В каждом учебном заведении были легендарные строгие преподаватели, о которых студенты передавали из уст в уста подробные страшилки об их зверствах на лекциях, практических занятиях или на экзаменах.
Такой легендой и был преподаватель "Автоматизации процессов". Карпинский был молод - лет тридцати, его жена преподавала у нас физколлоидную химию и была довольно добродушной. Он был умен, ироничен до цинизма, легко презирал всех, кто не догонял его по интеллекту, обожал свою жену и детей. Невысокий, плотный, энергичный, улыбающийся и насмешливый одновременно - Карпинский был легендарным ужасом третьекурсников. О нем рассказывали, что входя в аудиторию, он без опроса ставил отметки, чтобы оставить больше времени на объяснение нового материала.
Карпинский в дверях кабинета с папкой бумаг, еще не доходя до стола, мог сказать:
- Самойлов, Вы не знаете урока, вчера были в кино на двухсерийном фильме, потом спали, видимо. "Двойка!" Антонов, Иванов, Петров - вы тоже были там, поэтому, хоть я и не хотел вас опрашивать, двоечки свои вы заслужили. О-оо! Есть несогласные? Антонов учил? И на сколько ты знаешь? На ЧЕТЫРЕ? Ладно, поверю.
С одинаковым успехом он мог бы не поверить и поставить "заслуженную" двоечку в журнал. Так же ставились и другие отметки. Но это было не на каждом уроке, даже очень редко, но БЫЛО! И все мы в страхе ждали первого опроса на уроке автоматики.
В честь начала учебного года накануне во Дворце культуры был большой студенческий концерт, я была конферансье и что-то читала со сцены. Утром пролистала конспект по автоматике: все понятно, логично, просто. Карпинский сказал, что отвечать будет правый студент всего левого ряда. Группа у нас девчоночья, правое и левое мы путаем через одну, поэтому, смерив нас презрительным взглядом, преподаватель просто прошелся вдоль ряда столов и сказал, что крайние к проходу девчонки отвечают по теме. Первой была Люба из казачьей станицы. Она всегда говорила так быстро, что непривыкший к ее речи думал, что она иностранка. Группа наша была экспериментальной - сплошь школьные отличницы, поэтому указания учителей мы выполняли безукоризненно. Преподаватель сказал, что желательно говорить суть и не мямлить.
Ну, во-первых, Люба мямлить не могла просто физически: если она открывала рот, то остановить ее было нельзя, т.к. отсутствовали паузы. А тут такое ответственное поручение ускорить процесс! Что там бедный Карпинский - даже мы ошалели! Вся тема урока была сказана Любой одной фразой. В наступившей тишине шокированный скоростью ответа преподаватель подергал нервно плечом и пошутил:"Молодец! Я такого в жизни не слышал. Давайте еще раз, но только чуточку быстрее." У Любы с чувством юмора напряженка, поэтому она солирует снова и превосходит саму себя, потому что тема вместилась уже в один протяжный звук. И - тишина. Весь ряд потенциальных отвечающих одурел окончательно: мы не помним ничего, что надо рассказывать.
А очередь теперь моя. Я встаю и тихо признаюсь, что так не смогу. Учитель, вздыхая с облегчением, говорит, что он больше и не выдержит. Я говорю, что у меня полный вакуум в голове, поэтому боюсь запутаться. Карпинский цепляется к слову "боюсь" и говорит, что на сцене не была трусихой. Я чуть не присвистнула:"То ж сцена, чего там бояться?" Тогда Карпинский, подвинув девчонку на первой парте, садится с ней рядом и говорит:
- Теперь представьте, что вы на сцене и вас ждут мои аплодисменты.
И...я все вспомнила, как-то успокоилась моментально и рассказала все по теме.
У нас было 18 занятий на курсе. И у меня единственной в группе было 17 отметок, когда у некоторых было по 3-4 отметки за весь семестр. Карпинский каждый раз до или после каждого моего ответа на уроке задавал неожиданный вопрос на засыпку.
Мои ответы вызывали у него дополнительные вопросы:
- Ты хотела бы жить вечно?
- Да, хотела бы!
- Но ведь уже не будет твоих родных, друзей, мир будет другой, неужели не станет тоскливо?
- Ну раз получится у меня жить вечно, почему бы и близким не составить мне компанию?
В другой раз ставит двойку за опрос кому-то (часто незаслуженно!) и спрашивает меня:
- Ты бы вышла замуж за двоечника?
- Нет, не вышла бы!
- Очень интересно - почему?
- Если человек не в состоянии усвоить легкую школьную программу и его самолюбие не страдает, что он не справляется и не прилагает усилий, чтобы выучить уроки, то я не смогу уважать такого человека.
Карпинский разочарован:
- Он может быть двоечником, потому что он перерос эту программу и не хочет терять время на ее изучение.
- Я пока не встречала таких вундеркиндов, но подумаю, когда встречу.
На следующей лекции Карпинский замечает на углу стола у студентки томик Достоевского. Он с недоумением крутит книгу перед своим лицом и спрашивает почему-то меня:
- Хожан, почему у вас в группе читают Достоевского? Как ты думаешь, могли бы дружить Достоевский и Некрасов?
Ну, во-первых, я понятия не имею, были они вообще знакомы или нет, но отвечать что-то надо.
- Я тоже люблю читать и перечитывать книги Достоевского. Не думаю, что они дружили бы, потому что у них было разное ощущение жизни. Обеспеченный Некрасов, жалеющий обездоленных в творчестве, но не в жизни, вряд ли понял бы бедствующего игрока Достоевского.
Много говорить мне нечего, тем более, Карпинский может прицепиться к любому слову и раскручивать меня на ответ дальше. Он так забавляется, но не дает надолго отвлечься, потому тему закрывает и переходит к лекции.
Последнее занятие должно быть зачетным. У многих девчонок проблемные оценки, т.к. часть группы надеется на красные дипломы, и им четверки не нужны. Преподаватель велел повторить весь курс по учебнику. Этот очень тяжелый фолиант я просто подержала в руках и отложила, рассудив, что повторять лекции не стоит при таком обилии отметок. Я побывала в кино, почитала интересную книгу, рано легла спать.
Когда до конца зачетного времени оставалось 5 минут и столько же неопрошенных "проблемных" студенток, Карпинский сказал, что не будет изменять обычаю и просит меня быстренько рассказать строение какого-то аппарата. Я честно сказала, что не повторяла. Преподаватель не поверил, ведь он меня спрашивает каждый урок! Я говорю, что потому и не учила - он знает уровень моих знаний. Карпинский поражен моим нахальством и грозит мне двойкой в зачетке. Я пожимаю плечами - Ваше право!Но, видимо, решил дать мне последний шанс и спрашивает, могу ли я по логике без подготовки рассказать строение аппарата, который мы изучали в начале семестра.
- Конечно, смогу, но не более, чем на троячок, а зачем время терять - ставьте отметку - и все!
Но Карпинский сказал, что это нарушение - ставить отметки без опроса, а он не новичок и на такое не пойдет. И что спасает всегда нерадивого ученика? Ну конечно, звонок с урока!!
Выставляя "отлично" в зачетке, он сказал мне:
- Я не верю, что ты не учила материал, но не пойму, почему это скрыла.
Самоуверенному Карпинскому и в голову не могло прийти, что его перестал кто-то бояться, пусть даже на последнем уроке. А я и боялась, только лень пересилила страх.