На встречу с урагусом

   

Вопрос: что было бы для меня величайшим несчастьем?
Ответ: однообразие во всем

Из анкеты Александра Блока

Что для вас Сибирь, читатель. Это какие-то особые горы, реки, озера, деревья? А может быть это какая-то особенная птица? О, да! Для меня это урагус. Вы не слышали этого странного имени? Еще бы, оно впервые прозвучало двести лет назад из уст первооткрывателя  страны за Каменным Поясом, путешественника Питера Палласа, а потом исчезло из имен научных, но навсегда осталось близким и понятным знатокам птиц,  орнитологам. Вы, конечно, не думаете, что это какая-то массовая птица, что ее можно легко увидеть в любом городе и в любом лесу на прогулке. Но урагуса можно увидеть на огромных пространствах  - от Урала до Японии, его маленькие стайки сегодня проникают даже к Москве,  и  каждая встреча для вас с этой птицей всегда будет не новостью, а событием.

     Кто такой урагус? Первооткрывателю Палласу он показался птицей ни с какой другой не сравнимой. Он выделил ее в особый род. Позднее ее назвали длиннохвостым снегирем, а сегодня – длиннохвостой чечевицей. Конечно, в оперении урагуса есть все признаки  этих родственников, все цвета  - и красный и белый, и розовый и черный, но они перемешаны в странном беспорядке.  И оттенки красок и форм неуловимы, От Урала до Японии размеры его  все меньше, в том числе размеры крошечного клюва, а красный наряд все ярче. Меняются  и его повадки. На западе он кочевник, а в Приморье вполне оседлая птица. Урагус – это царство разнообразия.  Именно на берегах Уссури и озера Ханка орнитологов ждали наиболее яркие встречи. Уже Пржевальский настрелял там три вида урагусов  из трехсот добытых видов птиц.  Арсеньев тоже, хотя не был орнитологом,  стрелял урагусов с удовольствием и отсылал тушки в Зоологический музей, в Московский университет. Мне довелось как-то прикоснуться к этим орнитологическим богатствам, обычным посетителям недоступных.  Где-то над яркими витринами в невообразимой вышине под самым потолком огромных залов  вы попадаете на таинственные хоры. На хорах в  старинных шкафах хранятся длинные плоские коробки, похожие на коробки от шоколадных наборов. Но в коробках не конфеты. Тысячи крошечных тушкек. Лежат там урагусы, словно саваном накрытые до груди белыми  бумажными полосками,  и на каждой лапке привязана крошечная этикетка.  И тишина …

Увы, если хочешь стать орнитологом, нужно редких птиц  при каждой встрече убивать. Но орнитология это не только царство чучел и тушек. Почему-то мне нравились все  орнитологи  в моем alma mater Томском университете. Например,  Сергей Миловидов осенью после экспедиций  с интересом спрашивал всех знакомых о встреченных птицах и хвастал услышанным пением  какой-нибудь зарянки,  что пробиралась тогда из-за Урала на восток. Но урагусу в Томске судьба уготовила особую роль.  Сразу после революции и гражданской войны  местные любители птиц  Иван и Петр Залесские решили создать общество и журнал о птицах. Как же его назвать? Конечно, «Урагус»! И не просто журнал, а журнал в честь известного орнитолога Бутурлина, кстати,  обобщившего в своих статьях описания всех  встреч с урагусом. Журнал проработал почти десять лет, все годы, которые еще можно было назвать советскими, до сталинских репрессий.  К тридцатым годам все общественные организации были закрыты. Краеведение было объявлено реакционной наукой. Братья Залесские были арестованы, их долго пытали с целью добиться признания, что они иностранные агенты, а потом расстреляны.  Недавно «Урагус» решили восстановить.  Но разве можно войти в одну воду дважды?  Сегодня это журнал о птицах в неволе, а в неволе, как известно, урагусы теряют свою яркую окраску и становятся серыми, как воробьи.

Довелось встретиться с урагусом и мне. Много лет мы подкармливаем зимующих птиц возле школы, каждый день высыпаем ведро семечек, крупы  и зерна в разукрашенные кормушки.  Однажды на кормушку прилетели урагусы. Подкрепившись крупой, ведь клювы у них крошечные,  они решительно направились к весенней луже, что сверкала в снегу под весенним солнцем. Вода с приятным звоном  вытекала из трубы, тоже играла свою весеннюю песенку. Урагусы купались в ледяной воде тщательно и самозабвенно, казалось, купание доставляло им удовольствие, этакие сибирские моржи. Мелькали в брызгах их красные, белые и розовые перья, словно весенняя радуга. Воробьи сидели рядом с лужей и смотрели  на моржей явно неодобрительно. Но урагусы птицы мирные. Искупались, вспорхнули и исчезли в лазурном небе.
 
  Может, вам повезет, читатель и вы встретите урагуса. Каждую весну я смотрю в окно на кусты рябинолистника, точно такого, как на берегах Уссури и Ханка, и, хотя это вовсе не речные уремы, смотрю на кормушку и надеюсь на встречу, встречу, которая станет не новостью, а событием.