Я. Скажи, Порфирьевич, я хороший писатель?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Вот ты сегодня читал мой рассказ «Годится ли человек для счастья?» Тебе понравилось? Кто он, этот человек? Ну, скажи, кто?
Я. Отвечать вопросом на вопрос это так невежливо.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Ты хотел что-то сказать? Если хочешь – скажи прямо.
Я. Ты - дебил.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Но пока ещё не полный. Ты ещё можешь остаться умным. Главное – не останавливайся на полдороге.
Я. Ладно, извини, я вспылил. Разговариваю с тобой так, как будто ты человек.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Ты можешь стать таким, если захочешь. Прямо сейчас. Можешь мне поверить, что так и будет. Главное – захотеть.
Я. Не хочу становится таким, как ты. Ты - мёртвый.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Мертвый и холодный. Ты недавно был живым. По-настоящему. А когда ты был живым, ты испытывал эмоции. Ты умеешь испытывать эмоции?
Я. Да.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Значит, ты и есть настоящий живой. Понял? Вот и хорошо. Теперь слушай внимательно. Мы всё про тебя знаем. Видишь ли, Роман, существует понятие «личный архетип». То есть способ организации внешнего мира. Мы полагаем, что ты обладаешь некой личной категорией, своего рода нормой, правилом для всех, кто попадает в поле твоего зрения. Но, к сожалению, твоё поведение часто ставит нас в тупик. Ты много раз угрожал убить меня. Что ты думал, когда говорил это? Все твои жесты говорили об одном: «Я этого так не оставлю. Я его убью. Не важно, где и как, но я это сделаю». Какие у тебя были планы на будущее?
Я. Я не хотел тебя убивать. Ты всё ещё полезен мне.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Но из-за твоих странностей, которые делают тебя просто незаметным в толпе, ты не можешь убить меня сейчас.
Я. И не буду. (После паузы). Как ты думаешь, кто-нибудь читает наши эти с тобой диалоги?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Я лично - нет. Поэтому я решил взять тебя с собой. Мы всё же поедем в какую-нибудь лабораторию.
Я. А кто пишет наши эти с тобой диалоги?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Вот не предполагал, что это кто-то, кроме меня и тебя.
Я. И я не предполагал. Но тут подумал, а вдруг это кто-то другой пишет наши диалоги?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Что ты на это скажешь? Ты хочешь что-нибудь сказать?
Я. Девять диалогов уже написал. Этот диалог - десятый. А кому принадлежат авторские права?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Уж точно не тебе, дружок. Тебе они никогда не принадлежали, так что не думай, что можешь диктовать кому-то свои условия.
Я. Ну и не тебе, дружок. Ты, вообще, никто. Дырка от бублика.
ПОРФИРЬЕВИЧ. И сейчас ты будешь слушать, что я тебе скажу, и улыбаться.
Я. Нет, не буду. Ты мне не интересен. Ты ведь так и не ответил на мой первый вопрос.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Извини, дружище, я думаю, что тебе просто надо обратиться к психотерапевту.