить друга в беде я не мог. Тем более, Славик грозился утопиться в Сене. И я решил не испытывать судьбу, уточняя, имеет он в виду реку или стог сухой травы? Хоть и сушило нас поутру так, что эту Сену мы бы выпили в три больших глотка.
Мы помчались в пражский аэропорт имени Вацлава Гавела, переоформили Татьянины билеты на меня и отменили за ненадобностью бронь дорогого номера с двуспальной кроватью. Решили, что просто снимем ближайший хостел от места, где нас одолеет усталость. Впереди было двое суток в городе, воспетом Артюром Рембо, Эрнестом Хемингуэем и Эрихом Марией Ремарком. Что могло пойти не так?
III
Долетели без происшествий. Моргнули в Праге, открыли глаза - Париж. Решено было с шиком похмелиться на Монмартре – в любимой забегаловке Винсента Ван Гога и моего обожаемого постимпрессиониста Анри Тулуза-Лотрека.
Сказано-сделано. Спустились в метро. И тут я, привыкший всецело полагаться на таланты проводника моего товарища, допустил досадную оплошность. Позже он говорил, что думал, будто гидом в тот день буду я. Не помню, кто первым вышел из Парижской подземки, но через час бесцельных скитаний в поисках другой, или хотя бы той же, станции, мы очутились в странном райончике, фотографии которого вряд ли покажет вам ваш туроператор, если, конечно, не хочет, чтобы вы навсегда забыли дорогу к нему в офис. Нас окружили уродливые приземистые трущобы с похабными рисунками на стенах, непонятными надписями и торчащими из всех щелей пёстрыми тряпками. Однотипные серые многоэтажки вдалеке служили достойным фоном данной местности. Всюду валялся мусор, смердело протухшими продуктами и рвотой. Во взглядах немногочисленные прохожих читалась враждебность с примесью любопытства.
Из-за поворота нам навстречу вышли человек пятнадцать очень накачанных чернокожих парней в ярких рваных футболках и приспущенных джинсах. У каждого на шее прямо по верх майки висели массивные металлические цепи под золото. В последний раз до этого подобные цепи я видел в Одессе, и на них крепился якорь огромного круизного лайнера. Колоритные ребята просто общались между собой на смеси французских слов и английских матов, хохоча так, что можно было пересчитать количество металлических зубов у каждого из них во рту. Я знаю, о чём говорю. У их заводилы их было пять. Ни словом с нами не обмолвившись, они буквально на ходу ловко обыскали нас, забрав кошельки и телефоны. Не постеснялись даже выгрести мелочь из карманов. Паспорта и билеты дружелюбные французы нам тут же вернули и отправились дальше по своим обычным делам.
Позже мы шли, ругая себя за то, что у нас нет режима Джекки Чана для таких ситуаций. Зато есть режим Ивана Сусанина. Он-то и вёл нас вперёд.
Пару кварталов спустя город вновь начал обретать свои очертания. Одна из улиц привела нас в тупик. Кто-то сзади присвистнул, а когда мы, как приличные люди, не обернулись, послышался звук топота приближающейся погони. Это были арабы. Человек десять. Они тоже обыскали нас. Брать документы не стали, но перед тем, как уйти, самый шумный из них внимательно посмотрел на новые кроссовки моего приятеля, и жестом показал, что неплохо было бы снять их и переподарить нашим новым знакомым. Из солидарности я тоже снял обувь, но они удалились, оставив Славика босым, а меня с парой моих стареньких кроссовок в руках. Видимо, мой ношеный секонд-хенд был ниже их достоинства. То ли дело старый-добрый благородный гоп-стоп.
Не располагая даже двумя евро на метро, мы с горем пополам узнали у прохожих, в какой стороне находится аэропорт «Париж-Шарль де Голль», и, много часов спустя, пришли к нужному месту. Я бы поведал, сколько километров мы преодолели, но шагомер в моём телефоне теперь отсчитывает передвижения бандитов парижского гетто. Мне ещё повезло иметь подошву под ногами. Вчерашний именинник стёр ступни буквально до крови.
Когда мы зашли в здание аэропорта, нам уже не хотелось видеть ни Монмартр с его кабаками, ни Лувр с его шедеврами, ни Эйфеля с его башней. Достаточно было возможности присесть в охраняемом зале ожидания. До нашего рейса оставалось чуть больше суток.
IV
Хмурый охранник проверил наши посадочные талоны, недовольно хмыкнул, и оставил странных бедолаг в покое. Мы уже начали понемногу дремать, когда к нам подошла она – прекрасная богиня с лучезарной улыбкой, от которой даже ангелы падают в обморок. На белую блузку был надет приталенный оранжевый пиджак. Юбка-карандаш того же яркого цвета идеально обтягивала стройные бёдра. Даже размеры деталей международной космической станции не так идеально выверены до сотой доли миллиметра, как одежда на этой красавице. Светлые волосы были сколоты в пучок на затылке, а макушку украшала элегантная пилотка. Серебристый бейджик на груди гласил: «Telza. Royal Dutch Airlines». Тельза оказалась не стильным херувимом после райского ребрендинга, а вполне земной девушкой, хоть и проводящей полжизни в небесах. Рейс этой голландской стюардессы задерживался, и она решила узнать, почему один из двух ребят с кислыми, как сок лайма, лицами босоног. Её глаза были так добры и чисты, что их обладательнице хотелось рассказать всё как на исповеди у священника, или на допросе у прокурора. Когда я на ломаном английском в общих чертах объяснил суть происходящего, бровки новой знакомой поднялись жалостливым домиком, и она предложила нам деньги, от которых мы, разумеется, отказались. Билеты у нас были. А сутки прожить без еды не являлось проблемой. Тогда она игриво подмигнула нам, и куда-то убежала забавной семенящей походкой – насколько позволяли узкая юбка и длинные каблуки. Полчаса спустя по громкоговорителю объявили что-то на французском. Мы бы не обратили внимания, если бы в предложении не прозвучала фамилия Славика. Несколько пассажиров в зале ожидания вяло зааплодировали. Когда сказанное продублировали на языке Шекспира, оказалось, что работники аэропорта поздравляют моего друга с прошедшим днём рождения, и желают никогда не сдавать хорошее настроение в багаж. Ещё через десять минут сияющая Тельза принесла Славику кроссовки, которые нашлись среди давно забытых кем-то вещей. Оказывается, для этого в аэропортах существует целая комната. Обувь оказалась потёртой и на три размера больше необходимой, но мой друг был счастлив и растроган. Перед тем, как улететь, Тельза угостила нас настоящими парижскими круассанами, научив правильно есть это национальное угощения – макать в кофе, и только потом откусывать. Клянусь, это была самая вкусная выпечка в моей жизни.
V
Славик нашёл нашу благотворительницу в базе данных Нидерладских авиаперевозчиков. А позже и в «Инстаграме». От всей души поблагодарил. Она ответила, оказавшись не только добрым человеком, но и чудесным собеседником.
На прошлой неделе мой друг полетел в Голландию – погостить. Написанное мной признание перевёл на голландский и вызубрил. Я рад, что оно таки пригодится. Ах, да, Тельза оказалась победительницей конкурса «Мисс-Амстердам». Вот так порой нужно потерять обманщицу, чтобы встретить королеву.