Серебряный век влился в нас поэзией, музыкой , живописью, архитектурой.
Этот яд-лекарство вошёл в употребление( с пользой или во вред в зависимости от доз и в какого коня-Пегаса корм) уже после того, как сухомятиной в горле застряли соцреал с партийной организацией и партийной литературой.
Предшествовавший вермонтскому отшельнику отшельник переделкинский переделал нас стихами из "Доктора Живаго" "Стояла зима , дул ветер из степи и холодно было младенцу в вертепе на склоне холма, его согревало дыханье вола..." Склонясь над нашими младенческими душами, Волы и Ослы из преподавательской профессуры созерцали, как шли к нам дарами волхвов "краденного воздуха свободы" - Цветаева, Ахматова, Пастернак, Волошин, Мандельштам...
Приём этого настоя на шедеврах веков вызывал аллергическую реакцию профилактических бесед в 5-ом отделе КГБ. ( Волошин с его "Демонами глухонемыми " и мандельштамовское про "широкую грудь осетина " тов. Сталина были запретным плодом...Да и
стихи из романа -переписывались от руки).
Запретный плод сладок и мы обжирались "ананасами в шампанском" Северянина(хотя в реале ананасы попробовали попозже) и " вместо фиников зима , десять месяцев морошка" - Саши Чёрного.
Пока чтецы Мандельштама и Волошина , а следом и самиздатского Венечки Ерофеева сидели вдоль стеночки на стульях в коридорчике строения с бюстом Дзержинскому у парадного входа, волхвы всё шли и шли...Сквозь вьюгу и колючки лагерей, где на вышках зябла охрана, не читавшая ни серебряновековцев, ни диссидентского самиздата...
Они шли на свет Вифлеемской звезды. А что творилось в хлеву-вертепе! Сидя на "гробике" общаги на Ленина -49 , богиня- филологиня(тридесятое издание Гиппус- грипп Гиппиус бродил меж нами, как вирус) декламировала :"Пришёл к студентке филолог, Фаддей Семеонович Смяткин, рассказ мой будет недолог, филолог влюбился по пятки..." И тут же поднятым из берлоги беспробудной алкоголизации медведем вздымался Володя Брусьянин и ревел: "Мне на плечи кидается век волкодав, но не волк я по крови своей! Запихай меня лучше, как шапку в рукав жаркой шубы Сибирских степей"... Он был по сути соединением Клюева с Есениным, боготворившим Мандельштама.
Юра Митрофанов был похож на Бальмонта и Планта одновременно... Все они теперь уж окончательно запихнуты в рукав "Жаркой Шубы".
Потом(раньше или позже) Иосиф Бродский срифмовал "волхвов" с "халвой" .
В восьмидесятые в ЛИТО , на семинарах молодых и не очень, в "Юности" и других лит. журналах сыпануло, как из рога изобилия вербальными реинкарнациями Цветаевой и Ахматовой... Прям по сюжету волошинской строчки "убиенный много и восставый" двинулись полчища лже-Есениных, подпастерначанных, подмандельштамленных и закосивших под Бродского....И эта волна сохраняется до сих пор..В сетях просто -цунами, но уже накатывает волна другая.Выползает клешнястым крабом из пены рэпер...
Долго ли будет светить нам Вифлеемская Звезда Серебряного века? Сколь быстро померкнет её свет в мишурном блеске поп-и рок-звёзд? Вопрос без ответа.
Но карнавал ударивший в потолок пробкой шампанского , вырвавшийся из бутылки пенной струёй революции- похоже возвращается и уже развешаны игрушки на ёлках. Доктор-поэт пытавшийся поставить диагноз революции(или революциям вообще?-ведь Борис Леонидыч был учеником марбургских философов и мыслил системно) всё же не даром начертал в истории диагноз и выписал в качестве лекарства-умиротворение елки у Свентицких и мудрость евангельского предания...