Прославленная бригада торпедных катеров Северного флота со времён ВОВ славилась на флоте, как его боевое ядро.
Командование бригады получило зимой приказ из штаба флота. Он предусматривал проведение уникального перехода в полярном море. До этого в истории флотов такого не бывало. Из базы вблизи Мурманска катерам предстояло пройти курсом на Север огромную для катера дистанцию.
Хорошо подготовившись, экипировавшись, с полным запасом продуктов и воды и боеприпасов отряд катеров первого дивизиона ждал команды на выход в море. Не забыты были питьевой спирт и медикаменты. За счёт снятых с борта торпед был взят резерв горючего.
Ранним утром при полуторабалльной волне корабли под музыку оркестра медленно развернулись и вышли из устья фиорда. Море их встретило двухбалльным ветром и 15-ти градусной морозной дымкой над волной. Катер командира отряда шёл мористие, остальные строем фронта вблизи.
Погода оставалась хорошей и всё шло по плану. На открытой палубе несли свою службу, как и положено, командир катера, машинист на дросселях и боцман. Попеременно их меняли обеспечивающий офицер, ст. машинист, и матросы свободных служб.
Ближе к обеду боцман запел красивым опереточным тенорком- -эх, моряк, ты слишком долго плавал, я тебя успела позабыть-. Командир-аккордеонист слегка улыбнулся. Ободрённый его улыбкой, машинист на дросселях, стоящий рядом с ним, размечтался. И вдруг бросил боцману- - а море хорошо особенно с сушИ.
Командир облизнулся. Катера упорно шли вперёд на хорошем экономическом ходу. После пересменок и обеда за штурвал опять встал командир. Взяв в руки бинокль боцман вскрикнул – на траверзе шестивесельная шлюпка. Матрос на дросселях
обернулся.
- Юра, убери блоху с бинокля-. Все рассмеялись.
А в кубрике свободные от вахты травили почём зря.Один задумчиво говорит- вот сколько раз ходил в море…Его перебивает пулемётчик- а вот я видел лишь, как ты ходишь в гальюн.- А ты не ссы в море, треска подохнет, возразил ему обиженный.
Тем временем море стало штормить. Мороз крепчал. Волна началА захлёстывать катер. Леера, флагшток, оружие , торпедные аппараты и остальное стали преображаться и обретать фантастические образы. Пересменки ходовой вахты стали почаще.
Канадки –куртки с капюшоном , заливаемые крупными брызгами , стали потихоньку пропитываться солью, а вскоре добираться почти у всех моряков и до тельняшки.
Едва отогревшись, сменщики вновь и вновь выходили с открытым забралом к морю. Оно не щадило. На капюшонах в виде сахарной головки лёд уже не оттаивал даже при отогревах внутри катера.
Сами канадки также покрылись коркой и легли на плечи тяжёлым грузом.
Катера на быстром ходу как скаковые лошади ежесекундно подбрасывали седоков, не давая ни мгновения покоя.
Полярная круглосуточная ночь не позволяла с палубы определиться с ходом времени. Казалось, дню, вернее ночи, не будет конца. Шутки на время стихли. Снова и снова, каждые два часа, наступала пересменка как за штурвалом, так и на постах.
А катера проявляли чудеса выносливости и мореходных качеств. Ни одно сооружение или деталь не поддались на беспрерывную скачку.
Как взнузданные кони они бросались на волну, отбрасывая прочь тонны студеной разъярённой волны.
После шестнадцати часов беспрерывной скачки море заволокло парение вод. Сплошной водяной туман закрыл горизонт. Корабли летели вслепую. С палубы зрелище не из приятных. Но не дремал на посту радиометрист. Неразговорчивый и хмурый, он был отличным спецом своего дела и регулярно рапортовал командиру об обстановке на море.
От него не скрылся бы не только корабль или самолёт, но и бревно на поверхности воды.
Прошло более восемнадцати часов морской погони.
Корабли продолжали рваться вперёд, словно кони, которых понесло и они почуяв конюшню, шли точно по проложенному штурманом дивизиона курсу.
А скоро стали прорезаться на экране локатора очертания незнакомых берегов, а затем кораблей и сооружений.
К этому времени силы моряков клонились к исходу. Куда девались быстрота движений и ловкость умелых рук моряка.
К утру сплошной туман только усилился. Приближался берег. Всё внимание к радиометристу. К нему на пост не допускают. Свободный народ собрался на палубе и настороженно вглядывался в пустоту. Катер стал медленно сбрасывать обороты. На дросселях* сам командир. И совершенно внезапно раздался мягкий стук. Прорезался деревянный причал. Катер протянулся и оказался под бортом огромного чудовища.
Это был старый сухогруз. На нём размещался маневренный флотский экипаж. Почти всё как на плавбазе бригады.
Обессиленных моряков почти на руках незнакомые матросы подняли по бортовому трапу на палубу. На лицах встречавших можно было разглядеть сострадание и участие. Всех ожидал тёплый дом и горячий кофе с шоколадом. Когда пришли в себя, всех потребовали в лазарет. После осмотра каждого взвесили/ перед отходом в море из базы также взвешивали/.
Потеря веса мореходов в среднем оказалась 6- 7 кг.
После сытного обеда – постель и сон. В вечеру уже сыпались шутки по поводу промокших насквозь оттаявших страдальцев.
В большом кубрике предстоял просмотр кинофильма «Максимка» по Станюковичу. Вдруг матрос на ходу объявил – Кокман, немедленно к командиру!- Какой я тебе Кокман, салага- я боцман-. Весь кубрик заржал.
Итак, переход составил почти круглые сутки. Прошёл еще один день отдыха и звено катеров, от души поблагодарив хозяев, собралось в обратный путь.
Туман рассеялся к вечеру накануне. Утром на борту бывшего транспорта десятки провожающих. Семь футов под килём! Катера отдали швартовы, одновремённо взревели 4800 лошадиных сил и сухогруз быстро удалился.
Море благоприятствовало переходу. Начался легкий снежный заряд. И на хорошем ходу корабли заспешили на свою базу. Как ни странно на обратном пути обмерзание корпусов катеров было незначительным. Скорее всего по причине попутного ветра. Ровно через сутки на плавбазе гремел приветственный марш. Героев встретил добрый дом и краткосрочный отпуск на неделю. А на следующий день почтальон базы в корреспонденции обнаружил три письма без обратного адреса и надписью на конверте – доброму и симпатичному моряку-
И раздал письма по одному в каждый дивизион. Письмо попало в руки матроса, балагура. Он вскрыл конверт, расхохотался. Собрал ребят катера, кроме Сашки- пулемётчика, и зачитал:- Дорогой незнакомый, привет от Оли. По случаю первого знакомства жду от тебя письма. Вложи в него заодно тысячу рублей.-Хохот.- Кому передадим письмо? И все в один голос- Сашке пулемётчику.
Балагур вновь запечатал отпаренный конверт. При полном сборе позвали Сашу- пулемётчика. Тебе письмо. Недолго думая, парень вскрыл конверт и чуть покраснеп. Ну, что пишет девушка,Саша? –Да так, приглашает в гости.- И тут же громкий смех огласил кубрик.