Недавно получил снимок на мейл, который напомнил мне давний эпизод... И всплыло..., в голове крепко засел.
В конце девяностых внезапно ушёл из жизни отец, а после похорон решили мы с братом, что первую неделю обязательно синагогу посещать будем. С религиозными перипетиями, - я как баран в апельсинах, но помянуть отца... святое!
Подыскали синагогу (друзья подсказали), главное, что неподалёку находится, в одноэтажном домике…, да и «синагогой» назвать её сложно. Небольшой домик у скверика, где гостиную хозяева сдавали "почитателям религиозного культа", а остальная жилплощадь, - для нужд семьи.
Сориентировались мы с братом в потёмках, но когда на «объект» вышли, неудобно как-то в незнакомую квартиру врываться. Табличка на двери: «Раиса и Георгий Резник».
Потоптались на пороге (как бы ошибка не вышла), и уже собрались на улице прохожих порасспросить...
Но не успели.
Дверь распахнулась, а на пороге мужик стоит:
-- В синагогу?..
Слышим, за его спиной молитву читают, тусклый свет… не иначе по назначению прибыли.
Удостоверились у хозяина, куда бы свой «реквизит» определить. Захватили для поминания, что друзья подсказали: две сорокоградусные, селёдочка, голландский сыр, фисташки… подробный перечень не упомню, мозги не те.
Хозяин квартиры руку протянул, здоровается:
-- Жора, -- говорит, -- в гостиную проходите, а я ваш продукт пока в холодильник пристрою.
***
Неделя пролетела незаметно, ну а в последний день мы с тем же «ассортиментом», в синагогу по наторенному пути.
Звоним.
Хозяин со сна глазами пялится, еле губами ворочает:
-- На сегодня с молебном - йок!.. Отменили. Меньше десятка народу набралось, так что…
Помялись мы на пороге и уже назад развернули, как Жора дверь настежь распахивает и в квартиру приглашает:
-- Да заходите, чо уж там… неча добру пропадать!
Сели мы втроём на кухне. Хозяин по-быстрому на стол собрал. Разлили. А он аж сияет, светится. Рюмку к потолку тянет, и-и:
-- За внука!.. -- говорит, -- первый он у меня… от Лёшеньки.
И тут же грустно вздыхает:
-- Жаль…, супруге дожить не довелось.
Ужин уже был в самом разгаре (дым – коромыслом!), а хозяин конверт на кухню заносит, и мне протягивает:
-- Глянь на богатыря… Орёл! -- фотокарточку мне в руки суёт.
В девяностых ещё айфон не придумали, так что связь держали почтой, или по телефону.
Я конверт в руках повертел и на адрес отправителя глянул:
Австралия… Сидней… Романов А.Г.
-- Романов-то, кто? -- спрашиваю.
-- Я Романов! – набычился, -- когда с женой в Израиль собрались, знакомые посоветовали фамилию супруги взять. Чтоб лишними вопросами в аэропорту не донимали.
Мой осоловелый взгляд он рассудил по-своему:
-- Дык православный я! -- пуговицы на рубашке теребит под которой крестик поблёскивает.
Мерзавчик я ему по край наливаю и по плечу хлопаю:
-- Эх Жора, -- увещеваю, -- рубаху на груди не рви. По мне хоть католик, хоть абориген; главное чтоб человек, а остальное от Всевышнего, …приложиться.
Тут и брательник голос подал:
-- Фамилию Романов, -- еле языком ворочает, -- или Гогенцоллерн, - за здорово живёшь не меняют!
Не знаю, где он таких слов нахватался, но с ним это частенько бывает: его от алкоголя из фокуса выкидывает, многословным становится.
* * *
Недавно мать умерла, но в синагогу не пошёл, не потянуло. Надеюсь Всевышний не к молитвам своей паствы прислушивается, а в душе сына память по матери ищет.
С тех пор Жору больше не видел, не привелось. Верю в Сидней подался.
Что ему в этой стране бобылём сидеть, да оставшуюся жизнь без близкой души коротать (?)