ГЛАВА 19. Исповедь.
Сердце моё немного успокоилось после того, как я поговорила с Сашей, поэтому спала я хорошо. Утром, приведя себя в порядок, я вспомнила, что забыла взять у Саши номер его телефона.
Эту проблему решить было просто - достаточно было зайти в мировую сеть, в которой я нашла все номера телефонов его фирмы. Догадаться, какая фирма принадлежит ему, было легко - по названию "Анютик".
Я позвонила секретарю. Узнав, что Саша на заседании, я просто оставила свой номер и просила передать, что ему звонили. По собственному опыту я знала, что такое заседания, поэтому даже не стала спрашивать, когда оно должно закончиться. Я была уверена, что Саша догадается, кто ему звонил.
Повесив трубку, я решила почитать свежую прессу - надо же было знать, какое впечатление я вчера произвела. Общее настроение мне понравилось. Правда, обвинения в эпатаже занимали добрый процент - но к этому я уже привыкла, ведь больше меня обвинить было не в чем.
Через несколько часов позвонил Саша:
- Я совершенно забыл тебя предупредить о совещании, - извинился он после приветствий. – Как ты спала?
- Спасибо, отлично! Как заседание? - из интереса и вежливости спросила я.
- Нормально. Есть свои проблемы, - вздохнул он. - Когда мы можем встретиться?
- Когда пожелаешь - ты ведь знаешь, я сейчас свободна.
- Тогда можно я приеду сейчас?
- Конечно. Мой номер 1313. И приготовься, разговор будет долгим и не самым приятным, - зачем-то "подсластила" я.
- Буду через несколько минут. Целую.
- Жду, - попрощалась я.
Он приехал действительно быстро. Но эти минуты почему-то были для меня тяжелы. Давно я так никого не ждала! (если вообще было такое чувство раньше)
Когда я открыла дверь, он стоял на пороге со своей магнетичной улыбкой и огромным букетом пионов. Я невольно улыбнулась (а ведь никто мне уже давно не дарил цветов!).
- Я шёл к тебе, как на первое свидание, - признался он, вручив мне цветы и нежно поцеловав.
- Спасибо! Мне это так не хватало!
- Зная тебя, я уверен, что ты до сих пор ничего не ела, - по-деловому начал он. - И поэтому взял на себя смелость заказать нам из ресторана обед, или завтрак - как будет угодно. Надеюсь, твои вкусы не сильно поменялись - я заказывал по памяти.
- Я действительно ещё не ела. А к еде я всегда была не привередлива. Ты такой заботливый, - задумчиво произнесла я.
- Раньше ты этого не замечала, - он отвёл глаза.
- Ты прав. Но, может, я изменилась?
- Очень, - он снова поцеловал меня. - Знаешь, я счастлив уже оттого, что ты оказалась жива, - продолжил он, - ну, а то, что ты стала Александрой Бах, поднялась на эту высоту с нуля и без поддержки - это лишний раз доказывает, что ты можешь всё, что тебя невозможно сломить. Я так горжусь тобой! - он крепко сжимал мои руки и не отводил своего взгляда от меня.
- Мне есть, что тебе рассказать. Ведь кроме Бах я ещё стала Росса, Бьянко и Пьячере.
- Как?! И это всё - ты? - не поверил он.
- Я знаю, что способна на большее, но меня держит этот брак, - я отвела глаза, словно была виновата.
- Так зачем ты за него выходила?
- Ах, Саша. Это долгая история, - вздохнула я. - Но если кратко - из-за денег.
- Но ты же родила ему двух девочек.
- Одну. Вторую вынашивала суррогатная мать. Это моя плата - я должна родить ему наследника, больше он ничего от меня не требует.
- И ты не преминула этим воспользоваться, - он улыбнулся. Он намекнул как раз на те самые слухи, о которых корректно промолчал днём ранее.
- А почему нет. Этот старикан видит во мне исключительно божество, как женщина я его не интересую! А мне это нужно! Чтобы творить, чтобы чувствовать, что я живу! - защищалась я.
- Я вовсе тебя не упрекаю и ни в чём не обвиняю, - Саша усмехнулся. - У меня даже прав таких нет. По крайней мере, теперь.
"Ну, вот, не успели увидеться, как уже ссоримся. Но как мне этого не хватало! Словно и не было этих лет!".
Я улыбнулась.
- Я не могу на тебя наглядеться, - проговорил Саша, глядя мне в глаза. - Мне не хочется отпускать тебя из объятий, я всё время хочу целовать твои губы, лицо, тело. Я люблю тебя ещё больше, чем прежде. И чем дольше на тебя смотрю, тем лучше осознаю, сколько ты для меня значишь. Особенно теперь, когда ты подарила мне вторую жизнь.
- Спасибо, - тихо ответила я. - Но сейчас всё по-другому. Мне очень жаль, но я не смогу быть всё время рядом.
- А хотела бы?
- Саша, я тебя умоляю, - я отошла от него, - не задавай провокационных вопросов! Не вынуждай меня врать либо говорить такую правду, которую ты не захочешь принять.
- Ты права: я сам отпугиваю своё счастье. Я просто боюсь его потерять. И на этот раз навсегда.
- Никто из нас не может сказать наверняка, что будет завтра, - заметила я.
В дверь постучали. После того, как официанты накрыли стол и ушли, я начала:
- Садись поудобнее, чтобы некуда было падать. Мой рассказ будет длинным и полным неожиданностей. Даже зная меня, большую часть из него трудно себе представить. Я сразу хочу попросить: не перебивай меня и ничему не удивляйся. И прости за подробности, я уверена, тебе будет не очень приятно их услышать. Но я расскажу тебе всё, как есть, без приукрашиваний и утаиваний. Я отвечу на все твои вопросы и буду абсолютно с тобой честна.
Глубоко вздохнув, я начала свой длинный и довольно интересный рассказ с того момента, как я очнулась в морге. Поели мы быстро, и большую часть я рассказывала, сидя на диване и глядя в окно (я боялась посмотреть в Сашины глаза - я не хотела видеть его упрёка).
- А сейчас, - добавила я в конце, - я жду ребёнка от Моррези и, надеюсь, по понятным причинам, не могу ехать в Европу.
Саша молчал долго, я не прерывала тишины.
- И почему ты приходишь ко мне, только когда тебе нужна помощь? - вдруг спросил он.
- Что?! - я не поверила своим ушам. Я ждала чего угодно, но только не этого! - Слушай! Не делай меня такой стервой! - я ощетинилась и приняла оборонно-нападательную позицию. - Ничего мне от тебя не надо, не мни из себя спасителя! - я воскликнула и встала. - Не нужна мне никакая помощь: ни твоя, ни чья-либо ещё! Хватит, напомогались уже! Катись ко всем чертям! И вообще можешь забыть, что я вернулась. Считай, что это сон, твой ночной кошмар. Косицына мертва и никогда не воскреснет! А теперь убирайся отсюда и забудь меня! Я не намерена выслушивать твои обвинения и оскорбления! - крикнула я и направилась в спальню.
- Анютик! - он догнал меня и остановил, схватив за руку. - Ну, почему ты всегда так реагируешь на мои слова? Почему ты всегда понимаешь их неправильно и пытаешься исказить?
- А что тут искажать? - я вырвала руку. Я вошла в раж, и остановить меня было уже невозможно. - Ты совершенно ясно сказал, что мне нужна от тебя только помощь. Может, мне и нужна была твоя помощь, но не сейчас, а девять лет назад. Тогда, когда я умирала от голода, тогда, когда мне негде и не на что было жить. А сейчас мне не нужна помощь! Как ты мог убедиться, я неплохо устроилась в жизни. Без чьей-либо помощи. И мне теперь никто не нужен! Я уверена в своих силах. Я не та беспомощная провинциалка, умеющая только рот открывать и двигать пальцами, наивно смотрящая на мир и не знающая ни лжи, ни лицемерия, не знающая жизни! Её больше нет! Ты её похоронил. Мы все её похоронили!
- Помощь мне его нужна! - горько воскликнула я. - А ты не думаешь, что за эти восемь лет, которые я провела неведомо где, мне не раз хотелось хотя бы поговорить с кем-нибудь на родном языке - я почти забыла его, я даже говорю уже с акцентом! Ты не думаешь, что мне могло не хватать просто родного человека рядом и просто моральной поддержки! Я жила всё это время под маской в страхе, что меня узнают. Я вынуждена была прятаться и месяцами не разговаривать ни с кем, кроме своего отражения. Я контролировала каждый свой жест, каждое слово, произнесённое вслух, каждую интонацию - только чтобы никто ничего не заподозрил. Я ломала себя. И теперь, встретив тебя, самого родного человека, я поверила, что могу тебе всё рассказать и найти участие, если и не сочувствие. А ты уверен, что мне нужна от тебя какая-то помощь! Ты никогда не думал, что я тоже могу страдать? Конечно! Косицына и страдает! Зачем ей страдать - у неё ведь всего в достатке, всё, что нужно для полного счастья. Вот только счастья у меня никогда не было. Я пыталась уйти в работу - но и там я оказалась не нужна. Одиночество - вот мой вечный спутник. И ты лишний раз это доказал. Как бы я ни пыталась сблизиться с человеком, он всегда уверен, что мне от него что-то нужно, и непременно материальное. А от меня все берут только одно - моё тело. Люди забыли про душу! И как может развиваться искусство, когда человечество разучилось чувствовать, любить и даже просто дружить. В нас не осталось ничего человеческого - только животные инстинкты! И о каком искусстве вообще можно вести речь в современном мире сплошного бизнеса? Деньги и слава - вот и всё, что нужно современному артисту. Всё ради денег и даже искусство, которое всегда будучи самым нищим, было способно вести за собой человеческие массы, которые жили только благодаря ему. В современном обществе не осталось ничего духовного! И чем мы только живём?! - я как всегда начала с личного и незаметно перешла на общее, на философское решение мировых проблем. - Конечно, это всё только слова, пустой звук! Он угаснет, и никто о нём не вспомнит. Можно и писать об этом - так будет вероятность, что мои слова услышит большее число людей. Но никто не даёт гарантию, что к этим словам кто-то прислушается. Люди глухи и слепы, они просто не хотят ничего замечать. Ты думаешь, на Александру Бах люди ходят потому, что хотят услышать, как и что она играет? Никогда! Ходят потому, что о ней много говорят, она легенда, знаменитость. Ходят из любопытства. Давай я бесплатные концерты с правом трансляции, обо мне забыли бы через месяц. Но я продолжаю наивно верить, что то, чем я занимаюсь, может быть хоть кому-то интересно и полезно - поэтому я просила раздать билеты на целый ряд. И только там я видела заинтересованные лица, глаза, полные интеллекта и только оттуда исходила любовь к музыке и благодарность за то, что я не забыла про искусство и поднимаю его, пусть и насильно, до мирового уровня. Я играла только для третьего ряда. Но я не могу постоянно раздавать билеты. Мне слишком дорого обходятся мои концерты. Даже при всём моём богатстве, я не смогу вечно заниматься благотворительностью. Святым духом сыт не будешь. И дело не только в деньгах. И даже совсем не в них! Если я буду играть только для тех, кому это действительно надо и интересно, то все остальные даже не будут иметь возможность познакомиться с настоящим искусством. А так, интересом, слухами, я загоняю в зал, театр и заставляю слушать и внушаю им, что только это достойно их внимания. Я наивно надеюсь, что моя музыка дойдёт до их закаменелого сердца, и они пойдут за мной, за искусством, а не за именем и положением, - я вдруг замолчала, осознав, что несу полную околесицу, что все мои слова не имеют никакого смысла и что точно - отношения к нашему с Сашей разговору. Я поняла, что уже в середине своего монолога я потеряла основную мысль, с которой начала, и пустилась в обычное пустословие.
Саша молча смотрел на меня вытаращенными глазами. Он был в растерянности и просто не знал, как реагировать.
- А какое отношение всё это имеет к нам? - спросил, наконец, он.
- Я просто хотела сказать, что вся моя жизнь посвящена служению искусству, - ответила невпопад я, понимая, что он прав: никакого отношения к нам все мои слова не имели.
- Это я всегда знал, - как бы между прочим заметил он.
- И ещё: какой бы эгоисткой ты меня не считал, поверь, и у меня в жизни хватает проблем и особенно недопонимания. В девяноста девяти случаях из ста, когда я о чём-то просила, мне отказывали, а в одном - просто не замечали. Поэтому я перестала просить, я всего добиваюсь сама. Я беру всё, что мне предлагают, но не более. И зря ты думаешь, что я приползла к тебе на коленях, так как моя жизнь в твоих руках. Ты не Бог! И для меня ты - не более чем любой другой человек. Я просто хотела излить тебе свою душу, поделиться с тобой, найти какое-то внимание, участие. Но не помощь! Мне ничего не надо, я не перестану это повторять. У меня уже есть всё, чтобы обеспечить себе спокойную старость, а своим детям - безбедное существование.
- Может и безбедное, но несчастное, - он отвернулся.
- Да чего ты от меня хочешь?! - взорвалась я. - Ну, не могу я зарабатывать и быть рядом с ними. Всего сразу не бывает. Я могу дать им имя, положение, деньги.
- А как же любовь? Материнская любовь?
- Какая любовь?! - крикнула я и сжала свою голову руками. - Какая любовь? Ты же знаешь, нет в моём сердце любви! Нет! И сердца у меня нет! Вместо него - камень. Как бы я ни хотела любить, я не могу! Я не умею. Я лишена этого чувства, - у меня началась истерика, и я снова повернулась к двери в спальню.
- Анютик, так не бывает, - тихо проговорил Саша.
- Бывает, - я посмотрела на него глазами, полными слёз. - Тебе это просто не знакомо. И не дай Бог кому так жить! А в этом мире возможно всё! Ты меня не поймёшь, ты не можешь залезть мне в душу - на это никто не способен, - моя отчаянная истерика перешла в трагическое смирение. - Я бы хотела любить только одного мужчину, жить с ним, иметь детей только от любимого, окутать их вниманием, заботой и материнской любовью. Лет двадцать назад это мне казалось скучной идиллией, тогда меня это не привлекало. Я не хотела так жить, когда у меня была такая возможность. Быть может, плюнь я тогда на карьеру, я и смогла бы полюбить тебя. Но нет, я выбрала другой путь: лживый, пошлый, продажный и грязный. И не заметила, как увязла в этой грязи! Я испачкалась так, что мне уже во век не отмыться. Что ж! Я сделала свою карьеру! Я добилась поставленной цели. И что я теперь имею? Деньги, славу, положение, имя, место в обществе, мужа, любовников, детей. Но всё это - лишь оболочка, под которой пустота. Страждущая, мятущаяся душа, которая находит покой лишь на время в музыке, которая рождается под моими пальцами, она жива, только пока жива Бах. Но и она решила уйти из музыки. Ведь все несчастья у меня из-за музыки, не замечал? И что тогда? Ну, уйду я, душа заснёт вечным сном. И что мне останется? Как можно жить без души и сердца? Умереть? Да если бы я могла! Сколько у меня уже было возможностей - но нет, я жива! И буду жить, пока окончательно не сойду с ума и пока кому-то не перестанет нравиться наблюдать со стороны за моим мучениями, - я подняла голову. - Я не могу никому подарить свою любовь, у меня её просто нет! Я живу страстями! И что, если я не могу любить своих детей, мне теперь и не иметь их вовсе? У меня есть талант, который я хочу оставить будущему поколению, у меня есть проекты, идеи. Мне нужны дети-музыканты. Они должны продолжить моё дело, держать моё имя. Я живу ради этого, ради славы, коль нет любви. И я не могу позволить, чтобы мои дети не уважали меня и забыли моё имя. А зачем, по-твоему, мне столько детей? Я надеюсь, что хоть один мой отпрыск пойдёт по моим стопам. И пусть даже против воли - его поведёт кровь, - усмехнулась я. Моё новое настроение напоминало психический припадок, я входила в раж: - Да, я поняла, что деньги - это всё, что я могу иметь. Чувства на них не купишь, я согласна. Но я научилась врать и жить по придуманному сценарию. Мне не нужны чувства, я живу умом. И имею всё, даже больше, чем может быть нужно любому человеку. Люди любят, страдают! мучаются! и не замечают, как проходит жизнь! Они оглядываются, осознав, что в Любви нет счастья, но поздно - ничего не изменишь, не вернёшь. Жизнь заново не переживёшь! И жить торопятся, и чувствовать спешат, - перефразировала с усмешкой я и продолжила. - Да, сколько людей так и не успели сделать в жизни и половины предназначенного?! И им приходится возвращаться сюда снова и снова, чтобы завершить начатое, а порой даже ещё и не начатые дела. Любовь придумана Сатаной! Она сбивает людей с пути истинного. А мы, идиоты, ещё в церквях венчаемся и говорим после этого, что ВЕРИМ! Это же просто насмехательство над Богом! Плевок ему в лицо, издевательство! Но я свободна от этого порока! Я счастлива! Я закончу все свои дела и уйду, навсегда, лишь бы не возвращаться в этот бренный мир с его пороками и грязью! А вы, "надменные потомки известной гордостью прославленных отцов, пятою рабскою поправшие обломки Игрою счастья обиженных родов! Вы, жадною толпой стоящие у трона, Свободы, Гения и Славы палачи! Таитесь вы под сению закона, пред вами суд и правда - всё молчи!.. Но есть и Божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждёт, он недоступен звону злата. И мысли и дела он знает наперёд. Тогда напрасно вы прибегнете к злословью; оно вам не поможет вновь, И вы не смоете всей вашей чёрной кровью Поэта праведную кровь!" - зло произнесла я и, расхохотавшись, закрылась в спальне.
Зайдя, я буквально упала на кровать и моментально отключилась. Проснулась я около трёх часов ночи. Я резко открыла глаза, словно меня кто-то напугал. Кругом стояла гробовая тишина и темнота, хоть глаз выколи.
"Что со мной творится? - пронеслось у меня в голове. - Что на меня находит? Это ведь уже не первый раз. Словно наваждение какое-то. Я перестаю контролировать свои слова и поступки, как будто кто-то в меня вселяется. Косицына, будь объективной - ты сходишь с ума! Я должна это признать. Саша, наверное, обиделся на меня. Вряд ли он понял. Но как я ему всё объясню, когда и сама толком не понимаю, что со мной творится. Надеюсь, он ушёл не навсегда. Может, он поймёт, потом, позже... Ещё один день прошёл даром. У меня большие проблемы, а я никак не могу собраться и решить их".
Я попыталась снова заснуть, но переполнявшие голову мысли не давали мне это сделать. Я решила выпить снотворное, которое всегда носила с собой в сумочке.
Открыв дверь спальни, я услышала Сашин голос:
- Как ты себя чувствуешь? - он быстро подошёл ко мне.
Я включила свет:
- Если честно, отвратно. Я не понимаю, что со мной происходит. Ты должен простить мне эту сцену.
- Всё нормально, я всё понял, - он мягко улыбнулся и обнял меня.
- Почему ты не уехал?
- Да разве я мог оставить тебя одну в таком состоянии?
- Спасибо, но, боюсь, ты ничем не можешь мне помочь, - честно сказала я.
- Посмотрим. Можно я останусь здесь до утра?
- По-моему, ты уже остался. Не приедешь же ты домой в три часа ночи. Что подумают дети? Оставайся.
- Почему ты встала? Ты так устала, - он провел рукой по моим волосам.
- Я не могу заснуть без снотворного.
- Ты же ждёшь ребёнка! Тебе нельзя принимать такие лекарства, - удивился он.
- Ты прав, я не подумала. С моей головой творится что-то неладное, - я положила голову ему на грудь. - Наверное, не стоило столько заниматься во время беременности, не выходя на улицу.
- Ты заслужила отдых, - он поцеловал меня в макушку и, взяв на руки, отнёс в спальню. Раздев, он уложил меня, заботливо накрыв одеялом. А сам лёг рядом, в одежде. Рядом с Сашей я заснула быстро, а он ещё долго смотрел на меня и думал о происходящем.
продолжение:http://proza.ru/2021/12/18/1734