Молодой мужчина вошел в здание больничного комплекса и осмотрелся. Он был красив и белокур, словно греческий бог, сошедший с Олимпа на землю. В холле было много людей, большинство из которых молодые женщины, но никто не обращал на него внимания.
Чувствовалось, будто он знал дорогу, потому что уверенно направился к лифту и нажал кнопку пятого этажа. Лифт с мягким шелестом двинулся вверх, а мужчина, наслаждаясь одиночеством, облокотился обеими руками о поручни, прижавшись спиной к стене лифтовой кабины. На секунду его тело расслабилось, глаза закрылись, словно в молитве, и он удерживал тело исключительно на руках. Лифт затормозил, и, собравшись с духом Олл выскочил наружу, тут же наткнувшись на кого-то.
— Флай! Куда летишь? — немного возмущенно задал он риторический вопрос.
— А ты какими судьбами здесь? — откинув волосы с лица, вопросом на вопрос ответил Флай.
— Будто бы не знаешь. У тебя какая палата?
— 210-я.
— У меня 213-я. Чувствую, что в недалеком будущем мы откроем здесь офис, чтоб далеко не мотаться.
— Э-э-э, не подскажите, где 215-я палата? – появился на за их спинами третий парень.
Олл и Флай оглянулись.
— Ты кто? Новенький? Я тебя ни разу не видел.
— Меня зовут Рай, сегодня первый день на работе…
— Не верю. Только произвели и сразу сюда? — удивился Флай.
— Я же говорил, что скоро мы тут все тусоваться будем. Работа закипит, аж перья полетят.
— Ну, уж прямо так. Олл, не передёргивай.
— А вот мне и правда интересно, почему мы здесь? Собственно, это всё не божья забота.
— Не тебе судить! Он гневается, да. Но считает, что этим детям нужна особая забота. Они уязвимы больше всех остальных, потому что появились против Его воли.
— Парадокс! Но наш Отец полон парадоксов, — романтично улыбнулся Флай.
— Вы же Флай? — обратился Рай к белокурому красавцу.
— И?
— Меня уверили, что я получу от вас все инструкции.
— Ну что ж, новичок, у нас не так часто производят в ангелы, всё меньше и меньше из века в век – мне крупно повезло стать твоим наставником! Посмотрим, на что годится современная молодёжь!
— Едут! Это 215-й. Твои, новичок, вперед, — хлопнул по плечу молодого ангела Олл, и в воздух взметнулось несколько пушинок, случайно выбитых из крыла.
— И тебе удачи, Олл! До встречи.
— Да мы же через час уже встретимся. Жду вас внизу в больничной столовой…
Роженицу аккуратно переложили в кровать, а рядом в детскую люльку положили небольшой сверток. Женщина обессиленно кряхтела, пытаясь лечь поудобней, её знобило.
— Извините, можно ещё одно одеяло? В родильном зале было прохладно, и я очень замерзла.
Медсестра улыбнулась и, достав из шкафа одеяло, и укрыла женщину поверх первого одеяла вторым.
Глядя на роженицу, двое ангелов вели свой неслышимый будничный для женщины разговор:
— Тебе нужно составить ее портрет и заполнить анкету. Рост, вес, место работы, муж, свекровь и так далее и тому подобное. Вот!
Флай достал из-под полы толстую пачку бумаг и сказал новичку:
— Заполняй, а вернусь и проверю. Меня там заждались, в соседней палате.
Женщина слабо постанывала, мелко дрожа. Флай посмотрел на неё, на Рая, и, стрельнув глазом ангелу, подошел к роженице. Через минуту она расслабилась и начала засыпать.
— Ты кто тут, ангел, или так, погулять вышел? Работать, брат! Работать! — наставил новичка Флай и вышел в соседнюю палату, куда уже привезли его новую клиентку.
Через час мужчины сидели в столовой.
— Всегда были дети, миллионы детей, рождавшиеся без Божьего благословения. Их родители не видели подсказок и предостережений, их разум целиком и полностью захлёстывали чувства. Тогда их и брали под опеку ангелы, стараясь хоть сколько-то смягчить нелёгкую судьбу матери и ребенка. Но есть люди, о которых Он особо позаботился, читая книгу судеб. Однако они опять поступали по-своему. Видимо так, как им велело сердце. Вот они и есть наша главная забота. Теперь они наша главная забота, — рассказывал о работе Олл.
Их разговор прервал срочный выпуск новостей. На большом экране в кафе прибавили громкость: «Сегодня утром 11 сентября 2001 года группа террористов захватили два пассажирских лайнера и направила их в башни Всемирного торгового центра…».
— А вот это плохо…это очень плохо…
Часть вторая
Три женщины лежали в родильном отделении, только-только разрешившись от бремени своими первенцами, долгожданными и любимыми, ещё задолго до того, как появились на свет. Радость от этого дня женщины ждали с нетерпением, и если говорить о планировании семьи – то эти детки появились на свет далеко не случайно — их рождение было спланировано со всей тщательностью обоими супругами.
Теперь рядом с ними стояли ангелы-хранители, вглядываясь и пытаясь предугадать то будущее, от которого им предстоит защитить этих невинных младенцев, на которых стоит печать «не благословлён». А значит уязвим, и каждый шаг, начиная с первого, и каждое слово начиная с первого, ведет к трагедии отца, матери и ребенка. Рай вглядывался в ребенка и не понимал: как такое может произойти с этими людьми?
…—Не то, чтобы отношения между супругами в этих трёх семьях были идеальными, но поверьте, ничего не омрачает их сегодняшний день, и они счастливы…как, например, Лариса, — рассказывал Олл, сидя за столиком в кафе.
— Лариса Юрьевна, если быть точным, преподавала геологию на кафедре университета и параллельно писала кандидатскую диссертацию. С мужем она познакомилась здесь же, ещё в студенчестве. Их связала романтика геологических практик, а потом и аспирантура. Вместе они написали не одну исследовательскую работу, вступили в брак по любви. Через пару лет муж понял, что в науке ему делать нечего, да и денег больших в университете не заработаешь, тогда ушел в бизнес. Чутьё Дениса не подвело, и дела шли в гору. Была в нем упругая и крепкая предпринимательская жилка.
Молодая пара купила большую квартиру в престижном районе и наслаждалась жизнью — иногда вместе, иногда порознь, потому что интересы их стали очень разниться. У Ларисы командировки и конференции. Она занималась со студентами, параллельно вела научную работу, но у нее хватало времени и на себя: была завсегдатаем дорогих косметических салонов и наряды меняла чуть ли не каждый день. На неё заглядывались и профессора и молоденькие аспиранты…мужа это всегда беспокоило. У Дениса кипела своя жизнь: партнерские встречи, договора, филиалы…Но, Денис не хотел терять Ларису. Он гордился, что жена его — красавица блондинка, длинноногая, с тонкими правильными чертами лица, большими зелёными глазами и алыми сочными губами. Он и влюбился в первую очередь в губы – видел только их, глаз оторвать не мог. А ещё и умница. Имеет несколько престижных статей в цитируемых журналах, и её ценят в университете, как учёного, поднимающего престиж вуза за рубежом. Таких в науке не много. Но то, что они становились всё дальше друг от друга, и того и другого очень беспокоило. В браке они состояли уже семь лет, критический срок для пары, а забеременеть естественным путем ни разу не получилось. Но за все семь лет никто из них не выказал печаль или разочарование по этому поводу. Им было не до детей, жизнь текла как по маслу, была вкусной и яркой. С путешествиями, ресторанами, громкими выходами на сцену… Зная про неудачи с зачатием, пара и не предохранялась даже последние три года. До недавних пор и неудачей-то эту ситуацию они не считали. Так было удобно.
Но сейчас припекло. Возраст — Ларисе исполнилось тридцать, и отчуждение супругов заставило их обоих задуматься. Лариса и Денис не вдруг решили пройти исследования на бесплодие. Это решение долго зрело, к тому же они обязательно хотели сохранить семью. Сами понимаете, каким желанным и каким долгожданным был их малыш – Вадюша. Вадим Денисович Розанов.
— Сдаётся мне, что судьбы наших подопечных связаны. Эта история с самолётами делает и день, и ситуацию особенно разрушительной. Нужно подумать, что между ними общего и как нам лучше противостоять моменту разрушения, — заговорил Флай, сидя за чистеньким, белым столиком.
— Вот моя подопечная, к примеру — Инна Быстрова, балерина Большого театра. Её мужем был дирижёр. Там же, в театре. Оба подавали огромные надежды – легкие, изящные, творческие. Как оловянный солдатик и его балерина из табакерки. Артём хромал на одну ногу – проблемы из детства. Но он был чертовски талантлив, харизматичен и смел. Эту уверенность в него вложили родители, когда в старших классах он сильно комплексовал из-за хромоты. Они убедили его в том, что он особенный. Не так, как инвалиды, нет. Он отличается от всех, потому что в будущем станет знаменит, и все его недостатки превратятся в достоинства. Артём Кучинский очень гордился своими выдающимися победами и готовился подписать контракт с Венской оперой на предстоящий сезон.
Если Артем перерос свои гормональные проблемы, возникшие в период активного роста организма, то у Инны проблемы не прекращались. Учась в балетной школе, она всегда контролировала свой вес, и месячные порой просто не наступали. Инна хотела иметь детей, и доктор тоже очень советовал. Уйти в декрет и сделать хоть небольшую передышку впервые с одиннадцати лет. Уй очень сильно этого не хватало. Это могло решить сразу многие проблемы. К тому же родители у Инны, ещё молодые и состоятельные, обещали взять заботы о ребёнке на себя, чтоб она как можно раньше вышла на работу и продолжила репетиции. Потом, на пике карьеры, времени завести ребенка может не быть. Артём отнесся к идее довольно холодно, но против не был. Если родители готовы помогать – никаких проблем! Девочку они собирались назвать Маргаритой, пророча ей также великое будущее.
Рай слушал истории своих старших коллег и думал о своей подопечной. Первой подопечной. Любовь оказалась простой девушкой, официанткой. Не закончив мединститут в связи с финансовыми трудностями – потеряв маму, единственного человека, который мог её поддержать материально – она устроилась работать официанткой. И там в неё с первого взгляда влюбился её суженный...
— Что всех их роднит, так это красота! Все эти женщины — естественные красавицы. Не может же это служить роком? — неожиданно добавил к этому резюме Рай.
Любовь не была замужем, но очень любила женатого мужчину, который захотел иметь от неё ребенка...Они жили уже три года в хорошей квартире, купленной Дмитрием в центре города, и Любовь, находясь на содержании, давно бросила работу, подарившую ей Дмитрия. Дмитрий, конечно, жил отдельно, ведь у него была семья. Но Любочку он любил, и они встречались почти ежедневно. Гуляли, пили чай, смеялись, любовались закатами и неустанно признавались друг другу в любви. Чувства не притуплялись, и Люба была уверена в своём мужчине на все сто.
И пусть он не хотел пока разводиться. Пусть. Слишком жалел детей. Пока они несовершеннолетние, должны иметь полную, благополучную семью. Им не нужны стрессы и неуверенность в завтрашнем дне. Так он говорил Любе, и она знала, что он абсолютно прав. А как может быть иначе? Дмитрий — честный, благородный и добропорядочный человек. Ещё ни разу она не замечала в нём изъянов. Почему они не встретились раньше? Ааааа, да — раньше она была девчонкой, как раз в то время он и женился. Между ними в момент встречи было пятнадцать лет разницы: ей двадцать два, а ему тридцать семь. Прекрасная молодая и красивая пара.
— Я не понимаю, — удивленно заметил Рай. — В чем риск для этих пар? С виду всё благополучно. Они обеспеченные и детки у них родились желанные! Есть смысл приглядывать за детьми, рождёнными в неблагополучных семьях. Но здесь-то всё в порядке!
— Напоминаю, Рай — на них печать Отца: «Не благословлён». Они могут разбить сердце матери и принести несчастье окружающим.
— Разве мало детей, которые своими поступками способны разбить сердце матери? Почему именно они?
— Как правило, родители таких детей могут воплотить все богом данные таланты и стать по-настоящему счастливыми в жизни и без детей. Выполнить своё предназначение. У всех разное предназначение в жизни, и далеко не каждому удается полностью воплотить задуманное. Особый дар дает и особые возможности.
— Думаю, что есть ещё что-то, — добавил к словам Ола Флай.
— Что?— Рай с интересом взглянул на старшего товарища.
— Это ты поймешь позже…— загадочно и грустно улыбаясь, констатировал Флай. — Ну, мне пора. Я полетел. Есть ещё несколько неотложных дел сегодня.
— Я тоже готов откланяться, Рай. Пока, ученик! — и Олл, взметнув крыльями, исчез, растворился в голубом небе, только переступив порог клиники.
Часть третья
— Вы уверены в своих словах, Светлана Владиленовна? Эта девочка очень чувствительна ко всем проявлениям недобрых отношений, — с глубоким чувством тревоги Валентина расспрашивала директора гимназии, в которой предстояло учиться Маргарите.
— Конечно, Валентина. Я позабочусь о ней. В нашей гимназии много необыкновенных талантливых ребят и поверь, никто не заметит ее странностей. К тому же у нас работают профессиональные психологи и врачи, которые следят, чтобы климат в коллективе был как можно более благоприятным для детей. А уж за внучкой моей однокурсницы я пригляжу сама лично.
— Я так за нее переживаю, как не переживала никогда за Инночку. За последнее время девочки прошли через множество трудностей. Рита, такая открытая и добрая, стала уходить в себя. Так тяжело, так тяжело…кто мог представить, что у такой пары может родиться ребенок с аутизмом. И Артем хорош – то Италия, то Америка, то теперь Австралия. Дома-то не бывает. Одно название – муж. А как отец… — она поднесла сжатый кулак к губам и прерывисто всхлипнула, не проронив при этом ни слезинки.
— У Риточки фамилия Быстрова? — глядя на документы переспросила Светлана Владиленовна.
— Да. Так и есть. В последний момент Артем придумал какую-то мерзость. Предложил Инночке дать дочери свою фамилию, а при рождении сына сказал, что даст свою. Вроде как звучит красивее… что-то из этой оперы. Но в паспорте он как отец записан, — убедительно произнесла Валентина.
— …И находилась всё это время на домашнем обучении?
— Нет. Рита ходила в коррекционную школу, посещала художественную студию и брала частные уроки. Так-то проблем в детском коллективе у неё не возникало. Она достаточно социализирована. Но убедительно прошу, девочке нужно внимание. Приглядывать, чтобы никто вдруг не обидел…
Директриса описала программу обучения, рассказала о возможностях и перспективах, после чего вручила Валентине пару буклетов гимназии для старшеклассников.
— Ну что ж, встретимся с вами в новом учебном году…— произнесла директриса, и Валентина вышла из кабинета, потянув за руку симпатичную девчушку, ожидавшую в приемной. Она выглядела высокой и нескладной. Сутулилась, прикрывая, плечиками впалую грудь. Её бледное лицо пряталось под копной каштановых кудряшек, а взгляд не отрываясь скользил по гладкому ламинату, то и дело шпионски выглядывая из лохматой засады.
Валентина Ивановна шла по школьному коридору с девочкой, а думала о дочери. Инна вот уже пятнадцать лет находилась один на один с болезнью дочери. В то же время возникли и проблемы в театре, где после отъезда Артёма за границу доминирующее положение заняла вторая прима, которая всячески выживала Инну из театра. Инна ушла и, помыкавшись без работы, подписала контракт за границей, оставив Маргариту на попечение бабушки. Она приезжала как только выпадал свободный день, половину заработанных денег спуская на самолеты.
Артём регулярно отправлял им деньги, да и не настолько они нуждались, чтобы не выучить и не выкормить одного больного ребенка... Маргарита имела четвертую легкую стадию аутизма, но ещё, как и все дети, сильно нуждалась в заботе. Когда она сильно нервничала, то начинала тискать правое ухо, раздирая его в кровь. Тихая и безобидная она болезненно реагировала на отказы. В детстве во время игры во дворе соседская девочка взяла ее куклу, и Маргарита жестом потребовала вернуть игрушку. После неоднократных просьб она получила отказ и, впав в истерику, укусила девочку, сильно оцарапав ей руки. Но такое поведение проявлялось крайне редко. Маргарита училась правильно вести себя в разных ситуациях. И всё чаще, с взрослением, её болезнь переставали замечать..
Гимназия «Да Винчи» считалась одним из лучших учебных заведений в городе, и наши герои не могли не встретится однажды под этой крышей. Вадим Розанов учился здесь с первого класса. За все девять лет он не получил ни одной четверки и считался круглым отличником. Имея множество наград, грамот и кубков за первенство школы в олимпиадах, он считал себя королем школы. Учителя обращались к нему не иначе, как Вадим Денисович, словно тот был ни много ни мало, а директором этого учебного заведения.
В его планах на будущее отсутствовала лишь графа – стать царем всея Руси. Богом же он стать однозначно планировал. Только богу подвластно всё. А это именно то, к чему он стремился.
Последним в школе появился Игорь Дубровин, сын Любы и Дмитрия. Он шел следом за отцом по коридору школы, когда встретился взглядом с Маргаритой. Как два каторжника, смотрящие на мир из под опущенных бровей на тюремной прогулке, они долго провожали друг друга взглядами, двигаясь в противоположных направлениях. Словно искра промелькнула между ними и погасла.
Игорь внезапно остановился посреди коридора. Дмитрий обернулся на сына:
— Ну, чего тормозишь? Идем. Я спешу, поэтому двигай ластами, пацан…
— Я не пойду. Сдалась мне эта гимназия..
Дмитрий подошел и угрожающе ухватил парня за ухо.
— Ты идешь и точка. Я обещал твоей матери, и я сделаю то, что обещал, — стиснув зубы пошипел он, толкнув парня вперед.
Они пошли дальше по коридору к кабинету с надписью «директор». Дверь была слегка приоткрыта и раскачивалась на сквозняке, сверкая глянцевой металлической табличкой, в которой играло утреннее июльское солнце.
Игорь из них троих больше всех напоминал упрямого, непослушного подростка, полного противоречий и затаенных обид. А почему бы ему им не быть?
Дмитрий и правда развелся с женой, как только две его дочери достигли совершеннолетия и женился…только не на матери, как обещал. Его избранницей стала другая женщина, моложе матери на десять лет. Как только она родила Дмитрию сына, Игорь просто перестал для него существовать. Он это понял сразу. В тот день, когда, держа на руках шестимесячного ребенка, он заехал забрать Игоря из садика. Он тогда был уже в старшей группе и прекрасно помнил выражение лица отца: «Давай, прилипала, отщепенец маленький, быстрее тащи за мной свою задницу», — так и читалось в глазах отца, который тискал заливисто смеющегося малыша. В те времена они ещё часто виделись. Мама задерживалась в вечернюю смену на операциях и просила Дмитрия забрать Игоря из сада в её отсутствие.
Люба не собиралась вечно сидеть без дела. Как только представилась возможность, она восстановилась на четвертый курс мединститута и, получив специализацию кардиохирурга, смогла стать ведущим специалистом. Это требовало много времени, и отношения с Дмитрием от серьезных разговоров перешли к словесным потасовкам. Он был рад встречаться со студенткой, но категорически против того, чтобы Люба работала. Они ссорились, ругались, и маленький Игорек всегда был свидетелем этих родительских ссор. А потом…отец стал приходить к ним всё реже. Чаще он просто брал Игоря в парк, в кино, в магазин или…туда, где они были без мамы. Игорь сердился на неё, в порыве чувств обвиняя в том, что папа женился на другой из-за неё.
Он всё ещё мечтал вернуть отца в их семью и старался показать себя стоящим сыном. Поэтому иногда, когда видел довольный сияющий взгляд Дмитрия, отца, узнающего о его школьных достижениях, старался ещё больше. Вот и сейчас отец вел его в лучшее учебное заведение в городе. То, что его смогли принять, была заслуга и Игоря тоже — он проходил по конкурсу. Но при поступлении нужно было заплатить большой благотворительный взнос в пользу школы, что матери оказалось не по карману.
Последний разговор родителей странным образом подействовал на подростка. Он вдруг осознал, что они больше никогда не помирятся и не сойдутся вместе. И тогда он подумал: «А есть ли тогда смысл учиться? Какой прок в этой долбанной элитной школе?».
Часть четвертая
—Ну вот, теперь все трое ребят наконец встретились. К добру ли это? — задал Рай почти риторический вопрос, глядя на Маргариту издалека. Ангелы переглянулись.
— Мы сделали очень много. Маргарита знает обоих мальчиков и ей легче будет пережить предстоящие два года в гимназии.
Маргарита шла по коридору гимназии за бабушкой в полном смятении чувств. Она побаивалась тех глобальных перемен, что готовила ей жизнь, когда вдруг увидела его – Игорька. Игорьком мальчишку называла ее бабушка. Они познакомились совсем недавно.
Год назад Маргарита, стоя на балконе, наблюдала, как из фургона выгружают вещи Игорька и его мамы. Оказывается, они продали хорошую дорогую студию, чтобы переехать в их «сталинку». Вещей было немного, и Игорь – довольно крупный подросток в свои четырнадцать лет, с хмурым видом носил коробки и чемоданы в квартиру на третьем этаже. Вот он снял с кузова очередную коробку и открыв, долго всматривался в содержимое, перебирая предметы. Потом решительно встал и пошел к мусорным контейнерам, бросив коробку неподалеку от них. Тут он вдруг передумал и пошел обратно к коробке, вынув оттуда что-то цветное. Контейнеры находились далековато, и нельзя было разглядеть содержимое коробки, но Маргарите было интересно, и она чуть наклонилась вниз, облокотившись на перила.
Тут бабушка окрикнула Маргариту, и она, запрыгнув в туфли, взяла большую папку и рюкзак, чтобы отправиться на занятия в студию. Бабушка охала и вздыхала, а когда они миновали третий этаж, вдруг осела на ступеньки, схватившись за сердце. Маргарита растерялась и, как рыба попавшая на сушу, только открывала рот, оглядываясь по сторонам. Тут на площадку поднялся Игорь с коробкой и большой яркой штуковиной под мышкой. Это был Nerf – дорогая игрушка из рекламы в телевизоре. Игорь увидел сидящую на ступеньках бабушку и крикнул:
— Мам! Тут старушке плохо…— его слова эхом разнеслись по подъезду. Его мама – тетя Люба, маленькая миловидная женщина с красивыми каштановыми волосами быстро поднялась по лестнице с большой коробкой в руках и осмотрела бабушку.
— Бабушка что-нибудь принимает? — спросила она Маргариту.
Рита порылась в бабушкиной сумке и достала белый пузырек, показав его женщине.
— Давайте внесём её в нашу квартиру, — предложила она подросткам, и вместе они помогли старушке дойти до кресла.
— У неё высокое давление, — она принесла стакан воды и дала Валентине таблетку из пузырька. — Подождём минут десять. Игорь, открой окно.
В тот день в художку Маргарита не попала, но за то познакомилась с тётей Любой и Игорем, который неповоротливо развлекал её, пока мама и Валентина разговаривали о том о сём, знакомясь. Уже тогда Рита поняла, что у парня на душе тяжело. Он совсем не улыбался и вел себя отчужденно не только с Маргаритой, но и с матерью.
— Пойдём к нам? Я покажу тебе свои картины, — предложила она, и Игорь как ни странно согласился. — Моя мама – балерина. Она работает по контракту в Венгерском театре, и я её очень редко вижу. Я так скучаю. Но когда она приезжает – это настоящий праздник! — рассказывала она, пряча взгляд. Маргарита могла смотреть прямо в глаза, но чаще избегала делать это. Прямой взгляд – это вызов. Он подталкивал её к решительным действиям и, когда нужно было настоять, она использовала его как оружие.
— Мой отец тоже появляется редко. У него другая семья.
— И мой редко…но...я про него совсем ничего не знаю. Он дирижёр и приезжает домой три или два раза в год. Для меня он не важен…
— Да что ты понимаешь! — взвился Игорь. — Отец ей не важен! Отец очень важен…— тут он осёкся и снова ушел в себя.
Домой зашла бабушка с новой соседкой, и Игорь, как всегда хмурый, уткнувшись в пол взглядом буркнул: «Я пошел». А затем выскочил из квартиры.
«Теперь мы ещё и в одной гимназии учиться будем», — улыбалась себе под нос Маргарита, вспоминая события годичной давности. «Хоть кого-то я уже знаю. Кажется, он моего возраста, и будет отлично, если мы попадем в один класс», — думала затем она, возвращаясь домой.
Поднимаясь по лестнице, она услышала, как в подъезд вошел Игорь. Он только что расстался с отцом и злился на весь мир. Поднимаясь на свой этаж, он перепрыгивал через три ступеньки сразу, и наткнулся на Маргариту.
— А-а-а, это ты.
— Тебя в какой класс определили?
— В девятый «А», — буркнул он, засовывая ключи в дверную скважину.
— И меня. Здорово, правда? — сказала Рита Игорю, спешащему войти в квартиру.
— Здорово…— успел сказать он и скрылся в дверях. Она не обижалась, потому что сама была странной в глазах других. «У всех могут быть проблемы», — подумала она, поднимаясь к себе на пятый этаж.
Ангелы же остались на лестничной площадке, обсуждая удачный обмен квартиры.
—Хорошая идея была переселить их поближе друг к другу, — радовался Олл. Флай стоял рядом с товарищами по цеху, но занимался тем, что пытался вынуть из оперенья серое голубиное перо, застрявшее в крыле так, что не достать.
— Давай помогу, — проявил участие Олл и вынул беспокоящий Флая предмет. А тот, обтряхивая крылья, поддержал разговор:
— Да. Отлично. Если нам удастся, то, может, всё и обойдется, в конце концов. Наши подопечные необыкновенные молодцы. Я боялся, что Инна бросит балет, но то интересное предложение в Венгрии, что я подсунул, она приняла — не побоялась. Теперь она ведущая солистка, хоть молодежь и наступает на пятки, — рассеяно рассказывал Флай, зевая. Он сильно уставал последнее время, курируя несколько детей одновременно.
— Любовь с головой ушла в работу, она очень старается. И я слышал, что ей светит должность главврача. Сейчас наш кардиохирург, готовится к сложнейшей операции. Сама разработала методику — это новое слово в сердечной хирургии. Но Игорь — её больное место. Она никак не может с ним найти общий язык. Парень ёршится. Однажды во время операции Люба вспомнила их последний разговор и чуть не совершила серьёзную врачебную ошибку. Их отношения – натянутая струна. Она видит, как парень тянется к отцу, ждёт его. Мне это так знакомо…Когда я был человеком...Неважно. Я слышу, как кричит его внутренний голос, разрывая пространство тишины. И в мысли прорывается разрушение. Он часто вспоминает охотничье ружьё, которое лежит в потайном отделении отцовского лексуса в сезон охоты. Эти мысли пока обрывочны, но появляются всё чаще.
— Этот сценарий в его жизни неминуем, но как свести развязку всей истории к нулю – вот наиглавнейшая задача, — резюмировал Флай и повернулся к Оллу.
— Брат, ты словно не с нами. Слишком высоко летаешь? Как дела у Ларисы и Дениса?
— С переменным успехом. Их брак всегда на грани развода. Но они держатся, позволяя друг другу обманывать…
Учебный год начался по расписанию. Новеньких, в девятом «А» классе приняли без особого восторга. Их было почти треть от класса. С девятыми так всегда, особенно в таких гимназиях, как эта. Здесь самые сильные педагоги, поэтому те детки, которые претендуют на сто баллов по ЕГЭ, стремятся попасть сюда во что бы то ни стало. Среди ребят оказалось много ярких звездочек, и дух конкуренции витал в воздухе, накаляя атмосферу.
Вадим пытался удерживать лидерство во всём. Командовал даже там, где его не просили, и вызывал у многих детей законное неприятие. Его уважали за то, что он имел своё собственное мнение, занимался политикой, агитируя класс, продвигая разные сомнительные политические инициативы. Но дети были в большей степени аполитичны и настроены больше на учебу. Когда класс делился на группы для проектов, наши герои всегда оставались в аутсайдерах и им приходилось объединяться волей-неволей. Здесь даже не нужна была помощь ангелов.
Вадима побаивались— никто не хотел стать жертвой его амбиций. После нескольких происшествий за годы учебы он успел заслужить репутацию умного, но до жути бессердечного человека. В третьем классе он расстроил девочек во время школьного похода, когда пошёл давить ногами бабочек в лужах. А в пятом без тени сомнения прибил кирпичом крысу на заднем дворе школы, где они убирали листья во время субботника. Заметив крысу девчонки, да и учительница завизжали, а мальчишки от страха залезли на решетчатый забор. Только Вадим встал у неё на дороге с кирпичом в руках. Огромная крыса остановилась перед ним, а потом подалась вправо. И Вадим сделал шаг вправо. Крыса повернула, желая обойти его слева. И он сделал шаг влево. Когда же крыса пошла напролом он запустил в неё кирпич. Таких сцен они насмотрелись немало. Совсем недавно, прошлой зимой, он с любопытством наблюдал, как залетевшая в класс синица билась о стекло, пытаясь вырваться на свободу, пока не потеряла сознание. Девчонки его не любили, хоть он считался ярким красавцем с телом, как у Аполлона. Эмоции на его лице выглядели неестественно натянутыми.
Не менее странной им казалась и Маргарита. Но они видели, что её опекает директриса и старались не лезть на рожон: тихая и незаметная, чуть что она с категоричностью отстаивала свою позицию. Стоило ей раз принять обдуманное решение, её было уже невозможно переубедить. К тому же она выстраивала стену – любой, даже шутливый наезд, воспринимала как враждебный. Её странные хаотичные рисунки никто не понимал, как и то, что она постоянно бубнила себе под нос.
Игорь же с ребятами из класса испытывали друг к другу взаимную неприязнь. Учился хорошо, но одноклассников к себе близко не подпускал. Классная даже обратилась к школьному психологу, подозревая у мальчика депрессию. Скрепя зубами, по настоянию матери, время от времени он ходил «беседовать» к псилогичке.
Так прошел год.
В начале мая, вместе с пробуждением природы, возрождались и все отложенные планы, воскрешались желания, всплывали на поверхность старые проблемы и страхи…а порой окончательно рушились былые надежды. То, что зимой вгонялось в спячку, благодаря длинной зимней ночи, и просыпалось лишь в обед, чтобы снова задремать к полднику, весной прорисовывалось чётким силуэтом – пугающим и нестерпимым для глаз зрелищем.
Уже три дня Маргарита была как на иголках, и на её рисунках словно тучи кругами водоворотов собирались чёрные порывистые штрихи, навевающие грустные картины хаоса.
И тут она застала неприятную картину. Вадима схватили за очередное участие в сомнительных политических митингах. У отделения полиции на Вадима кричала мать, вытаскивая его на улицу за шиворот. Вокруг толпились корреспонденты, выкрикивая что-то мерзкое в его адрес и адрес его матери, которая «отмазала» своего сына от тюрьмы.
Однако Рита симпатизировала Вадиму ещё с младшей школы, когда они вместе посещали одну группу коррекционной школы. Они учились выражать эмоции. У Вадима был психопатический сидром, а у нее аутизм. Рядом сидели их мамы, и они, вместе строя друг другу рожицы, учились понимать окружающих по мимике. Учились улыбаться, сочувствовать и грустить.
Целый год они встречались и веселились, а потом их пути разошлись – дальше программы реабилитации носили для каждого свой характер. Поэтому Рита была рада увидеть его вновь и сразу узнала. И он узнал, потому что, в отличии от других ребят из класса, относился к ней снисходительно, и порой казалось, что сочувствующее, но только когда никто не видел.
Поэтому Маргарите было невероятно грустно следить за глупыми решениями мальчика прорваться в политику со скандалами, совершая неправомерные поступки. Это характеризовало его как грязного игрока, который ничем хорошим не кончит.
Примерно в это же время, наблюдая с балкона за внешним миром, она опять увидела и Игоря. Он приехал с отцом. Тот встретил знакомого, и они отошли от машины поговорить. Тогда Игорь, открыв багажник, достал оттуда большой вытянутой формы предмет. Сумку, футляр с ручкой, и осторожно прикрыл багажник, тайком пробираясь вдоль машины.
— Пап, — окликнул он отца, прячась за салоном автомобиля. — Я домой…— попрощался он, и получив отмашку и убедившись, что отец уже не смотрит, вошел в подъезд.
Маргарита где-то видела этот предмет. «По телевизору?».
Неделю Вадим находился под домашнем арестом, пока шло следствие. Игорь тоже не появлялся в школе. Риту начали мучить кошмары. Она даже заикалась, начиная объяснять причину своих страхов.
Однажды бабушка пошла к тёте Любе вечером, посоветоваться с листком кардиограммы, и Рита спустилась вместе с ней к Игорю.
— Игорюня, развлеки нашу гостью, — попросила его мама. А бабушка Риты потрепала парня по голове.
Он ненавидел эти детские заигрывания и внутри в нём закипало раздражение.
— Пошли…
В комнате Игоря царил беспорядок. Парнишка ногой стал распихивать валяющиеся на полу вещи, и Маргарита увидела торчащую из под кровати рукоятку нёрфа.
— Можно? — спросила она и тут же наклонилась, поднимая с пола игрушечный автомат. В темноте и пыли она заметила знакомый футляр и торчащее из него дуло охотничьего ружья.
— Нечего шариться, где тебя не звали, — прикрикнул Игорь, дергая ее за руку. Рита поднялась, выронив из рук нёрф – её лицо подергивалось от беспокойства и непонятных эмоций, стремящихся вырваться наружу.
— Ну что? Что?! — со злостью и вызовом смотрел на неё Игорь. — Не твоё это дело и не лезь. И запомни: ты ничего не видела, иначе….
На Маргариту волнами накатывала паника. Она задыхалась.
На следующий день в школу наконец явился Вадим. Маргарита зашла в класс со звонком – её привела директор и, усадив на место, удалилась. Маргарита шептала что-то несвязное и, покачиваясь на стуле, выглядела по мнению Вадима неважнецки. Вадим знал, что это за состояние, и несколько дней приглядывался к девчонке.
Игорь в школе не появлялся вот уже третий день. На перемене Вадим заметил, как Рита подходит к кабинету директора. Олл и Флай проводили около ребят почти всё время, и, когда Рита вышла, они выпихнули из класса и Вадима. Он отправился к фонтанчику с водой, а затем, утолив жажду, он болтался по коридору, дожидаясь, пока Рита выйдет. Однако вышла она в сопровождении Светланы Владленовны. Директриса провела Риту в кабинет психолога. Вадим приник к двери и стал подслушивать. Речь Маргариты выглядела взволнованной и бессвязной – она как заведенная повторяла одни и те же слова, из которых максимум можно было с трудом выудить то, что с Игорем что-то не так. Его отец, машина, нёрф и ружьё под кроватью – всё это выглядело колючим бесформенным снежным комом, из которого торчали отдельные фразы, не складывающиеся в связный рассказ.
Девочку успокоили, и она вышла из кабинета психолога окончательно растерянной. Донести свои мысли не получалось. У глаза билась синяя венка - нервный тик, который периодически деформировал всю левую часть лица. Вадиму было жалко Риту. Она это поняла и попыталась взять себя в руки.
— О, Розанов?! Хорошо, что ты здесь. Случилось что-то? — на всякий случай поинтересовалась Светлана Владленовна.
— Нет, просто проходил…
— Тогда вот что…проводи Маргариту домой, а я позвоню её бабушке и предупрежу. И ещё: в том же доме на пятом этаже живет Игорь Дубровин. Узнай, почему он не посещает занятия уже три дня. Распоясались…
Директриса передала Маргариту Вадиму и быстрым шагом отправилась в директорскую.
Часть пятая
— Ну, и чо происходит? — сразу спросил Вадим, как только он и Маргарита вышли из школы.
Рита подняла на него взгляд, прерывисто дыша:
— Ружьё. У И-и-игоря ружьё!
— Что за ружьё?
— Я…я видела. Оо-о-н украл ружьё из машины отца…
— И чо?
— Колумбайн… Колумбайн?! Я боюсь, — ещё чаще задышала она.
— Ладно, пошли до Игоря, глянем, что там у него за ружьё.
Маргарита побежала за Вадимом как собачонка, когда он решительно зашагал к их «сталинке» на Фрунзенской.
Любовь Владимировны не было дома. Она вернулась с ночного дежурства, а утром снова уехала в больницу. Вадим долго звонил в дверной звонок, но никто не открывал. Вскоре он облокотился о дверь спиной и начал стучать ногами. Из соседней квартиры высунулась голова пенсионерки.
— Вы что, все с ума по сходили?! Сейчас же прекратите!
Наконец и хозяин квартиры не выдержал. Игорь наполовину приоткрыл дверь, выглядывая на лестничную площадку.
— Чего надо?
— Чего надо, чего надо…директриса прислала. Открывай!
— Ещё чего! — ответил Игорёк, стараясь побыстрее затворить дверь. Но ни тут то было. Вадим оказался ловким малым и, всунув ногу в дверной проём, рывком освободил путь и вошел в квартиру, потеснив Игоря. За ним вошла и Маргарита, виновато поглядывая на одноклассника.
— Ну и что, школу прогуливаем?— осматриваясь по сторонам спросил Вадим.
— А тебе какое до меня дело?
— Игорь, у тебя всё в порядке? — заикнулась было Рита.
— А ты заткнись, разве я не сказал помалкивать? — зло шипя ей на ухо угрожающе ответил Игорь.
— Ну и где у тебя э-тт-о? — Вадим шарил глазами по углам, пиная попавшиеся на дороге вещи.
— Не понимаю, о чём ты.
— Знаешь…мне пока жить не надоело. У меня на жизнь большущие планы…Если на меня ещё и твои косяки повесят… мамочка будет в ужасе.
— Игорь, пожалуйста…я прошу…мы очень беспокоимся…
— Что вам всем от меня нужно! Беспокоятся они…— закричал Игорь в приступе истерики. Он выпучил глаза на ребят, а губы его побелели от напряжения.
Игорь готов был выпустить своего демона наружу и подался с кулаками на Вадима. Комнатка была маленькая – не развернуться, и отступая Вадим о что-то споткнулся. Это Флай подставил ногу и тот упал, рукой открывая поехавшую вбок дверцу шкафа-купе. Парень завалился внутрь шкафа, и, шаря рукой в поисках опоры, наткнулся на футляр.
Игорь бросился к шкафу, но Маргарита вцепилась в его руку, не отпуская.
— Прошу тебя, не надо! Не надо, ты же хороший, и мама у тебя такая добрая…Она тебя любит! И отец тебя любит, наверняка! Просто не всегда мы можем быть с теми, кого любим. Посмотри вокруг — кто здесь другой?! Все живут также.
— Так он из-за папки своего так выделывается? — болезненно засмеялся из шкафа Вадим. — Ха-ха-ха…. — начал смеяться он ненормальным злым, высоким, истерическим голосом. — Ах-х-с…что мы только не делаем, чтоб нас, наконец, заметили. Эти вечно занятые, довольные собой и недовольные своими отпрысками родаки…они из любого сделают монстра…— Вадим сдернул с вешалки какую-то тряпку, мешающую встать, и, роняя всё и вся, вылез наконец из шкафа.
— А что? Идейка-то хороша…Для тебя и правда всё кончится. Для меня кончится, для неё кончится…Но поверь – для других это никогда, никогда не кончится…
Игорь, не зная, что сказать, молча слушал неожиданно-эмоциональную речь одноклассника. Таким жалким он ещё никогда его не видел. И понимал, что выглядит сейчас также.
— Но ребят…всё совсем не так плохо! Да, нашим родителям тяжело с нами, они ещё молодые и у них есть свои мечты и заботы, помимо детей. Они не могут нянчится с нами вечно! Я хочу, чтобы мама танцевала, хоть мне её очень не хватает. Но представьте, что будет с ними, если вы…если мы… — Маргарита пыталась взглянуть им по очереди в глаза и взять за руки. – Через год, два или три мы станем взрослыми, и наша жизнь будет зависеть только от нас. Вы знаете, что приходит время, когда дети и родители меняются местами? Вот тогда мы покажем им, как правильно нужно любить и заботиться! А? Сможем?
«Что за розовую чушь несёт эта девчонка», – подумал про себя Вадим, сглатывая болезненный комок в горле. Вытер нос кулаком и, слегка толкнув Игоря плечом, пошел в сторону выхода. Уже протянув руку к замку, он от неожиданности отпрянул — в дверь позвонили. Звонок словно молотом ударил по наковальне, зазвенев в ушах. К двери подошли Игорь и Рита. Игорь повернул запор, и дверь резко распахнулась.
На пороге стоял Дмитрий — отец Игоря, за спиной которого словно стражи высились белоснежные ангелы. Отец Игоря, растолкав подростков, ворвался в квартиру и, переворачивая вещи в комнате сына, нашел в стенном шкафу то, что искал. Перехватив длинный футляр через плечо, с поднятым кулаком он подскочил к Игорю.
Словно по приказу Вадим и Маргарита закрыли собой товарища, и Дмитрий, раздувая ноздри и меча молнии глазами, покинул квартиру, столкнувшись на лестнице с Любовью.
— Завтра встретимся, поговорим, — кинул он ей и спустился вниз.
Ребята поздоровались с Любовь Владимировной и тут же попрощались, выйдя на лестничную площадку.
— До завтра, — подняв руку в прощальном жесте обратилась она к Игорю.
— Встретимся в школе, — сказал Вадим и, подмигнув, протянул Игорю свою большую руку.
Слабая тень улыбки проскользнула на лицах всех трех подростков.
— Пока…— ответил Игорь и посмотрел на недовольную маму. Наверняка та получила сообщение от «классной», и сейчас начнётся…
Через три дня заканчивался учебный год и все старшеклассники 9А собрались на классный час, когда дверь распахнулась, и в класс вошла троица: Розанов, Быстрова и Дубровин…с большими сумками в руках. Ничего не говоря, они одним рывком, практически синхронно, поставили их на крайнюю парту и вскрыли замки….
Внутри оказались нёрфы, мишени, плюшевые игрушки и сладкие призы, приготовленные для младшеклассников по случаю окончания учебного года…Это была акция, в которой заставил участвовать их классный учитель из-за пропусков Вадима и Игоря.
— Жаль, что мы не можем принять участие в этом разгуляе, — сказал Рай, рассматривая разноцветный автомат. — У меня в детстве такого не было…