- Вставай, Вирсова! Сидеть на снегу нельзя! Простудишься!
Егор скользнул по мне полным издевательства взглядом, ухмыльнулся и прошел мимо. Прошел мимо! Козёл!!!
Я подтянула к себе отлетевший в сторону рюкзак, оперлась на левую руку, так как правая оказалась бесполезной - на ней сильно болел ушибленный локоть. С трудом поднялась на ноги. Отряхнула от снега юбку. И посмотрела вслед удалявшемуся парню.
- Козёл! – произнесла уже вслух вертевшуюся в голове мысль.
А потом, прихрамывая, поковыляла в сторону школы, без конца повторяя:
- Дура! Дура! Дура!
Да, это уже относилось ко мне. А что еще можно сказать о человеке, который умудрился влюбиться в такого урода, как Стрельцов Егор. И этим человеком оказалась именно я!
Стрельцов был наглым, самоуверенным, весьма неглупым, но при этом плюющим на все моральные ценности красавчиком. Полагаю, слово «красавчик» является в этом описании ключевым, так как мое бестолковое сердце, по всей видимости, клюнуло именно на его внешность. Высокий, стройный, слегка накаченный, ловкий и грациозный в движениях, он обладал потрясающе светлой непослушной шевелюрой. Его волосы, постриженные коротко лишь на затылке и немного по бокам, непослушными прядями постоянно ниспадали на глаза, а он либо отбрасывал их изящным кивком головы, либо зачесывал назад, небрежно проводя по ним рукой. Глаза были огромные, серо-голубые, обрамленные темноватыми ресницами. И из-за того, что ресницы были темнее волос, глаза выделялись на его слегка бледном лице еще больше. Он был похож на персонажа аниме, что так притягивают взгляд и завораживают сердца юных девушек. Вот и мое сердце оказалось завороженным. Сердце, но не мозг. Я понимала, что в своей порой чрезмерной дерзости он бывает мерзок, но… все равно постоянно украдкой кидала на него свой взгляд. При его появлении в классе каждое утро у меня захлестывало сердце, и оно начинало биться так, словно я бежала многокилометровый марафон. Но самое отвратительное было то, что я не только любовалась и восхищалась его ослепительной внешностью, но и пыталась обелить все его далеко нелицеприятные выходки. Я оправдывала его, находила какие-то объяснения его бестактности, нахальству и даже умудрялась восторгаться его саркастическими замечаниями, хотя те почти всегда отдавали резкостью, грубостью и даже жестокостью. Он не был хулиганом в прямом смысле этого слова. Он никогда не бил окна и не дрался с учениками в коридорах. Подобные выходки были не в его амплуа. Но он был очень остер на язык, и порой эта острота доходила до открытого хамства. Причем, касалось это как учеников, так и учителей. Создавалось впечатление, что он ставит себя выше других, презирая всех без исключения. Его колкостей боялись, потому что они, хоть и были грубы и бестактны, очень часто отражали суть дела. Давать отпор ему желающих тоже было немного, так как он в долгу не оставался и тут же чем-нибудь отвечал.
А я словно разделилась на две половинки. Одна половинка меня томно вздыхала, погрязая в романтических мечтаниях, а вторая всячески тянула меня из этой трясины, постоянно тыча в недостатки героя моего сердца и ругая меня и его всеми нецензурными словами, на какие только была способна моя фантазия и мой словарный запас.
Как я могла им увлечься? Как, вообще, такое могло произойти? Дело в том, что этому поспособствовали некоторые обстоятельства. Учились мы вместе с Егором с первого класса. И особого внимания я на него не обращала. Просто осуждала, если мне что-то не нравилось в его поведении, но вслух свое мнение по его поводу высказывала редко. Мы были одноклассниками – и все. Но после девятого класса Егор пропал. Я думала, что он поступил в какой-нибудь колледж. Но, как оказалось, он пошел учиться в десятый класс, но только другой школы. Та школа была с математическим уклоном и, возможно, именно это подтолкнуло Егора к смене места обучения. Наша-то школа была обычной и ничем непримечательной. Однако в одиннадцатый класс он вновь вернулся к нам. Уж не знаю, почему. Скорее всего, в той школе не сложились отношения с коллективом и учителями (что совсем неудивительно). И в последнее первое сентября нашего заключительного одиннадцатого класса он предстал перед нами во всей своей красе. И вот тут по совершенно непонятным мне причинам эта его краса ударила по мне своей магической силой. Уже недели через две после начала учебы я поняла, что Егор мне нравится, очень нравится. До этого я ни разу всерьёз не увлекалась парнями, но тут ошибиться было сложно: симптомы были слишком явными, хотя и напоминали не столько эйфорию и бабочек в животе, сколько лихорадку при инфекционном заболевании. Я бы очень хотела излечиться от этой заразы. Но вот как это сделать, не имела ни малейшего понятия…
Я, прихрамывая, шла к школе и прекрасно понимала, что при такой скорости точно опоздаю на урок. Я была зла на Стрельцова. Очень зла. И зла на себя, за то, что млела при одном виде этого подонка.
Я вошла в класс, когда звонок уже прозвенел. Наша учитель математики, женщина пожилая, любящая во всем порядок и не терпящая опозданий, строго взглянула на меня.
- Извините, Марина Сергеевна! Можно войти! – обратилась я к ней, уже готовая выпалить в свое оправдание рассказ про мое трагическое падение.
Но Марина Сергеевна ничего расспрашивать не стала и лишь, слегка поджав губы, произнесла:
- Садитесь, Вирсова! Постарайтесь больше не опаздывать, пожалуйста.
Я направилась к своей парте на крайнем ряду у окна. Проходя мимо Стрельцова, сидящего за третьей партой второго ряда, я подняла глаза. Он глядел на меня и самодовольно ухмылялся. Должно быть, вспоминал, как я растянулась на снегу, а он прошел мимо. А помог бы - возможно, я бы успела на урок. Моя досада и гнев лишь только начали вспыхивать, как вдруг я ощутила, что ногой зацепилась за что-то и вновь лечу вниз. Чудом ухватившись рукой за соседнюю парту, я предотвратила свое громкое и позорное падение на пол. В классе раздались смешки. Оно и понятно: это же так весело, когда кто-нибудь падает! Если, конечно, это не ты сам.
- Стрельцов, сколько раз тебе говорить, не клади портфель в проходе! – раздался возмущенный голос учителя.
- Это не портфель, а рюкзак. Школьные портфели практически вымерли! - огрызнулся Стрельцов. – А некоторым под ноги лучше надо смотреть, когда ходят.
Это, понятное дело, уже было адресовано мне. И поглядев на меня выразительно, он ухмыльнулся и добавил:
- С днем падений, Вирсова! Третьего не миновать!
Я бросила на Егора полный ненависти взгляд, пихнула его валяющийся на полу рюкзак ногой и прошла к своему месту.
Когда Стрельцов задевал других, было противно. Но когда подобное его поведение коснулось меня, стало просто невыносимо. Ненависть, досада, обида, злость раздирали меня изнутри.
Мы учились совместно в этом году уже два с лишним месяца, но стычек со Стрельцовым у нас не было ни разу. Егор меня просто не замечал. Но сегодня я, видимо, удачно подвернулась ему под руку. А раз так – чего же не поиздеваться?! И во мне вдруг заполыхала ненависть вперемешку со злостью. Говорят же, что от любви до ненависти один шаг. Видимо, так оно и есть. И на этот шаг меня подтолкнул сам Стрельцов… Просто стало жутко обидно, что я могла втюриться в парня, который об меня сегодня чуть ли ни ноги вытер!
- Вирсова, ты что, спятила?! – глаза Егора выпускали молнию за молнией.
А я стояла и пожимала плечами. И при этом испытывала какое-то незнакомое мне до этого болезненное жгучее удовольствие.
- Твой рюкзак всего на всего получил по заслугам своего хозяина, - парировала я, как ни в чем не бывало.
- Ты что, издеваешься?! Иди и достань его!
- Не пойду. Ему там самое место! – я смело смотрела Стрельцову прямо в глаза и сама себе поражалась, как мне удается это делать.
Этот милый диалог происходил после того, как дражайший рюкзак Стрельцова, о который я сегодня утром споткнулась, вылетел в окно с третьего этажа. И… не без моей помощи. Не знаю, что на меня нашло. Но, когда я увидела открытое окно в коридоре, а рядом с ним рюкзак Егора, я, недолго думая, пихнула его и отправила в полет с дальнейшей посадкой на покрытый подтаявшим грязным снегом газон. Я никогда не совершала никаких наглых и дерзкий поступков. И что со мной произошло сейчас, я понятия не имела. Но факт оставался фактом: рюкзак Стрельцова валялся далеко внизу под окном, Стрельцов орал на меня, а я даже глазом не моргнула. Наверное, виной всему была обида, которая растеклась по моему сердцу обжигающей лавой, обида на парня, еще сильнее обостренная тем, что этот парень был для меня так важен. И отчего-то подобная метаморфоза, произошедшая со мной мне нравилась!
Стрельцов был готов испепелить меня своим взглядом, а потом сравнять мой прах с землей. Черной грозовой тучей он навис надо мной. Но я совсем не испугалась, а лишь подумала, что в гневе он тоже очень даже неплох. Зазвенел звонок на урок, и я шагнула в сторону двери в класс.
- Извини, не хочется опаздывать, - вежливо проговорила я и прошествовала в кабинет.
И только когда я устроилась за своей партой, до меня окончательно дошло, что я сделала. Я объявила войну Стрельцову Егору! Объявила громко и дерзко, в присутствии всего класса. Теперь нужно было ждать ответный удар. При этой мысли холодок пробежал по моей спине. Но я вдруг отметила, что это был не столько страх, сколько желание скрестить копья с парнем моей мечты. Я задумалась, откуда возникло такое странное желание, и сделала вывод, что появившиеся между нами трения дали возможность достичь двух лелеемых мною целей: обратить на себя внимание Стрельцова и попытаться противостоять всему тому мерзкому, что меня в нем не устраивало. Два моих «Я», таких противоречивых и непримиримых, оказались одновременно удовлетворены! Ну что ж, война, так война! И лишь здравый смысл, совсем загнанный в глубины моего рассудка, тихо и жалобно пискнул: «Угораздило же, а?»
Пока я разбиралась со своими ощущениями и желаниями, учебный день начал подходить к концу. За последние два урока ничего не произошло. Прозвенел звонок. Пора было идти домой. Я решила, что буду ждать мести Егора завтра, а сегодня, как выйду из школы, можно будет расслабиться. Но… расслабиться не получилось.
- 11 «Б», садимся на свои места! У меня объявление! – наш классный руководитель вошла в дверь почти сразу после долгожданного звонка.
Класс недовольно загудел.
- Ничего-ничего! Надолго не задержу! – звучным голосом утихомирила нас Евгения Петровна. – Завтра наш класс поставили на дежурство по школе. Быстренько распределим, кто и где будет дежурить, и по домам!
Евгения Петрова развернула уже подготовленный ей список.
- Я учла, кто, где в прошлый раз дежурил. Теперь поменяемся.
Учитель начала оглашать составленный ею список. Иногда раздавались недовольные выкрики. Но Евгения Петровна как руководитель демократичный (хоть и умеренно), тут же несогласных переставляла. В результате пара человек поменялись местами дежурства, а один, а именно Витька Михайлов, вообще, отказался, сославшись на то, что завтра к первому уроку не успеет, так как записан к стоматологу на восемь утра. Евгения Петровна, поразмыслив несколько мгновений, озвучила новое имя:
- Тогда Стрельцов Егор. Будешь вместо Виктора.
Я бросила взгляд на Стрельцова. Наверное, не слишком доволен. Дежурство-то в столовой. Посуду грязную нужно будет убирать, столы вытирать, отходы выносить. Работёнка хлопотная и грязная.
- Я в позапрошлый раз дежурил! – естественно возразил Егор.
- Зато в прошлый не дежурил, - тут же парировала учительница. – А в позапрошлый - ты не в столовой был.
Я про себя злорадно усмехнулась и вдруг…
- Вирсова Полина! Ты со Стрельцовым в столовой!
Вот это поворот! Мы с Егором уставились друг на друга. Не знаю, сколько бы длились наши гляделки, но Евгения Петровна громко повторила:
- Вирсова, Стрельцов, вы меня поняли? Завтра вдвоем в столовой!
- Да! – ответила я, повернув голову к учителю.
Стрельцов же лишь недовольно кивнул.
«Что же из всего этого выйдет?» - подумала я, но в сторону Егора больше смотреть не стала. Пусть думает, что мне совершенно безразлично, что мы с ним завтра вместе дежурим.
И вот наступило завтра. Первым делом мы направились в кабинет нашего класса, где нас ждала Евгения Петровна. После стандартных наставлений и напутствий мы дружно развернулись и пошли к своим постам. Стрельцов при выходе из кабинета наклонился ко мне и шепнул:
- Что, Вирсова, рвешься в бой? Ну что ж, дураков работа любит!
Произнеся это, он ускорил шаг, чтобы обогнать меня. Что он имел в виду? То, что свалит всю работу на меня? Такая перспектива совсем не радовала. А ожидать подобного от Стрельцова вполне было возможно. И мои наихудшие опасения весьма скоро подтвердились. Стрельцов работал медленно и вяло. Когда я попыталась ускорить его, огрызнулся, сказав, что он - не наемная рабочая сила, денег ему за это не платят. А к концу перемены, когда пришло время убирать остатки посуды со столов и вытирать грязные и мокрые столешницы, Егор совсем исчез. Растворился быстро и незаметно. Я поискала его в большом зале столовой, заглянула в посудомоечную и даже на кухню. Его нигде не было. И мне не оставалось ничего другого, как увеличить свой темп, при этом закипая от ярости и негодования. Через некоторое время Стрельцов вновь появился в зале, также незаметно, как и исчез до этого.
Ученики ели в школьной столовой несколькими волнами. После второго урока - младшие классы, после третьего – средние классы. А после пятого урока был обед у тех, кто оставался на продленку. Когда ждали вторую волну учеников, все повторилось. Егор точно также куда-то незаметно смылся. И вновь все заляпанные кашей и залитые киселем столы достались мне. А Его Величество где-то прохлаждался. Можно было нажаловаться. Но мне хотелось как-то самой решить эту проблему. К середине четвертого урока, когда я уже почти все прибрала, Егор вновь возник в пространстве столовой как ни в чем не бывало. Впереди маячил обед у продленки. Что же делать?
Решение пришло как-то само собой и очень скоро. Я нарезала хлеб и…
Было немного страшно проводить острым лезвием по руке. Но чтобы пошла кровь, хватило бы небольшого пореза. И я его сделала. Несколько алых капель тут же выступило на поверхности кожи.
- Ой! – воскликнула я как можно громче, чтобы привлечь к себе внимание Егора, вошедшего на кухню за очередной стопкой чистых тарелок.
- Я руку ножом порезала, - трагично констатировала я и помчалась к повару.
- Тетя Дуся, я в медпункт сбегаю. Ножом порезалась.
- Эк, как же тебя угораздило-то?! – засуетилась полная женщина в белом поварском халате и колпаке. - Сильно, что ли?
- Не очень. Но лучше обработать.
Я показала пораненную руку повару, а та закачала головой и еще громче заохала. Я бросила работу и, стянув фартук и зажав руку носовым платком, ринулась в медпункт. Выбегая из дверей кухни, я поймала раздосадованный и гневный взгляд Егора. Ну что, попался?! Теперь-то не улизнешь от работы!
Я вылетела из столовой чуть ли не бегом. Но, оказавшись за пределами оной, замедлила шаг. Торопиться было абсолютно некуда. Смерть от потери крови мне точно не угрожала, так как рана стала уже немного подсыхать. А вот Его дражайшее Величество пусть теперь попыхтит и понакрывает ОДИН столы на всю продленку! Я отомстила за себя и была чрезвычайно довольна. Однако Стрельцов сдаваться и не думал…
На следующий день был урок истории. И меня вызвали к доске рассказывать то, что было задано на дом. Я была готова. И ответила, надо сказать, весьма прилично. Учитель по традиции спросил у класса, нет ли у кого вопросов. Но топить у нас было не принято, так что я не боялась, что у меня кто-нибудь что-нибудь спросит. Но… я глубоко заблуждалась! Стрельцов! Разве мог он упустить такой изумительный шанс?! Он отковырял в тексте параграфа какую-то второстепенную дату малозначимого события и, ехидно улыбаясь, предложил уточнить, когда именно оное происходило. А я… я, конечно же, такой мелочи не вспомнила. И моя «пятерка», такая нужная и дорогая, находившаяся практически у меня в кармане, ускользнула от меня. Возвращаясь за свою парту, я прожгла Стрельцова взглядом, полным испепеляющей ярости и кипящего гнева. Однако, как это не было удивительно, Стрельцов остался жив и здоров, и все также продолжил сидеть на своем месте и даже ухмылялся. Война продолжалась!
И еще один удар не заставил себя ждать. На следующий день было все подозрительно спокойно. И вот, когда я пошла в гардероб за вещами после уроков, вдруг обнаружила, что у меня пропала куртка. Я принялась ее искать. А так как гардероб был большой и использовался классами средней и старшей школы, то и зона моего поиска оказалась весьма обширной. Сначала я не подумала на Стрельцова. Но через некоторое время заметила, как он ухмыляется и украдкой поглядывает на меня, разговаривая с дежурными из нашего класса, которые в этот день занимали пост на вешалке. Мальчишки тоже хихикали. И картина мне стала ясна. Моя куртка затерялась не без его помощи, а может, и не без помощи пацанов, которые сегодня дежурили. Представляю, какое удовольствие испытывал Стрельцов, наблюдая за моими бесплодными поисками!
Спустя минут десять, когда я уже готова была сдаться и потребовать с ухмыляющейся компании мою пропажу, куртка вдруг нашлась в другом конце гардероба. Я с облегчением выдохнула и, изобразив независимый и оскорбленный вид, направилась к выходу, возле которого стояли дежурные, а вместе с ними и Стрельцов. Поравнявшись с ними, я не выдержала и бросила:
- Уверена, твоих рук дело.
На что последовал доказывающий причастность к случившемуся ответ Егора:
- Не пойман – не вор!
«Хорошая фраза!» - подумала я и решила отомстить той же монетой.
На завтра был заключительный день дежурства нашего класса. На посту в гардеробе пребывали девочки, с которыми у меня были отличные отношения и которых, также как и меня бесил Стрельцов. Я этим воспользовалась. И, возможно, даже переборщила… Хотя, думаю, влюбленной и разозленной девчонке все позволено!..
Лицо Стрельцова выражало смесь предельного отвращения, кипяще - булькающей злобы и едва контролируемого желания придушить меня, когда он вытащил из рукава своего модного черного пальто свою вязанную черную шапочку, расшитую мною в дизайнерском беспорядке разноцветными крупными бусинами. Я стояла с группкой дежурных, и даже на расстоянии пяти метров, которые нас со Стрельцовым разделяли, мне чудилось, что я слышу, как скрипят его зубы.
- Вирсова! – Егор навис надо мной. – Убери это! – прошипел он, чуть ли не давясь своим гневом.
- А при чем здесь я?
- Я знаю, что это ты!
- Не пойман – не вор! – отразила я нападение его же фразочкой.
Лицо Стрельцова покрылось багровыми пятнами. Он хотел еще что-то сказать, но не успел, так как я вынула из кармана ножницы и протянула ему.
- Надо же! Как кстати под рукой оказались!
Стрельцов прорычал что-то нечленораздельное, выхватил у меня из рук ножницы и под едва сдерживаемое хихиканье девчонок – дежурных семимильными шагами помчался вон из гардероба. Победа была за мной!!!
… Был выходной, а если точнее, воскресенье, промозглое ветреное, с мелким колючим снегом, который ехидно сыпал с неба не для того, чтобы покрыть все вокруг белым чистым и пушистым покрывалом, а чтобы больно колоть лицо и не давать нормально открыть глаза, так, что даже себе под ноги смотреть становилось почти невозможно. Я дотащилась до магазина, в который меня отправила мама. Дома кончились молочные продукты, а главное, овсянка, жизненно важный ингредиент питания пятилетнего привередливого в еде братишки. В тепле магазина я, не торопясь, прогулялась между рядами съестных товаров, манящих взгляд цветными этикетками и, наконец, добрела до полки с молоком. Роста я была невысокого, каблуки не любила, а полка была верхняя, поэтому, чтобы добыть бутылку с молоком, мне всегда приходилось становиться на цыпочки. На этот раз я поступила таким же образом. Однако злосчастная бутылка, причем единственная, которая стояла с краю в первом ряду, многообещающе охладила мои пальцы своим гладким пластиковым бочком и, неожиданно выскользнув, отъехала вглубь полки.
- Да чтоб тебя! – в сердцах выругалась я и уставилась вверх, оценивая свои шансы в схватке с, как оказалось, коварным противником. Но не успела я даже начать придумывать хитроумный план по захвату пузатой и наглой бутылки, как оная уже оказалась плененной кем-то другим. И неожиданно этот кто-то другой протянул ее мне.
- Тебе одну или еще достать?
Я удивленно уставилась на так благородно вручаемую мне бутылку, а потом подняла глаза и…
- Егор!? Ты что с волосами сделал?! – это был первый вопрос, который сам вырвался у меня, выдав мое неподдельное изумление. У Егора еще вчера были почти белые волосы, коротко остриженные с боков и сзади, и свисали длинной челкой на лоб. А сегодня на его голове красовалась светло-русая, но вовсе не белая шевелюра, причем по всей длине почти достигающая плеч.
В ответ парень весело захохотал, чем поверг меня в еще большее смятение. Я окончательно растерялась. Это что, глупый розыгрыш такой?