Еще ночью начало штормить. Качка на таком хорошо обустроенном на этот счет лайнере - оборудованном подводными крыльями! - почти не ощущается. Только если встать на полу каюты на одной ноге – тогда да, - покачнешься. Да еще в открытый иллюминатор залетают брызги… Но этой ночью мы крепко спали, и не подозревали, что начинается настоящий шторм…
Перед сном я читала Библию. Еще раз восхитившись первыми строчками, приходила в восторг, представляя воочию: к а к о е все же великое творение – этот наш мир! Я восторгалась творениями рук человеческих, - какие дороги мы строим, например – через весь континент и даже под моря и земли можем прокопаться и проложить себе путь! А тут – вселенная! Со всеми ее неизведанными путями…
После Бытия перелистнула сразу почти в конец, - на Новый Завет. Евангелие от Иоанна.
- «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и слово было Бог…»
- «БОООГ», - пробую я это слово на вкус, цвет, звук… растягивая губы: из точки – в кружочек… выдыхаю из себя воздух, звук - как выдох. Что же это такое, все-таки? К т о?!.
Снова вдыхаю воздух. Не просто воздух – это часть Духа…
- «Оно было в начале у Бога. Все чрез него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть…»
А перед Словом был звук… волна…световые волны… они рождаются где-то там – за кругом бескрайних вод земных, сомкнувшихся с водами тверди небесной… А посреди всего этого – между створок сомкнувшейся раковины - крошечная жемчужинка жизни… Это – я? А кто это – я? Что я - во всем этом?.. Для чего?..
Чужеродный элемент, случайно попавший сюда? Инородное тело между мантией и раковиной?.. Между мантией земли и раковинами вод… несет меня-жемчужину, меж их упругими волнами… выбросит ли в темные, неизведанные глубины пространств за пределами их, как нечто чуждое, ненужное, лишнее и даже вредное… или все же понесет дальше – как драгоценный перламутровый камушек, чтобы вставить его в ювелирное изделие под названием Мир?!.
Мне темно и душно в узком пространстве меж низким потолком каюты и койкой, встать бы, раскрыть круглое окошко, впустить чистую прохладу морского воздуха, но нет сил двинуть ни рукой, ни ногой… Я – рыбка, запутавшаяся в сети, меня тянут прочные шелковые нити сетей куда-то наверх, в чуждые мне стихии. Там меня ждет безводная пустыня, смерть и тлен… Усилием воли я разрываю сети, вырываюсь на волю! Снова вокруг меня моя родная стихия!
Я плыву так быстро и сильно, что мои плавники становятся крыльями, и вот я уже вырываюсь из объятий одной стихии, чтобы оказаться в другой! И эта стихия, оказывается, не столь уж враждебна ко мне, она тоже принимает меня в свои объятия, ибо она тоже – Любовь!
Я вижу этот свет – восстающий из небытия – на фоне клочка суши посреди безбрежного океана, и устремляюсь к нему. То ныряя в воды… то снова лечу по воздуху, и земля все ближе и ближе. Это всего лишь крошечный островок посреди гряды других островов, - курящаяся дымом огнедышащих недр земных верхушка вулкана. Приземляюсь прямо на кратер, не боясь обжечь своих новеньких крыл.
Странные, темнокожие, бородатые люди с опаской окружают меня: ведь я вся покрыта светящейся серебристой чешуей и похожа на привидение. Но вот люди принимают меня, как свою, - ведь все люди – братья! И должны пребывать в любви друг ко другу. Мы беремся за руки, мы идем по кругу вокруг огня, мы поем и славим мое чудесное прибытие на остров, благодаря стихии за помощь и ту силу, которую она нам дает для того, чтобы жить, плавать, летать…
Но вдруг потемнело, и вот уже налетает ветер, вихрь взметает огонь к самому небу, на горизонте появляется громадная волна… она все ближе и ближе, вот она закрывает небо, вот-вот захлестнет она и остров, и вулкан, и нас, и смоет останки всего этого в небытие…
И тут я вспоминаю:
- СЛОВО! – Вот что спасет мир!
- СЛОВО! – Кричат люди, вспомнив, что Оно означает. А означает Оно – спасение! Надо только помнить и знать Его начало, Его смысл, Его цель…
Но… все это позабыто уже давно. И не вспомнить, не призвать, не спастись… Но не может же быть, чтобы вот так – не вспомнив, ничего не поняв и не совершив ничего задуманного – взять, и погибнуть?! Я должна!.. Я вспомню! Я спасусь!
Последним усилием воли я рванулась, воздела руки к небу и только хотела крикнуть что-то навстречу Тому, Кто вдруг появился высоко в небесах, как единственный источник света… как проснулась.
В глаза бьет тусклый свет ночника у меня над головой. В его свете смотрю на наручные часы: ого, уже утро давно, а мы дрыхнем!
- Лен, вставай, завтрак проспим! – Я открываю иллюминатор, и в него тут же залетают брызги воды: раз, затем еще раз!
Море взбунтовалось и стало грозным, намереваясь избавиться от чужеродного элемента в его стихиях. Я успокаиваю взвизгнувшую в ужасе Ленку:
- Да не бойся ты! Наш «летучий» корабль оснащен полуметровыми подводными крыльями, не потонем!
И мы, едва умывшись, бежим наверх. В ресторане нам попало от командира за опоздание, все наши уже позавтракали, смотрят на нас посмеиваясь.
- Загулялись девки допоздна, даже наша тихоня матросика подцепила! – Не может не укусить Анька.
Но мне на удивление все равно. Я смотрю в иллюминаторы шикарно оформленного зала ресторана, пытаясь увидеть дельфинов, - вчера целая их стая плыла невдалеке от нас, так хотелось выбежать на палубу, чтобы хорошенько на них насмотреться. Но пока обед не закончился, это строго-настрого запрещено. Да и дельфины вряд ли появятся из-за шторма.
И на палубу нам пока что запретили выходить.
Вернувшись в каюту, я показываю Ленке свой рисунок и Библию, рассказываю обо всем, что было вчера. Она тоже, оказывается, познакомилась на танцах с матросом, но, потанцевав немного, они разошлись.
- Слишком уж он приставучий, прижимает к себе, когда танцует, лапать пытается. А твой не приставал?
- Да нет, я сразу пресекла все попытки. Интересный оказался парень. Верующий. Он передо мной как будто мир заново открыл, я совсем другими глазами на все посмотрела… Мы договорились встретиться сегодня. К вечеру уже приплывем к Шикотану. Интересно – если шторм не уляжется, как мы пристанем к острову? Да еще, - Андрей говорил, когда рассказывал про Славу Курилова, - островное течение не дает пристать к берегам, там огромные волны выносят обратно в море.
- А кто этот Слава Курилов?
- Ооо, это такая история! Вот слушай…
После обеда волны стали поменьше, и мы вышли на палубу. Море стало еще величественней, представая во всей своей мощи и красоте! Тучи рассеялись, и снова все вокруг было сплошное сияние и сверкание бликов на воде до самых горизонтов.
Вскоре я увидела Андрея.
- Привет! Как спалось?
- Привет. Нормально. Только снилось, что я – то жемчужина на дне, то рыбка летающая. Остров-вулкан, цунами… Слушай, а как мы будем высаживаться на остров, штормит же.
- Да хорошо все будет, не боись. Там катер будет вас встречать.
- Ты говорил, что Курилы – это вулканы. Действующие.
- Не все. В настоящее время только Тятя слегка активизировался. А на Шикотане вообще нет вулканов. Он плоский и весь изрезан, как кружевная салфетка. Много бухт интересных, красивых, если будет возможность – сходи. Лучше - с проводником, из местных. Хотя их там мало, в основном – заезжие. Сейчас путина идет, - рыба так и прет. Все восемь заводов на островах объединили, работа кипит день и ночь.
- А ты был на Шикотане?
- Нет, не довелось. Но я был на… - только не говори никому, ладно, - военная тайна. На Матуа. Там бывшая японская база военная, заброшенная после войны. Так там такое творится!..Весь остров – всего лишь сорок пять квадратных кэмэ площадью. Круглая такая небольшая сопка, не потухший еще вулкан Сарычева, жерло сто пятьдесят метров в диаметре, в самой середине островов. Военный объект. Японцы еще в 1875 году вытеснили оттуда айнов и к 1945 году изрыли его вдоль и поперек. И в глубину – этажей на сорок пять! Целый город подземный. Молодцы, конечно, делают все на века. Перекрытия из железного дерева с Малайзии они привозили, - до сих пор живы! Аэродром построили, маяк, причал для кораблей. Когда после войны уходили, все входы, конечно, они взорвали. Четыре тысячи солдат сдались без боя. Мы расчищали завалы, рвы на глубине в пять метров. Дзоты восстанавливали. Загадка – куда делись танки и артиллерия? Наверное - спрятано где-то в глубине сопки, может быть, даже есть химоружие или бактериологическое. Японцы попрятали все это в надежде вернуться когда-нибудь. Там еще американская субмарина затонувшая на дне, на сточетырехметровой глубине. Она всплыла, потопила четыре японских корабля, а японцы с берега расстреляли и потопили подводную лодку.
- А я и не знала, что там такие бои шли!
- Рядом с Матуа - крошечный островок Топоркова – тоже весь в окопах. А Ивансима – вообще постоянно действующий вулкан, в нем тоже укрепления японские. И так практически везде. Представь: если бы американцы не сбросили на Хиросиму и Нагасаки атомные бомбы – на сколько лет еще война могла бы затянуться?
- Да… жалко, конечно, что там столько мирных жителей погибло, но наших-то и так еще больше полегло в Великой отечественной. Так что хорошо, что в сорок пятом все закончилось и тут, на востоке.
- И все Курилы теперь наши! Граница России на востоке. Надо только все восстанавливать. И в военном и в мирном отношении. Так что работы - непочатый край! Слушай, скоро уже к Шикотану прибудем, иди уже вещи свои собирай. А я постараюсь быть на том катере, который поплывет к острову, так что встретимся еще.
…Сначала на грани неба и земли возникла точка, которая медленно начала расти. Через какое-то время стало понятно, что это - кусочек суши, выступающий из поверхности моря. После такого долгого пути по водам, когда кругом не было видно ничего, кроме бескрайних водных просторов, серебрящихся под солнцем, это казалось чудом! Будто из ничего, прямо из зыби морских волн, рождается твердая земля – вершина подводной горы, вулкана. Когда-то давно земля родила этот остров, выбросив из своих недр лаву, которая достигла поверхности океана и, застыв, стала пригодной для того, чтобы пришел сюда человек, поселился и стал жить.
Земля произрастила для него траву, всякую зелень, приятную для глаз и пригодную для пропитания. В водах океана родилось множество разных рыб для его пропитания. А уж какими красотами наградила природа этот край – край света в буквальном смысле слова – и говорить нечего!
Я влюбилась в этот остров сразу и навсегда, - как только узрела на горизонте его появление из вод океанских: Охотское море принесло нас к нему, а уже за островом начинается огромный, самый большой на Земле Тихий океан! А за ним – уже Америка, которая расположена вообще на другой части света, - на другой стороне «глобуса»!
Остров приближался. Вернее – это наш лайнер подплывал к нему все ближе и ближе. И сердце трепетало в восторге от величия картины. На полотне сначала обозначился легкий туманный набросок, в котором лишь угадывались очертания острова. Потом, покрытый тонким слоем голубоватого подмалевка, набросок начал дополняться подробностями, выписываются берега, круто поднимающиеся ввысь, покрытые зеленью. Лагуна, корабли у причала. Порт, из которого нам навстречу вышел катер.
Советский Союз остановился: дальше ему не пройти. Слишком он огромен и может запросто сесть днищем на мель. Пассажирам придется, спустившись по лесенке, прыгать на палубу катера. Легко сказать – прыгать! Но как это сделать, если после ночного шторма волны еще не успокоились?! Они так и плещутся, с силой ударяя о высоченный борт лайнера, отскакивают от него, подкидывая на своих гребнях катерок, который кажется совсем крошечным рядом с этим гигантом, возвышающимся над ним всеми своими восемью «этажами» в высоту и двумястами метров в длину!
Мы с Ленкой спускались по трапу, со страхом наблюдая, как люди по одному прыгают с последней его ступеньки вниз, на катер, а там их подхватывают матросы. Среди них я замечаю и Андрея.
- Лен, я боюсь, - честно призналась я, ожидая своей очереди прыгать.
- Я – тоже! Ленка идет впереди меня, и тоже старается преодолеть страх…
Для меня, трусихи, подвигом было даже, - когда я в сосновом бору, ухватившись за веревку, привязанную к сосне, насмелилась перелететь через крошечный ручеек, текущий в узком овраге, а тут… Страшно даже представить, какая под нами глубина… да еще волны… вот не поймаю палубу ногами, и улечу туда, и утону, и никто не спасет, даже Анедрей, который подбадривающе мне подмигивает и машет рукой, мол – не боись, поймаю!.. И веревки даже нет никакой, чтобы уцепиться. Надо просто оттолкнуться ногой, и… совершить прыжок в пустоту… Как Слава Курилов. Но он-то прыгал воон оттуда, - с кормы, которая возвышается сейчас над нами в невообразимой высоте, метров двадцать, наверное…
Ну, все. Последняя ступенька. Ленка уже прыгнула, ее уже поймали надежные матросские руки и направили дальше, к каютам на палубе.
- Ну давай, не бойся, прыгай! – Андрей улыбается ободряюще и протягивает свои сильные руки.
Сама не зная, как, я лечу вниз, все вокруг мельтешит ослепляющими бликами… короткий миг полета… и вот я уже в надежных объятиях матроса.
- Ну вот, молодец, почти как Славка Курилов! – Смеется Андрей. – Я напишу тебе. Надеюсь, мы еще встретимся! Счастливого пути!
- Спасибо! И тебе - семь метров под килем! – Облегченно выдыхаю я.
- …Семьдесят семь! – Еще на прощание слышу я, уже отходя и уступая место другим.
Забегая вперед, - скажу, что мы с Андреем переписывались потом какое-то время, но встретиться нам уже больше не довелось. Ни на Черном море, ни на острове в Тихом океане. Так получилось, что развела нас жизнь в разные стороны света, далеко от морей-океанов и райских островов, о которых мы мечтали. Что нам мешало вернуться? Может быть, - житейские дела и хлопоты затянули в свое болото, может – сыграла свою роль еще грянувшая перестройка, которая уже тогда – в конце семидесятых, маячила где-то на горизонте… Но – не сложилось. И даже следы Андрея затерялись для меня, и я сама так и не побывала больше в тех благословенных краях… А жаль… Но тогда – все только еще начиналось! Приключения продолжаются!
И вот мы ступили, наконец, на твердую сушу. С непривычки, как и после долгой езды на поезде, кажется, что она слегка покачивается под ногами, но вскоре мы идем все уверенней – по поселку Малокурильский к автобусной остановке, садимся в него и едем дальше – в Крабозаводское. Все девять километров пути во все глаза любуемся на пейзажи, горы и сопки. Все здесь кажется необычным: даже самая простая трава, березка или елка вроде бы не такие, как на материке. А уж магнолия и бамбучник, которые мы узрели, выйдя из автобуса, - это уж точно растения из тропического рая! Хотя это и не настоящий бамбук, а низкорослый курильский, покрывающий все вокруг сплошным ковром, - но все же трава (или это дерево?!), пришедшая сюда откуда-то с экватора!
Студенческий городок оказался неподалеку от рыбообрабатывающего завода, на котором нам придется работать, начиная с завтрашнего дня. А пока мы расположились в одноэтажных деревянных домиках. Я заняла, как водится, верхнюю койку, Лена – нижнюю. И мы сели пировать: оказалось, что здесь в магазине запросто стоит на полках настоящая сгущенка! И – компоты из персиков и абрикосов! Которые на материке у нас только «по блату» достаются. Заработаю побольше денег, накуплю и увезу с собой, чтобы удивить родителей…
А работа предстояла не из легких. Облачаешься в резиновые сапоги, такой же фартук, платок и становишься к конвейеру, по которому сплошным потоком идет рыба. Берешь банку, хватаешь сайру и укладываешь ее особым образом: хвостиками внутрь. И так все десять часов смены.
Поначалу у меня плохо получалось: медленно, и кусочки рыбы никак не хотели стоять в банке, сваливаясь вбок, и приходилось вытряхивать ее и начинать все сначала. Тогда я придумала свой способ: ставлю одну баночку, - в наклон, - на другую, и уже обеими руками накидываю туда сайру, стараясь, чтобы вошло как можно больше. И сразу начала перевыполнять норму. Меня даже направили от нашего завода на соревнования с другим заводом. Мы работали в паре с Леной, и, даже несмотря на то, что сайра шла, как будто нарочно, вся осклизлая и приходилось ее тщательно мыть перед укладкой, мы заняли первое место!
В общем, заработки хорошие были обеспечены, и даже мои согруппники, оставив свои приставалки-обзывалки, начали посматривать на меня с уважением. Сами-то они не очень радели о работе, даже после одиннадцатичасовой смены устраивая посиделки у костра с вином и гитарами, и даже с танцами под луной. А я – ехавшая сюда для ради романтики – как ни странно, наоборот: втянулась в работу и из уже спортивного интереса все повышала норму выработки. Включились, видимо, мои природное упорство и переданная по наследству от родителей работоспособность.
Тяжеловато, конечно, было, особенно в ночь, - работать у конвейера с зари до зари. Но привычка стоять весь день у мольберта, увлеченно и вдохновенно работая кистью и не замечая, как летит время, все-таки дала свои плоды. А также желание делать все, как надо, на высшем уровне, и ответственность, - чему учил нас Марк Теодорович.
Руки работают, а в мыслях я далеко… Далеко, невообразимо далеко теперь и мой город Кемерово, и родительский дом… все осталось где-то там – за морем, почти в самой середке континента, после недели пути - по железной дороге, под бесконечную песню рельсов и колес: «транс-сиб…транс-сиб… транс-сиб…», после плавания на лайнере через Охотское море… Все проблемы казались теперь мелкими, незначительными, отстранились, совсем уменьшились и исчезли. Нет, главные-то остались, конечно. Надо доучиться, защитить диплом. А что потом? Придется ехать «отрабатывать», куда направят, в «ссылку» на два года. Раньше я боялась этого – уехать от мамы, ее заботы, пирожков и блинчиков. Теперь это уже не страшно. К тому же я еще похудею. Уже похудела и постройнела, и даже… похорошела, кажется. И все чаще ловлю на себе заинтересованные взгляды парней. И даже – Сережки…
Но мне не до них. Усталость все же дает себя знать.
И вот, наконец, после десяти рабочих смен, - долгожданный пересменок. Почти сутки отдыха, и утром я просыпаюсь пораньше – мы наметили на этот выходной день поход в бухту на берегу.
Еще не открыв глаз, выключаю будильник. Никто, кажется, не собирается просыпаться, кроме меня. Да и мне не особо хочется вставать. Но ведь вокруг такая природа, которую я еще толком и не видела! Вдруг я чувствую, что моя кровать сотрясается: почти незаметно, легонько покачивается. Дурная мысль: не привела ли Ленка себе какого-нибудь хахаля?..
Осторожно смотрю вниз: нет, подруг одна, конечно. И тут до меня доходит: Тятя! Вулкан на соседнем острове опять проснулся. Трясет нас и говорит:
- Вставайте! Пользуйтесь моментом, идите на природу и смотрите, больше такого вы нигде уже не увидите!
- Лен, вставай! Чувствуешь?
- Ага, я давно уже не сплю. Блин, страшновато че-то. А вдруг до нас дойдет?
- От Кунашира до нас восемьдесят кэмэ, успокойся – не дойдет. Пошли быстрей – вдруг наши уже ушли?!
Наскоро умывшись и взяв с собой перекус, мы выбегаем прямо в яркое, светлое, теплое утро, навстречу новым приключениям.