А Марина продолжала погружаться в «Стихи на белых манжетах». И снег за окном шёл, как нельзя кстати. Она перечитывала строки. Заметки на полях карандашом рисовали оттенки. В окно светила полная луна. Звёзды проявлялись в облаке чувств. Музыка звучала в душе. Марина вспоминала их путешествие по местам прошлого. В её воображении проявлялись его жесты, которые особенно коснулись души и отпечатались в сердце. Марина закрыла глаза, словно желая запечатлеть эти образы, чтобы навсегда сохранить их для себя первозданным. Она ловила себя на странной мысли о том, что думает об их неминуемом расставании. Почему? И «Стихи на белых манжетах» становились ей тем дороже. Новорождённые они уже сняли оттенком воспоминания. И Марина не понимала, почему. Она просто навзничь легла на пол и, взяв в руки блокнот, начала их читать друг за другом. Когда закончила, то принялась заново. Она сросталась с ними заново, хотя стихи только что вышли на страницы эти из её души. В итоге Марина просто заснула и видела во сне, конечно, Гошу.
А Гоша писал в дневник. Единственное, что не изменилось в нём абсолютно за эти годы, так это постоянное желание вести дневники.
Но потом наступило утро, и новый день вернул их в реальность, которая не очень-то церемонились с любыми их фантазиями.
Марина отправилась в офис. Но весь день думала о Гоше. С Ингой они теперь часто общались, поскольку та решила, что это совершенно естественно, ведь между ними есть тайна, намекая на клуб. Но Марину подобное не беспокоило. Она даже рада была видеть изменения, произошедшие в поведении Инги за время общения с Одиноким бездельником. Но оставим их в их офисе и обратим своё внимание на пару влюблённых людей и узнаем продолжение.
Вернувшись на съёмную квартиру после занятий из колледжа вечером, Мира получила письмо от Германа. Она едва начала читать его, как тут же присела на пол и обессиленно опустила руки с письмом от её ангела. Прочтя его признание сразу в любви, Мира испытала удивление и счастье. И если бы не знала о Германе от Марины, то испугалась бы того, что он опасен. Но ничего подобного в голову Мире не приходило. Она дочитала письмо. И написала Марине.
Ми;рская взяла телефон. В сообщении от Миры была куча эмоций, но Марина толком не могла ничего понять:
— Что случилось?
— Герман ответил на моё письмо. И признался в любви.
— О… Правильно, а чего разглагольствовать зря, — улыбнулась Марина, когда они разговаривали с Мирой по телефону.
— Но… Это так неожиданно… Мне кажется: я сплю…
— Я видела, как он смотрел на тебя тогда на концерте. Так, что не стоит бояться. Просто слушай свои чувства. Ты что чувствуешь?
— Я?! Да, с ума схожу от всего этого. Я влюблена в него, как кошка. Но то, что он ответит мне взаимностью, да ещё так вот после одной единственной встречи мельком.
— Тогда просто радуйся происходящему.
— Да… Ладно, ещё созвонимся.
Обе повесили трубки и оставили друг друга наедине с собственными мыслями.
Марина целый день думала о Гоше, на повторе игла «Лови», и, чтобы не сойти с ума, она просто начала писать стихи.
Мира радостно танцевала в комнате своей квартиры под только ей слышную музыку. Она целовала письмо Германа.
Когда Марина, не останавливаясь писала уже второй десяток стихотворений, в её безумие просто ворвалась Муза:
— Привет…
— Привет, — подняла она на неё глаза.
— Творческий запой? — кивнула та на исписанные стихами страницы.
— Да, иначе с ума сойду.
— Сколько раз уже послушала эту песню?.. — задавая вопрос, Муза взяла телефон в руки и проверила историю приложения. — О, двадцать восемь раз подряд… Всё не так плохо ещё, — она отложила телефон и, присев рядом с Мариной, принялась читать её стихи вслух.
— Ну, слушай, так я не могу писать.
— Конечно, отдохни пока, — не глядя на Марину, ответила Муза.
— Где ты была.
— На художественной выставке.
— Интересно…
— Ну, да…
— Смотри, не брось меня ради какого-нибудь симпатичного художника…
— Нет, у меня другие дела…
— Да? И что это за дела?
— Пока не время.
— Не время для чего?
— Ни для чего, — повернувшись к Марине, взглянула она ей в глаза и улыбнулась. Хорошие стихи!
— Ясно, тему переводишь.
— Ну, почему же. Я говорю правду.
— Ладно. Я уже привыкла к этим твоим секретам.
— А знаешь. Ведь у некоторых не бывает собственной Музы, как таковой. Есть только единая для всех Муза, которая вдохновляет писать, рисовать, фотографировать и многое другое делать, потому что их Музой или Музом является реальный человек. Ты никогда не думала, что можешь быть вот так чьей-то Музой?
— Чего ты сегодня мудришь?
— Ничего я не мудрю. Просто спрашиваю.
— Если ты о том, как я читала в одном произведении о девушке, которая увидела своё изображение на картине художника, с которым до этого момента не была даже знакома, то я не хотела бы повторить их историю.
— Нет, не так. Просто, может быть, есть сейчас где-нибудь, к примеру, творческий человек, мучительно ожидающий встречи с кем-то, с кем, он ещё не знает, но чувствует, что эта встреча должна произойти. И тут он встречает тебя, вы влюбляетесь друг в друга, и он понимает, что ты и есть та Муза, встречи с которой он ждал.
— Опять ты за своё, — засмеялась Марина, — а я то уши развесила, может, чего интересное ты мне вдруг скажешь. Пошли пить чай что ли тогда?
— Пойдём.
Так наступила весна. И с первой капелью до Миры стали долетать ноты прекрасных мелодий Германа. Оказалось, что он ещё на пианино играет совершенно превосходно. И сочинял для любимой, никому не позволяя их услышать, инструментальные песенки. Герман записывал их и отправлял Мире. А она с удовольствием слушала его Музыку. Их любовь раскрывалась вместе с набухшими на апрельских ветвях почках. А потом и на фоне цветущих повсюду восхитительных деревьев.
Он читал Мире стихи под цветущей вишней. Она писала его портреты в бессчётном количестве. И непременно почти каждый раз добавляла ему крылья ангела.
— Я люблю тебя, Герман… — говорила она ему, прижимаясь к его сердцу. А вокруг облетали белые лепестки цветов.
— Люблю тебя, моя звёздочка, — отвечал он и нежно целовал Миру.
http://proza.ru/2021/12/23/1412