Продолжим рассуждения по поводу «программной» статьи Марины Озёрной в газете «Перекрёсток» за 29 октября 2021 года, посвященной репрессиям и эмоционально названной «Плач и стон повисли над станицей».
На этот раз исследуем вторую часть фразы «Всех зажиточных казаков, кто своим умом и трудом создал крепкое хозяйство, коммунистическая власть объявила кулаками». О том, что власть в СССР не была коммунистической, а была советской, мы говорили в прошлый раз, а ещё раньше рассуждали по поводу таблички на своеобразном памятнике репрессированным, который власть горячо желает отремонтировать, несмотря на его идеальную сохранность. Там значится, что репрессиям подверглись 2,5 миллиона казаков, и это при том, что всего на «вольном Дону» казаков было 1,5 миллиона, и они составляли менее половины населения! Памятью о подавляющей части жителей края власть «почему-то» совершенно не озабочена.
Посмотрим, в чем же был смысл раскулачивания, проходившего не только на Дону, а вообще по всей стране. Он, разумеется, был не в том, чтобы всех зажиточных граждан подвергнуть экспроприациям. Более того, изначально Советы даже пытались делать ставку на зажиточных хозяев, но те упорно предпочитали собственную выгоду интересам страны.
Начнем, однако, с самого термина. Советская власть вовсе не придумывала обозначение «кулак», стоило бы это понимать. Кулаком в русском селе издавна называли богатого собственника земли, имевшего в своём хозяйстве батраков, и такое определение распространилось повсеместно.
Эти «крепкие хозяйственники» не слишком уважительно относились к зависящим от них работникам, неприкрыто эксплуатировали их, так что любви к кулакам большинство крестьян не испытывало. То же самое было и на Дону, где социальное расслоение населения было весьма впечатляющим, причём не только между казаками и крестьянами, но и в самой казачьей среде. При этом самым злободневным являлся земельный вопрос, лежавший в корне всех остальных проблем.
Казаки ясно осознавали, что после Февральской революции на повестку дня неизбежно встанет этот вопрос. Если Временное правительство объявило равные гражданские права, тем самым упраздняя сословия, то и земельные права должны были уравняться. Это понимали и крестьяне, требовавшие справедливого передела земли, но большинство казаков, и в первую очередь «крепкие хозяйственники», были против передела. В этом была истинная причина гражданского противостояния, постепенно переходившего в горячую фазу. И большевики здесь были совершенно ни при чём.
Ещё в апреле 1917 года, то есть, задолго до Октябрьской революции, на съезде казаков области Войска Донского рассматривались вопросы наделения коренных крестьян землей за счёт помещиков, владения которых составляли на Дону около 1 млн десятин. Обсуждалась также идея передать крестьянам часть земель войскового запаса (2 млн десятин), но на практике ничего сделано не было. К тому же, этих мер было недостаточно для решения проблемы многочисленных переселенцев – так называемых иногородних. Их охотно принимали на Дону в качестве дешёвой и бесправной рабочей силы, а теперь они на законных основаниях заявили о своих правах.
Уже на этом этапе стало ясно, что отказ от решения объективно назревшего земельного вопроса в создавшихся условиях грозит кровавыми столкновениями, по сути – гражданской войной.
Стоило бы спросить автора наивного негодования по поводу объявления кулаками «головастых и рукастых» богатеев, хотела бы она батрачить на этих «интеллектуалов», не имея собственной земли? Думается, что нет. А откуда взять землю? Выход один – перераспределить, другого варианта нет.
Впрочем, не думаю, что стремление автора упомянутой статьи к пониманию исторической ситуации простирается столь далеко за набившие оскомину шаблоны.
Характерно, что в первый же день Октябрьской революции был созван, по решению I Съезда рабочих и солдатских депутатов, Второй съезд Советов, принявший Декрет о мире и Декрет о земле. Готовили проект этого декрета эсеры по наказам крестьянства, но в итоговый документ вошла и фраза В.И. Ленина: «Земли… рядовых казаков не конфискуются». Большевики не хотели войны.
На Дону же генерал Алексей Каледин, избранный атаманом Войска Донского, не признал переход власти в руки Советов, а также декреты о земле и о мире. В этот же день он не только ввёл в Донской области военное положение, но и запретил вывоз в губернии Центральной России хлеба и угля. Заметим это обстоятельство.
Попытки рабочих Ростова-на-Дону и шахтерских посёлков установить советскую власть в конце ноября 1917-го года были подавлены силой оружия. Это к вопросу о репрессиях.
Однако, паче чаяния, и пришедшие с фронта казачьи полки воинственного атамана не поддержали. 29 января (11 февраля) 1918-го года Каледин, обнаружив, что защищать его правительство готовы всего лишь 147 казаков, застрелился.
Вернёмся к запрету вывозить топливо и хлеб в российские губернии. Могло ли существовать государство, подверженное подобному шантажу и неспособное обеспечить жизненно необходимыми товарами и продовольствием своих граждан? Ответ понятен. Но «крепкие хозяева» как раз и рассчитывали, что Советская власть рухнет их «заботами». Этих людоведов и душелюбов не волновала судьба голодавших Москвы и Петрограда, других промышленных центров. Их волновала только собственная выгода, в какую позолоту не одевали бы теперь их намерения ангажированные толкователи.
Что должна была делать в этих условиях власть? Только одно – проводить аграрную политику, гарантирующую продовольственную безопасность населения, и эта задача совпадала с требованием крестьянства обеспечить его землёй. Но на деле не всё было просто.
Весной многие донские крестьяне, воодушевленные равными правами и Декретом о земле, самовольно приступили к обработке войсковой запасной земли и перестали платить за аренду земли богатым казакам. В ответ зажиточное казачество взялось за оружие. В станице Нижне-Курмоярской было убито около тысячи крестьян («Плач и стон повисли над станицей»), в селе Песчанокопском – 600, в станице Платовской – 317 человек. И это тоже к вопросу о репрессиях. Или, может быть, крестьяне не люди, и их нынешним акулам пера не жалко?
К концу апреля смута охватила 10 богатых станиц. Свыше 120 станиц и большинство хуторов пока соблюдали нейтралитет, но призрак грядущей гражданской войны уже бродил и здесь.
Реальные очертания этот призрак приобрел в конце апреля, когда германские войска перерезали железную дорогу на Воронеж, прервав тем самым сообщение Донской области с Центральной Россией. 1 мая немцы заняли Таганрог, а через неделю – Ростов. Зажиточное казачество, не гнушаясь предательством, сразу же вступило в союз с оккупантами и начало активные действия против красных, любыми способами втягивая в бойню и середняков. Ни о каком пресловутом «традиционном укладе» речь при этом не шла, на кону были богатства, собственность и земельные наделы.
16 мая малым числом восставших станиц генерал Пётр Краснов был избран новым атаманом и сепаратистски провозгласил Дон независимой казачьей республикой, получившей название «Всевеликое войско Донское». Именно так себя величает и современная общественная организация в лампасах, а учрежденный при Краснове флаг стал символом не только новых казаков, но и в целом Ростовской области. Преемственность, как говорится, налицо.
Нет, Краснов вовсе не был демократом, добряком и гуманистом, который всех помирил и обеспечил землёй. За отказ воевать против красных он лишал казаков земли и сословных прав, высылал их из станиц. Таких расказаченных и членов их семей было не менее 30 тысяч. Краснов вынудил большинство казаков, державшихся нейтралитета, вступить в борьбу с советской властью на Дону, а затем втянул их в активную борьбу с большевиками и за пределами Дона. Осенью казаки Краснова захватили часть территорий южных русских губерний и ограбили их. Теперь тысячи казаков были повязаны кровью. О жестокости и мародерстве белоказаков, кстати, можно прочитать в дневниках белого генерала А.И. Деникина, водившего Донскую армию в авантюрный поход на Москву.
Не удивительно, что режим Краснова жестоко расправлялся с крестьянами, посягавшими на казачью землю, и не только с ними. По указу Войскового круга, всех казаков, добровольно вступивших в ряды красных и попавших в плен, подвергали казни. Казнили на месте командиров и комиссаров, агитаторов, матросов, евреев и латышей. В результате красновского террора и во время боёв с белоказаками на Дону погибло около 45 тысяч рабочих, шахтёров, крестьян и казаков. Но позвольте, где же христианская печаль и поминовение об этих людях?!
Лавр Корнилов, начинавший создание белой Добровольческой Армии на Дону, позже, обретаясь на Кубани, приказывал пленных не брать, и их убивали на месте. Гуманненько, правда? «Стон и плач стояли над станицей…»,– нет-нет, это не здесь, это будет позже. Известно же, «кто сеет ветер – пожнёт бурю». Вот краткая цитата из дневников А.И. Деникина: «Когда шли горячие бои под Ростовом, я видел у Батайска бесконечные вереницы весёлых, здоровых всадников на хороших лошадях с огромными обозами… Большевики… не забудут ни чрезвычайных судов, ни порки, ни выселения…»
Белый террор, как отмечают многие очевидцы и объективные историки, был куда более жестоким и масштабным, чем красный. Будем надеяться, что когда-нибудь более адекватная власть поручит Марине Озёрной об этом написать. Уверен, что она не откажется.
В ноябре 1918-го года Германия капитулировала, а без немецких штыков и в судьбе Донской Армии была очень скоро поставлена жирная точка. В самом начале 1919-го года многие рядовые казаки из станиц, расположенных в верховьях Дона, сдались и были отпущены по домам. Богатые низовские казаки отступили за Дон, упорно не желая сдаваться. Войсковой круг отправил Краснова в отставку, и тот бежал за границу.
В это время, а точнее – 24 января, как раз и появилось пресловутое директивное письмо Оргбюро ЦК «Об отношении к казакам». Оно, опережая события, направлялось на места от имени ЦК партии, где это письмо на тот момент ещё не рассматривалось, и подписывать его Я.М. Свердлов никак не мог. Он подписал не саму директиву, а сопроводительное письмо от имени Оргбюро.
Целиком и полностью согласиться с текстом директивного письма на самом деле трудно, хотя понять суровость формулировок, учитывая предшествующие события и садистские действия белого казачества, развязавшего гражданскую бойню, по-человечески можно.
Уже на мартовском 1919-го года Пленуме ЦК РКП(б), при руководящем участии В.И. Ленина, просчёт составителей январской Директивы по отношению к среднему трудовому казачеству был вскрыт и исправлен. В.И. Ленин тогда же указал на эти ошибки: «...Сплошь и рядом по неопытности советских работников, по трудности вопроса, удары, которые предназначались для кулаков, падали на среднее крестьянство. Здесь мы погрешили чрезвычайно. Собранный в этом отношении опыт поможет нам сделать всё для того, чтобы избежать этого в дальнейшем».
Естественно, ничего этого трубадуры «репрессий» своей наивной пастве никогда не сообщают.
Вторая волна раскулачивания имела место в 1930-е годы, и здесь уже не всё так очевидно и однозначно.
После ухода из жизни В.И. Ленина Новая экономическая политика (НЭП), в значительной мере возродившая в деревне капиталистические отношения, продолжалась. Октябрьский 1925 года пленум партии выдвинул лозунг «Лицом к деревне!» Лидеры партии призывали крестьян не бояться советской власти, укреплять хозяйство настолько, насколько могут, не боясь обвинений в кулачестве. Смело, в частности, выступил Николай Бухарин (будущий разработчик Конституции 1936 года) на Московской губернской конференции 17 апреля 1925 года: «В общем и целом всему крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте своё хозяйство». Правда, впоследствии он отказался от этих «крылатых» слов, а в 1938 году был расстрелян по приговору суда за «шпионаж и вредительство» в составе антипартийной группы.
В 1929 году, после прихода к руководству партией И.В. Сталина, был взят курс на коллективизацию села, что объективно предполагало начало нового процесса раскулачивания. Новая политика была нацелена на формирование коллективных хозяйств, где земля находилась бы в общем пользовании без частной собственности на неё, а параметры хозяйственной деятельности контролировались бы государством. Политика эта не всегда была последовательной, поскольку раскулачивали порой и тех, кто поднялся в период НЭПа с самых низов. Не обошлось, естественно, и без нарушений, и даже откровенного вредительства, ибо враги советской власти никуда не делись.
Сама по себе коллективизация была явлением позитивным, и история это подтвердила. О методах её проведения можно спорить, но кто может вспомнить хоть какие-то значимые реформы в России, проходившие без принуждения, жестокости и насилия?! Раскулачиванию по статистике подверглось около 2 миллионов человек. Многие из них со временем вернулись из мест, куда их выслали.
Важно видеть и оценивать события во всей их многогранности, а не зацикливаться на частностях, упирая на эмоции, как это делают недобросовестные пропагандисты.
В результате проведённых при Сталине реформ была сформирована колхозная система, которая стала основой аграрной экономики СССР. Крестьяне получили землю в пользование на примерно одинаковых началах. Проведение всех этих мер способствовало индустриализации страны, что в итоге сыграло свою роль в победе в Великой Отечественной войне. Темпы роста советской экономики в 1930-е годы не имели себе равных в мире, в обществе ощущался эмоциональный подъём, заметными темпами росло население.
Вспомним, что одной из причин сокрушительного поражения Российской империи в Первой Мировой войне стало плохое снабжение армии. Одни купцы выжидали, чтобы продать товар по более высокой цене, другие поставляли некачественные продукты, кто-то вообще срывал поставки. Да и население «хрустело» отнюдь не французскими булками.
К началу Великой Отечественной войны СССР подошёл с мощной индустриальной базой, подготовленными кадрами, развитым сельским хозяйством. Это помогло не только победить в войне, но и за короткий период времени восстановить страну, укрепить её обороноспособность, создать ядерный щит, атомную энергетику и вывести Советский Союз в космос. Это – главное.
И антисоветской власти, и её незадачливым труженикам пера, буквально насаждающим в общественном сознании однобокую тему репрессий в отрыве от исторического контекста, следовало бы иметь в виду, что в Красной Армии воевали порядка 5 миллионов человек, а во всех белых от силы какие-то 2-3 сотни тысяч. Поэтому, проводя и углубляя водораздел между потомками тех и других, навязывая обществу рознь, власть в перспективе сильно рискует. Да и примитивная ложь всё более контрпродуктивна, ибо побрехеньки яковлевых, волкогоновых, резунов и прочих негодяев уже не работают, активно разоблачаемые объективными историками.
К тому же печатные СМИ и телевизор уступают место демократичному Интернету. Так что, кто хочет знать истину – узнает её не по лживым статьям и мемориальным табличкам.