***
Крепкая мода на облицовку нижней части учреждений гранитными плитками с отбитыми краями – как будто грызли их, как науку. Научат тебя жизни именно там, в учреждениях, до них ты будешь жить как зайчишка или кошка – а у них всё так сурово выходит, что кошка становится тигром, а зайчишка этим, как его, львом…
Дети играют в мяч, потому что в мяче больше свободы, чем в нас – и, уж конечно, веселья. Мы же не можем не только летать, но и прыгать вот так, а прыжок – это всегда неожиданно, свободно и весело. Взрослея, мы бросаем и мячи, и свободу. Раз был только мяч, то мы слабаки и только его и можем отбросить. Нас учили херне и, хотя на переменках мы играли, как ни в чем не бывало, потом это сказалось, и мы не науку сделали мячом, а мяч – отбивающим все ноги в конторах гранитом…
***
Сначала загружаю продуктами холодильник – это понятно. Потом загружаю ими же кастрюлю, как холодильник – тоже вроде логично, но вышло ужасно, потому что меня угораздило купить жгучие болгарские перцы…
Да нет, не так дело было. Я взбултыхнул глубину в холодильнике и оттуда они вылезли – месть болгар за социализм 10 лет там меня караулила…
«Да, при поедании мяса кости и угрызения совести попадаются, а при поедании капусты – нет, но ведь мы просто убираем кости и едим себе, причем с вышеуказанной капустой… И всё это так давно дебатируется и варится, что, по-моему, все кости теперь без всяких проблем убираются…» – «Нет, в подсознании, как и в древности, надо доказать, что всё – и мясокомбинат, в том числе – это божественно. Алтарь для жертвоприношений за наши грехи, например…» (Могли бы, кстати, «ангелом божьим» машину назвать, а самих зверей с песнопениями одевать в белые тоги…)
***
«Это одно, но есть и другое» – шаг; «всегда есть две стороны» – еще шаг; «перейдем теперь к следующему…» – еще шаг… - никогда бы не ходили без такого мышления. Можно мыслить так, что станешь прыгать, но легче всё же переменить мысли, чем ноги. Или отрезать их, заклеймить, затоптать и сесть за стол, как все нормальные люди!
Что увидишь, то и будет: увидел в нем ребенка и он тут же рядом объявился, стоят парой, потому что взрослости его я не отменил. Но не успел удивиться и порадоваться, как и рядом с собой увидел мальчика, странно на кого-то похожего. Так и общались, часа три стояли друг напротив друга, боялись шага сделать…
***
В машинах приходится теперь быстро двигаться, сберегая своё мягкое тело, а могли бы одной головою летать и еще лучше, с головою движенье своё упорядочить…
Вот он, тот уровень личности, где она решает вопрос жизни и смерти. Решит, что незачем жить и в 50 процентах случаев действительно калитка закроется. Это как в компьютере, где некоторые файлы работают на черном фоне. Наверное, это здесь, если сделаешь что-нибудь не так, вылетит система. Поэтому смотрю на нее, взглядом и делом подбадриваю. Уж очень она, личность моя унывает. С виду-то ещё ничего, а внутри обстановка, возможно, как в фантастическом фильме. Кто знает, кстати, как долго авторы этих фильмов решили прожить. Вот снимем, мол, эту фантастику и дальше нечего будет делать на этой земле, то бишь, как его, в павильоне…
Понял, почему в моем сознании зима, хотя вроде поровну на природе и дома бываю: на природе свежий воздух и солнце, но до бесчувствия и ослепления много работы. Да и в транспорте ездить приходится много, а это уже почти такая же, как дома, зима. И мысли – работа, убивающая как чувства, так и наблюдения. Рядом с возможно вечными текстами регулярно сиюминутная спешка скользит, и, дай Бог вам столько работы, чтобы вы только сейчас по шутливой подсказке моей это заметили или, вернее, в бесчувствии своем осознали…
«Я же говорил, что у меня сердечная недостаточность и от слабости меня всё повергает в сон. Меня способны разбудить только очень сильные реальности и мысли. Вот если бы ты меня ударил, я бы проснулся, но это же больно, а всё остальное, что от тебя исходит или бы могло исходить, меня повергает в сон…» И сам себя часто слишком сильно бужу, а после – к примеру, порезанный – кричу «черт, черт, черт!». То крики, то сон, то сонные образы, то кричаще сушеные мысли – нездоровый образ жизни, нездоровый ее крик…
Но вот куклы, которых, считай, уже купили, раз в магазин посадили. Правда, пока по оптовой цене. А раз купили, то есть деньги и нет свободы, и жизнь легка, не надо выбирать, что делать, надо ответно покупать, причем, если задорого купили, то не выбирать даже то, что покупать – где цифры больше, то и хорошо. И в пропасть-то я свалился, но ведь из кукольного мира и, значит, возможно, всего лишь с дивана или со стола, как горец с плоскогорья или актер со сцены…
***
Живет, чтобы прятать мысли, которые в нем на самом деле завелись. А что их прятать – дайте Богу выходить. Он из всех желает выйти, а Ему зачем-то не дают; помещают Его куда-то в черный космос и под этим предлогом запирают внутренность свою. Он сам, быть может, нас поведет на небеса, но сначала ж надо выйти…
Но где же Бог сидит? Член отродясь – пропащий орган, а теперь у меня еще и не живот, а брюхо – в нем Он тоже не может завестись. Небось, в груди болеет и страдает и т.к. там один лишь воздух, Он там в виде воздуха и есть…
***
Автор, усовершенствовав школьное сочинение настолько, что такому уже не обучают в школах, себя зачисляет в творцы, но вдруг в дальнейшем и такие появятся школы, ведь опыт большой и кандидатов в учителя девать уже некуда…
***
В автобусе хотелось бы проехаться как обычно, т.е. не раскрывая своего инкогнито, но я передал в кассу 3 рубля, а со вчерашнего дня билет, оказывается, уже 4 стоит, а у меня нет рубля, придется червонец вдогонку по цепочке посылать и громко объяснять всю ситуацию, т.е. привлекать к себе внимание не меньше здешней сумасшедшей, причем бояться, что меня всё же не поймут или денежки зажмут… - в общем, со мной по микрофону, словно бог, даже сам водила говорил…
Если другой без меня что-то уронил, а я потом заметил, то это непорядок и его надо немедленно исправить, а вот если сам, и видел, то всё нормально, под контролем. И если другой при мне – под контролем, и если сам, но не видел – непорядок…
***
Пришла ****ься и то, что я ей показывал картинки, ничего не изменило. Они как животные и любое искусство для них как трава, просто одни травки им «нравятся», а другие – нет, по субъективным причинам – а третьи просто незнакомы, что в одних разжигает любопытство, а в других опаску, причем в случае со мной явно преобладает любовь к пыткам, т.е. любопытство… (Как итог: «любопытно, что за член у него при таких-то картинках. Может, тоже совсем необычный?!»)
В одном произведении искусства пол заменили дерном с травой! Между прочим, такое всегда возможно – гораздо труднее стены заменить лесом и почти невозможно заменить потолок небом… Любопытно, кстати, смотреть, как даже трава выигрывает у любого потолка, как химерично цивилизации соседство. Зверем лучше быть, но это слишком уж нетрудно: встал на карачки - вот, уже и зверь; и без любви съем я всех еще до того, как буду научен летать…
У баб вся нижняя половина тела – филе мясное, просто под юбкой оно как под прилавком, а вот в штанах как на витрине. А сверху что-то вроде пены беспомощной морали: всё равно придется торговать, спекулировать и угощать мясом…
***
Жизнь мою обрамляют искусство и работа с цементом. Раскочегарился у себя во дворе. Дома даже искусство хуже, чем цемент во дворе, который, кстати, я бетонирую, чтобы без грязи можно было искусством в нем заниматься. Вечно со мной два тяжелых занятия и сентиментальная доброта из меня вылетает. Засучены и руки и ноги…
(И наконец-то появился хитрый ум. Раньше по доброте, а также из испуга выдавал полезные секреты…)
Собакам позволяется так же много, как ментам. Попробуй, полай, если ты не собака… Два хищника в дворовых животных, два эгоиста. Хотелось бы, чтобы вместо них были животные таких же размеров, но бабочки. Разводим цветы, бабочек не сумев приручить, причем и их, за неименьем ментов, на всякий случай охраняют собаки…
Впрочем, слаб и только в озверении работаю. В случае потери даже 10 рублей это оборачивается таким гневом, что готов разгромить 10.000, т.е. компьютер. Срабатывает десятирублевый детонатор и происходит взрыв, если не материальный, то хотя бы звуковой. И после ночь неважно спит семейство…
«Мужчине в лом стоять на коленях» – говорю. «Ну, если точно перед Богом, а так я лучше постою…»
Асфальтовый треугольник - остров для Робинзона на транспортной развилке. Два берега у него, правда, слишком уж прямые, но зато третий нормальненький, кривой. И все машины для него – любознательные акулы в океане…
Такие огромные звезды на воротах швейной фабрики, словно и шьют там только звезды, причем, как памятки самим себе, чтобы сохранился коммунизм, хотя пока его никто не носит…
***
Существующую фантастику не случайно клонит в «научность» – ее пишут весьма практические, технические люди. По сути, именно в ней самый плотный реализм! Вот, а ты думал, что таких людей – их же большинство – в литературе нет совсем. Есть, и литература этого типа даже главенствует. По жизни устают они от плотности своего реализма и их тянет почитать или лично придумать такую, какую могут фантастику, хотя меня от нее и реально тошнит…
В кино персонажи отыгрались на авторах, да так, что те почти неизвестны! Если персонаж играет «звезда», то она управляет автором. И еще автору навязывают сюжеты и сценарии…
***
Или конявость, или семь пятниц на неделе – у слишком многих такой стиль жизни. Ничего не давать, хаотично перемещаться, не давая за собой уследить и брать, что плохо лежит, что не может устоять перед хаосом…
Шел, неразборчиво напевая, как стрела, в цель летящая. Ей ничего не увидеть и не запомнить по дороге, настроение нетерпеливое…
Жрем, срем, заполняем унитазы и мусорные ведра, стоящие рядом – всё для того, чтобы протащить своё тело по паре говенненьких маршрутов…
Тяжелая жизнь порождает аналогичные по тяжести извращения. Если довольно легкая жизнь, то – довольно легкие извращения. Самые легкие, не используя свободу как шанс творить чудеса и извращаясь уже по полной программе, утешают себя черт знает чем, а именно званьем «эстета», жреца и жруна во всех смыслах говна…
Ночью кажется, что в соседней комнате чья-то задница ерзает на стуле, но это не задница, а кот. И чихает тоже кот. Просто так ерзает или всё-таки ловит мышей? Уже давно не ловит и даже на помойке не выдерживает конкуренции и только просит, просит…
***
Симпатичные и талантливые люди слишком двусмысленны, а все остальные просто бессмысленны. Хорошего неоткуда ждать, раз талант не мне себя хочет продать. В лучшем случае человечество на вилку насажано, а в худшем оно – невостребованный полуфабрикат, что на одном из многочисленных складов валяется. И если пишут они, то, по сути, боятся что-нибудь написать! Проклятье, хорошие девушки, например, часто пишут про тапочки или про кошку. Ну, про обмен квартир, но в данном случае ведут себя уже настолько двусмысленно, что это даже сквозь их личные книжки просвечивает…
***
Живот барахлит, как голова, плохо варит и я не знаю, как быть: еда не лечит, лекарств нет…; точнее, не знает голова таких еды, лекарств, почему-то этой в школе не обучена науке…
Я примитивен, раз считаю, что встречаться с девушкой стоит, если только есть перспектива пожизненного супружества, а сношаться – если есть желание потомства, ведь большинство любого пола предохраняется и от того, и от другого…
***
Сплошной рынок: человек не только труд свой продает, но и поддержку. Не проданной остается только всякая чепуха, листочки фиговые…
Пистолет стреляет, чтобы от нас ничего не осталось, а фотоаппарат - чтобы карточка осталась… Кстати, если стреляет, значит, себя в этом месте главным считает. Даже с фотоаппаратом в любом месте себя главным считает…
Все фото, до единого будут переданы неким марсианам – на самом деле это для них окошко. Через подставные фирмы они всучили нам все черные приборы, нас желая изучать. А другая группа инопланетян всучила белые. Тоже потом изучит нас. Быть может, мы их сами после породим и раньше их самих на свет явились их приборы…
Шел с отменно хмурым лицом, но, собственно, это роль и перестраховка. Таких не трогают, слегка опасаясь или не замечая, как асфальт, что мне, бирюку с плохими нервами, сейчас и нужно…
Из ушей лезет плохое настроение, на лицо прет. Пусть лезет, может, внутри меньше останется. Выблевать бы за углом, в подворотне весь негатив, от прошлой жизни доставшийся и дальше пойти к солнечной жизни по новой дороге…
***
То пишу, жму, выжимаю из себя, а то ныряю и живу без слов, потому что только на бумаге остались целы островки текстов моих, а в жизни они уже напрочь истоптаны. Если же со словами нырять, то захлебнутся дела, в которых, на самом деле, рождаются новые тексты. По сути, в эту жизнь ныряешь как в сон и знаешь, что непременно проснешься. В плавании возрождение, очищение - и ни разу не была посрамлена моя вера в то, что меня ждет новая группа островов. Они кончатся только тогда, когда я сам превращусь в плавающий остров, в кита – и именно в нем, не в бутылке будут сложены все мои книги, бутылка мала, да и не пью я, и не люблю природу пакостить тарой…
А на материки специально не заезжаю - уже слишком трудны мне материки, мне передышки большие нужны и справляюсь я только тогда, когда вижу, что передо мной папуасы…
Живу двойной жизнью и всё, что прошел ногами, должен вспомнить и осмыслить мозгами, а всё, что придумал мозгами, должен проверить ногами, руками. Сплошное удвоение, странная медлительность, но только тогда прочно стою на ногах и двумя руками, как полушариями делаю чертовски трудное дело…
Бог разделился на Бога и дьявола и потому создал этот мир, породивший меня, но я тоже разделился на бога и дьявола и потому написал эти тексты – опять же, в надежде, что породят они что-то, достигшее цельности… Эх, завалю землю бумагой, но ведь она вся сгниет раньше, чем муравьи в особняках своих двухэтажных поймут, что с нею полагается делать, а именно, что ее надо читать и под цельной личностью не Гитлера и Чингисхана понимать…
***
«Безвременье наступает тогда, когда тебе просто-напросто не хочется носить и заводить часы» – «Пардон, просто на нет сошло время моих ожиданий. Время выпендрежа – вот что это такое, эти дорогие часы на руке; или же время сумасшедшей въедливости и пунктуальности. Вместо часов я с таким же успехом могу носить с собой клюшку для игры в хоккей или гольф, хотя последняя мне совершенно не знакома…»
Нет, руками я обнял себя и наружу культяпки, культяпки, ни рук, ни часов…
***
Паровоз выпустил пар, потому что зевнул. Нет, правда, он явно дышит. Еще один шаг и стал бы живым и именно желая сделать его он помчится сейчас со страшной скоростью…
***
«Я как птичка летаю, исполняя желания мужчин. Сама сделаю всё то, что хочет этот пожилой джентльмен…» - есть такие вдохновенно трудолюбивые и старательные женщины…
Эта женщина как чернозем плодородна: палку воткни, так вообразит себе столько, что начнут клубиться формы и появится ребенок…
«Раньше мы были на равных, но я первым почувствовал к вам равнодушие, а вы первой почувствовали ко мне неодолимый интерес»…
Знаю, что я ее интересую, но не знаю, с кем в коллекции. Знаю, что я – фрагмент, но не знаю полноты картины. Не знаю, какое место в ее жизни занимаю – 1, 3 или же 8-ое. Сколько места: половину или 1/100, т.е. островок. Всё тело, кроме головы или же, напротив, только голову одну…
На самом деле, классно, когда у женщины есть мужество – и ум в награду, как его продолжение – а у мужчины женственность и мягкость – и творческий потенциал в награду…
***
Кругом грязная посуда, но ничего, пусть накопятся эти уроды, я потом стану автоматом и всех перестреляю…
Чем темнее в душе, тем виднее, что за ней никто не подсматривает. Всё же при раскрытых окнах за угол в комнате зайду…
Все мимо шлепают, правда, не к одному везунчику-соседу – там соседей целый дом. Ничего, когда-нибудь вот столько же – и все ко мне, всем нужен, все надоедают…
Занавески занавесить лень – или даже надо избегать повторяющихся процедур, не замечать привычные предметы…
Как компот буду пить? Конечно, половником из кастрюли. Уход от дел по полной программе…
Руки не помыл, но я же за поручни не брался. Только за собственную сумку, причем она пуста, я из нее ничего не вынимал, потому что совершил неудачную прогулку…
Не всё проглотил, а уже снова рот раскрыл – это еще ничего, но зачем я и голову так наклонил, что оттуда посыпались какие-то мокрые крошки…
Да, знаю, плохо – а хорошо, чуть энергия и оптимизм заявится, вкладывать себя как раз в такие мелочи…
***
«Надеюсь, что Интернет сделает искусство бесплатным, а значит, и бескорыстным. Евреи уйдут…
Свободный Интернет уже есть, а вот свободных искусств пока нет – уже в нем публикуют всё те же рассказы-романы, которых требовали от них бумажные несвободы журналы…
Евреи явочным порядком и в Интернете всё очень быстро возглавили, но ведь тут-то нетрудно и самим сорганизоваться…
Всё кончится житейски одноразовым рассказом необычных историй вместо литературы и разговорчивостью вместо труда? Все дела раз и навсегда обсуждены и все выгоды давно уже найдены…
Что вы хотите, евреи, как народ, в 5 раз древнее, чем русские. У всех столь древних народов было время разочароваться и в Боге, и в человеке, и в Богочеловеке, и в человекобоге. Они старики, которые в свой пессимизм тянут всех за собой, но у стариков есть такое право, бессилие и право…
Вообще, в итоге, будет описана вся, какая есть, чепуха, не только тапочки и кот, но и носочки, и мушки, и пыль за окном – всё, до конца. А с другой стороны, нарастают пиф-пафы по людям и мамонтам и любители их, пролетая как в книге, не общаются с пылью, что у них под окном…
Вот и английский маньяк всех времен и народов, похоже, еврей, ведь у них, благородно седовласых, у всех есть склонность лечить людей ядовитыми укольчиками. «Мишка Шипман башковит…»
«Мишку Шипмана не трожь…» - в принципе, не хочу писать про евреев, потому что это вредная мания и опасная политика, но я в себе не властен: в организме копится не только моча и кал, но и многое другое – теперь вот после того, как я побегал по вроде бы еще свежему и молодому Интернету…
Как могут быть у них выдающиеся личности, когда они мыслят исключительно народами, а не отдельными персонами? Они делают всё для того, чтобы продлилась древняя и давно обанкротившаяся история тел и народов и не началась история душ и личностей…
…Да, вот так странно я мог бы обслужить чуждый мне мир, но ведь в отместку у меня выросли бы две здоровенные титьки и огромная жопа…
И он, и она говорят без запинки, но – ахинею. Однако, всех завораживает, что они богаты человеческой речью. Собственно, можно много накрутить завитушек, не отклоняясь от параметров простого забора…
Тренировано моё подсознание и оно богаче сознания человеческой речью…
Я – онанист только в том смысле, что обнимал себя руками. Да и духовно неустанно оправдывал себя… Позорная материя – это тайна ночи, а позорный дух – виртуальность дня…
Армия спасения, эскадрон надежды, батальон веры и чудесная рота ищут, как в сортире засевшего в Интернете посрать на евреев, меня…
***
Работа: опускаем старого Шифера, поднимаем нового Фишера… При отдирании и опускании Шифер на порядок деградирует, но на что-то он еще пригодится…
Кроссовки и как игрушка молоток – на ребрышках трапа неуверенно себя чувствуешь в легких и мягких кроссовках, но тут всё обошлось, хотя я излишне напрягся, а вот легким же, но с жестким ребром молотком я поставил рекорд: сразу два пальца себе очень сильно разбил…
После работы от избытка адреналина полез смотреть название книги, которую другой читает, болеет и читает, болеет и про политику рассуждает… - про Наполеона, кстати, книга!
Похоже, в помещении не может быть хорошо без общения с людьми или же их продукцией. Хотя только новичком можно интересоваться и только новинкой можно любоваться, а ты же заведомо часто бываешь дома…
Что это со мной? Что-то сильно воздух вдыхает в меня, а потом выдыхает обратно. Значит, еще не отошел и травмирован делом. Что-то клонит меня и в сон, и в прокачку большого количества воздуха. И здесь уже бессознательны мысли. Мысли как мухи. Или всё-таки птицы? Да я за всю жизнь не видел столько птиц, сколько мух за последним обедом…
***
Жизнь в 3 часа ночи всё равно, что говорение, когда все молчат, делание, когда все не делают и замерли прямо…
Повышенно резко щелкаю выключателем, пытаясь преодолеть и заторможенность, и перед неизвестно какими другими стеснение. Хотя какие-то «другие» может и будут когда-то, ведь я собираюсь писать…
Без реальных семян на земле всё равно шло бурление, но произрастали либо черные, либо прозрачные растения…
Все растения, кстати, сначала явно думают, что явились жить в раю, но это же только земля – взлет из загробного мира у всех закончится возвращением в него…
Чтобы помыть лицо, надо было закрыть глаза – так вот, этого хватило, чтобы заснуть! (Фыркнул и проснулся)
Я бы не писал, а сразу в жизни был бы откровенен, но преступно не обучен каратэ. Выходит, мой набор: английский, компьютер, каратэ?! Вот себе заведу ребенка и вместе с ним с азов, с азов примусь за эти три предмета…
Я такой нетерпеливый, что вряд ли б смог водить машину: «а, проскочим!» – «а, задел!»
Пробормотал «погодка», но, зачумленный работой, потом засомневался: «быть может, я пробормотал «работка», а может нет, ведь на хрен еще и бормотать…»
У плохой погоды плохой Бог, а у хорошей – хороший. «У природы нет плохой погоды, с нашим попсовым сахаром всякая погода благодать». Да, в интерпретации нашей слащавой цивилизации и война – варенье. Известно же, что варенье можно варить из всего, даже из картофельных очистков…
То, что происходит сейчас, потом так же никому не будет нужно, как и то, что происходило раньше – всё это только работа и копошенье карьеристов. Просто трудно ли нам во что-нибудь воткнуться и заслонить себе обзор: и таз – планета, если его поставить близко; причем, имеет свой рельеф, разводы всякие, круги…
Опять-таки нахлобученным, ноготками поскребся в том месте, где должен быть выключатель. Вцепился корявенько, но это не важно, там же темно. Этот аппарат меня и нахлобучил, хотя зовется: «духовный самолет»…
Спать надо бы только на спине, ведь иначе смято лицо, так нет же, бабы ночью нас переворачивают на живот, а днем заставляют всмятку суетиться…
***
Выбор девушки – это выбор человека, с которым ты согласишься глупеть. Чему-то ты ее научишь, но в чем-то придется поглупеть. И только большая любовь стоит большой потери ума…
3 процента мозга задействовано и ни на процент больше – предпочитает устать башка до бесчувствия, но не задействовать 4-ый процент…
Самая мудрость в том, чтобы не потерять годы, остальное уже просто мелочи. Можно даже на сборе и чтении книг потерять годы. Всё нужно делать пунктиром, короче. Книги как причина немудрости. Что уж о другом говорить. Бег за мудростью в моем исполнении отчасти глуп. Не надо где-то быть настойчивым, где-то дотошным, где-то нужнее покой, где-то – полет…
«Возьми с собой фломастер и, чтобы не забыть чего, постукивай концом его, обутым в красный колпачок, себе по голове…»
Старую карамель подкинул, чтобы ее уничтожил словно мусор, но он пока не понял, что это за конфеты, а также - чьи. Да ничьи, не ем я их, от сахара и мучного теряешь форму, как Ларионов сказал, что - запало… (Да ну, скорее всего, он не ест только мучные сладости, то бишь пирожные и торты…)
***
Голоса иных рок-певцов глохнут в прочих звуках их же музыки. Типичное неверие в себя. Бьем в барабаны, стараемся сделать громкую карьеру, оснащаемся звуками по полной, но потом вступает голос, и сразу становится заметно неверие в себя. «Парень, чем капитанить, тебе спасаться надо с корабля…»
Для того, чтобы считаться личностью, а не «частью народа», нужен никак не менее пристальный взгляд на себя, чем есть у меня. Т.е. личностей до меня вообще не было, если не считать христиан, апостолов, Христа. Всякая принадлежность к традиции означает принадлежность к народу. Все так называемые «умники» потому столь недостаточны, что не достигли себя. Они не полноценные головы и пастыри, а так, что-то тактильное и инстинктивное…
Однако, мне из-за слабого сердца просто-напросто не хватает крови горячей. Всегда трудно стартовать и нужно время, чтобы разогреться, раскрутиться…
***
«Армик», «Либерт» и «Джесси Кук» с такой силой меня заставляют радоваться, что, если это долго длится, то просто жутко устаешь. Хочу для равновесия что-то заунывное и мрачное послушать! Вот так же устал бы любить, и радоваться, что любят и тебя…
***
Сон – для того, чтобы машинально прикорнуть в столь напряженной борьбе, что специально о нем и не вспомнишь…
Другой полюс – напряженная скука, себя надо чем-то занять, потому что до сна далко…
«Вы прочтете мои книги, потому что они усыпляют не скукой, сон после них сопровождается сильнейшими, необычными видениями, а всем нам хочется необычно поспать…»
«А почему гудит летательный аппарат в этом ангаре?» – «Они слетали в космос и с тех пор от увиденного в таком шоке, что их заклинило внутри, никак не могут выйти…»
Сегодня просыпание совершилось синхронно с рассветом: в 5 слегка посветлело и за окном, и в голове, потом больше, больше... – причем мне-то казалось, что в голове быстрее светлеет, что там уже светло, дальше некуда, но, однако, слава Богу, что это оказалось не так…
***
Поклонники национальной идеи не могут быть чистоплотны, как личности, потому что априори отделены от себя. Евреи по духовной нечистоплотности просто чемпионы, свиньи, так сказать, но и остальные недалеко ушли…
Сначала был только Бог-Отец, но потом Он состарился и ослабел, а вот другие Боги подросли. И сейчас у них пора ответственная, вопрос главенства стоит ребром…
Власть: «фанфары, только фанфары должны быть на нашем самом верху, а иначе мы еще выше сами полезем, а вас еще ниже опустим…»
***
Теперь у неё новый муж. И этот наверняка будет временный. Возможно, уже следующим буду я. Печально, что женщина, которая тебе нравится, сначала столько лет и со столькими мужиками должна перетрахаться. Я уж не знаю, какие остатки достанутся мне и надолго ли. Но может быть она теряет лишь самолюбие? «Айскью» у неё, точно, тот, что надо. Я знаю еще всего трех девушек, у которых он такой же – и во всех был влюблен. Я влюбляюсь в умственное развитие! Если человек заледенел от умственного развития, то это не есть оно. Но и этих сильно подмораживало и я уже не смог пить такую ледяную воду и поскользнулся на их дорогах…
Поединок между музыкой и литературой – это поединок между действием и чувством, с одной стороны и неподвижностью и мыслью, с другой… А что такое живопись, кто разберет?! (П.С.: постой, дай сначала разобраться с тем, что литература – это действие и мысль, а музыка – неподвижность и чувство)
Ясно также, что авангард запарывает предмет той же живописи снаружи – к акциям уже перешли – а традиционалисты – изнутри. Традиционалисты не разрешают задвигаться картине, а авангардисты – ей остановиться. Одни рисуют сплошные цветочки, а другие – одни топоры… Но, опять же, кто разберет, кто из них нас душит снаружи, а кто режет изнутри?! Или душит и изнутри. Кирпич вдвигают в тело, как комодный ящик и он там всё на свете давит, хотя и без него там есть уже ножи…
***
Напирали друг на друга: пугали или реально угрожали? Чья натура пернет первой? Пернет до военных действий или во время них, если они всё-таки случатся? Наверное, почитав про мои заморочки и страхи, вы на меня не поставите, но, кто знает, может, и зря…
Мат и ругань – в острой ситуации фиктивно сильное средство. Само то, что много острых ситуаций, хорошо – можно проявить себя. «Ага, опять хочется ругаться – значит, снова нужно усилие, чтобы найти красивый вокруг ругани обход». Ведь драться-то точно не собираюсь…
Всё-таки до сих пор не способен взять ответственность на себя. Причем тушуюсь и в малом – тотально. Со школы у меня «задняя парта». Не хочу начинать даже. Опубликуюсь вот и начнут они меня подначивать, и начну я перенапрягаться и нервничать… Или в крупном прорвет? Или в этом виноваты мои неудачи? Один человек помогает, причем брат – могу писать, два бы помогали, причем и посторонний – смог и действовать…
Это в тексте ситуацию можно оставить открытой, а в жизни ее иногда обязательно надо закрыть. А раз колеблюсь я, мучительно колеблюсь, значит, мне ее не удастся по-хорошему закрыть. Чем платить будем?! (смех) Нет ничего у меня, только вот камешки цветные (на пляже), но они же тяжелые и я их домой не понесу. Похоже, жизнью когда-нибудь, как пить дать, придется платить. Писал для интереса захватывающие ситуации и вот - сейчас их надо решать…
***
Сливы во дворе – уже и двор заброшен, и я на них никакого внимания не обращаю, да и погоды хорошей вроде бы было немного… – удивлен, что они всё-таки созрели. Словно от моего визуального внимания раньше росли, оттого, что я им, видите ли, радовался и спешил снять, подобрать и, кислую шкурку содрав, насладиться…
(Беспокойство: небось, без меня все предметы бегали?)
***
Судя по фото – в этом тексте всё напишу, глядя на фото, их теперь тысячи на компьютере моем и я отменил все турпоездки – какие всё-таки властители гниды. Бесконечные по числу церемонии, если в хороший объектив посмотреть, только усиливают их бесконечную фальшь, желание под покрывалом все сомнительные дела удержать. Маргарет Тэтчер – явно очень опасный маньяк, Клинтон мог бы быть приятным музыкантом, а так неизбежно то, что секретарш своих он заставлял делать отсосы, Де Голль – высоченный призрак, бледный отложенный покойник... Вообще, если на лицо худой – значит, резервов у человека уже нет…
А ведь многие дети, судя по тем же фото, это просто чудо какое-то. И столь же чудесную жизнь можно было устроить. У нас чудесны только фасады. Менты по улицам ездят и на улицах тихо, но за фасадом разборок полно. У тех же стен, но с внутренней стороны…
Кстати, покажите детей и я скажу, есть ли у данной страны будущее – сразу видно вожаков. Сразу видно, что в бедных странах много вожаков, а вот в первом мире одни милые пончики… А те, что держатся за скрипку или флейту такой внутренне карьерный вид имеют. Ох, отнять бы у людей и этот ритуал, но куда там, с его помощью, как кобр, гипнотизируют даже чужих вожаков…
Военные учения всё-таки лажа. А сама война – часто как мясорубка беспощадная вещь. Т.е. вопрос стоит так: убьют тебя сразу или же ты успеешь освоиться? Убить могут большинство, и счастье, если противник тоже воевать еще только учится. Правда, это западные учения – а у нас и мирная жизнь в казарме почти как война, дай Бог, устоять на собственных ухабах - и нет уже сил с кем-то еще воевать…
Американцы на Луне явно не были, запала на годы передача Гордона – и противно эти фотки смотреть, не случайно заткнулись они и больше туда не «летают», но вот в этой связи самая большая загадка – почему наши молчат?
***
Гласность – Бог с ней, с политикой – узнали, что всё у нас плохо сделано, отчего самолеты падают и автобусы переворачиваются в таких количествах, что теперь наверняка станем всё-таки лучше работать…
***
«Милая, я хочу разговаривать с тобой как с человеком, но ты вот именно что слишком мила… Надень дерюжку и я смогу разговаривать с тобой как с человеком! Иначе или я с тобой что-то сделаю, или же ты заарканишь меня, жестоко при том не любя…»
***
Ли Хукер – одну песню спел нормально, а дальше… - настолько в свою крутость уверовал мужик, что просто позорно прохлаждается…
А БГ стал столь консервативен, что, как шотландцу, ему давно пора юбку примерить…
Музыка «транс» как мотор; тут нет ни разума, ни чувства, но ценность моторов и без них для нас велика…
Познакомился с комендантом Маркесом – как у всех политиков, и у него Шекспир в чести. В целом, леваки в этот раз меня не взбодрили, а напугали: агрессивно готовы в прежние ямы лезть – а в них, конечно, светом кажется Шекспир…
Вместе со всеми читал что-то и слушал, а как открою карты свои, так и окажется, что я во время игры на них совсем другое рисовал, Толстого, не Шекспира. «Ты чего?» – с ленивым изумлением спросят меня эти картежники…
***
В конце времен мертвые не воскресли, враки это, зато случилось другое и неожиданное: ожили и картины, и скульптуры, причем, разумеется, именно последние задавали тон, как персонажи тяжелые, объемные, часто просто громадные (один Эрнст Неизвестный чего стоит!) А люди-картонки, бумажки, холсты на подрамниках, как мусор, по сути, носились и укрывались от ветра в мусорных баках – предварительно изгнав из них всё, что без букв и рисунков. Кстати, всё, что написано, тоже воскресло и вовсю зазвучало – сначала и до конца, и потом опять сначала… Так вот, многие скульптуры друг другу войну объявили. Я уж не говорю про авангард – эти вели себя как самые настоящие разбойники и монстры, но от них другого и трудно было ожидать, все надеялись же, что не воскреснут они и не сдвинутся, но, к примеру, и Пушкин стал в Лермонтова стрелять, и даже Достоевский тот еще оказался солдат – а Толстой не толстовство своё позднее вспомнил - опыт военный… Но всех, конечно, Ленин превзошел – в протянутой руке у него мигом пушка оказалась и он в таком количестве попер, что все остальные вскоре окопались. Кстати, коней чужих запряг – Петра Первого и прочих императоров ограбил. Сталина тоже много было, но весь он оказался по подвалам заперт и, зная историю, даже в горячке никто не спешил его выпускать, официально придерживая как резерв стратегический…
Настоящие художники, писатели и т.д. поголовно кончают сторожами или даже бомжами. Когда активный творческий период заканчивается, у них обнаруживается неспособность переключиться на что-то иное. На самом-то деле многое из того, что достигнуто было, находит свой спрос, вот только авторов не запоминает никто и их так много, что каждый из них потерял свою цену… Ну ничего, на все конторы сторожей-то нынче хватает!
***
Если я и сложная машина, то всё равно же без переходника перегораю сразу в обычной жизненной сети…
Вдруг решимость что-то написать. И без того херово, а если еще не можешь написать, по сути, сказать себе что-то вразумительное… Нет, не покупаю, а беру себе откуда-то порцию своих единственных лекарств…
Любовь с первого взгляда – значит, и понимание с первого взгляда. А с другой стороны, живут-живут, но чего-то людям не хватает и все 50 лет они остаются без любви и понимания…
Есть любвеобильные девушки без понимания, но это как продвинутый ученый без любви. Я не соответствую действительности, но эти девушки в меня влюбляются…
«Кошмар: самоубийца беспрерывно стреляет в себя, но не попадает, потому что стреляет с вытянутых рук, а его руки длинны и к тому же дрожат от жалости. Получается, он только приучается к пулям, пытается их рассмотреть и к ним прислушаться. Не пороть же себя, в самом деле, ремнем. Кого-то другого бы спровоцировать, выстрелить, опять же, заведомо мимо и для ответа сразу же кинуть ему свой пистолет…» - мерзкое сочинение, там дальше было что-то про Иуду, целый лабиринт уже из выстрелов и поцелуев, но я не стал читать, поскорее промахнулся. И всё-таки, менее мерзким, чем у любого, было бы моё собрание сочинений… Эх, написать бы что-то еще на порядок большее по размерам, это было бы нечто почти нормальное, ведь мимо себя я бы уже не беспорядочно стрелял, а в специальную урну, сортир для пуль… - и зря бы при этакой точности в искренность мою уже никто не поверил, крепкий был бы профессионал, как и все, таким как евреям принято верить…
Могу думать про большую любовь, про не меньшие мерзости и про практику, но практика сейчас на практике надоела, а для мыслей о большой любви (видите, даже буквы не удосужились привстать) нет никаких оснований…
Лучше ли я жизнь понимаю, чем в 85-ом? Больше ли людей люблю? Горечь лишь выработалась, но это же самое последнее и несъедобное понимание…
Перепутал все дни недели, все числа, всех своих знакомых… - и только дело пока не перепутал, и родных. Да и то в деле жалобы, а с родными ругань и страхи, что умрут или женятся, причем всё перепутав…
Морщины на лбу оттого, что вместо того, чтобы действовать и действеннее думать, я охотно только морщил лоб. Внутри, может, и стройка, но снаружи один гофрированный забор…
Высказать глагол, значит, выдать намерения свои и ослабить действие, которое этот глагол выражает. По сути, после высказывания для действия уже нет ни сил, ни смысла. Так вечно происходит со мной (но если я скажу «не высказывай!», то опять ничего не получится!) В этом смысле моя большая надежда – компьютер, ведь там для действия достаточно малости самой, причем можно почти не опасаться ответных физических действий. А иначе слишком много открытых ловушек и запертых дверей – при том, что расстояния огромны. Я слышал их объявления о себе, потому что при помощи техники они не менее велики, чем расстояния, но шел-то на зов почти что ногами, а если и ехал, то сначала долго работал руками, чтобы деньги за проезд уплатить…
Длинная черная ночь и угрозы жизни, хотя и неизвестно, насколько реальные. Душа докричалась до: «не пугайте меня тем, что придется кем-то быть под землей!» А брат этой же ночью с девушкой гуляет где-то, быть может, даже в лесу…
Ничего сейчас не могу написать, только «эх-ха-ха-ха-а». Это не смех и не слезы - без примеси экстаз. Столь же первосортного для меня больше нет героина. Правда, обычно действует только под музыку – без нее сейчас сразу затихну…
Крики «бой!», конечно же, противопоказаны литературе – хочется заорать «бой», но успокаиваю себя и всё-таки твержу «литература»…
И он, и она маленькие, но вместе-то большие? На радостях от сложения даже умножаются…
«Она бы, кстати, могла выйти за него, но вышла за другого и расклад другой сложился. Медлила, думала о чем-то, пока он рядом был, а потом он на моей жене женился…» – среди женщин в этих шахматах есть свой таинственный Каспаров, а среди мужиков скорее двоечников полно, что меня даже утешает (хотя многие всё-таки играют очень хорошо…)
***
Если раньше мой главный пароль и ключ выражался в словах «неожиданный абсурд», то теперь он же звучит как «возможная острая ситуация». Абсурд был, с одной стороны, разрушителен, а с другой, отвлеченно литературного свойства. И может быть, поэтому стало так много острых ситуаций – хотя и создана классная, «шило в жопу» литература…
Дневниковой литературы сознательно еще никто не делал…
***
Мусор: в одной охапке деревянные обрезки-палки, железки, полкирпича и даже старенький ботинок. Всё смотрит врозь, я их с трудом удерживаю и теперь мне надо выбрать правильный маршрут и это сборище быстренько куда-то разложить. Ботинок – в мусорку, а деревяшки в баню, но это разные места, причем далекие, я не понесу туда железку и эту, черт ее возьми, упавшую мне на ногу половинку кирпича…
***
Национальное в крови хуже красных чернил, потому что обязательно заставит возмущаться, гавкать, права качать – или же хитрить и делать всякие закулисные подлянки. Вот попало в меня что-то немецкое – не голландское и не русское – и с этим уже ничего не поделать…
Внутри себя каждый немец чеченом смотрит на еврея?! На пути к арийству народов ли, личностей ли несомненно стоит еврейский дискурс. Прокляли Бог и евреи друг друга взаимно…
Но язык как жена – трудно поменять жену и освоить немецкую речь…
***
Американский клен пер вверх как фонтан и сломать, прекратить его, как и воду, было, по сути, невозможно – придется выкорчевать корни, водяной насос…
***
На Ж. мама напирает – с пряниками и молитвами – чтобы он искупался, а на меня – с кнутом, пряником и молитвами - чтобы «встал на колени» во время всё тех же молитв – а мы, хоть он безумец, а я мудрец, ответствуем душевно одинаково, с растерянным смехом отбрехиваемся, тянем, кажется, вот-вот сдадимся…
Не надоели же ей разговоры с Великим Немым. Не надоело же Ему выслушивать, хотя бы раз гаркнул «молчать!»…
А еще недавно мама на папу за перетопленную баню напала. Пришла, красная, как паровоз, и ему такой второй помыв устроила…
***
Снаружи сразу свежий воздух, а изнутри кровь горячая уже через 15 минут – а само по себе дело нисколько не увлекает, не бодрит и ради него ни вставать совсем не хочется, ни со снов переключаться на мысли про все его обстоятельства. И кто знает, понадобится ли мне сделанное через пару лет? Всё склонно забываться, все используют то, что ранее было сделано кем-то другим…
Штанишки-дурачишки – без головы…
Непослушная собака, как Христос, отвалила камень от конуры…
От работ был такой разогрев, что всю ночь не остывал, но под утро, наконец, остыл – как кастрюля с супом. И стало по-осеннему прохладно под покрывалом…
Ел лапшу из длинных черных волос матери, порубленных на кусочки…
Фу ты: даже на тяжелых работах работает только для того, чтобы «испытать себя», т.е. из эгоизма…
Огромная физиономия и заголовок: «Блаттер смеется последним» – но на лице ясно написано: «у-у, змеи подколодные» – до щелочек напрягся и держится, махинатор и дипломат…
Что раньше появилось, гавканье или цепь? Наша псина не смогла сегодня ночью с цепи сбежать – при такой хозяйке обычно выворачивалась – а где-то на большой дороге, видимо, проходил большой съезд собак – вот она и гавкала, хотя бы так сообщала им о своем существовании – и нам мешала спать. «Опомнись!» – сказал я, швырнув в нее подвернувшейся костью – и она опомнилась, залезла в конуру спать – или, как я, дремать. Я, разбуженный, уже опосля не сплю, хотя бы еще всего 12 ночи было…
Контора это или музей, сейчас уже не разберешь, остались только голые стены – но туалет функционирует. Что ж, ни поесть, ни денег заработать, что-то сделав, ни пообщаться, ни насладиться искусством в музее, наконец, но и возможность в туалет сходить – это немало, совсем нет в городе исправных туалетов, а конторские свои обычно прячут, камуфлируют. Специально сделано, чтобы неповадно было надолго от дома и конторы отрываться… Ах, это не голые коридоры, а плохой сон; вроде бы не спишь, но трудно заставить себя встать, чтобы сходить в туалет…
***
Пригород – собачий дурдом. Здесь глупы и собаки, и люди. Вернее, люди здесь деловы, но, наверное, так они глупость скрывают…
Еще раз - скрипя зубами, но письменно: плохие пасты, вероятно, многих отучили писать. А хорошие как водопроводные краны, из них льется и льется вода. Такой маленькой пастой можно нарисовать большой самолет. По могуществу эти стрелки как те же пули…
Кажется, что быстро землю лопатой кидаешь, но на самом деле тормозишь каждый раз. Или разгоряченное сознание быстрее бежит и гораздо большее в единицу времени успевает заметить…
После работ тело пышет таким жаром, что когда я трусы намочил, они мигом на мне же и высохли…
Эти рыбы плывут, но по желобкам. Им предложен маленький, но хитрый лабиринт, где они едят и пьют. Интересно, сколько рыбы пьют…
Или: простужаются ли в Африке?
Неровности бытия: заглох мотор – опять чини. Цивилизация, чтобы руки отросли, каждой рыбе предложит по подводной лодке…
Есть у груши и попка, и хвостик – избавься от них и спокойненько ешь…
Снаружи прислушался к дому, даже ухо к боку его приложил…
В этих диких местах вечерами выходил поорать, чтобы привлечь к себе чьё-то внимание. Никого нет, но чего не бывает в диких местах. Костры же жечь нельзя, сам сгоришь и на деревья залазить бесполезно – на всех соседних стволах обезьяны. Ладно, кто-то выходит побродить, а я выхожу поорать в тишине. Со временем вышло необычное пение…
«С другой стороны, можно ли верить бабе, брат?» – с сомнением, как о Боге патриархи…
Или: только старые люди знают уже сотни покойников. Да, если брать весь круг жизни мы уходим из него далеко не самыми первыми…
***
Сбегал поссать и поскорее вляпался в тот же самый сон…
Пока нет настоящего грома, бил в листовое железо…
Бессонница, но вызвал почему-то водопроводчика…
Все ямы поменять на бугры, а все бугры – на ямы, чтобы можно было много копать… Или чтобы создать новые член и ****у. Засунул ей, так полчлена торчит, а еще полчлена внутрь меня провалилось…
Сам аппарат (фанерный ящик), два толстых, длинных провода и кнопка, к которой идти приходится издали. Включаешь и аппарат так расползается, что из него получается почему-то творог…
Мама спит «хрю-хрю»; мне же нужен сон с орлиным клекотом, а не с медвежьим придыханьем…
На правом боку опирался на руку, а на левом – на сердце…
Есть ли такой сумасшедший, что всю ночь на посту, якобы охраняя наш сон. Пока бодрствует, он как по телевизору видит все наши сны и, быть может, от них-то и сходит настолько с ума, что после мычит как корова…
***
Ребенок – это тоже женская жадность: имущество они рождают даже из себя. Только плюнь, плевок раздув, они тебя поймают, запрягут, а если иначе плюнешь, то и в самую настоящую тюрьму за оскорбление личности засадят…
Имущество растет, его уже такие горы, что если в море скинуть, то затопит все, какие еще целы и свободны берега…
Но с другой стороны, хорошо, состарившись, иметь под рукой молодого человека – веселеешь сердцем, надеешься на пользу весь свой горький опыт обратить, чтобы сразу второй блин пек человек, а не первый, который неизбежно комом… – и еще не знаешь, что его интересуют совсем другие пироги, которым, конечно же, гореть придется, потому что в любой жизни найдется что-то, что сложнее даже самолета…
***
«Все бревна воскреснут» – а многие были на диво мощны от когда-то случившейся жизни в диком лесу и еще бы 500 лет в домах пролежали…
Может запомнить число из 12 цифр, разделенных по 3 на 4 части – это ум или же просто «способности»?
В горячий чай кладет землянику – витамины и жизнь там имеют не больше шансов выжить, чем на планете Венера, дурак…
Пишешь не пером, а вершиной горы: нарабатывается новая гора, а потом у неё – вершины…
***
«Своё говно не пахнет» – и своё не стираное бельё – тоже. Правда, я имею в виду постельное бельё и пот, а не грязь от неаккуратных работ и обедов. Оно для сродства (как и говно, но таких родственников еще поискать, мне брата говно не родно (да и бельё – никакого родства?!)) В стерильности же мы все братья друг другу, но лишь потому, что, как боги, уже не срем, не воняем…
***
9 месяцев вынашивается человек и 3 живет. Душат его другие младенцы или криком нарушают сначала нервную, а затем и все остальные системы. Надо успеть быстро развиться, за неделю всему обучиться, за 3 дня семью создать… - но рождает младенцев совсем не она, а специальная матка…
***
«За такое можно и морду набить» – «За набитую морду я могу и убить. Чувствуешь разницу?»
***
Откуда крысе знать, что внезапно включившийся холодильник охлаждает продукты, а не ее пеленгует? Она так мала, что чувствует себя на тропе войны даже перед лицом невооруженного противника моего размера – эту тропу я видел сегодня в фильме, в котором были вооружены все, за исключением режиссера Ренделла Уоллеса, большого дурака и такой крысы, что я нападаю этим текстом на него и на всю, переполненную фарисеями и шовинистами, Америку…
***
Колхозный рынок даже более, чем продуктами переполнен ворами и обманщиками. Причем тех, кто труслив, жадность губит: боятся обвесить, но вот гниль свою не выбрасывают, а, закопав под верхний плодородный слой, затем с тупым упрямством пытаются всучить, в четыре руки грузят быстро-быстро в сумку…
Вот и в жизни каждый обманет, предаст. И всё ради чего, какого «шик-блеска»?
Да, зря я поесть вознамерился. Переедаю. Лентяйство, а не «шик-блеск» у них на уме. Лентяйство – гнилая свобода, анархия всех оставшихся этических мыслей…
***
С инструкцией пуля летит в 3 раза медленнее, чем без неё и с поворотами в 3 раза медленнее, чем по прямой. И с песнями в три раза медленнее, и с посторонними мыслями, и с семейством, и с заходом в магазин, и с обедом, и со сном. В общем, летал бы, будь я железный, и мысль во мне возникала бы только тогда, когда стрелял себе в рот, кормился пулями с ложечки…
Медведь повадился грабить людей, но брал не продукты, а всякую одежду и вещи. Увел не только холодильник, но даже шкаф и телевизор – после которого заявился в маске и с пистолетом и, хотя по-прежнему только рычал, без слов было понятно, что это уже непонятно чего ограбление…
***
Здесь все плохо спят ночью и плохо бодрствуют днем; можно сказать, шатаются денно и нощно. Кряхтя, идут в туалет или же пить чай, или же за лекарством, или же проверить, почему лает пес на цепи…
Все стены – остановившиеся водопады, но каждая картинка на свои 5 сек когда-нибудь да тронется…
Признак ценности: писалось ночью. Или в магазине, т.е. при скоплении материалистически настроенного народа. Или прямо в редакции. Узнал, что нужно писать, примостился на стульчике и тут же под шумок зафигачил…
Услышал от неё такую байду, что именно фараоны должны сначала воскреснуть и отказался с нею сотрудничать: «я именно тот, кто этому будет мешать»…
Одновременно обнаружилось, что в каждом сарае закопан клад и что в них же все двери с изъяном. И что армию воров на Египет наслал Моисей (жабами были евреи для них, мошкарой… и их выгнали, но даже море их не пожелало принять, в ужасе расступилось, а пустыня была им манной небесной)…
(Острых всё нет ситуаций и абсурд на меня еще пуще напал…)
***
«Зачем же протокол, это не было изнасилованием, т.к. во время акта я не ругался, а напротив, шептал ласково ее имена. …А если б даже молчал, то, считай, только онанировал…»
Желаю спать с женщиной, потому что не верю, что мне будут доступны классные сны. Трудно всю нежность израсходовать на творчество, но я даже совсем ее не расходую – там теперь только абсурд, а из нормального – злость…
Сплю ночь с очередной созданной мной жесткой и уродливой статуей. Это прощание – завтра выведу ее на площадь, где она присоединится к толпе, и там, без любви, на новгородском вече, она пребудет вечно…
***
То, что нарисовано, можно слизывать, до того съедобно, а вот об так называемую «реальность» обязательно обломаешь зубы. Просто надо лучше рисовать и пока не есть синтетику, т.е. фотографии. А для исправности реальности – или реальности исправности – нужно чтобы мой лом победил их каменный топор…
На что не смотрим, там вырастают глаза-глаза - и они смотрят на нас; что не делаем, там вырастают руки-руки – и они делают нас; что не знаем, то мощнеет лбом и познает именно нас…
Позвоночник – наш поезд, а голова – паровоз. Позвоночник – наша Вавилонская башня и голова израсходуется только тогда, когда она достигнет неба – после чего Бог и возьмет нас к себе, выпьет весь наш мозг через трубочку…
***
Большой палец прижимает, указательный пишет, средний стирает, безымянный слюнявит и переворачивает и только мизинец гонорары считает…
Поэтому сифилис у ручки. Кто-то над этой книгой слезы лил, а я дрочил. Потом я на члене же сушил ее, растопырив все страницы, а он их рвал и как носовыми платочками свои сопли вытирал…
У меня карамель, внутри которой я хотел бы отыскать обычную силу мужскую, но там даже не повидло, а блевотина и змеиное жало…
***
Принцип отношений с бабами: «утром поел капусту, в обед – картошку, а за ужином уже и забыл, что ел на завтрак или в обед, потому что перепало мясо»…
«Прилепляться к жене» – это же грех к смерти пред Богом, причем, разумеется, грех и жене служить клеем. Иной «прилепившийся» мужик вообще напоминает бессловесную скотину…
«У современного человека такие скорости…» – это означает, что поле его души вытянулось в стрелу, т.е. он очень продвинут и узок…
Люди стали фантомами («Фантомасами»)
***
Вовка в обычной жизни со мною сравнялся (тут есть у него свои плюсы и минусы, скорее, к плюсу, например, можно отнести то, что это довольно нахальный товарищ), а в играх даже опередил, но вот в главном по-прежнему в жопе; т.е. здесь он неизбежно будет кем-то руководим – толпой, или мной, или своею женой…
Дома у меня много дорогого и хрупкого имущества, поэтому я боюсь кого-то приглашать домой, а если и проникнет кто, то я зажат и не могу с ним от души общаться, опасаясь, что под шумок он у меня что-то обязательно попросит – чему есть уже множество примеров…
***
Шикарная рубашка и рабочие штаны – даже с точки зрения искусства это интересный вариант, но дело было всего лишь на нашем огороде…
Одеяло как юбка короткая и от холодного воздуха ноги по щиколотку вообще словно в воде…
***
Суд представлял собой эстакады над кучами мусора, абсолютно урбанистический пейзаж…
Сейчас драка, но потом я всё равно встану над дракой и схваткой и всё осмотрю…
«Давай, я прямо сейчас убью его?!» – мол, всё равно сейчас мы будем ночевать, а завтра утром убьем его, раз эта курица перестала нести золотые яйца, то бишь классную музыку из одного магазина, где всё медным тазом накрылось…
И Христос, и Сократ были бродягами и их обоих казнили. Настоящее, т.е. искушенное свободомыслие – а не наивность поэтов…
***
У меня дохнут не только любови, но и красивые рыбки…
Но цветы-то стоят – в аквариуме и горшке моего организма только с рыбками что-то не то - если не считать того, что в клетке его еще никогда не гадили птицы…
Темноты всё больше. Поужинали вкусно при ярком освещении – я пек блины – а потом разошлись по своим помещениям, где уже незачем освещаться и словно плотная штора отгородила от нас всякий свет…
В пустом помещении любить воображаемого кого-то, в природной глуши чувствовать уверенность в своем интеллектуальном значении… – всё-таки в этом была удивительная сила, по сути, получалось, что я дышал без воздуха и насыщался без еды…
Площадка перед шикарным небоскребом, где целая процессия ведет под руки, почти несет к сверкающим дверям рыдающую бабушку в черном – там у неё явно кто-то умер…
Красная кровь есть таинственное соединение воды и огня, чему случиться, казалось бы, не было никакой возможности…
Выдохнул, выплюнул глаз изо рта, т.е. то, что смотрело, причем то ли как Бог, то ли как дьявол, но во рту еще что-то осталось и что-то одно там по-прежнему горько и дьявол…
***
Невозвращенные долги меня возмущают еще и как аккуратного немца – люди то, что взяли, не положили на место…
***
3 часа ночи, но за окном не ветер пронесся, а живая машина. Вообще, машина похожа на сгустившийся и материализовавшийся ветер, но днем всегда гораздо больше машин, чем нормального ветра. Ветра обычно очень слабы, они или вовсе молчат или, так сказать, издыхают…
***
Член национальной сборной по пению с гитарой, кандидат на получение премии «Лучший голос России»; всё время тренируется и поминает только своих коллег-спортсменов; не может себе позволить роман на стороне, хотя сразу пишет песню…
У одних стандарт обогащен знанием жизни, а у неё – страстью. А вот и то, и другое не смог бы вынести стандарт, потому что это уже «гениальность» (стандартное слово), Высоцкий…
Да, всегда тренируется, везде щиплет струны гитары – например, в поездах – и хотя добросовестность мне очень мила, но зацикленность так надоела, что я, пожалуй, ее разлюблю. Она слишком простая и, стоило ей разок пооткровенничать, как стала понятна до самого донышка…
«Она – член национальной команды по вокзалу» – ««По футзалу», вы хотели сказать?» – «Нет, по вокзалу; наверное, вокальное что-то»
***
Интонации у того парня, мужика (годов ему не меньше 30), что попросился позвонить, были почти как у меня, и сердце дрогнуло, затрепетало от восторга, но он узнал по телефону плохие вести, заплакал даже, бормотал «что я натворил» и «много чего произошло за эту ночь», «пять реанимаций» (!), так что я молча, вежливо и скоро его из дому отпустил…
Еще о нем же: речь шла про конфликты с мужиками, типа, как с отцом, а звонил всё по бабам, по их просьбе обещал им разговоры… Здоровался, прощался, предлагал и обувь снять – как я, стеснительный и нервный. Однако с кейсом… Другие не глядя проходят к телефону и не заикаются про обувь… Кстати, и сам я недавно даже не повернул головы, когда некая культурная бабуся у меня что-то стала клянчить, стоя на обочине дороги. И своим уж слишком нахлобучен и все мне надоели…
***
Непонятно же, где сила, и надо ли возмутиться и ударить или улыбнуться и снизойти. Опять дошли до словесной перепалки, но в решающий момент я как победитель капитулировал в этой символической драке…
Интернет и компьютер не ценят только те, кто не летает со скоростью мысли. Она вот ездит и дает реал-концерты – это же всё равно, что ходить пешком и во всем расплачиваться собственным телом – хотя иначе реальных денег не видать…
***
Розенбаум, местный Г. и некоторые другие… - прирожденная израильская армия, в каждом из них есть воинственность и кровожадность убийц; причем именно с оружием желают воевать, с ним они, наконец, осмелели и их прорвало…
Оказывается, СПИД – это афера!!! Вирус придуман! Сравнить такое можно только со сталинским мифом. Или с американским полетом на Луну. Или с американской же охотой на очевидного «стрелочника» Бен Ладена, из-за чего гибнет даже не стрелочник этот, а тысячи несчастных афганцев, которые уже совсем не при чем… Вспомнил также Каспарова: если уж его уровня умники могут так вляпаться – поверил, что римляне существовали всего 400 лет назад, невежество и дурдом полный – то что уж тогда говорить?! Ведь после такого надо бы всем замолчать, вырвать себе языки или с помощью кляпа заткнуться… (Я же еще напишу про то, что и в инструкциях врут. Например, было написано, что шифер надо сверлить, а он не сверлится (механическим сверлом), зато пробивается легко! И такая картина, наверное, и в поваренных, и в садоводческих книгах…)
***
«Построю вам всё, но с одним условием: я работаю только в солнечную погоду…»
Мать любит навернуть на себя побольше платков, а сейчас под предлогом простуды вообще ходит как сплошная чалма…
Кстати, как-то не доходило до меня, что и одеяла должны быть трех сортов – как рубашки-майки, свитера-пиджаки и куртки-пальто. Байковых одеял, «свитеров» у нас не хватает – спишь или в «рубашке», или в «пальто», вот и кошмары…
И блины надо есть только горячими, не заготавливать впрок…
Проезжал мимо стройки на трамвае и долго оборачивался, пытаясь получше понять, как штукатурят…
Лотерея: из множества своих полузабытых знакомых кого теперь встречу на улице?…
Две настолько прилично одетые женщины, что лишь присмотревшись я понял, что в руках у обеих отнюдь не товары, а кирпичи, то бишь их половинки, причем уже побывавшие в кладке…
Вовка залез в ванну, где сначала якобы обжег жопу о холодный настил, а затем обнаружил, что вода остыла и ковшика нет…
Обошел всю землю и, значит, должен отмыться от всех дел во всей воде, но это-то и не удалось, воды так много еще, что я, считай, и не купался…
***
Отсутствие часов на левой руке или их незаведенность, непричесанность, отсутствие носка на ноге, засученность одного рукава и спущенность другого, подмерзания и всегда неудобная поза… То помыться забыл, то зубы почистить, то на базар сходить, то пообедать; то не выключен свет, то наоборот, не включен… В общем, слишком много важных мыслей и дел и отсутствие женщин и публики…
Пойди я в инженеры, железа во мне было бы на 2 кг больше, дерева – на 4, а вот бумаги – на 10 меньше. Т.е. был бы как шашка, легкий и железный, если б не сдох от тоски, треска в башке и трески… И это при том еще, что весь последний год я, хоть и художник, сплошь таскаю кирпичи, а все нынешние соседи мои за забором махают и лопатой, и шашкой…
Вдруг раздался звонок в дверь, я открыл и сразу вошла одна мной уже полузабытая знакомая и сразу, не обращая внимания на брата, принялась с меня штаны стягивать…
(Отдать себе отчет в очевидном и тут же придумать что-то действительно необыкновенное…)
***
«Теперь только в страшных снах бью по мячу» – плохо бью, боюсь ударить, сначала ломаю ногу об мяч, а потом и мячом что-то… (А ведь был без 5 минут футболистом – жизнь изменилась и ею я иначе был слеплен…)
Для того, чтобы настроиться на живопись, мне нужно столько же времени, сколько требуется для того, чтобы наполнить водою две баночки - сначала страшно пересохшие, кстати… Но это старый ее вариант…
Эту музыку не только слушают в машинах, но и сочинили там же. Появились тысячи музык, потому что парни и мужики в одиночку, по двое, по трое и по четверо ездят на машинах и многое успевают, с теми же ноутбуками в пробках время коротают…
Лесов уже почти нет, но авторы еще и кукушками лесными кукуют, и львами рычат, и всё прочее. Вырастут снова леса, они накукуют… Да и какая разница, вырастет ли лес из домов или ж из сосен. Скорее, разнообразие важно. Ну и, конечно, чтобы не гадили дома, а с виду были красивы как сосны, но это ж возможно, если всё делать под музыку…
Сейчас кажется, что дома не существует даже хорошей еды и хорошего сна, а на свежем и солнечном воздухе – даже плохой работы. Хорош аппетит только после работы, а вот сон, возможно, из-за неё же неладен – тело как печка… Т.е. это у меня что-то вроде тектонических сдвигов…
Жилья для жизни не так уж много надо, но вот крышу беспрестанно повышай. Одноэтажный домик, но на таких длиннющих шестах моя крыша, что вровень с нею был только уже уничтоженный врагами небоскреб…
Имели бы музыкальные диски, книги и картины размеры, не в сантиметрах, а в метрах измеряемые, вот и получился бы настоящий небоскреб. Как настоящий мужик, брал бы их, ставил на проигрыватель, размером с грузовик, потом снимал…
Появились книги, которые можно и читать, но можно и сварить из них похлебку, причем и через 200 лет она не потеряет своих особых, авторских и уникальных качеств… Допустим, у этих книг хлебные корочки. Или наоборот: снаружи название буквами, а внутри только мякоть. Или переложено: кусок, страница, кусок, страница – почти что бутерброд. Или спрятана в книге маленькая конфетка и ее надо много читать, чтобы добраться или же догадаться… Могли бы, могли пришлепывать тексты и к хлебу, и к сыру, и к маслу, и к вещам многим, считай, что ко всем, а то на них столько свободного, даже лауреатами незанятого места, что уж и не знают, про какой «артикль» писать, всякую пылинку взвесят и в граммах запишут, а ты тут жуй и читай, хотя момент подходящий и для более серьезного чтения…
Он с таким неудовольствием, только как лекарство, ест яблоки и прочие – даже сладкие – фрукты... – «А не вдохновит ли тебя что-то противоположное - какая-нибудь синтетическая резина? Не на неё ли мясо похоже, которое так уважаешь?»
***
Сбор ягод в лесу около дачи начинать трудно - надо напасть на место - и кончать: видишь какие-то остатки и что-то с ними надо делать; чувствуешь и жалость, и жадность, и растерянность…
Также под конец какого-либо дела часто остаются неформат и трудные места…
***
Замороженную птичку бросают в кипяток и она там начинает петь и летать. Только из куриц можно сварить суп, а так возле кастрюль под хлопанье крыльев таинственное слышится пение…
***
Мало хороших художников, потому что мало хороших кисточек приходится на душу населения. Детям, например, в обязательном порядке подсовывают какую-то ***ню… (П.С.: сейчас и в этом вопросе китайский прогресс устроил времена невиданной дешевизны и изобилия)
Один цвет как незамужний – покрыть, покрыть его сейчас же какой-то подходящей краской…
А во всех инструкциях и описаниях меня ужасает сучий язык буквально всех составителей. Громоздкость, с одной стороны и тупое отсутствие разъяснений, столь важных для непосвященных, с другой. Если сравнить их с мостом или дорогой, то они всегда в таких ужасных пропусках и дырах. Нет, ввиду отсутствия любви к ближним, с каждым таким специалистом надо сажать и профана, чтобы он говорил, что тут еще нужно понять, а значит и написать…
***
«За мой век сменилось много Игрушек – мобильники, видики, музыка и кино… - ну, ты всё это еще помнишь – и именно в них прошла моя жизнь. Это судьба всего нашего поколения – так же как судьбой наших дедов были тюрьма и война… Что ж, надо было работать, делать их, а потом играть…» – вот так седовласый старик говорил своему внуку перед самой смертью…
***
Ведро наполняется, переполняется и только потом забирается - это уже ритуал …
Лежали половинка помидоры и половинка хлеба, но мне их не хватило и пришлось ополовинивать новый помидор и новый хлеб…
Днем с открытым ртом так засыпаю в кресле, что еще немного и в моменты пробуждения проглочу язык с испуга… Засыпаю в одной из трех комнат и не помню, в какой – просыпаясь, вопрошаю с испугом: «где я?» Или с любопытством – и приходится открыть глаза…
Бегония не как дура выросла, а нашла форточку…
В. кинул огрызок в дерево, а то поймало его веткой в двух метрах от ствола и выбросило обратно на дорогу, прямо под ноги нам, чтобы не мусорил и не кидался в дерево, свинья…
После мытья яблок в нашей пустой, но влажной ванне голубого цвета, на разных бортах ее, обнаружились улитка без скорлупки и паук, но для меня это еще не создавало текста. Однако потом улитка, видимо, скончалась, раз замерла и свернулась калачиком, а ведь я видел как она ползла и была длинная такая…
***
И в дурдоме релаксировал, две недели после всех напрягов спал, и теперь после всех работ тяжелых – сутки; и даже после напряженных человеческих общений было то же самое…
Что за притча: с кем ни встречусь, сразу начинаю говорить только то, что нравится собеседнику. В итоге, нравлюсь всем, а ведь сам по большей части враг… Настраиваюсь на их волну как особый сверхчувствительный передатчик и приемник – и сочувствую им, потому что знаю, что никто не желает вещать именно на этой волне, т.к. у всех свои стационарные, лишь в одном направлении гибкие волны. Я же стационарен лишь наедине с самим собой – даже бумага желает, чтобы я писал и я и ее исполняю желание…
Желая возлюбить другого как самого себя, сначала себе медаль навесил, а затем и ближним…
Да, лицемерие дружбы, всех с улыбчивым видом неоткровенных и двусмысленных речей, после которых остаешься без кассет…
У них есть машины, но есть ли скоростная жизнь? Они хотят быстрее на работу съездить, а интересную жизнь вечером увидеть в каком-нибудь кино…
Вовка видел двух певичек, которые, в гостях ночуя, пока вдвоем лежат, но хотят семьи создать и петь, и петь, и петь – весь вечер как оглашенные пустышки пели…
А я хочу принять танцевальную позу в постели…
«Разногласия кончились, я и в реальности становлюсь таким, как на бумаге» – сказал он мне тогда, сидя в темноте…
***
Стоит ребенку посмотреть фильм, записанный на диске, похожем на большую круглую таблетку, как он начинает неудержимо умирать. Это же хороший мистический фильм и ты пытаешься поправить дело второй картиной, но тогда ребенок уже точно подыхает…
Зачем я обменял детство на взрослость – ее надо было только добавить. Сейчас утомлен жизнью и как чудо вспоминаю иные столь привычные в детстве ощущения. Хотя, раз вспоминаются, значит, их можно вернуть…
Как спалось тогда… - а сейчас мне стало жарко и я выставил за дверь добрую половину одеяла, для чего, выходит, пришлось лечь на половичке перед нею…
***
Жутко не круты оказались те, кто говорит на русском языке, и я бы для проверки переехал в другие страны или по компьютеру общался с теми, кто говорит не на русском языке, но у меня нет денег на переезд и, кроме русского, я не знаю другого языка, и в этом, опять-таки, виноваты те, кто говорит на русском языке, потому что и языкам плохо обучают те, кто говорит на русском языке и из-за мафии невозможно продать квартиру, а мафия говорит на русском, хотя ее сленг иногда и не поймешь, все в своих специальностях как полуиностранцы…
Он настолько же не уважает меня за то, что я не желаю вникать в техническую проблематику, насколько и я не уважаю его за то, что он не вникает в проблематику жизненную.
Но куда сейчас без техники по жизни? Правда, техника нанять можно и тогда вот, я над деньгами дрожу, перед деньгами бессилен, хотя они могут покориться не только техническим, но и жизненным достижениям, просто их нет, есть лишь одна проблематика…
***
В этом мире обитает множество Сальери… Вдруг вспомнил Алд.-кое «дай почитать»; или вот родственник его – тоже «дай», а ведь сам книг не читает… Желают узнать, кого я на *** послал, либо использовать в собственном творчестве, где как раз не хватает кое-каких элементов? И то, и другое…
Думаете, он действительно в Бога поверил? Нет, просто так ему легче пристроить собственные космогонические наклонности и реализовать свою неизбывную страсть к предводительству в чем-то духовном…
Тащит всех своих баб ко мне – бесплатный вернисаж вместе с чудаками, нами – но в этот раз я с чувством отговорился тем, что рисунки мои – большущее дерьмо и я его не желаю ворошить. Также за сверхдружелюбным тоном («О, Вован! О, Димон! Привет, привет…») скрывалось желание еще кассет с фильмами набрать, теперь для этой бабы, но я посоветовал сначала проглотить те, что я ему раньше дал. В общем, прощаясь, с радостной улыбкой сообщил: «а ведь я не пустил тебя в дом!» и даже по его залысине похлопал, показав себя наконец-то не простым чудаком, а диковинным зверем...
***
Мой сон ухудшился, потому что видения девушек и соответствующие по нежности мысли больше не сопровождают его…
В какой-то момент голова слабеет на теле и ее можно состричь даже ножницами для стрижки ногтей…
«Недеяние» – это умно. Они ничего не умеют делать, но и ты гонишь брак…
«Джимми, от этого зависит моя жизнь, мне нужно отдохнуть» – и стал он его адвокатом, принялся бегать по множеству лестниц…
***
Мы были знакомы пару лет назад, но теперь, случайно столкнувшись, только смотрели друг на друга очень долго, но так и не сказали ни слова. Она смотрела с насмешкой – и не верила, что я не скажу ни слова – а могла бы смотреть и с возмущением, а я смотрел спокойно и угрюмо, но мог бы смотреть снисходительно, и, кажется, так оно и было…
***
«Ох, и ночка будет!» – вырвалось у него - и сам тяжело дышит. «Что ты знаешь про эту ночь?» – строго зацепил я его, хотя и сам чувствовал, что, возможно, кто-то не переживет ее…
А он как раз стоял в дверях, как в раме и, меня увидев, стал очень эмоционально восклицать. Кричал, слюна текла и сами, без приказа, вверх улетели руки…
Кто рисовал и проектировал эти убийственные черные цветы? Цветки с них летят как диски – не только листья рубят словно сабли, а стебли колют пиками…
Вместо семени пули в плодах, вместо фруктовой мякоти – гной. Или это смазка для пуль, или огромные сопли простуженного от вечного свежего воздуха дерева…
Напрямую топотом трудно испугать, но тогда они еще сильнее топочут, пугают, гогочут, дышат, что-то курлычут, произносят утробными голосами…
И ликующими звуками нелегко обрадовать, но они тогда еще сильнее ликуют, кричат, ругаются матом, прыгают, топочут, хохочут, кричат в унисон, откладывают скрипки и все как один берутся за трубы…
Научились звуками прокалывать, словами поражать, видами испепелять буквально и тут же пришлось всё запретить, правда, дрожать, не веря, что этих запретов боятся. Ситуация как с машинами, любая из которых может немного вильнуть или отказаться подождать и одним этим задавить тебя…
***
Моего тела больше нет, просто немного мяса пристало к одежде… Роюсь в одеждах, ищу те, к которым пристало немного мяса…
Лестница, на которой, кажется, все исправно ломают ноги, но там же выдают и костыли…
Пронеслись как гром, но только это были голоса. Непонятен язык, но, похоже, двое на бегу друг с дружкой разговаривают. И частенько стало такое замечаться. Мелькнул чей-то огромный ботинок, сапог, восхитительной, кстати, отделки и цвета. Чья-то борода полчаса развевалась в пространстве и даже, говорят, чей-то глаз, размером с легендарный дирижабль, то ли нас наблюдал, то ли просто моргал, вероятно, со сна…
Однако, пока вокруг такое происходит, приходится мне огромный труд проделать только для того, чтобы вернуться к статус-кво. Дом разобрать до основания, потому что на основании его я посадил пятно. Порвал кисейную занавеску по-мужски и так испугался, что теперь по-женски всё штопаю и штопаю ее, но – видно!
***
Где сердце – кол, где желудок – кол – и я изогнулся как змея…
В эпоху всеобщего процветания болит, оказывается, натертый мизинец на левой ноге. А на правой уже дважды башмаки пришли в полную негодность…
Да, мне плоховато, но я же был полураскрыт и вот он, козырь – одеяло…
Как мне настоёбло лежать на левом боку, поближе к выключателю! Рыбак на левом боку, на корме баркаса в лунную ночь. Внизу, как говорится, глухо плещется вода. Он один, этот рыбак и с ним начинается мистерия, истерия, история…
Эх, спутать все 24 падежа и устроить фальшивую, якобы неожиданную, встречу…
Я как скалолаз ползу на подушку, на животе изгибаясь в обратном направлении…
То, что он был пьян – эта версия никогда не найдет подтверждения. Просто хотел быть крутым мужиком и держал рядом с собой алкоголиков…
Хотела быть доброй со мной, «любимым внучком», но я раскусил ее и она и со мной стала злючкой, чужой…
Настолько же успешен в делах, насколько туп в главных мыслях – где, где на дистанции случился этот кувырок в успех, этот парадокс и протуберанец…
Было толстое одеяло, а стало тонкое, но зато в ногах моих – гиря… Отрезок трубы в ногах моих, карабины и ломы по бокам и бак в изголовье - я сплю на ребре его, заглядывая в пустое пространство. Надеюсь, оно для воды, иначе его не сумею заполнить… Бак для тех, кому не спится. Встать там в трусах, потом поддаться на уговоры и на дне свернуться калачиком; тявкнуть и понять, как трудно было собаке пробить дыру в своей конуре…
***
Как здорово в толпе увлечься кем-то, или хотя чем-то, одним…
Как здорово в темноте обжечь пальцы на вкручиваемой лампочке – оказывается, она в темноте дожидалась тебя…