Бежит река на восток.
Днём сверкает на солнце, ночью отражает молчаливые звёзды… то спокойна, как зеркальная гладь, то волнуется в предчувствии первых порогов.
Южней – невысокие Аппалачи, северней – щедро политые кровью индейцев песчаные дюны Онтарио.
В паре километров на север – крохотный городок Ирокуа, названный (историю не изменить!) в память о безжалостном племени «настоящих людей».
«Кругом враги!» - провозгласили сотни лет назад вожди ирокезов и превратили в своих врагов живущее испокон веков вдоль реки Святого Лаврентия мирное племя гуронов.
Одна река, одна вода, два небольших города по берегам: на южном в Массене развеваются звёздно-полосатые флаги, на северном в Корнуолле – флаги с красным кленовым листом.
Обычные города: дома, которые не запираются на ночь, магазины, предприятия, школы… Похожие кладбища: могилы вровень с землёй, скромные памятники с именами, датами и фотографиями, которые смотрят, как принято, на восток.
Все – на восток.
Кроме одной.
***
Два басса* да щука – невеликий сегодня улов.
И спина ноет больше обычного. Но это как раз привычно: лето – разгар страды, когда не разгибался он целыми днями. И неважно, что это в прошлом: уже восемь лет (неужели восемь? да, точно восемь: он продал свою ферму в тридцатом, а сейчас уже тридцать восьмой) напоминает спина о годах, когда, забыв о своих желаниях, он жил как все фермеры, подчиняясь трём командирам: солнцу, дождю и ветру.
Давным-давно отец купил в окрестностях Корнуолла табачную ферму, а потом передал её Джиму, и без малого сорок лет: работа, работа, работа.
Он сажал семена, выращивал рассаду, следил, когда появится крестик – два листика, потом ушки – четыре, и высаживал в подготовленный грунт.
Подкармливал, поливал, боролся с мучнистой гнилью – бичом Виргинского табака, убирал и сушил созревшие листья.
Но это всё позади, а теперь его дело – рыбалка, и не только удовольствия ради. Времена сейчас непростые: безработица, дороговизна – Великая, чтоб ей, депрессия.
А жить нужно.
Вот и перебрался он на Корнуолльский остров, чтобы быть поближе к реке. Встаёт каждый день ни свет ни заря, благо не привыкать, садится в лодку – и на рыбалку: пару рыбин себе (много ли одинокому нужно?), остальное соседям.
Сегодня пасмурно, вот-вот задождит, клёв неважный, и рыбаков не видать – разве что паренёк в лодке неподалёку. Как-то странно себя он ведёт: переезжает с места на место, бросает удочку то туда, то сюда и тут же вытаскивает, не дожидаясь поклёвки. А это ещё что такое? Закрыл руками глаза… Уж не плачет ли рыбачок? Может, помощь нужна?
– Парень, привет! Ты в порядке?
– Да, – поспешно вытерев слёзы, ответил мальчишка: худенький, невысокий, лет пятнадцать, прикинул Джим.
– Не клюёт?
– Не клюёт.
– Не беда. Вот, держи! – Джим бросил мальчишке в лодку двух бассов и щуку. – Тебя как зовут? Сид? А живёшь с кем? С мамой и бабушкой? Скажешь им, сам поймал: пусть похвалят.
– Спасибо, но я скажу правду, – серьёзно ответил Сид. – А то будет нечестно.
– Что ж, молодец, – улыбнулся Джим. – Похоже, Сид, мы смотрим с тобой в одну сторону.
– Как это? – удивился мальчишка. – Мы ведь смотрим сейчас друг на друга.
Джим засмеялся:
– Можно смотреть друг на друга и в то же время в одну сторону. Вырастешь и поймёшь, что я имею в виду.
С того дня они стали рыбачить вместе.
На рассвете Джим подплывал поближе к американскому берегу и ждал, когда появится лодка Сида.
– Твои первые помощники – луни*, – учил он мальчишку. – Думаешь, они просто кричат? Нет: они переговариваются. Прислушайся: «Теть-теть… Куда лететь?» – спрашивает одна. «Ти-ти… Сюда лети», – отвечает другая, а стала бы она приглашать, не будь там рыбы? Вот тебе и подсказка, куда грести. А если их крик напоминает гортанный смех, быть грозе или сильному ветру, и неважно, что туч не видно. И наблюдай, где они ныряют: значит, там мелководье, много мальков, а на них хорошо клюют бассы. И ещё: никогда не рыбачь в новолуние. Это старое поверье, пришедшее от ирокезов: спускается с первым лунным лучом на реку мадам Гладиолус, и рыба сразу уходит на дно. Смеёшься, малыш? Вот и я смеялся, да только ни разу в такие дни не возвращался с уловом…
***
Прошло шесть лет.
Всё так же кричат на заре вездесущие луни, ветер рвёт в клочья туманное покрывало, дремлют в заводях щуки, но не появится лодка Сида, не услышит Джим весёлого «Дед, привет!»
За эти годы Джим научил Сида всему, чему сам научился за долгую жизнь, рассказал обо всём, о чём думал долгими одинокими вечерами, и так же, как мать, благословил поступать в морское училище: «Ты обречён на удачу, малыш».
В марте сорок четвёртого Сид получил назначение на эсминец «Мередит», а восьмого июня во время операции «Оверлорд» при высадке десанта в Нормандии эсминец подорвался на немецкой мине и затонул.
Джим пережил обретённого внука на месяц.
Два кладбища в городах, разделённых рекой: Woodlawn в Корнуолле и Saint Lawrence в Массене.
Ухоженные газоны, цветы, невысокие памятники с фотографиями.
«Мы всегда будем смотреть в одну сторону, Сид».
***
5 сентября 1944 года ночью в 12.40 жители Массены и Корнуолла проснулись от страшного, ни на что не похожего гула, идущего из-под земли. Казалось, огромный и сильный зверь ворочался в своём логове, раскачивая землю вокруг. Так продолжалось недолго, минут пятнадцать, и люди вернулись досматривать сны, но в 4.30 утра снова раздался грохот, а ещё через двадцать минут земля словно разверзлась.
Падали со стен картины, останавливались часы, вылетали из окон стёкла, на стенах зазмеились трещины.
Люди высыпали на улицу кто в чём был: пижамах, халатах, ночных рубашках.
Никто не понимал, что происходит.
Раздавались крики «Бомбят!», « Второй Перл Харбор!», «Спасайтесь!»
Земля уходила из-под ног, с крыш домов падали трубы, в корнуолльской гимназии рухнула стена.
Страх смерти, гул такой, что себя не слышно, животный ужас, беспомощность, неизвестность: куда бежать? - так описывали потом люди свои ощущения.
Земля дрожала ещё неделю.
Вода ушла из колодцев, земля в радиусе десяти километров покрылась трещинами, вышли из строя водопровод и канализация.
Это было одно из сильнейших в Канаде землетрясений магнитудой 5,8 баллов с эпицентром под руслом реки Святого Лаврентия. Оно ощущалось и в Торонто, и в Квебеке, и в Бостоне, и в Нью Йорке, но основной удар приняли на себя Корнуолл и Массена.
Пострадали и кладбища, особенно могильные камни, окружённые деревьями: корни, вырываемые из-под земли, повлекли их вслед за собой.
Провинция Онтарио и штат Нью Йорк пришли пострадавшим городам на помощь: всё починили, всё объяснили, и только одно явление до сих пор осталось необъяснённым.
В Корнуолле все памятники на могилах повернулись на несколько градусов против часовой стрелки, и только один из них, памятник Джиму, повернулся на 180 градусов и встал лицом (фотографией) на запад.
В Массене все памятники повернулись на несколько градусов по часовой стрелке, и только один из них, памятник Сиду, остался стоять на месте.
Эта странность заинтересовала учёных, геологов и любопытных любителей необычного. Сначала её объясняли тем, что памятники установили недавно, каких-то три и два месяца назад, но потом эту мысль отбросили: на кладбищах были памятники и новее. Специалисты ссылались на вращательные силы, внутренние динамические усилия… но люди решили иначе: на свете есть то, что сильнее самого разрушительного землетрясения.
«Мы всегда будем смотреть друг на друга, малыш».
***
Бежит река к Атлантическому океану.
Впереди пороги, шлюзы, обрывистые берега и город-остров, город-красавец, город мостов – Монреаль.
----------------
* Басс - окунь
Луни - полярная гагара. Птица, ставшая одним из символов Канады.
Коллаж Наталии Шайн-Ткаченко, за что ей большое спасибо!